Социальная мобильность

    Социальная мобильность — это возможность смены социального слоя. Социальная мобильность может быть высокой и низкой. Примером высокой социальной мобильности могут послужить Соединённые Штаты Америки, примером низкой — Индия. Понятие социальной мобильности близко по значению к понятию социального лифта.

    Социальная мобильность — изменение индивидом или группой места, занимаемого в социальной структуре, перемещение из одного социального слоя (класса, группы) в другой (вертикальная мобильность) или в пределах одного и того же социального слоя (горизонтальная мобильность). Резко ограниченная в кастовом и сословном обществе, социальная мобильность значительно возрастает в условиях индустриального общества.

Горизонтальная  мобильность — переход индивида с одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же уровне (пример: перемещение из православной в католическую религиозную группу, из одного гражданства в другое). Различают индивидуальную мобильность — перемещение одного человека независимо от других, и групповую — перемещение происходит коллективно. Кроме того выделяют географическую мобильность — перемещение из одного места в другое при сохранении прежнего статуса (пример: международный и межрегиональный туризм, переезд из города в деревню и обратно). В качестве разновидности географической мобильности выделяют понятие миграции — перемещения из одного места в другое с переменой статуса (пример: человек переселился в город на постоянное место жительства и поменял профессию).

Вертикальная  мобильность — продвижение человека по служебной лестнице вверх или вниз.

• Восходящая мобильность — социальный подъем, движение вверх (Например: повышение в должности).
• Нисходящая мобильность — социальный спуск, движение вниз (Например: разжалование).

Женская мобильность по-прежнему ущербна: перемещение происходит в малооплачиваемые, типично женские отрасли народного хозяйства1. Одновременно отмечается более быстрое по сравнению с мужчинами выбывание женщин из промышленности и строительства — наиболее высокооплачиваемых отраслей, а также их преимущественное перетекание в торговлю, образование и здравоохранение — менее оплачиваемые отрасли. Мужчины же продолжают сохранять преимущество в материальном производстве и активно осваивают строительство, торговлю, финансы и управление.

Проблема  женской мобильности, связанной  с образованием, в условиях трансформирующегося  общества приобретает достаточно большое  значение для любой социальной структуры. Однако, для России характерной особенностью является серьезное влияние на возможность «восхождения» женщины «советского гендерного порядка» (Ашвин С.). Показательным является то, что хотя женщины составляют более половины населения России, численность их в органах как представительной, так и законодательной власти крайне мала, а женщина в роли политического лидера представляет собой редкое исключение.

  В  качестве отличительной черты  большинства россиянок сохраняется  навязанное гендерным порядком  советского общества принятие  роли работника второго сорта на рынке труда. Домашнее хозяйство, являвшееся сферой ответственности женщины, поддерживало представление о том, что подчиненное положение на работе есть часть естественного порядка вещей. Например, в исследовании Мансурова В.А. и Семеновой Л.А. отмечается, что большинство среди работавших на конверсионных предприятиях женщин – специалистов с высшим образованием согласны с тем, что основной сферой деятельности женщины должны быть дом и семья. Кроме того, респондентки не считают, что сокращение в первую очередь женщин является дискриминационной мерой по отношению к ним.

    По мнению автора, налицо противоречие  между высоким образовательным  уровнем россиянок и снижением  их шансов на рынке труда.  Несомненно, что три волны нисходящей  мобильности, вызванные экономическим кризисом, в большей степени затронули женщин. Так в 1991 г. среди потерявших работу специалистов предприятий ВПК с высшим образованием более половины составляли женщины; в 1993 г. резкое снижение доходов, а значит социального статуса, коснулось сферы образования и медицины – традиционно женских профессий; наконец кризис 1998 г. задел благополучную ранее банковскую сферу – среди уволенных в первую очередь опять были женщины. Кроме того, после 1998 г. усилилась конкуренция со стороны мужчин в таких традиционно женских отраслях, как банковское дело, сфера услуг и административная работа (от секретаря до офис-менеджера): как только в них существенно повысились доходы работников, сразу увеличился приток мужчин. Другой стороной этого процесса является то, что средняя зарплата женщин примерно в 1,5 раза меньше, чем у мужчин. Фактором, затрудняющим восходящую мобильность женщин, по мнению автора, является и то, что сами женщины не считают дискриминацией меньшие шансы на рынке труда. Так проведенные опросы показали, что женщины, в отличие от мужчин, не ставят для себя предельного уровня зарплаты и должности, ниже которых они не намерены опускаться. В условиях высокой конкуренции на рынке труда двойная ответственность – на работе и в семье – ограничивает профессиональную траекторию женщины рамками выживания, а не стремлением подняться наверх. Поэтому женщины, имеющие высшее образование, чаще идут в «челночный бизнес» или занимаются торговлей на рынке; и даже для сделавших удачную карьеру главным фактором было обеспечение материального положения семьи, а не личные амбиции.

