Социологические взгляды Питирима Сорокина

– территориально-племенное общество,

– государство.

Тем самым он утверждает вторичность государства по отношению к обществу и праву. (Сорокин П. Элементарный учебник общей теории права в связи с учением о государстве. Ярославль, 1919. С.123).

Именно право, а не государство, выступает у Сорокина силой, которая определяет поступки человека, мотивирует его поведение. Разграничивая право и нравственность, Сорокин рассматривает правовые воления как категорически - обязательные и нравственные воления как рекомендуемо - пожелательные. При этом официальное право или кодекс законов конкретной группы представляет собой совокупность категорических волений, предъявляемых к поведению членов группы со стороны правительства ... и указываемых в официальном "Своде законов" (Сорокин П. А. Общедоступный учебник социологии. М., 1994. С.166). Несмотря на рекомендуемый характер нравственных волений и обязательный характер правовых волений, и те, и другие влияют: "1) как мотивационная сила, 2) как дрессирующая сила, 3) как сила, производящая социальный отбор, т.е. уничтожающая одних людей и благоприятствующая выживанию других" (там же. С.167). Именно последнее значение волений, изменяя состав народонаселения в период политической борьбы, революций, войн, удаляет из жизни, по его мнению лучших, т.е. энергичных и сильных людей, оставляя страну после борьбы и войны обескровленной. Здесь мы видим развитие Сорокиным идеи ненасилия, социологии толерантности, которая нашла позже практическое воплощение в деятельности Гарвардского центра по изучению созидательного альтруизма.

Влияние войн и революций, как орудия отрицательной селекции, П. Сорокин, будучи сторонником ненасилия, показывает на примере России. Так с 1914 г. по 1922 г., в России:

– общий процент уменьшения населения составил 13,6 % (21 млн.),

– погибли в основном мужчины, население "обабилось",

– европейская часть России потеряла в войне 1/7 часть, азиатская часть - 1/30,

– в меньшей мере пострадали морально и биологически дефективные лица,

– в эти года процент гибели выдающихся, одаренных людей был выше, чем "рядовой серой массы" (примерно в 6–7 раз). Минимальная цифра умственно квалифицированных лиц, погибших в это время, - 30–40 тыс. (среди них А. А. Блок, Л. Н. Андреев, И. А. Покровский, В. М. Хвостов, М. И. Туган-Барановский, Е. Н. Трубецкой, Б. А. Кистяковский, др.). (Сорокин П. А. Современное состояние России//там же С.419–425),

– огромный процент составили эмигрировавшие и высланные.

Но еще более устрашающими факторами будут последствия, как отмечает Сорокин, отразившиеся на потомстве оставшихся в живых (учитывая рост психических расстройств, увеличение процента смертности новорожденных, эпидемии тифа, которым переболела 1/3 населения, дизентерии, малярии, "испанки", катастрофический рост туберкулеза). В подтверждение этого он приводит слова Франклина о том, что "по векселям войны ... главные платежи приходится платить не столько во время войны (и революции), сколько позже" (там же. С.425).

Категория прогресса устойчиво связана у Сорокина с мирной историей (США, Япония), с ненасилием в обществе, с сохранением "основного биологического расового фонда лучших производителей страны" как ведущей доминанты политики государства (там же. С.426).

Изучая право, Сорокин уделяет большее внимание психологическому, нравственному фактору, а не социально-экономическому.

Так он вводит и развивает в правовой лексике такие понятия, как:

1) правовая боль, отмечая, что "все формы борьбы за право вызваны ощущением правовой боли", поэтому защищая нарушенное право, человек защищает тем самым "величайшую общественную ценность" - общественное достоинство (Сорокин П. А. Элементарный учебник общей теории права в связи с учением о государстве. Ярославль, 1919);

2) правовое чувство в народе, отмечая, что право облагораживает весь душевный строй людей, всю их психику, превращает ее из "холопьей души" в душу свободного гражданина" (там же. С.175–176);

3) "морально-правовой термометр" (там же. С.192);

4) наградное право.

П. Сорокин выявляет многообразие влияния права на человека и общество, в частности:

1) оно как "чистая мотивирующая сила способствует формированию гражданина (там же. С.176);

2) как принудительная сила оно влияет в нескольких аспектах:

– в виде "правовой угрозы наказанием или правовой награды" (там же. С.177);

– в виде принудительных физических актов со стороны государства или общества (там же. С.179);

– в форме прямого или косвенного правового отбора при использовании смертной казни в виде меры наказания (там же. С.180);

3) в качестве дрессирующей силы, способной привить новые привычки и истребить старые путем повторения, прививки (например, привычки психологии и поведения свободного человека) (там же С.182, 185).

