Концепция «конца истории» Ф. Фукуямы

     В результате этого процесса образовались достаточно мощные государства, ставшие  затем национальными. В связи  с модернизацией общества и как  следствие развития самих государств уже сами нации стали определять курс политики страны, как внешней, так и внутренней. За точку перехода Хантингтон принимает 1793 год, Великую Французскую Революцию. Этот мировой геополитический уклад сохранялся вплоть до конца первой мировой войны. С концом первой мировой войны и завершения революций в России и Германии, столкновение наций уступило место конфликту идеологий. Главными игроками на мировой арене теперь становились три идеологических лагеря – Либералистический, коммунистический и националистический. После окончания второй мировой войны и поражения Германии началась схватка двух идеологий: коммунистической и либерально-демократической, или, так называемая, «холодная война». Ни СССР, ни США не являлись нацией-государством в классическом понимании этого термина, поэтому этот конфликт есть ни что иное, как конфликт идеологий.

     Хантингтон  полагает, что все выше изложенные этапы развития мира и международных  отношений есть «гражданские войны  Запада», поскольку в подробном  рассмотрении каждого этапа можно  заметить тенденцию к абсолютизации и без того огромной роли Запада (Европы, прежде всего) во всех мировых конфликтах. Апогей абсолютизации Запада в мировом геополитическом пространстве настал в современности и требует разрешения. Данную ситуацию прогнозировал ещё Шпенглер в своём труде «Закат Европы» и сейчас Запад готов отказаться от многого с целью сохранить нынешнее, теряемое, влияние в мире, в частности Запад отчасти готов поступиться своей идеологией. Одной из таких жертв можно назвать идею Европоцентризма, которая всё чаще уступает место другим подходам рассмотрения исторических и геополитических процессов мира. Концепция «Столкновение цивилизаций» является одной из таких «уступок», направленная на продолжение доминирования Запада в земной политике. Доказательством, пускай и косвенным, этому служит, возможно, не до конца озвученная в трактате Хантингтона, но крайне практичная цель данной теории: улучшить процесс прогнозирования геополитической ситуации для проведения успешной политики «сталкивания цивилизаций» друг с другом и нагнетания в «цивилизациях» деструктивных для них ситуаций, что должно сохранить главенство влияния Запада.

