Ограничение правового состояния

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И  НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Государственные образовательные  учреждения высшего  профессионального  образования

Новгородский  государственный  университет 

имени Ярослава Мудрого

Гуманитарный  институт

Юридический факультет 
 
 
 

Кафедра _________________________________________ дисциплин 
 
 
 
 

Контрольная работа

ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВОВОГО СОСТОЯНИЯ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

        Студент 1 курса группы 1282-з/у

Горшков Д.В.

«____» ______________ 20___г. 
 
 

Проверил:

__________________________

__________________________

«____» _____________ 20___г. 
 
 
 

Великий Новгород

2012

Содержание 
Введение                                                                                                                                            3

Глава1. Понятие "лица" и правоспособности в Римском праве                                                    4

Заключение  9 
Список литературы                                                                                                                          10 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение 

      Римское право в наибольшей степени отмечено началом индивидуализма, сосредоточенности на регуляции свободного и самостоятельного в хозяйственном и гражданском отношении положения индивида, признанного обществом и государством за полноправного субъекта. Индивидуальная гарантированность соответствующей правовым началам общежития деятельности, индивидуальная же и правовая ответственность за нарушение этих начал составили основу римского права. Политическая, правовая и культурная ценность индивидуализма в истории человеческого общества оказывается, как о том свидетельствуют многократные безуспешные попытки социальных унификаций и тоталитарного сплочения, непреходящей, но единственно плодотворной в социальной перспективе. Внутренние качества римского права приобретают значение классического ориентира всякий раз, когда возникает общественная и юридическая потребность в правовом воплощении индивидуальной свободы гражданина. Хотя это вовсе не означает, что конкретные юридические достижения римского права и связанной с ним правовой культуры в целом представляют идеально-законченный образец. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 1. Понятие "лица" и правоспособности в Римском праве

     Рабовладельческое общество Древнего Рима признавало лицом (persona), т.е. существом, способным иметь права, не каждого человека. Это общество не относило правоспособность к естественным правам человека, а представляло ее, как и само государство и право, надстроечным явлением на базисе экономических отношений общества. Другими словами правоспособность по Римскому праву коренится в социально-экономическом строе данного общества.

     В Риме существовал многочисленный класс  людей - рабы, - которые были не субъектами, а объектами права. Рабы в Риме назывались говорящими орудиями (instrumentum vocale). С другой стороны в Римском праве не было разработано современное различие лиц физических (т.е. людей) и юридических (т.е. организаций, наделенных правоспособностью), хотя понятия эти были известны в практике.

В Древнем  Риме термину правоспособность соответствовало  caput. Полная правоспособность слагалась из трех основных элементов или состояний (status): 1) status libertatis - состояние свободы; 2) status civitatis - состояние гражданства; 3) status familiae - семейное состояние.

       С точки зрения status libertatis различались свободные и рабы; с точки зрения status civitatis - римские граждане и другие свободные лица (латины, перегрины); с точки зрения status familiae - самостоятельные отцы семейств (patres familias) и подвластные кого-либо (paterfamilias, иначе - лица "чужого права"). Таким образом, полная правоспособность предполагала свободное состояние, римское гражданство и самостоятельное положение в семье..

     Изменение в каком-либо из статусов носило название capitis deminutio. Изменение с статусе  свободы называлось наивысшим, наиболее существенным; в статусе гражданства - средним, а в семейном статусе - наименее значительным. Регламентация правоспособности изменялась в различные периоды римской истории. Развитие правоспособности шло вместе с развитием экономических отношений. По мере превращения Рима в огромное государство различия в правоспособности отдельных групп свободного населения стали сглаживаться, а пропасть между свободными и рабами по прежнему сохранялась. В конце концов, было достигнуто формальное равенство свободных людей в области частного права (конституция Каракаллы 212 года).

     В Римском праве предусматривались  специальные средства защиты правоспособности - так называемые статутные иски.

      Ограничение правового состояния (capitis deminutio) выражалось в утрате одного из статусов, характеризовавших частную правосубъектность (status libertatis, status civitati.s, status familiae), и по своей степени могло быть наибольшим (maxima), средним (media) или наименьшим (Наибольшая степень ограничения правового состояния — capitis deminutio maxima наступала вследствие утраты статуса свободы. Но только свободный человек мог быть римским гражданином и членом римской семьи. Значит, расставаясь со свободой, римлянин лишался и своего положения гражданина, и своих семейных связей. Иными словами, утрата статуса свободы приводила к утрате также гражданского и семейного статусов. Вот почему она считалась capitis deminutio maxima.minima).

