Социология Зимеля

Разрыв между  объективным и субъективным аспектами  культуры проявляется в разрыве  между "целями" и "средствами". Зиммель пишет:

Огромный, интенсивный  и экстенсивный рост нашей техники, которая не сеть только техника в  материальной области, втягивает нас  в сеть средств и средств этих средств, которая все больше отдаляет нас от наших подлинных конечных целей. В этом состоит громадная  внутренняя опасность всех высокоразвитых культур, в которых вся сфера  жизни покрыта максимумом надстроенных друг над другом средств. Возвышение ряда таких средств до конечных целей  как будто делает это положение  психологически выносимым, но в действительности придает ему еще большую бессмысленность.

Зиммель считает, что в сложной, зрелой культуре между индивидом и его целями (закодированными в культуре) формируется все более разрастающаяся система культурных "средств". В результате возникает, с одной стороны, отчуждение индивида от целей, а с другой - тенденция превращать "средства" в "цели". Так появляется "искусство для искусства", "знание ради знания" и т.д.

Рассогласование "целей" и "средств", отмеченное Зиммелем, весьма напоминает более позднюю концепцию аномию Р.Мертона.

Зиммель отмечает определенное противоречие между индивидом и культурой, возникающее в результате их несоизмеримости. Созданные человеком культурные формы обретают собственную логику развития, которая "ускользает" от индивида, непонятна ему. Отсюда – отчуждение индивида от культуры.

В содержание и  темп развития промышленности или науки, искусства и организаций втягиваются  субъекты, безразличные или находящиеся  в противоречии к требованиям, которые  они должны были бы ставить, ради своего собственного совершенствования, т.е. культуры. Объекты, несомые культурной жизнью и несущие ее, следуют, чем  они утонченнее и в своем роде совершеннее, тем более имманентной  логике, которая отнюдь не всегда …  соответствует … развитию субъектов… Нам противостоят бесчисленные объективации духа, произведения искусства и социальные нормы, институты и познания, подобно управляемым по собственным законам царствам, притязающие на то, чтобы стать содержанием и нормой нашего индивидуального существования, которое в сущности, не знает, что с ними делать, и часто воспринимает их как бремя и противостоящие ему силы

Для современной  культуры характерны не только описанные  выше тенденции, которые свойственны  не только ей, но и всем зрелым культурам. Специфика современной культуры заключается в том, что она  стремится разрушить принцип  формы вообще, а не только сложившиеся  формы или культурные объективации. А это означает борьбу против культуры как таковой.

Борьба против принципа формы проявляется, в частности, в стремлении к отстаиванию принципа оригинальности, уникальности – особенно в художественном творчестве. Художник борется за право свободного самовыражения, отрицает ограничивающие воздействие  любых устоявшихся норм, вкусов, представлений о прекрасном. Свобода творчества становится самоценностью. "Стихия" творчества побеждает форму, ограничивающую ее.

В области мышления, в частности, философского мышления, отрицание принципа формы выражается в фундаментальном сомнении в  абсолютности истины. Истина понимается как нечто относительное, зависящее, в частности, от интерпретации, от социального  контекста. Эти зафиксированные  Зиммелем в начале ХХ века тенденции приобрели еще более отчетливый характер во второй половине столетия, и были озвучены постмодернистами. То, что мы живем в относительном мире, сегодня является общим местом. Но Зиммель (как и ряд других мыслителей) отметил релятивизирующую тенденцию в культуре тогда, когда мир казался еще вполне устойчивым.

В чем причина  враждебности современной культуры принципу формы в любых его  проявлениях? С точки зрения Зиммеля, причина этого – в отсутствии общей организующей культурную жизнь идеи. Ведь любая устойчивая культурная форма опирается на некое безусловно признаваемое представление о реальности, которое и выражает. Но современная культура лишена такой ор-ганизующей идеи.

…в течение  последних десятилетий мы живем  уже вне всякого объединения  какой-либо идеей, даже более того, - вне всякого господства идеи в  противоположность средневековью, имевшему свою церковно-христианскую идею, и Возрождению, видевшему в  завоевании земной природы ценность, которая не нуждается ни в каком признании со стороны трансцендентных сил, или эпохе Просвещения XVIII столетия, жившей идеей всеобщего человеческого счастья… Своеобразная черта нашего времени по отношению к отдельным областям нашей культуры заключается в том, что жизнь в своей чистой непосредственности стремится воплотить себя в явлениях и … обнаруживает вследствие их несовершенства основной мотив, борьбу против всякой формы. Таким образом, отсутствует не только материал для органической идеи культуры, но даже самые явления, которые ей надлежало бы охватить, слишком многообразны, разнородны, чтобы допустить возможность такого их идейного объединения.

Зиммель уделял много внимания и изучению более частных аспектов культурной жизни современного ему общества. Большой интерес представляет, например, его анализ "женской культуры", особенно в контексте постоянно растущей сегодня популярности гендерных исследований.

Зиммель был свидетелем растущей борьбы женщин за равноправие и не мог игнорировать такое значимое событие. Разделяя убеждения своего времени о наличии особых "женских" и "мужских" качеств, он не сомневался, тем не менее, в том, что женщины, в принципе, способны выполнять в обществе те функции, которые считаются мужскими. Но его интересовало другое – смогут ли женщины создать что-то свое?

Зиммель справедливо отмечал, что "объективная культура" западных (и не только западных) обществ – это мужская культура; культура, созданная мужчинами и особым – специфически мужским – отношением к миру. Женщины, добиваясь равноправия, вынуждены уподобляться мужчинам. Но какой в этом смысл? Зиммель с осторожностью говорит о потенциальной возможности создания именно женской объективной культуры, создания новых культурных форм, вырастающих из специфически женских качеств и характеристик. Следует отметить, что эта задача женщинами до сих пор не решена. И остается открытым вопрос: возможно ли это?

Подводя итог краткому обзору идей Зиммеля, следует отметить, в чем заключалось его влияние на последующее развитие социологической мысли. Это влияние было значительным, хотя и не всегда отчетливо осознаваемым. Анализируя наследие Зиммеля, Юрген Хабермас писал о мировоззренческом значении его творчества следующее:

Влияние Зиммеля вызывалось не только легко воспринимаемыми формулами, как, например, отставание личной культуры по сравнению с ростом культуры вещей. Влияние оказывало и его феноменологически точное описание современного стиля жизни: "Процесс объективации содержаний культуры, который … создает между субъектом и его творениями все растущую чуждость, проникает, в конце концов, во внутреннее переживание повседневной жизни". В формах общения, сложившихся в больших городах, Зиммель обнаруживает, как и в природе, структурно сходные с рекламой или с супружескими отношениями сдвиги. В той мере, в какой отношения социальной жизни овеществляются, субъективизм освобождает душевные энергии. При такой фрагментизированной, бесформенной внутренней жизни субъектов культурные и социальные объекты превращаются в отчужденные и одновременно автономные силы.

Таким образом, Георг Зиммель весьма точно описал мирочувствие современной эпохи и предпосылки, способствующие формированию этого миро-чувствия. Следует отметить, что выделенные Зиммелем тенденции развития объективной и субъективной культуры в конце ХХ века только углубились. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список используемой литературы:

1. Соколов Э.В., Георг Зиммель: философия культуры, Санкт-Петербург, 2003.

2. Интернет: http://www.krotov.net

3. Интернет: http://www.countries.ru/library/rspersons/index.htm

4. Интернет: http://sociology.agava.ru