Огюст Конт-основоположник социологии

    2) На метафизической, или абстрактной, стадии человеческое мышление также пытается объяснить внутреннюю природу явлений, их начало и предназначение, главный способ их образования. Но в отличие от теологии метафизика объясняет явления не посредством сверхъестественных факторов, а посредством сущностей или абстракций. На этой стадии спекулятивная, умозрительная часть очень велика “вследствие упорного стремления аргументировать вместо того, чтобы наблюдать”. Метафизическое мышление, составляя, как и теологическое, неизбежный этап, по своей природе является критическим, разрушительным. Его черты в значительной мере сохраняются и в современную эпоху.

    3) Основной признак позитивной, или реальной, или научной стадии состоит в том, что здесь действует закон постоянного подчинения воображения наблюдению. На этой стадии ум отказывается от недоступного определения конечных причин и сущностей и вместо этого обращается к простому исследованию законов, т. е. “постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями”.

    Иногда Конт высказывается не только против изучения “конечных” причин, но и против исследования причинности вообще, утверждая, что наука должна заменить вопрос “почему” вопросом “как”. Сам он, однако, в своих сочинениях нередко высказывается о причинах тех или иных явлений.

Позитивное  мышление, которому свойственны отмеченные выше признаки, далеко и от эмпиризма, и от мистицизма. Согласно закону трех стадий, все науки и все общества неизбежно завершают свою эволюцию на позитивной стадии. Именно на третьей  стадии формируется истинная, т. е. позитивная наука, цель которой – познание не фактов (они составляют для нее  лишь необходимый сырой материал), а законов. Существование неизменных естественных законов – условие существования науки; их познание с целью рационального предвидения – ее предназначение.

    Конт исходит из представления о единстве и иерархической структуре всего бытия, включая человеческое. На основе такого представления он строит свою классификацию наук, получившую широкую известность. Эта классификация включает в себя шесть основных наук: математику, астрономию, физику, химию, биологию и социологию.

    Характерно, что в этой классификации нет философии и психологии. Отсутствие первой объясняется тем, что Конт не мыслил философию в качестве особой отрасли знания: для него позитивная философия – это та же наука, наблюдающая наиболее общие законы, обобщающая результаты частных наук и обеспечивающая их единство. Отсутствие психологии объясняется тем, что тогдашняя психология была преимущественно интроспективной, основанной на самонаблюдении, что, по Конту, не позволяло считать ее наукой, тем более, что в период создания своей классификации он придавал главное значение “объективному” методу, основанному на внешнем наблюдении.

    Каждая из перечисленных наук представляет собой своего рода ступень по отношению к последующей. Каждая из них заимствует у предыдущей ее методы и добавляет к ним еще свой собственный, обусловленный спецификой изучаемого объекта. Все науки проходят в своем развитии теологическую, метафизическую и позитивную стадии; только на последней они становятся науками в собственном смысле. На вершине иерархии наук находится социология. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

               Глава III. От науки – к утопическому проектированию

     Подобно многим другим социальным мыслителям XIX в. Конт любил пророчествовать, и эта любовь естественным образом вытекала из фаталистской интерпретации социальных законов. Сегодня одни его предсказания выглядят наивными и смешными, другие – основательными и провидческими. Не подтвердилась основополагающая вера Конта в то, что разработанная им вплоть до ритуальных деталей Религия Человечества станет религией человечества. Социальный режим, который он одновременно предсказывает и предлагает – социократия, –основан на строгой иерархии, субординации, точном исполнении предписанных функций. Подобные общества, небольшие по размеру (будущие государства по размерам не должны превосходить Швейцарию или Бельгию) и подчиненные единой церкви или Великому Существу (человечеству), представляют собой нечто среднее между фаланстером Фурье и монастырем.

Не подтвердились  такие предсказания Конта, как союз пролетариата и женщин, с одной  стороны, и позитивизма – с  другой; исчезновение средних классов; семейно-домашняя роль женщины и  т. д.