      Потерять  свободу - значило стать рабом. Следовательно, capitis deminutio maxima наступала, когда римлянин попадал в рабство. Это происходило, например, вследствие пленения римского воина. Став рабом за границей, он утрачивал правосубъектность и у себя на родине. Такая утрата не была, однако, безусловной, ибо в случае возвращения он вновь обретал правосубъектность. Эта «реанимация» правового состояния римлянина, вырвавшегося из военного плена и вновь оказавшегося на территории Рима, называлась jus postliminii.

      Суть  постлиминия состояла в том, что  вернувшийся из плена римлянин фингировался (фиктивно подразумевался) никогда не находившимся в рабстве и потому в его лице возрождались все права рожденного свободным римского гражданина, без каких-либо ограничений, обусловленных переходом из состояния рабства в состояние свободы.

      Римлянин мог оказаться рабом за границей и при продаже в рабство trans Tiberim. Такая участь в древности постигала должника, не вернувшего денег, вора, пойманного с поличным, и т.д. Во всех подобных случаях продажа в рабство носила характер кары за противоправное поведение, в связи с чем, jus post-liminii на упомянутых лиц не распространялось.

      Иногда  римский гражданин мог превратиться в раба и в пределах своей страны. Это касалось женщины, продолжавшей поддерживать связь с рабом, невзирая на запрет господина; вольноотпущенника, подвергнутого revocatio in servitutem propter ingratitudinem; лиц, осужденных за тяжкие преступления (servi poenae), и т. д.

      Все перечисленные лица после обращения  в рабство не могли оставаться субъектами ранее принадлежавших им прав, и потому возникал вопрос о судьбе последних. Она зависела: во-первых, от природы прав и, во-вторых, от оснований утраты свободы.

      Некоторые права (например, отцовская власть) неотторжимы от личности их носителя, в связи, с чем непередаваемы, и с утратой их носителем правосубъектности они прекращались. Другие права могли переходить к иным лицам с передачей им соответствующего имущества. Такой переход имел место и при утрате обладателем имущественных прав своей правосубъектности в результате capitis deminutio maxima» а лица, к которым переходили имущественные права capite minutus, определялись с учетом оснований обращения в рабство.

      Так, при захвате римского гражданина в плен не исключено было его возвращение, а стало быть, и восстановление правосубъектности благодаря jus postliminii. Ввиду этой возможности имущество римлянина, находившегося в плену, никому не передавалось, а вверялось опекуну, обязанному следить за его сохранностью и вернуть его собственнику, как только тот вновь обретет свободу.

      Если  же пленный римлянин умирал, оставаясь  рабом, то его имущество переходило к наследникам. Так как раб не мог иметь своих прав и , соответственно, передавать их по наследству,- в подобных случаях было принято исходить из фиктивного предположения о том, что, расставаясь со свободой, воин одновременно расстался и с жизнью— «quasi tune decessive videtur, cum capitus est» (считается как бы умершим тот, кто пленен). С помощью этой фикции смерть, фактически наступившая, быть может, долгое время спустя - искусственно приурочивалась к моменту, когда римлянин был еще свободным человеком, после которого, возможно наследование.

      Имущество лица, проданного в рабство за долги, переходило к кредитору; имущество женщины, обращенной в рабство за связь с рабом, становилось собственностью рабовладельца и т.д.

      Однако  гражданин, подвергнутый capitis deminutio maxima, имел обыкновенно не только права, но и обязанности. Согласно jus civile обязанности прекращались, ибо сам их носитель переставал существовать. Но таким путем должник освобождался от выполнения долга, а это уже противоречило интересам кредиторов, для обеспечения которых преторская практика допускала предъявление иска к правопреемникам capite minutus.

      Средняя степень ограничения правового  состояния—capitis deminutio media—выражалась при сохранении свободы в лишении статуса гражданства, а одновременно и семейного статуса, поскольку лишь римский гражданин мог быть членом римской семьи. Она имела место в случаях изгнания из пределов римского государства или ссылки.