Как видим, Сорокин рассматривает влияние права на все сферы жизнедеятельности человека и общества, и в его творчестве велико влияние авторов психологической теории права Н. М. Коркунова, Л. А. Петражицкого.

Высшая степень проявления влияния права в представлении Сорокина, по нашему мнению, это право, выступающее как правовое убеждение, осознание своих правомочий и обязанностей (там же. С.169).

Судя по множественному влиянию права как принудительной силы как в концепции Сорокина, так и в реальной действительности, право понималось большинством в то время (а данная работа издана Сорокиным, напомним, в 1919 г.) все-таки как принуждение.

Такое понимание породило горячих сторонников по крайней мере двух крайних позиций в России в начале ХХ в., в то время как традиция подобного правопонимания берет свое начало еще в европейской мысли эпохи Просвещения:

– это теория морально-правового регресса с одной стороны, гласящая, что "идеал морально-правового человека находится на заре истории", что подтверждают древние космогонии, Библия (там же. С.187);

– и с другой стороны, теория нравственно-правового прогресса.

Хотя, как и у многих мыслителей, есть золотая середина и у Сорокина в виде теории круговоротов, так называемого "топтания на месте", которая предполагает то ухудшение, то улучшение идеала.

Но, как отмечает Сорокин, нет четких критериев морально-правового улучшения или ухудшения идеала.

И Сорокин, тем самым поставив новаторскую для своего времени задачу выявления критериев правового прогресса, разрабатывает их, пытаясь вывести и построить концепцию правового идеала.

Исследуя сущность великих идеалов "царства Божия на земле", "Бога и веры", "свободы, равенства, братства", их судьбу в эпохи христианства, Реформации, Великой французской революции, периоды I-й мировой войны, российских революций, П. Сорокин выводит закон социального иллюзионизма. Здесь он раскрывает огромную неизбежную пропасть между недостижимыми идеалами и реальной действительностью, в которой царит насилие и произвол. И любые революции поэтому, используя традиционные насильственные средства для нетрадиционных идеалов, становятся реакциями, а революционеры-диктаторы - реакционерами. (Сорокин П. А. Современное состояние России//Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. М., 1994. С.429–441). В результате родителями коммунистического общества, коммунизма или этатизма в истории всех народов, как и в России, становились война, голод, "обеднение масс при наличии имущественной дифференциации" (там же. С.447). Теме войны и голода П. Сорокиным посвящены отдельные произведения: статья "Влияние войны на состав населения, его свойства и общественную организацию", книга "Голод как фактор: Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь" (1922).

П. Сорокин прочно связывает тему голода, сытости населения и тему утверждения веры, идеологии или разочарования в ней, колебания питания и колебания идеологии.

Так, для успеха "коммунистически-социалистической идеологии", по его мнению, необходимы два основных условия: "1) резкий значительный рост дефицитного и сравнительного голодания масс, при невозможности утоления его иными путями, 2) наличность имущественной дифференциации в стране" (Сорокин П. А. Голод и идеология общества//там же С.369).

Хотя никакой идеал теоретически не доказуем, по оценкам Сорокина, однако совершенно иной подход требует "идеал правовой нормы". Здесь применим не теоретический критерий истинности, а практический критерий - критерий блага личности и блага общества (там же С.189).

Этот критерий уже давно подтвердил свою историческую значимость в виде известного критерия действенной любви - любви друг к другу, христианской заповеди: "люби ближнего, помогай ему, будь солидарен с ним..." (там же С.189).

Идеалом права в соответствии с этим критерием является право "взаимной солидарности и любви людей друг к другу", которое П. Сорокин называет правом социально-благожелательного поведения.

Рассматривая правовой идеал взаимной солидарности и любви с точки зрения полезности права в обществе, Сорокин выводит следующие критерии измерения роста и уменьшения человеческой солидарности:

1) критерий интересов личности;

2) критерий правового равенства личности;

3) критерий количественного и качественного роста солидарности и социально-благожелательного поведения;

4) критерий падения наказаний и наград;

5) критерий качества тех средств, которыми добывается социально-благожелательное поведение (там же С.192).

Эти критерии соответствуют историческим законам, которые подтверждают не регресс, а морально-правовой прогресс человеческой цивилизации. Всемирная история является историей постепенного освобождения личности: от опеки, от уз касты, сословия, класса, церкви, семьи, государства и именно это освобождение и есть доказательство постепенного морально-правового прогресса.

