Общая характеристика "Каролины"

1 Уголовное право  и процесс по  «Каролине»

В период с V по XI в. архаическое "народное" право восточных  франков имело племенной характер, и в его основе лежали такие  принципы, как святость обычая, коллективная "совесть" и ответственность  сородичей, кровная месть (с постепенным  вытеснением ее композицией - денежными  возмещениями), коллективное правосудие с применением "божьего суда" (ордалии), соприсяжничества и иных символических обрядов.

Становление королевской  власти, а затем ее устойчивое ослабление обусловили правовой партикуляризм  в течение всего периода германского  средневековья. С формальной точки  зрения в Германии начиная с XII-XIII вв. не существовало "общегерманского права", если не считать императорского законодательства по отдельным вопросам, а было право различных территориальных образований, включая право городов. Кроме того, германская средневековая правовая система отличалась отчетливым обособлением комплекса правовых норм, касающихся высшего феодального сословия, так называемого ленного права. Если в Англии и в определенной мере во Франции с XIII в. нормы права, регулирующие вассально-ленные отношения, действовали в тесной взаимосвязи с другими нормами феодальной правовой системы, то в Германии традиционным стало деление права на земское (право земли, территории - Landrecht) и ленное (Lehnrecht). Ленное, земское, городское, каноническое право в Германии регулировало одни и те же отношения (поземельные, имущественные, брачно-семейные, наследственные) по-разному, в зависимости от сословной принадлежности субъекта права и местности, территории, право которой на него распространялось. Чаще всего определить его "собственное" право мог только суд.

Средневековое право  вообще, и германское право в частности, демонстрирует особую приверженность к судебным процедурам, в ходе которых  человек мог "искать свое право". Тем не менее, нельзя отрицать тот  факт, что в Германии были выработаны некоторые общие правовые принципы и институты, которые, будучи добровольно  признанными различными политическими  единицами, составили основу "общего права" Германии. Такие принципы формировались как на базе универсальных норм обычного права германцев, так и на законотворческой деятельности германских императоров в XII - первой трети XIII в., которая затем фактически прекратилась и активизировалась только в XVI в. Так называемые "статуты мира", периодически издаваемые императором и рейхстагом в XII-XIII вв., содержали общие нормы, относящиеся к охране собственности и жизни и угрожавшие похитителям, поджигателям, убийцам и другим "нарушителям мира" различными наказаниями. В период с 1103 по 1235 г. таких "статутов мира" было издано около 20. Среди них наиболее известным был Майнцский статут 1235 года, который неоднократно подтверждался впоследствии. Он провозглашал некоторые общие принципы "установленного права" для жителей всей Германии, включая принцип обязательного судебного разбирательства в целях "защиты тела и имущества" вместо мщения и самосуда.

Важную роль в развитии германского права сыграли местные  систематизации норм обычного права, включавшие в себя также положения имперского законодательства и судебную практику ("Саксонское зерцало", "Швабское зерцало", "Франконское зерцало" и т.п.). Действие норм и принципов этих сборников выходило далеко за пределы мест, где они были изданы, и способствовало определенной унификации права.

Важный вклад в  создание общегерманских принципов  уголовного права был внесен в 1532 году изданием уголовного и уголовно-процессуального  уложения Карла V ("Каролины"). Изданная как общеимперский закон, "Каролина" провозглашала верховенство имперского права над правом отдельных земель, отмену "неразумных и дурных" обычаев  в уголовном судопроизводстве в "местах и краях". Вместе с тем  она допускала сохранение для  курфюрстов, князей и сословий их "исконных и справедливых обычаев". Однако поскольку уложение вполне соответствовало  как политическим интересам княжеской  верхушки, так и современным требованиям  уголовного права и процесса, оно  было общепризнано в качестве источника  права во всех землях. На основе "Каролины" образовалось общее немецкое уголовное  право.

Крупнейшим памятником германского общеимперского права  стала «Уголовная конституция Карла V», по латинскому названию - «Каролина» (1532). Создание этого, практически первого  в европейском праве специального уголовно-процессуального кодекса  было связано с имперской судебной реформой, попытками изжить застарелые феодальные обычаи и унифицировать  правоприменение хотя бы в тех делах, в которых имперская власть была наиболее заинтересована - уголовных. Унификация уголовного и уголовно-процессуального права началась сразу же вслед за созданием в империи имперских судов. Основой будущей «Каролины» стал «Домовой судебный устав» Бамбергского епископства (1507), переработанный и дополненный одним из видных имперских администраторов (хотя и неюристом) Иоганом фон Шварценбергом. О необходимости составить имперский свод уголовных законов неоднократно высказывался райхстаг. Подготовленный текст был утвержден и опубликован от имени райхстага 27 июля 1532 г.