     2.1 Цивилизация трактовки Хантингтона 

     По  Хантингтону, цивилизация есть культурная общность наивысшего ранга, как самый  широкий уровень идентичности людей, определяющаяся наличием общих черт объективного порядка, а также субъективной самоидентификацией людей. Деление на цивилизации условно. И поныне, по словам Хантингтона, нации-государства играют главную роль в мировой геополитике, однако характер поведения и систему международной ориентации этих государств легче контролировать и предугадывать, если условно поделить мир на насколько общностей. По мнению Хантингтона создание этих общностей (цивилизаций) имеет смысл лишь при использовании культуры (то есть совокупности духовных и материальных ценностей, созданных данной цивилизацией, а так же способностью воспроизводить их) как главного образующего фактора, то есть, объединяя в цивилизацию все страны, принадлежащие к определённой культуре. Разумеется, нельзя говорить о полной культурной идентичности любых двух различных человеческих общностях. При рассмотрении двух различных человеческих общностей, определяемых как принадлежащие к одной определённой культуре, нельзя не увидеть явственных культурных различий между ними, однако существуют третьи общности, принадлежащие к совершенно другой культуре, которые коренным образом отличаются от обоих. Здесь показан принцип выделения цивилизаций, вот практическое пояснение самого Хантингтона: «Деревня в Южной Италии по своей культуре может отличаться от такой же деревни в Северной Италии, но при этом они остаются именно итальянскими селами, их не спутаешь с немецкими. В свою очередь европейские страны имеют общие культурные черты, которые отличают их от китайского или арабского мира»⁸. Цивилизации определяются наличием общих объективных черт (История, язык, религия…) и непосредственно субъективной самоидентификации людей этой цивилизации, причем она (самоидентификация) может меняться с течением времени, вследствие чего меняются и цивилизации. Поэтому нельзя говорить о монолитности цивилизаций, они сами по себе могут состоять из нескольких национальных государств, могут наслаиваться друг на друга, включать в себя субцивилизации. Вследствие определённых причин различные общности (их можно назвать этносами) могут культурно размежеваться друг от друга на такое расстояние, что их будет проще и справедливее назвать различными цивилизациями. Особенно яркий пример этого – выделение Японской цивилизации: Япония, как известно, уходит корнями в Китай и Юго-Восточную Азию, однако культурно эволюционировала по другой, отличной от них ветви, вследствие чего Японию сейчас и рассматривают как отдельную цивилизацию. Хантингтон определяет цивилизацию как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующий уровень – отличие человечества от других живых существ. Вследствие габаритов цивилизации сейчас в мире Хантингтон насчитывает 7–8 цивилизаций, охватывающих весь обитаемый мир. Вот эти Цивилизации: Западная (западная Европа и Северная Америка); Латиноамериканская (включает в себя Южную и центральную Америку); Африканская (центральная и часть южной и северной Африки. Хантингтон называет её так же лишь претендентом на звание цивилизации); Исламская (Часть северной Африки, Средняя Азия и часть Юго-восточной Азии); Православная (Она же Русская, Восточно-европейская и Восточно-Христианская. Восточная Европа, Сибирь. По мнению Хантингтона, находиться на гране полного исчезновения); Индусская (Часть Южной Азии); Конфуцианская (она же Китайская. Китай и Юго-восточная материковая Азия) и Японская цивилизация. Данные цивилизации существуют на данный момент, но, разумеется, существовали и другие цивилизации и, вероятно, будут другие. Цивилизации не постоянны в развитии и существовании, то есть цивилизация может переживать период расцвета, зарождения, упадка, смерти и т.д. Всего, по словам Хантингтона (он ссылается на Тойнби) можно говорить и 21 цивилизации. 

     2.2 Возможно ли предотвратить конфликт цивилизаций? 

     Этот  вопрос всегда был актуален, а сейчас, в условиях грядущей экспансионной войны на Ближнем Востоке, особенно. Мнение Хантингтона:

     «Самые значительные конфликты будущего развернутся вдоль линий разлома между цивилизациями»⁹. Он приводит серию аргументов, обосновывая свою теорию:

     – культура любой цивилизации уникальна. Она имеет свои собственные культурные достижения, такие как язык, история, традиции, религия… и ценности, выражающиеся во взаимоотношениях человека, общества, государства, Бога.… Вследствие этой сильной культурной дифференциации, которая не исчезнет в обозримом будущем, есть большая вероятность образования конфликтов, особенно по линиям соприкосновения цивилизаций, которые могут перерасти в конфликты, в том числе и глобальные. Хантингтон считает, что все самые тяжелые конфликты в человеческой истории были порождены именно различиями между цивилизациями.

     – Контакты между цивилизациями углубляются и учащаются. И как следствие, на фоне видимых различий между цивилизациями, культурная самоидентификация представителей этих цивилизаций усиливается. По этому культура является доминирующей силой в современной геополитике.

     – В результате экономического и социального развития люди начинают отходить от самоидентификации себя с местом жительства и страной проживания. В месте с тем роль религии в самоидентификации людей возрастает, вследствие чего происходит процесс десекуляризации общества в мире в целом.

     – Хантингтон полагает, что Запад (США, прежде всего) сейчас находится на пике своего могущества и это подстёгивает цивилизации возвращаться к своим корням

     – С повышением уровня развития внутрирегиональной экономики растёт и ценность связей между регионами. А эта связь наиболее успешна при общности цивилизаций. Так внутрирегиональные связи между частями одной цивилизации быстрее налаживаются и упрочняются, в отличие от региональных связей между цивилизациями, где культурные различия могут стать непреодолимой преградой. Хантингтон полагает, что существует два уровня конфликтов цивилизаций. Первый – микроуровень, где конфликт происходит между частями отдельных цивилизаций за территории и власть. И второй уровень – макроуровень, где борьба ведется за доминирование в мире по военным, политическим и экономическим параметрам, с целью распространить своё влияние как можно шире.

