Нормативистский подход к сущности права

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РЕФЕРАТ

на тему:

«Нормативистский  подход к сущности права»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Студента 1 курса 4 группы

(отделение  правоведения)

Куклицкого  Андрея Сергеевича

 

 

 

 

Преподаватель

Козлов Михаил Кондратьевич

 

 

 

 

 

 

Минск 2004

Нормативистское направление  объединяет неоднозначные взгляды  на право и его роль в общественной жизни, хотя в них просматривается и определенное единство. Впервые теоретические положения нормативизма были изложены Р. Штаммлером в его работе «Wirtschaft und Recht», в которой он определяет право как внешнее регулирование социальной жизни, целью которого является удовлетворение потребностей людей. Совместное действие связанных в обществе людей он называет социальной материей или хозяйством. Определяя соотношение права и хозяйства, Штаммлер пишет, что оно «представляет отношение формы и материала общественной жизни». В развитии права он видит развитие самого общества.

«Закономерность социальной жизни есть закономерность ее правовой формы, уразумение и следование основной идее права, как конечной цели человеческого общества». Указанная закономерность проявляется только в такой социальной жизни, регулирование которой осуществляется в интересах свободы каждого, кто находится в сфере права. Идеал общества – это общество «свободно хотящих людей», в котором всякий считает своими объективно правомерные цели другого. С таким регулированием должен согласиться всякий из подчиненных праву, если уж он принял решение, свободное от чисто субъективных желаний, но соответствующее закону, считает Штаммлер.

 В нормативно-правовом регулировании видел средство удовлетворения общественных потребностей и прогрессивных социальных преобразований видный русский профессор П. И. Новгородцев. В наиболее концентрированном виде основные положения нормативизма изложены видным юристом Г. Кельзеном (1881—1973). Его теоретические взгляды окончательно сформировались в период, последовавший за распадом Австро-Венгерской монархии. В то время Кельзен преподавал в Венском университете и занимался активной политической деятельностью, выступая в роли советника по юридическим вопросам первого республиканского правительства. По поручению К. Реннера, главы кабинета, Кельзен возглавил подготовку проекта Конституции 1920 г., юридически оформившей образование Австрийской республики (с некоторыми изменениями эта Конституция действует и в настоящее время). После аншлюса Австрии нацистской Германией ученый эмигрировал в США. Кельзену принадлежит большое число работ по общей теории права и государства, по конституционному и международному праву, а также несколько сочинений, посвященных опровержению марксизма.

В своей трактовке  позитивного права как системы  норм долженствования, восходящей к  «основной норме», он опирается на кантианские представления о дуализме должного (долженствования) и сущего (бытия, факта, действия, события и т.д.). Причем, если Кант под «чистым учением о праве» имел в виду свою «метафизику права», то Кельзен имеет в виду позитивистское общее учение о позитивном праве.

Объясняя свой подход к праву  и свою концепцию юридической  науки, Кельзен писал: «Чистое учение о праве есть теория позитивного  права: позитивного права вообще, а не какого-либо конкретного правопорядка. Это общее учение о праве, а не интерпретация отдельных национальных или международных правовых норм. Но оно дает теорию интерпретации. Будучи теорией, оно стремится лишь к одному: познать свой предмет. Оно пытается ответить на вопрос, что есть право и как оно есть, но не на вопрос, как оно должно быть или создаваться. Оно есть право-ведение, но не политика права». «Это учение о праве, - писал он, -  называется «чистым» потому, что оно занимается одним только правом  и «очищает» познаваемый предмет от всего, что не есть право в строгом смысле. Другими словами, оно стремится освободить правоведение от чуждых ему элементов. Таков основной принцип его методики».

С этих неопозитивистских позиций  Кельзен критикует традиционное позитивистское правоведение XIX – XX вв. за его «нечистоту»: «Юриспруденция совершенно некритично «расширилась» за счет психологии и социологии, этики и политической теории. Такое расширение можно объяснить тем, что эти науки имеют дело с предметами, которые, несомненно, тесно связаны с правом. И если чистое учение о праве желает ограничить познание права от смежных дисциплин, то вовсе не потому, что оно не замечает или даже отрицает эту связь, но потому, что оно хочет избежать методологического синкретизма,  который затемняет сущность правоведения и смазывает границы, предназначенные ему природой его предмета».

 В отличие от каузальных наук (наук о природе), опирающихся на каузальное (причинно-следственное) объяснение действительности, правоведение, по Кельзену, - это нормативная наука со своим нормативным (формально-логическим) методом, опирающимся на долженствование. «Определяя право как норму (или, точнее, как систему норм, как нормативный порядок) и ограничивая задачу правоведения познанием и описанием правовых норм и установленных ими отношений между определенными фактами, - писал Кельзен, - мы противопоставляем право природе, а правоведение как нормативную науку – всем тем наукам, которые направлены на познание причинно-следственных связей в реально протекающих процессах. Таким образом, мы получили надежный критерий, позволяющий четко противопоставить природу обществу и естественные науки – общественным».