Уголовное уложение подразделялось на 2 книги. В первой (103 ст.) определялся  общий порядок судопроизводства, возбуждения уголовных обвинений  и, главное, жестко устанавливались  основания, по которым можно было начинать конкретные, признанные правом обвинения. Во второй (76 ст.) по строго логической системе классификации преступлений - от важнейших к наименее тяжким - указывались полагающиеся наказания. Попутно были отмечены возможные обстоятельства отягчения, смягчения или вовсе исключения уголовной ответственности. Уложение сделало не во всем последовательную попытку ввести уголовную репрессию в рамки жесткой (насколько было возможно по времени) законности: в случае каких-либо непредусмотренных прямо в законах преступлений или обстоятельств судьи не могли прибегать к столь привычной средневековью аналогии, но обязаны были запросить вышестоящие суды или юридические консультационные учреждения. Среди них одно из первых мест отводилось университетам. Нормы уложения полностью отошли от древней системы казусного изложения, заменив его на традиционный для церковной литературы прием заповеди, иногда изложенной позитивно («Изобличенный... в том-то, должен быть подвергнут...»), либо катехизисно («Если кто-либо учинит...»). Характерное свойство уложения, особенно его общих принципов, правил оценки доказательств составили заимствования из римского права - не классического, а созданного школой глоссаторов (см. § 34). Но основы оценки преступлений, сама система преступлений в наибольшей мере восходила к традиции собственного германского земского права и королевского законодательства.

К общим понятиям уголовного права, известным "Каролине", можно  отнести умысел и неосторожность, обстоятельства, исключающие, смягчающие и отягчающие ответственность, покушение, соучастие. Эти понятия, однако, не всегда были достаточно четко сформулированы и излагались применительно к  отдельным видам преступлений и  наказаний.

Ответственность за совершение преступления, по "Каролине", наступала, как правило, при наличии вины - умысла или неосторожности. Однако феодальное уголовное право Германии нередко устанавливало ответственность  и без вины, за вину другого лица ("объективное вменение"). Кроме  того, применявшиеся методы установления виновности часто влекли за собой  осуждение невиновного человека.

Обстоятельства, исключающие  наказание, подробно излагаются в "Каролине" на примере убийства. Так, ответственность  за убийство не наступала в случае необходимой обороны, при "защите жизни, тела и имущества третьего лица", задержании преступника по долгу службы и в некоторых других случаях. Убийство в состоянии необходимой обороны считалось правомерным, если убит был нападавший со смертельным оружием и если подвергшийся нападению не мог уклониться от него. Ссылка на необходимую оборону исключалась при законном нападении (для задержания преступника) и при убийстве, совершенном после прекращения нападения, в ходе преследования нападавшего. Судебник предписывал проводить тщательное разбирательство каждого конкретного случая необходимой обороны, поскольку правомерность ее должен был доказывать сам убийца, а неправомерность влекла за собой наказание.

"Каролина" предусматривает  и некоторые смягчающие обстоятельства. К ним относились отсутствие  умысла ("неловкость, легкомыслие  и непредусмотрительность"), совершение  преступления "в запальчивости  и гневе". Смягчающими обстоятельствами  при краже считались малолетний  возраст преступника (до 14 лет)  и "прямая голодная нужда". Гораздо более многочисленными  являются отягчающие вину обстоятельства: публичный, дерзкий, злонамеренный  и кощунственный характер преступления, повторность, крупный размер ущерба, "дурная слава" преступника,  совершение преступления группой  лиц, против собственного господина.

В судебнике различаются  отдельные стадии совершения преступления, выделяется покушение на преступление, которое рассматривается как  умышленное деяние, не удавшееся вопреки  воле преступника. Покушение наказывалось обычно так же, как оконченное преступление. При рассмотрении соучастия уложение чаще всего упоминает пособничество. Законоведы того времени различали  три вида пособничества: помощь до совершения преступления; на месте преступления (совиновничества); после его совершения. В последнем случае от "корыстного сообщничества" отличалось "укрывательство из сострадания", влекущее более мягкое наказание.

Соотношение преступлений и наказаний определялось традиционно  в зависимости от важности совершенного деяния для сохранения «королевского  мира». Наиболее опасными представлялись (1) прямые и злостные нарушения «королевского мира»: а) посягательства на церковь и религиозный порядок, включая и преступления против нравственности или семейных устоев (богохульство, колдовство, кощунство); б) измена; в) нарушения общественного порядка (поджоги, разбои, бунт, бродяжничество); г) тяжкие, злостные, повторные посягательства на личность или имущество, в которых был очевиден неисправимый характер преступника. К менее опасным преступлениям относились (2) посягательства на личность или имущество незначительные либо неумышленные. Особую группу образовали (3) преступления против правосудия.

Злостным и особо  опасным преступление считалось  в зависимости от своей направленности, но также и от размера причиненного или возможного ущерба. Так, за измену предписывалось увеличить наказание, если она «могла причинить великий  ущерб и соблазн... касаясь страны, города, собственного господина, одного из супругов или близких родственников». Доведение преступления такого рода до полного завершения (уложение выделило особо покушение на преступление) не было важным: критерий состоял в  обнаруженном злом умысле. И покушение  равно наказывалось с самим действием. Уложение едва ли не впервые (после  римского права) детально квалифицировало  разные виды пособничества, различив: а) помощь до совершения преступления - подготовкой, оружием, снаряжением; б) прямое соучастие и в) укрывательство.

