Социальные опасности: вандализм и терроризм

Социальные  опасности: вандализм и терроризм.

Вандализм

Вандализм – одна из форм разрушительного поведения  человека. В последние годы это  явление обсуждается в российской печати, опубликовано несколько научных  работ, посвященных отдельным проявлениям  вандализма [1-4]. В статье будут рассмотрены  понятие вандализма, степень распространенности и социальные последствия разрушений, социально-психологические характеристики лиц, склонных к разрушениям, мотивы их действий, основные теории вандализма, а также способы его предотвращения и контроля.

Слово "вандализм" произошло от названия древнегерманского  племени вандалов, разграбивших в 455 г. Рим и уничтоживших многие памятники  античной и христианской культуры. Вандалы отличались особой жестокостью, они не только разрушали святыни  и храмы, но старались сделать  это особенно унизительным образом [5]. Изобретение термина приписывают  члену конвенции Генеральных  Штатов аббату Грегуару [6, 7]. В 1794 г. он выступил с "Докладом о разрушениях, творимых вандализмом, и средствах их предотвращения", призывая самым суровым образом пресекать уничтожение памятников искусства. В XIX в. слово "вандализм" вошло в литературный обиход как обозначение разрушения или порчи произведений искусства и памятников архитектуры. Так, в 1846 г. появилась книга графа де Монталамбера, в которой автор осуждал разрушение католических церквей [8].

Масштабы  вандализма в обществе и социальные последствия

Количественные оценки этой социальной проблемы затрудняются из-за ряда обстоятельств. Прежде всего, во всем мире случаи вандализма не полностью  учитываются статистикой. Люди, чье  имущество пострадало от разрушений, обычно не склонны обращаться в полицию. Даже в странах с развитой системой социальной статистики не существует учета многих форм вандализма, например, в школах. В России такой учет вообще не ведется. Уголовное преследование  за вандализм введено недавно, и  юридическая практика применения наказания  заданное преступление еще не разработана. Кроме того, трудности возникают  и в связи с отсутствием  однозначного определения вандализма.

Распространенность  и финансовый ущерб. В США за вандализм  ежегодно арестовывается около 200 тыс. человек (и 15 тыс. за поджоги [23]). По данным обследования 899 домохозяйств в сельской местности штата Огайо, за год 15,5% хозяйств испытали хотя бы один случай вандализма, более 40% пострадали 2 раза и более. Наиболее частые виды вандализма: разрушения или порча почтовых ящиков молотком или битой; наезд на газоны и посевы; битье стекол домов, гаражей, сараев; пачканье машин краской; порча  заборов и фонарей [24]. В Канаде 37% жителей Торонто и 56% жителей  пригородов выделяют вандализм как  значимую проблему в местах своего проживания [25]. По данным опросов канадских школьников, до 85-92% из них признают за собой совершение разрушений (учитывались и мелкие, такие, как вырезание инициалов на партах) [25].

Оценки латентности  вандализма колеблются от 14-15 раз [19] до 30 [17]. В Канаде, например, 65 из 100 пострадавших от вандализма не сообщают в полицию  об ущербе [25]. Многие исследователи  констатируют, что за последние десятилетия  в Европе и Америке происходит рост числа различных проявлений вандализма [18, 19, 26, 27].

Финансовый ущерб  от вандализма огромен. Хаубер сообщает, что ежедневные материальные потери от вандализма в Нидерландах составляют 4 млн. долларов [18]. В 1991 г. убытки Лондонского метро от вандализма составили 20 млн. долларов, французских национальных железных дорог – 14 млн. долларов. В последние десятилетия увеличился ущерб от граффити. По данным американских исследователей, в 1970 г. ущерб, связанный с устранением рисунков и надписей на станциях и в вагонах метро Нью-Йорка, оценивался в 250 тыс. долларов, в 1974 г. – 2 млн. долларов [28]. В 1989 г. округ Лос-Анджелес, города Нью-Йорк и Сан-Франциско потратили на борьбу с этим явлением соответственно 50, 55 и 2 млн. долларов [29]. Согласно Голдштейну, общий ущерб от вандализма в США превышает 1 миллиард долларов. Убытки от вандализма только в американских школах составили в 1969 г. – 100 млн. долларов, а в 1990 г. – 600 млн. долларов [19].

В России социальная нестабильность сопровождается увеличением  различных форм хулиганства и  вандализма. Только в Санкт-Петербурге в 1991 г. убытки из-за регулярных поломок  и хищений уличных таксофонов возросли в 4 раза по сравнению с 1989 г. [30]. На Московской железной дороге за один только 1992 г. было похищено 12 360 мягких сидений, повреждено 73 800 диванов, с  сидений снято 251 тыс. кв. метров обшивки, разбито 49 800 кв. метров стекла [31]. По некоторым  оценкам, в Санкт-Петербурге 30% затрат на ремонт в жилищно-коммунальной сфере  приходится на ликвидацию последствий  вандализма. Зачастую единичные разрушения незначительны, но, накапливаясь, они  приводят к заметному ущербу. Учет косвенных финансовых убытков еще  больше увеличит оценки ущерба.