Автор считает , что сохраняющаяся тенденция  формализации высшего образования  в большей мере характерна именно для девушек, так как при стойкой  феминизации высшего образования (по данным Вишневского Ю.Р. и Шапко В.Т. в вузах Екатеринбурга и Нижнего Тагила среди обучающихся по социально-экономическим и естественнонаучным направлениям юноши составляли всего 1 из 6 студентов, по гуманитарным – 1 из 9, а по техническим – 3 из 5 студентов) для большинства из них вуз выступал как форма продолжения учебы или своеобразная страховка от безработицы, а не приобретения профессиональных навыков.

По мнению автора, анализ зависимости женской  мобильности от уровня образования  затруднен, так как большинство  исследований, как правило, касаются либо феномена «бизнес-леди», либо общей картины профессиональной мобильности женщин, не уделяя внимания конкретным факторам, ее определяющим. Основываясь на сказанном, можно сделать вывод лишь о том, что для женской восходящей мобильности образование еще в меньшей степени является определяющим фактором.

Таким образом, если тенденция, определяемая приоритетом экономического фактора  социальной дифференциации, маргинальным состоянием большинства образованных групп, падением престижа умственного труда, особенно академического, сохраняющейся тенденцией формализации образования, исключением большого числа образованных женщин из высших страт, с одной стороны, и мозаичностью общественных слоев и, как следствие этого, размытостью их базовых социально-групповых интересов, с другой стороны, будет сохраняться, то в результате в российском обществе со временем доминирующей станет сословная система стратификации, где каждая статусная группа будет иметь соответствующий доход, определенный уровень образования и соответствующий ему набор профессий при ограниченной восходящей мобильности.

Социальная мобильность, или женщины на качелях занятости

Социальная  мобильность в широком смысле этого понятия означает изменение  положения женщин в социальной структуре общества, приспособление к изменяющимся условиям жизнедеятельности. В более узком смысле - социальная мобильность отражает индивидуальную способность женщины изменять свой должностной и профессиональный статусы и, в конечном итоге, адаптироваться к новой социальной и экономической обстановке.  
 
Как известно, существует две основных формы социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Индивидуальная вертикальная мобильность показывает способность женщины повышать (или понижать) свой должностной, профессиональный и социальный статусы. Если статус повышается, мы имеем дело с восходящей мобильностью (так называемое лифтовое перемещение). Если понижается - с нисходящей (так называемое челночное перемещение).  
 
После августовских событий 1998 г. массовым стало нисходящее социальное перемещение женщин, приводящее к снижению их должностного и профессионального статусов. Это значит, что многие женщины лишились своего прежнего должностного положения и спустились либо на более низкооплачиваемую и социально непрестижную работу, либо вынужденно сменили профессию и снизили должностной статус.

Девушки демонстрируют большую социальную мобильность в плане гендерного конструирования, чем мужчины, и  в период социальных трансформаций демонстрируют новые формы гендерного поведения. Это проявляется не столько в гендерной атрибутике, сколько в конструировании новых форм гендерного взаимодействия. Женщины активно осваивают новые профессии, считавшиеся традиционно мужскими, формируют новые типы гендерных контрактов (отношение к гражданским бракам, реализация семейных стратегий поведения и пр.). 
 
По данным ВЦИОМ (Всероссийский центр изучения общественного мнения), за годы реформ повысили свой социальный статус всего 17% опрошенных. Понизили — в 2,5 раз больше (44%). Сохранили прежний низкий социальный статус - 12%; средний - 22%, а высокий статус - только 5% опрошенных. Таким образом, значительная группа женщин пошла по пути нисходящей социальной мобильности.  
    Снизили свой социальный статус, прежде всего, женщины, лишившиеся работы и не сумевшие сменить профессию, хотя значительная их часть имеет высшее и средне-специальное образование. Это женщины, занятые в промышленности: металлургии, машиностроении, на химических и, в особенности, на оборонных предприятиях. Резко снизился социальный статус представительниц массовой интеллигенции (учителей, врачей, работников культуры). Их материальное положение продолжает осложняться. У женщин, вырванных из привычных стабильных условий труда, учебы, жизни, оказались крайне ограниченными возможности для поиска работы, приспособления к новым социальным условиям.  
 