Согласно Кельзену, нормативность  права (и его нормологическая  интерпретация) – это метод чистого учения о позитивном праве, а не исходное собственное объективное свойство самого позитивного права как объекта познания. «Верно также и то, что – в смысле Кантовой теории познания – правоведение как познание права, подобно всякому познанию, имеет конститутивный характер и потому «создает» свой предмет постольку, поскольку понимает его как исполненное смысла целое. Подобно тому, как хаос чувственных восприятий превращается в космос, т.е. в целостную систему природы, лишь в результате упорядочивающего научного познания, точно так же и множество созданных правовыми органами общих и индивидуальных правовых норм (т.е. материал, которым располагает правоведение) лишь в результате познания правоведением превращается в единую, непротиворечивую систему, в право-порядок. Но это «создание» носит чисто теоретико-познавательный характер. Это совсем не то, что создание  предмета человеческим  трудом или создание права властной инстанцией».

Таким образом, в чистом учении Кельзена именно специальный  нормативистский подход к материалу позитивного права (метод нормологического долженствования) «превращает» этот материал в систему норм долженствования, позволяет интерпретировать его как правопорядок. В этой связи Кельзен отмечает, что «специфический метод определяет специфический предмет». Принципиальное отличие метода, по Кельзену, влечет за собой и принципиальное отличие исследуемого предмета.

В рамках подобного единства предмета и метода правоведения предмет  познания (т.е. право как система  норм) является произведением метода познания (т.е. нормативистского, нормологического способа его изучения и описания). Не само право (как нечто само по себе объективное) определяет его нормативистское (нормологическое) понимание и описание в виде системы норм, а нормативистский (нормологический) метод определяет право в качестве системы норм долженствования. Само же по себе позитивное право до его понимания и описания с позиций определенного метода, - это, по оценке Кельзена, лишь алогический материал.

В единый предмет правоведения у Кельзена входит и государство, которое интерпретируется им как  правопорядок и по существу отождествляется с позитивным правом. Критикуя присущий старому позитивизму дуализм права и государства, Кельзен писал: «Как только мы начнем подразумевать под государством правопорядок, тотчас обнаружится, что противостоящая простым этико-политическим постулатам «действительность» или «реальность» государства есть позитивность права. «Действительное» государство представляет собой позитивное право в отличие от справедливости, т.е. требования политики». Если традиционный позитивизм этатизирует право, то кельзеновский нормативизм, напротив, легализирует (в смысле чисто формального долженствования) государство.

С позиций отождествления позитивного права и государства Кельзен утверждает, что «всякое государство есть правовое государство». Но как радикальный позитивист он отвергает понятие «правовое государство» в общепринятом смысле, которое используется для обозначения «такого типа государства, которое отвечает требованиям демократии и правовой безопасности». Подобное понятие «правовое государство» предполагает «принятие допущения, согласно которому лишь такой порядок принуждения может считаться «настоящим правопорядком», а это, по оценке Кельзена, «предрассудок, основанный на теории естественного права». Кельзен же под правопорядком (и в качестве права, и в качестве государства) имеет в виду только позитивное право с любым произвольным содержанием. Он пишет: «Ведь и относительно централизованный порядок принуждения, имеющий порядок автократии, и при неограниченной гибкости не гарантирующий   никакой правовой безопасности, - это тоже правопорядок»…

С точки зрения последовательного  правового позитивизма право, как  и государство, не может быть понято иначе, нежели как принудительный порядок человеческого поведения, что само по себе еще никак не характеризует его с точки зрения морали или справедливости. Тогда государство может быть понято в «юридическом смысле» не в большей и не в меньшей мере, чем само право»

Нормативизм Кельзена как один из вариантов аналитической юриспруденции оказал большое влияние на модернизацию позитивистского учения о праве в XX в. Под его заметным влиянием находится и учение Г. Харта, другого видного представителя аналитической юриспруденции. Мы видели, что Кельзен, стремясь скрыть этатистско-приказной смысл своего правопонимания, апеллировал к гипотетической «основной норме» в качестве исходной формально-логической основы права как нормологического образования – как системы норм долженствования.

Аналогичным образом обстоит дело и в неопозитивистском учении Г. Харта о праве (позитивном праве) как системе правил (норм), которые делятся на первичные правила (правила обязывания) и вторичные правила – «правила о правилах» (правила признания, правила изменения и правила решения). «Мы, - писал Харт, - отказываемся от позиции, по которой основой правовой системы является привычка повиновения юридически неограниченному суверену, и заменяем ее концепцией высшего правила признания, дающего системе правил критерий действительности». Но этот отказ от принудительно-приказного правопонимания, по существу, оказывается мнимым, поскольку единственным действительным критерием права и его отличия  от внеправовых (моральных и т.д.) правил, согласно концепции Харта, является наличие принудительной санкции, т.е. принудительность правовых правил и права в целом.   

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы:

 

• Хропанюк В.Н. «Теория государства и права» Москва 1998 г.
• Нерсесянц В.С. «Общая теория права и государства» Москва 1999 г.