     Однако  Хантингтон все-таки признавал главенство и уникальность западной цивилизации (прежде всего влияние США) по отношению ко всем остальным: «В мире, где не будет главенства Соединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии и экономического роста, чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают больше влиять на решение глобальных вопросов, чем какая-либо другая страна. Постоянное международное главенство Соединенных Штатов является самым важным для благосостояния и безопасности американцев и для будущего свободы, демократии, открытых экономик и международного порядка на земле». 
 

      Глава 3. Сходства и различия концепций 70–90-х гг. 

     Если  проанализировать все три вышеизложенные концепции, то можно выявить основные схожие тенденции и направления. Во-первых, все три автора данных концепций принадлежат к американским идеологам и двое из них даже занимали высокие должностные посты в правительстве США, то очевидной красной нитью всех трех теорий выделяется главенство американской гегемонии над остальным миром во всех сферах и областях жизни общества. И в плане идеологической победы (по Ф. Фукуяме), и по особенности развития цивилизации (по Хантингтону), и по геостратегическому влиянию в мире (по Бжезинскому).

     Но  помимо этой четкой тенденции у всех трех авторов существуют и другие точки соприкосновения в теориях. Самой очевидной из них является разделение развития международных отношений на этапы по конфликтам. Например, Хантингтон выделяет три периода: с конца Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) вплоть до конца Первой Мировой – национальные конфликты, причинами которых являлись стремление завоевания государствами больших территорий для укрепления своего могущества или возвращение утраченных владений. О том же самом говорит и З. Бжезинский – государства стремились удовлетворить, прежде всего, свои собственные национальные интересы, путем ведения национальных конфликтов. Второй этап по Хантингтону и Бжезинскому начинается после Первой Мировой войны – это период конфликта идеологий. К ним присоединяется и Ф. Фукуяма, т. к. он тоже называл этот период борьбой трех идеологий: либерально-демократической, коммунистической и фашистской. После поражения фашистской Германии во Второй Мировой войне на поле битвы оставались только два направления: коммунизм и либерализм. Противостояние этих идей известно нам под названием Холодной Войны, которая закончилась с распадом Советского Союза. С этого момента по Хантингтону начинается третий период в истории международных отношений – период столкновение в конфликтах цивилизаций и культур, где доминантой будет служить религия. Столкновение христианского Запада (во главе с США) и конфуцианско-исламского альянса Востока (центры: Китай и Иран) произойдет вследствие очень близкого соприкосновения двух культур.

     И Хантингтон и Бжезинский акцентируют  внимание на подавляющей роли Запада в развитие всей истории международных  отношений. Эту же идею проповедует и Фукуяма в своей статье о «конце истории»: либерализм стал конечным этапом общественной эволюции и единственной верной идеологией, и Запад, как основной его носитель, является эталоном и примером для подражания другим государствам. Но если Фукуяма считает, что на этом произошел «конец истории», то Хантингтон предполагает возможный конец (закат) Запада. И выводит для него определенную стратегию удержания на плаву: путем улучшения прогнозирования геополитических ситуаций, проводить политику «сталкивания» других цивилизаций друг с другом, чтобы сохранить свое главенство в мире. Что касается Бжезинского, то он посвятил этой теме целую книгу, где он вывел целое практическое руководство для удержания и наращивания господства Америки над всем остальным миром.