Кто же скрывается за приведенными выше цифрами? 12% сохранивших низкий социальный статус - в основном женщины, занятые неквалифицированным трудом и получающие низкую заработную плату. Это обслуживающий персонал и работницы низкой квалификации в промышленности, торговле, в так называемом сером секторе экономики, в сельском хозяйстве, где условия труда - тяжелые, а оплата - низкая и очень низкая. Но примечательно другое - в категорию низкооплачиваемых сегодня попала массовая интеллигенция, прежде всего - учителя. А ведь преподавательские коллективы на 95% состоят из женщин. И в этой среде женская профессиональная восходящая мобильность минимальна. Карьеру в сферах образования и здравоохранения женщине сейчас не сделать, или сделать крайне трудно.  
       Другая часть женщин - 17%, как показывают результаты опросов, повысила свой социальный статус. Это, главным образом, работницы непроизводственного сектора с высокой заработной платой. К ним относятся бухгалтера, секретари-референты, личные помощники руководителей. Все они имеют высшее образование, стремятся к получению второго, преимущественно экономического или юридического (второе высшее образование можно получить в 110 российских вузах).  
    Фактически эта группа женщин идентифицирует себя со средним классом, который хотя и понес большие потери после финансового кризиса 1998 г., довольно быстро "реанимируется". Восстанавливается, прежде всего, уровень доходов. По данным Росстатагентства, общая сумма вкладов населения в российских банках за первое полугодие 1999 г. возросла на 23% по сравнению с началом года. При этом на долю Сбербанка приходится 73% (практически столько было и до кризиса). Получается, что, несмотря на все финансовые потрясения, объем вкладов в коммерческих банках остался прежним .  
   Оплата одной и той же должности в зависимости от города разная. Например, женщина, работающая секретарем-референтом, получает в Екатеринбурге 1500 рублей, в Петербурге - 4200, а в Москве - 10000 рублей. Зарплата женщины-юриста в Екатеринбурге - 2000, а в Москве - от 20 000 до 30 000 рублей (что более тысячи долларов).  
   Каковы основные характеристики профессиональной мобильности россиянок? Во-первых, смена основной работы (так называемая первичная занятость). По данным ВЦИОМ, намерены сменить место своей работы 24,3% женщин, а 61% хотят остаться на том же месте. Во-вторых, смена профессии. Ее предполагают осуществить только 8% опрошенных россиянок, подавляющее большинство из которых в возрасте до 29 лет, реже - от 30 до 49 лет. Все они имеют высшее среднее и специальное образование. Но - в 8 раз больше тех, кто не желает менять профессию.  
 
Иными словами, стабильность, пусть даже и с невысоким уровнем доходов и социальным статусом, для женщин оказывается предпочтительнее, чем прыжок в неизвестность, связанный с переменой профессии или места работы. В целом профессиональные притязания женщин значительно снизились. Их карьерные возможности резко сократились, особенно после кризиса 1998 г., в результате которого потеряли рабочие места 17% работавших женщин. Более того, на рынке труда резко усилилась профессионально-деловая конкуренция как между мужчинами и женщинами, так и между самими женщинами.  
 
И, наконец, как изменилась мотивация женской трудовой и профессиональной мобильности? Иерархия мотивов (по нисходящей) следующая: главный мотив (позиция двух третей опрошенных) - стремление получить более высокую зарплату, на втором месте - желание иметь более интересную работу. Все остальные мотивы менее существенны. Среди них надежда на то, что новая профессия позволит найти более интересную работу. И далее следуют: намерение "открыть свое дело и заняться предпринимательством" (8% опрошенных); "возможность устроиться на более легкую работу, но с лучшими условиями труда" (6%) и "надежда остаться на своем предприятии" (3%) .  
Напрашивается вывод: с мотивами женской профессиональной мобильности непременно должны считаться службы занятости, определяя направления своей работы, методы и формы на рынке женского труда.

Социальная  мобильность женщин выражается в  возрастании их активности в бизнесе  и предпринимательстве, карьерном  продвижении в коммерческих фирмах и органах государственного управления, успешном руководстве многочисленными общественными фондами и организациями

Созидающая  и преобразующая роль женщин становится еще более очевидной, если принять  во внимание тот факт, что женщины  составляют большинство населения. В связи с этим женское население  становится особым объектом исследований на всех уровнях.

Социальная  мобильность женщин в России пореформенного периода не только не может быть сведена к процессам женской  эмансипации, но и адекватно выражена через использование этого понятия. Социальная мобильность женщин в России была не только и не столько процессом эмансипации, сколько процессом гендерного конструирования. Речь идет именно о конструировании своего гендера, а не об усвоении изначально заданных и функционирующих в обществе гендерных стереотипов. Русские женщины в пореформенный период демонстрировали новые, непривычные формы гендерного поведения, и утверждали новые формы гендерного взаимодействия. Создание новых форм социального взаимодействия было направлено на изменение существующей в обществе модели отношений между полами.