Социальные последствия. Разрушения и поломки существенно  меняют воздействие городской среды  на эмоциональное состояние личности. Известно, что некоторые характеристики окружающей среды ассоциируются  у людей с опасностью и нестабильностью. Разбитые стекла, грубые надписи и  рисунки, поврежденные телефоны, мусор  и т.п. воспринимаются как симптом  социальной деградации, признак ослабления социального контроля, что порождает  беспокойство, чувство страха и уязвимости. Ощущения беспорядка и упадка, в  свою очередь, провоцируют дальнейшие деструктивные действия, увеличивают  вероятность новых разрушений. Некоторые  исследователи высказывают предположение, что деградация среды меняет идентификацию  личности, создавая ассоциации с низким социальным статусом [32]. Люди, чье имущество  подверглось разрушениям со стороны  вандалов, испытывают повышенный страх  оказаться жертвой насильственных преступлений [24]. Добавим, что у жертв  возникает также желание отомстить  и усиливается подозрительность и враждебность по отношению к  молодежи в целом. Некоторые виды вандализма (например, порча культурных символов, надписи, содержащие агрессивные  высказывания в адрес отдельных  национальных групп) могут провоцировать  социальные конфликты.

Наиболее важным социальным последствием вандализма является то, что усвоенные модели деструктивного поведения в дальнейшем повторяются  в усиленной форме. Это значит, что вандализм потенциально содержит опасность разнообразных, в том  числе более тяжелых форм агрессивного поведения личности в будущем [19].

Социальные  характеристики лиц, склонных к вандализму

Вандализм – преимущественно  мужской феномен. Этот факт констатируется практически во всех исследованиях  и обзорах [19, 33, 34]. Но, хотя в целом  доля лиц женского пола среди вандалов крайне мала, абсолютная численность  женщин, задержанных за вандализм, впечатляет. В 1995 г. в США за разрушение собственности  были арестованы более 30 000 женщин [23]. В  исследовании вандализма среди школьников, проведенном П. Ричардс, взаимосвязь между полом и крупными формами вандализма (битье стекол, порча школьной мебели и т.д.) была подтверждена, однако оказалась не очень сильной [35]. К. Тайгарт в аналогичном исследовании не обнаружил зависимости сообщаемого нанесенного ущерба от пола [36]. В отношении же мелких форм вандализма можно довольно уверенно утверждать, что они распространены среди девочек не меньше, чем среди мальчиков. По некоторым данным, девочки даже чаще мальчиков сообщают о том, что совершали мелкие разрушения и порчу школьного оборудования [2, 35, 36] Интересную тенденцию отмечает А. Голдштейн в отношении такой разновидности вандализма, как поджоги. Если в 1965 г. на 12 арестованных поджигателей-мужчин приходилась 1 женщина, то в 1993 г. это соотношение было уже 6 к 1 [19]. При оценке половых различий в подростковом вандализме следует учитывать различную структуру возможностей мальчиков и девочек [35]. Крупные формы разрушений, о которых чаще сообщают мальчики, обычно происходят поздно вечером, когда подростки гуляют по улицам. Возможно, что родители разрешают поздно гулять скорее сыновьям, чем дочерям. Это обстоятельство может вызвать некоторое преувеличение указанных различий.

Многочисленные исследования и статистические данные показывают, что большинство актов вандализма совершается молодыми людьми, не достигшими 25 лет [37]. По данным выборочных обследований подростков, пик вандализма приходится на 11-13 лет [39, 40]. Затем доля вандализма в структуре правонарушений резко  падает. По данным Ле Блана, разрушения имущества чаще всего совершаются импульсивно, под влиянием ситуации. В 66% случаев акт вандализма не подготавливался, при этом в 65% случаев подростки применяли какие-либо орудия разрушения. Хотя 18-20% сообщили, что нервничали во время и после акта вандализма, в котором они участвовали, в целом разрушение признается развлекательным времяпрепровождением [40]. Вандалы, как правило, совершают разрушения там, где сами и живут [17, 24]. Важная характеристика подросткового вандализма – присутствие сообщников [25]. Их обычно 3-4, они того же возраста или отличаются по возрасту не более чем на 1-2 года [40]. Вандализм занимает заметное место в структуре криминальной активности подростков 13-17 лет [40]. Вандализму сопутствуют и другие, часто более серьезные правонарушения. По данным Д. Эллиота, 53% вандалов совершили по меньшей мере 3 правонарушения из разряда более тяжелых [39]. Л. Шэннон провел ретроспективный анализ подросткового вандализма в преступной карьере. По данным его исследования, те, кто задерживался полицией за вандализм в возрасте от 6 до 17 лет, к 21 году имели более серьезную преступную карьеру [41].