"Каролина" не  классифицировала составы преступления, а лишь перечисляла их, располагая  в более или менее однородные  группы. Прежде всего указывались преступления против религии - богохульство, кощунство, колдовство, нарушение клятвы, а также преступления, несовместимые с христианской моралью, - распространение клеветнических пасквилей, подделка монет, документов, мер и весов, объектов торговли. К ним примыкали преступления против нравственности: прелюбодеяние, кровосмесительство, двоебрачие, сводничество, изнасилование, похищение женщин, девушек.

К государственным  преступлениям относились измена, бунт против властей, различные виды нарушений "земского мира" - вражда и месть, разбой, поджог, злостное бродяжничество. Косвенно упоминалось оскорбление  императорского величества.

В группе преступлений против личности выделялись различные  виды убийства, а также самоубийство преступника, в результате которого наследники могли лишаться права  наследования. Преступления против собственности  включали многочисленные виды кражи, недобросовестное распоряжение доверенным имуществом. Специально оговаривались кража  в церкви, а также такие виды кражи, которые были характерны для  малоимущих слоев населения (плодов и урожая, рыбы, леса). Наконец, упоминались  некоторые преступления против правосудия - лжесвидетельство, незаконное освобождение заключенного охранником, неправомерный  допрос под пыткой.

Выбор наказания оставался  вполне на усмотрение судьи. Здесь влияло не только свойство преступления, но и  качество самого преступника. Так, в  случае кражи полагалось «в еще большей  степени учитывать звание и положение  лица, которое совершило кражу». Безусловно смягчало ответственность совершение преступления по неловкости, по легкомыслию, в малолетстве (до 14 лет), в состоянии «прямой голодной нужды». Освобождали даже от ответственности за убийство состояние крайней необходимости и, с оговорками, необходимой обороны себя. Нередко назначение наказания было множественным: по нескольку видов разом за одно преступление.

Хотя в преамбуле "Каролины" имелось утверждение  о равном правосудии для "бедных и богатых", во многих статьях  подчеркивалась необходимость при  назначении наказания учитывать  сословную принадлежность преступника  и потерпевшего лица. Так, при определении  наказания за кражу судье следовало  учитывать стоимость украденного  и другие обстоятельства, но "в  еще большей степени должно учитывать  звание и положение лица, которое  совершило кражу" (ст. 160). В ст. 158 было предусмотрено, что знатное  лицо могло быть подвергнуто за кражу  не уголовному, а "гражданско-правовому  наказанию". Нарушение "земского мира", которое строго каралось при  прочих равных условиях, считалось  вполне законным для лиц, получивших дозволение императора отомстить за нанесенную обиду или враждующих с недругами своего господина. В  ином положении находились лица незнатного происхождения, малоимущие. Правда, совершение незначительной кражи плодов днем и "по прямой голодной нужде" также могло повлечь только имущественную ответственность. Однако неимущему было гораздо труднее возместить ущерб. Кроме того, в иных случаях за кражу урожая, рыбы, леса, особенно в ночное время, полагались телесные или иные наказания по усмотрению судей и по местным обычаям. Особенно сурово и незамедлительно предписывалось карать подозрительных нищих и бродяг как "опасных для страны насильников" (ст. 39, 128).

Широта судейского усмотрения в "Каролине" была ограничена лишь формально указанием на верховенство императорского права при определении  высшего предела наказания. Судьи  могли по своему усмотрению назначать  одно или несколько рекомендованных  наказаний, применять местные обычаи, а в затруднительных случаях  прибегать к разъяснениям законоведов.

Вся система наказаний  определялась основной целью карательной  политики - устрашением.

Уложение сохранило  почти все применявшиеся в  земском праве наказания: 1) смертную казнь - отсечение головы, повешение, утопление, колесование, четвертование, сожжение, погребение заживо; 2) членовредительство - урезание языка, отсечение руки и  др.; 3) болезненные - порка розгами; 4) изгнание из государства; 5) ошельмование - выставление у позорного столба в железном ошейнике; 6) штрафы. Если преступление по каким-то обстоятельствам было особенно злостным, то наказание могло особо квалифицироваться: назначаться определенный вид смертной казни либо предписывалось «волочить преступника к месту казни, терзая его клещами». В применении смертной казни основания черпались не только в религиозных канонах, но и в фольклорных представлениях о судьбах душ: женщин - злостных преступниц полагалось топить в реке. Смертная казнь была прямо предписана или могла быть применена за подавляющее большинство преступлений, причем в квалифицированной форме (сожжение, четвертование, колесование, повешение, утопление и погребение заживо - для женщин). Телесные и членовредительские наказания могли назначаться за обман и кражу. Тюремное заключение, изгнание и позорящие наказания чаще применялись как дополнительные, к которым относились также конфискация имущества, терзание раскаленными клещами перед казнью и волочение к месту казни. Вместе с тем "злонамеренных" и "способных на дальнейшие преступные действия" лиц предписывалось заключать в тюрьму на неопределенный срок.