Предвыборная кампания в США

Предвыборная  кампания в США 

Игра  в слова со зрителем

 
       В Америке, как и  в России, развернулась президентская предвыборная кампания, хотя до выборов  в США намного  больше времени: они  состоятся там 5 ноября. Основное поле боя  за избирателей —  телевидение. Настал звездный час имиджмейкеров  и социологов. 
         
       В любой американской избирательной кампании самая значительная доля расходов приходится на "внешние связи" — политическую рекламу, призванную убедительно, но ненавязчиво донести до обывателя как светлые мысли кандидата, так и его не менее светлый образ. А чтобы, затратив бешеные деньги, не попасть впросак, нужно подробнейшим образом изучить настроения этого самого обывателя. В послевоенные годы социологические опросы прочно превратились в основной метод исследований, используемый при проведении президентских кампаний в Америке. При этом основное внимание уделяется не всем гражданам, имеющим право голоса, а тем, кто намерен голосовать. Поэтому вопрос о намерении участвовать в выборах, как правило, идет в опросниках первым. Пассивные граждане отсеиваются, чтобы не портить картину. Среди тех, кто голосовать намерен, упор делают на избирателей колеблющихся. Таких, кто может проголосовать как за республиканцев, так и за демократов, обычно около трети. Любопытно, что именно таков, по некоторым прикидкам, размер и российского "болота", хотя, конечно, противостояние Ельцин—Зюганов — это не борьба Билла Клинтона с Бобом Доулом, а настроения в российском "болоте" совсем иные, чем в американском.  
       Российские опросы порой все еще довольно примитивны, и, по сути, бывают двух типов: либо "вы за кого?", либо "какие проблемы для вас наиболее важны?". После второго обычно все равно следует первый — "так вы все-таки за кого?". Американские социологи полагают, что круг вопросов должен быть как можно более широк. В ходе такой социологической пристрелки определяются настроения так называемых целевых групп избирателей по самым разным проблемам — темнокожих и испаноязычных, белых мужчин и незамужних женщин (а также наоборот), фермеров и "белых воротничков", жителей Запада и Атлантического побережья, представителей сексуальных меньшинств и пенсионеров. Получив результаты, кандидат (например, узнавший, что ему не симпатизируют незамужние женщины средних лет) озадачивается поиском такого лозунга или проблемы, которая помогла бы ему снискать симпатии тех, кто еще не на его стороне. Американские политики чаще всего предпочитают активную агитацию по "сегментному" принципу (то есть адресованную конкретным категориям избирателей), а не агитацию вообще. Из российских политиков этому принципу пока научился лишь Жириновский.  
       Как правило, при составлении опросников социологи, работающие по заказам партий, стараются составить вопросы как можно более беспристрастно. Это, пожалуй, еще одно отличие от России, где сплошь и рядом распространен "политический заказ" на высокий рейтинг, который оплачивающие подтасовки политики рассматривают как мощный агитационный довод в свою пользу, а, наоборот, занижение рейтинга соперника — как способ борьбы с ним. А потом сильно удивляются, когда рейтинг и подсчитанные голоса не сходятся. Между прочим, после неудач на старте первичных выборов республиканский кандидат Роберт Доул отказался от услуг обслуживавшей его фирмы по организации опросов Public Opinion Strategy, сочтя, что выдаваемые ею результаты "слишком розовые".  
       Кроме беспристрастных опросников применяют и другие методы зондажа. Например, "вопросы-провокации": "Если бы вы узнали, что такой-то кандидат голосовал за сокращение социальных программ, вы бы его поддержали?" Узнав, в какой категории электората резонанс сильнее, можно именно ему адресовать критику оппонента и именно в связи с данной проблемой. Еще одна сравнительно новая форма — "трекинг-опросы": на протяжении всей президентской гонки наугад опрашивают по 400 избирателей (в США такая выборка дает погрешность не более 3%), делая это после каждого более или менее значимого события в кампании (теледебаты, публичное выступление или заявление кандидата). После примерно двухмесячного мониторинга партийные социологи получают достаточную базу данных, чтобы отслеживать воздействие наиболее важных событий в избирательной кампании на общественное мнение.  