Кроме освобождения человека от излишней опеки и сковывающих уз, Сорокин считает показателем прогресса и тенденцию падения жестокости, отмечая: "жестокость является переменной, стремящейся к нулю, как к своему пределу".

Говоря о падении жестокости, Сорокин имел в виду и гуманное отношение к преступникам, к которым позже в Гарвардском центре по созидательному альтруизму в 50-е гг. он пытался применить систему "альтруистического перевоплощения". К рассмотрению преступления он подходит с психологической точки зрения, считая, что:

– преступление - психологическое явление, хотя возникло в ходе социального общения;

– при определении преступления можно находиться на точке зрения того или иного индивида;

– "для каждого индивида преступными будут те акты..., действительные или воображаемые, свои или чужие, которые возбуждают в нем соответственные специфические переживания" (Сорокин П. А. Преступление и кара, подвиг и награда. СПб., 1999. С.112–113). Так, один и тот же акт в одной группе может одновременно быть и подвигом, и преступлением в зависимости от того, кем, против и для кого был выполнен, какие возбудил в индивиде переживания.

При этом преступный акт сочетает в себе следующие элементы психической жизни:

– представление "запрещенного" акта;

– отталкивающая эмоция;

– часто страдание в силу оскорбления, вражды, ненависти, желания отомстить и т.д. (там же С.115).

Наряду с падением жестокости, Сорокин выявляет и историческую тенденцию падения кар, которая сопровождается следующими характеристиками:

– путь постепенного падения кар представляет собой путь "от неограниченной мести - к тальону, от обязательного тальона - к факультативному, от обязательной мести - к допускаемой, от разрешаемой мести - к системе композиции и прощения";

– происходит и ограничение круга наказываемых лиц: "от коллективной кары к индивидуальной, и от неограниченной вменяемости к неограниченной невменяемости" (там же С.277). Говоря о коллективной вине, каре, необходимо отметить, что трагедия России всегда воспринималась обществом как коллективная кара, наказание, а в связи с этим и коллективное покаяние, спасение являвшееся одной из доминант русского мировоззрения, объясняющее единство русского человека с землей, народом, Отечеством. В менталитете русского народа поэтому особое место занимала коллективная вина, ответственность, груз которой мешал человеку освободиться и не быть зависимым.

– изменяются сами мотивы наказания, становясь более гуманными, целью кар становится предупреждение преступлений, а не устрашение преступника;

– рост реститутивного, а не репрессивного права;

– падение подопечности подданных, женщин;

– появление института "условного осуждения и досрочного освобождения" (там же. С.303–304).

На формирование подобных представлений Сорокина оказало влияние творчество Л. И. Петражицкого, в частности его психологическая теория права, включающая в себя: закон нисходящей прогрессии мотивационного давления, закон восходящей прогрессии качества мотивации, закон падения подопечности, закон восходящей прогрессии требований социально полезного поведения, закон колебания кар - эмпирические законы в развитии наказаний (Сорокин П. А. Законы развития наказаний с точки зрения психологической теории права Л. И. Петражицкого // Сорокин П. А. О русской общественной мысли. СПб., 2001. С.86–112).

По нашему мнению, именно эта проблема приемлемости жестокости в обществе, частоты применения крайней меры наказания - смертной казни, увеличения числа жертв самоуправства и самосуда и стала в начале ХХ в. самым веским доказательством в сторону морально-правового прогресса или регресса того или иного общества.

И Россия в этом смысле стала, по нашему мнению, в начале ХХ в. полигоном противоборства регрессивных и прогрессивных тенденций. С одной стороны, мы видим утверждение в философско-правовой мысли идеи свободы личности, концепции возрождения естественного права, идеи неприкосновенности прав личности, и с другой стороны, эти идеи в этот же период начинают приобретать такую известность, банальность, классовый оттенок, утрированность вплоть до принципа "все дозволено", что под их знаменем, лозунгами начинают совершаться новые насилия, растет ожесточенность общества, жестокость становится нормой в череде революций, реакций, войн. "Морально-правовой термометр", используя терминологию Сорокина, падает, свидетельствуя об уменьшении человеческой солидарности. Ибо в такие периоды раздора, конфликтов в обществе каждый стремится к выживанию, заботясь уже не о высших ценностях, а о естественных потребностях. Так как война и революция, объявляя прежние ценности предрассудками, "уничтожают те тормоза в поведении, которые сдерживают необузданное проявление чисто биологических импульсов", прививают "антисоциальные", "злостные акты", происходит "оголение" человека от всего костюма культурного поведения" (там же. С. 459).