      Лицо, подвергнутое capitis deminutio media, переставало  быть субъектом jus civile, но «гражданской смерти», как при capitis deminutio maxima, здесь  не наступало: человек оказывался в  положении перегрина и на него распространялось jus gentium.

      Capitis deminutio media применялось в виде наказания,  налагаемого государственной властью.  Поэтому имущество capite minutus переходило  к казне, а относительно обязанностей  действовали правила, уже рассмотренные применительно к capitis deminutio maxima.

      Наименьшая  степень ограничения правового  состояния— capitis deminutio minima — сопровождалась изменением лишь семейного положения, не затрагивая ни свободы, ни гражданства соответствующего лица. Так бывало я случаях, когда самостоятельное лицо становилось подвластным, например при вступлении женщины, свободной от patria potestas, в» брак cum manu mariti или при arrogatio.

      В качестве capitis deminutio minima рассматривались  также переход подвластного из одной семьи в другую, например, при вступлении в брак cum manu mariti женщины, бывшей persona alieni juris, или при adoptio, когда усыновлялось лицо, состоявшее под patria potestas. В подобных ситуациях никакого дополнительного ограничения правосубъектности не происходило, но, поскольку соответствующие акты оформлялись процедурой, по внешности напоминавшей продажу в рабство, они объявлялись capitis deminutio.

      По  изложенным причинам под понятие capitis- deminutio minima подводило и прекращение patri1a potestas по воле paterfamilias путем эмансипации, хотя в действительности здесь наблюдалось расширение правосубъектности.

      Имущественные права самостоятельного лица, сделавшегося подвластным, становились правами paterfamilias. Что же касается обязанностей, то претор в угоду кредиторам исходил из того, как если бы ограничения правосубъектности вовсе не было (ас si capite deminutus поп esset), и на основании этой фикции позволял им предъявлять иск к подвластному, a paterfamilias был вынужден рассчитаться с долгами. В противном случае претор обязывал его предоставить кредиторам полученное от подвластного имущество в натуре для реализации в целях погашения долгов.

      Ограничение правосубъектности не всегда выражалось в утрате одного из образующих ее статусов. Если лицо, засвидетельствовавшее заключение договора, отказывалось подтвердить его на суде, то оно лишалось права выступать в качестве свидетеля в дальнейшем, и, кроме того, ему запрещалось обращаться к другим лицам с просьбой - быть свидетелями договоров, совершаемых им лично. Тем самым jus commercii данного лица практически сводилось на «нет», в условиях, когда присутствие свидетелей объявлялось необходимой предпосылкой заключения сколько-нибудь существенных договоров.

      Ограничение правосубъектности было, далее, связано  с in-famia (бесчестьем), наступавшим в случаях: 1) увольнения из армии, 2) заключения второго брака при нерасторгнутом первом, 3) проигрыша судебного процесса, связанного с обвинением в недобросовестности (привлечение к ответственности за воровство, нечестность при выполнении договоров поручения, хранения и т. п.). Таким лицам запрещалось принимать на себя обязанности опекуна и некоторые другие обязанности.

      Наконец, негативным образом влияли на гражданское  состояние и безнравственные  промыслы (проституция, сводничество). Те, кто ими занимался, провозглашались turpitudo (покрытыми позором) и, в частности, ограничивались в наследственных правах. 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

        Исключительность римского права  еще и в том, что оно продолжило свою юридическую жизнь даже после распада и перерождения государства и народа, давшего ему первую жизнь. Это сформировало почти двухтысячелетний опыт правовой культуры, юридической практики и науки. За многие века римские и неримские юристы, оставаясь в рамках единых начал, разработали и переосмыслили многие стороны правовой жизни общества, многие юридические проблемы и казусы. Вероятно, в некоторых вопросах таким путем была достигнута своего рода беспробельность юридического знания, и римское право стало подобно Евклидовой геометрии обязательностью своих аксиом (при условии обыденных требований человеческого общежития). Конечно, многое из этого спекулятивного опыта осталось самозамкнутой схоластикой, простой игрой юридического разума. Что-то будет только примерами и опытом юридических тупиков, что-то составило основы всей логики права. Хотя логичность и доскональность традиции римского права — не единственные ее достоинства. «Именно непоследовательность римских юристов и преторов следует считать одним из их величайших достоинств, которое позволяло им отступать от несправедливых и отвратительных институтов».(Гегель Г.Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 67.)