       Узнав настроение общества, можно переходить к пропаганде. Одни известный политконсультант республиканцев Питер Дэйли выделил три типа предвыборных кампаний в зависимости от стиля пропаганды: 1) все кандидаты сосредоточены на повышении в сознании избирателей доверия к собственной персоне; 2) кандидаты сосредоточены не только и не столько на своих положительных личных качествах, сколько на способности решить насущные общественные проблемы; 3) кампании с преобладанием критических выступлений кандидатов по отношению друг к другу. Похоже, что нынешняя российская кампания пока относится именно к третьему типу.  
       Наиболее часто американские политики прибегают к "антирекламе" оппонента под занавес кампании (этого же можно ожидать и от российских выборов), когда уже вполне выявлены его основные уязвимые места. В процентном отношении "антиреклама" в США занимает примерно 25-30% телевизионного времени кандидатов, причем к "антирекламе" гораздо реже прибегает тот, кто добивается переизбрания. Что касается претендента, то для него считается престижным атаковать, например, президента — тем самым претендент повышает свой статус. В то же время специалисты по выборам рекомендуют после серии критических атак на оппонента возвращаться к конструктивной агиткампании — хотя бы на 1-2 недели.  
       Избирателям может и не нравиться негативная реклама, однако она легче воспринимается: для устойчивого запоминания "позитивной рекламы", по оценкам американских специалистов, требуется не менее 5-10 показов; для запоминания "негативной" достаточно одного-двух. Ламар Александер, претендовавший на выдвижение от Республиканской партии в президенты, например, так намекал в своем коронном клипе на преклонный физический и политический возраст Роберта Доула: в музее старых автомобилей он снялся на фоне "форда" образца 1960 года, заметив, что "машина изготовлена в том году, когда Боб Доул впервые появился в Вашингтоне". После чего философски вопрошал: "35 лет в Вашинтгтоне — не много ли?"  
       "Антиреклама" характерна еще и тем, что на нее нельзя не отвечать — это воспримут как признание вины. А эффективность негативной пропаганды гораздо выше, чем позитивной. По опыту США можно сказать, что всего за несколько дней после показа негативного клипа рейтинг может упасть на 10 пунктов.  
       Наиболее часто применяемые приемы и принципы "антирекламы" в Америке таковы. Например, в 1956 году кандидат демократов Эдлай Стивенсон вмонтировал в собственные телеклипы отрывки из выступлений президента Дуайта Эйзенхауэра, где тот что-то обещал. После каждого обещания следовал ехидный вопрос Стивенсона — "Как насчет этого теперь, генерал?" Кандидату могут публично напомнить его же прошлые ошибки. В 1964 году, например, Барри Голдуотер стал, пожалуй, самым "саморазрушительным" кандидатом за всю историю США. Он очень любил гиперболы и сочные выражения. Например: "Я не хочу попасть на Луну. Я только хочу засунуть ее в унитаз мужского туалета в Кремле". Линдон Джонсон, оппонент Голдуотера на выборах, ему эту несдержанность припомнил, сделав для телезрителей вывод: "3 ноября голосуйте за меня, ставки слишком высоки, чтобы вы остались дома".  
       Расхожа и тема неопытности, если конкурент еще не занимал высокого поста. Однако, например, молодой Джон Кеннеди ловко парировал в 1960 году этот выпад республиканцев. Он продемонстрировал в одном из клипов отрывок пресс-конференции Эйзенхауэра (баллотировавшийся от республиканцев Никсон был у него вице-президентом). Генерал буквально произнес следующее: "Дайте мне неделю, я припомню, что конкретно и когда сам решил Никсон". Тема неопытности Кеннеди была закрыта. Разумеется, очень хорошо ловить оппонентов на том, что они обещали и за что они голосовали раньше. Берет за душу простого американца ход "ваши земляки против вас". Перенося этот принцип на российскую почву, можно предположить, что наибольший эффект в пропаганде против Зюганова была бы его критика устами жителя Орловской области. А Ельцина — жителя Свердловской. Впрочем, хвалить кандидата тоже лучше всего устами земляков или "человека с улицы".