     Все эти схожие моменты в трех концепциях опять же приводят нас к главному – очевидному доминированию США на международной арене, о чем говорилось выше. Как мы уже знаем, эти теории создавались еще в период Холодной Войны и были своего рода футурологическим прогнозами на будущее. Сейчас мы живем в XXI веке и можем наблюдать, находят ли они отклик в современном развитии международных отношений. 

     3.1. Концепции Ф. Фукуямы, С. Хантингтона в современном мире 

     Если  обращаться к фигурам, формирующим идеологию американской империи, то первыми следует назвать имена бывшего советника президента по национальной безопасности З. Бжезинского, прежнего государственного секретаря Г. Киссинджера и прежнего заведующего отделом планирования госдепартамента С. Хантингтона. Все трое в свое время были выдвинуты на академическую и политическую арену У. Эллиотом, который долгое время возглавлял Гарвардский университет – своего рода главный «питомник» правящей американской элиты.

     Первый  из «имперской триады», З. Бжезинский, открыто определил Соединенные Штаты как современного имперского гегемона, с мощью которого никто не сможет сравняться, как минимум в ближайшие двадцать пять лет. В серии статей, опубликованных в неконсервативном журнале «National interest» (и сведенных в 2001 г. в книгу «Геостратегическая триада») Бжезинский призвал Америку блокировать «дугу нестабильности» в Юго-Восточной Европе, Центральной Азии и в анклавах Южной Азии, Ближнего Востока и Персидского залива. Целью он назвал захват «главного приза Евразии» – обеспечение того, чтобы никакая комбинация евразийских стран не смогла бросить вызов Соединенным Штатам.

     Сентябрь 2001 г. снял главное препятствие на пути реализации этой цели – нерасположенность американского населения связывать свою судьбу со столь далекими и переменчивыми странами. Бжезинский приветствует сравнения с Римской и Британской империями (и даже с империей Чингисхана), подчеркивая, что если уж проводить параллели, то следует ради исторической истины признать: по глобальности охвата и чисто физической мощи Американская империя не имеет полнокровных прецедентов.

     Лучший  американский политолог (и прекрасный стилист) Хантингтон дает характеристику современного состояния международных отношений, той «системы, где есть одна сверхдержава, отсутствуют значительные крупные державы и наличествует много государств меньшего калибра. При таком раскладе сил лидирующая страна может решать важные международные проблемы исключительно собственными силами, и никакая комбинация других государств не может противодействовать ее курсу». Обращаясь к будущему, С. Хантингтон обозначил в качестве единственного потенциального противника Соединенных Штатов комбинацию «конфуцианско-исламских» стран. Он предсказывает (как наиболее вероятное) противостояние Вашингтона с Пекином и Тегераном. Гарвардский профессор делает примечательную оговорку: чем ближе контакт между культурами, тем вероятнее конфликт между ними. Две главные угрозы имперской Америке сегодня: демографический рост исламского мира и неукротимый экономический рост Китая.

     Как оценивает современную ситуацию С. Хантингтон, «однополюсная система предполагает наличие одной сверхдержавы, отсутствие крупных держав, множество мелких стран». Только в такой обстановке сверхдержава могла бы эффективно решать основные международные вопросы и никакая комбинация, никакой союз других держав не мог бы противостоять единственному силовому полюсу.

     «Соединенные  Штаты, – по определению советницы по национальной безопасности в администрации Дж. Буша-мл. К. Райс, – оказались на правильно избранной стороне Истории». На протяжении многих столетий такой державой был античный Рим, а в своем дальневосточном регионе – Китай.

     На  обложке вызвавшей мировой отклик книги Хантингтона «Столкновение цивилизаций» имеется восторженная рекламная оценка только двух политологических борцов – и это, разумеется, Киссинджер и Бжезинский. Сентябрь снял для троих преграды материальному воплощению их идей. Напомним, что все трое – Бжезинский, Киссинджер и Хантингтон – являются поклонниками идейных построений классика геополитики сэра Халфорда Макиндера, постулировавшего необходимость для каждого претендента на всемирное влияние контроля над «евразийским центром».