В общественном сознании существует определенный стереотип  подростка-вандала. Разрушитель предстает  примитивным существом с отклонениями в умственном и психическом развитии. Эти характеристики ассоциируются  с низким социальным статусом семьи. Данные исследований не подтверждают этот образ. Исследования не выявили  корреляции между склонностью к  вандализму у подростков и их принадлежностью  к определенному социальному  классу, расой, национальностью [19, 34, 37, 39]. В исследовании вандализма среди  старших школьников Тайгарт даже обнаружил слабую положительную корреляцию с социальным статусом [36]. По результатам лонгитюдного выборочного обследования подростков-правонарушителей, наличие эмоциональных проблем в целом не влияет на уровень вандализма [39]. В исследованиях вандализма среди школьников было обнаружено, что подростки-вандалы не отличаются по характеристикам личностной дезадаптации от остальных. В частности, они не отличались по степени оптимизма-пессимизма, уровню самоуважения [35]; их самоощущение было не хуже, чем у остальных школьников [36]. Подростки-вандалы обладают примерно таким же уровнем интеллекта, как их сверстники, однако успевают в школе гораздо хуже. Именно успеваемость, в отличие от социального класса, является тем фактором, который предсказывает деликвентность подростка, в том числе и вандализм [33]. Во многих американских школах существует система, при которой учащиеся распределяются по учебным группам соответственно успеваемости. Тайгарт обнаружил, что помещение ученика в худший класс является сильным фактором стимуляции вандализма [36]. Другим важным фактором вандализма является конфликт с родителями или школьными учителями, а также наличие друзей, которые часто разрушают и ломают что-нибудь [35].

Исследование А. Хаубера, опросившего 500 подростков 12-18 лет, задержанных полицией за вандализм, показало, что большинство "злостных" вандалов находятся в кризисной жизненной ситуации [18]. Для 58% из них были одновременно справедливы следующие характеристики: ими не интересуются родители, они плохо успевают в школе и их друзья также являются "трудными подростками". Только 4% "злостных" вандалов не имели ни одной из упомянутых характеристик. Подростки-вандалы более негативно относились к школе, чаще прогуливали занятия, больше предпочитали находиться вне дома, обычно вместе с друзьями. Их родители чаще не знали, где их дети проводят вечера. 96% подростков-вандалов регулярно употребляли алкоголь или различные наркотики, 48% употребляли и алкоголь, и наркотики [40]. Эмпирические исследования вандализма среди школьников показали, что успехи в школе являются фактором, снижающим вероятность вандализма среди подростков, имеющих другие неблагоприятные факторы [33, 35].

Хотя большинство  задержанных за вандализм составляют подростки, было бы неверно считать вандализм исключительно подростковым явлением. Так, например, в США в 1995 г. 32% лиц, арестованных за вандализм, были старше 25 лет, среди арестованных за поджог доля лиц старше 25 лет также составляет около 32% [23]. Немецкие криминологи отмечают, что доля лиц старше 21 года среди задержанных за нанесение материального ущерба весьма значительна и составляет 48,4% [17].

Мотивы  разрушительных действий

В общественном сознании вандализм часто предстает бесцельным, бессмысленным, немотивированным поведением. Выявление мотивов вандализма стало  одной из главных задач социальных исследователей с момента появления  первых публикаций по этой проблеме. Мы остановимся на двух мотивационных  типологиях вандализма. Рассмотрим типологию  С. Коэна [20], наиболее часто упоминаемую  в литературе. В зависимости от доминирующего мотива разрушения С. Коэн выделяет шесть типов вандализма.

1. Вандализм как  способ приобретения. Основной мотив  разрушения составляет материальная  выгода. Эта форма вандализма по сути является разновидностью кражи. Примеры подобных явлений легко найти в современной российской действительности. Известно, что большой вред наносится всякому оборудованию, содержащему цветные металлы. Снимаются дверные ручки, мемориальные доски, детали приборов и устройств. Широко распространена эта разновидность вандализма на кладбищах, когда крадут цветы, венки, золото надписей.

2. Тактический вандализм.  Разрушение используется как  средство для достижения других  целей. Например, чтобы не допустить  снижения цен, уничтожаются целые  партии товара.

3. Идеологический  вандализм. Этот вид похож на предыдущий, и их иногда объединяют. Об идеологическом вандализме говорят, когда разрушитель преследует социальные или политические цели. Объект разрушения имеет ярко выраженный символический смысл. Он может обозначать тип власти, социальные институты, какую-либо социальную или национальную группу. Социальные революции и катаклизмы обычно сопровождаются усилением этой разновидности вандализма. Разрушения памятников архитектуры во время Великой Французской революции носило антимонархический, антифеодальный и антикатолический характер [7]. Именно эти символы уничтожались особенно интенсивно. Так была разрушена Бастилия, бывшая символом королевского суда. На королевском кладбище Сен-Дени за 3 дня был уничтожен 51 памятник. Всего же за 1789-1800 гг. во Франции были разрушены 168 памятников искусства и архитектуры [7]. Хорошо известно, сколь интенсивно уничтожались символы предшествующего строя и в революционной России. Например, за период с 1917 г. разрушено 25-30 тыс. церквей и соборов, около 500 монастырей, уничтожено не менее 20 млн. икон, около 400 тыс. колоколов [42].