     Вместе с тем проблема единства человечества, которую так энергично выражал Конт, и сегодня, в эпоху политических, межнациональных и межконфессиональных распрей, остается в высшей степени актуальной. И хотя до общечеловеческого единства далеко, деятельность многочисленных всемирных и международных организаций свидетельствует о том, что мировое сообщество – не фикция. Конт был убежденным и активным сторонником мира, и межнационального, и межклассового. Наряду с Бернарденом де Сен-Пьером он первым отстаивал идею “европейского дома”; наряду с Сен-Симоном он был одним из провозвестников наступления эры индустриализма; он предсказывал процесс деколонизации и т. д.

    Пророчества у Конта незаметно перерастали в утопическое проектирование, и сам он, осознавая его в качестве такового, применял слово “утопия” к своим проектам. С предложениями об их осуществлении он обращается по самым различным и порой неожиданным адресам: и к пролетариату3, и к царю Николаю I, и к великому визирю Османской империи, стороннику европейской цивилизации Решид-паше, и к руководителям Ордена иезуитов. По-видимому, Конт считал утопии не только необходимыми для социальной практики (вследствие того, что они затрагивают не “ум”, а “сердце”), но и осуществимыми в действительности.

Конт  вышел из сен-симонистской школы  и в известном смысле оставался  сен-симонистом всю жизнь. Многое сближало его с социалистами, последователями Сен-Симона: Б. П. Анфантеном, С. -А. Базаром и др. Однако были и существенные различия между контизмом, с одной стороны, и социализмом и коммунизмом – с другой. Сам Конт усиленно подчеркивал свое несогласие с этими учениями. Он был решительным противником обобществления собственности и политических революций. Главное преимущество позитивизма перед социализмом он видел в том, что позитивизм исходит из необходимости духовного, нравственного обновления общества, а социализм стремится “осуществить мирскую реорганизацию независимо от духовной, т. е. построить общественное здание без интеллектуальных и моральных оснований”. Несмотря на собственные, иногда весьма энергичные высказывания, принижающие роль индивида, его прав и свобод, Конт не согласен с коммунистами в их стремлении подавить всякую индивидуальность. Он также против других идей, отстаиваемых социалистами и коммунистами: идеи равенства, ликвидации иерархии, основанной на различиях в способностях, и замены их “инертной и безответственной коллективностью”; отмены права наследования; ликвидации брака и семьи, за что выступали сен-симонисты.

     Несомненно, в социально-политических воззрениях и проектах Конта был значителен элемент авторитаризма и будущего тоталитаризма, в частности, отрицание гражданских свобод и прав личности, свободы мнений, принципа разделения властей, демократических институтов и т. д. Конт был сторонником активного вмешательства государства в экономику и другие стороны социальной и даже личной жизни. Подобно многим проектам социалистов, его “социократия” несомненно представляет собой прообраз тоталитарного режима.

     Вместе с тем социология Конта, зачастую вопреки его собственным декларациям, в значительной мере проникнута духом либерализма. Это относится к той ее части, которая основана на “объективном” методе, ставит своей главной задачей познание естественных неизменных законов и последующую опору на них в социальной практике. Именно эта сторона контовской теоретической системы главным образом развивалась впоследствии в истории социологической мысли. Идея о том, что социальная реальность развивается по своим собственным законам, что она, как и природа, не поддается произвольному манипулированию и принуждению, и, следовательно, чтобы эффективно воздействовать на нее, необходимо подчиняться этим, предварительно изученным законам, опираться на них, – эта идея лежит в основе либерализма. Ведь, по словам одного из апостолов современного либерализма, нобелевского лауреата Ф. Хайека, главный тезис либерализма сводится к тому, что “при устройстве своих дел мы должны как можно больше использовать стихийные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению. . . ” Именно на этой основополагающей идее базируется “объективная” социология Конта.

     Но на этой идее он не останавливается. В его “субъективной” социологии намерение использовать социальные законы и стихийные, самопроизвольно развивающиеся тенденции перерастает в намерение заменить эти законы и тенденции целенаправленной деятельностью, управлением, проектированием некой группы людей, понимающих и выражающих общественное благо. Естественные законы, будучи “познанными”, как бы перестают действовать и становятся управляемыми, а человек, “познавший” их, становится демиургом. “Субъективный” фактор выходит на первый план, подчинение законам сменяется безграничным произволом, а наука превращается в проектирование, причем ориентированное не на реальность, а на идеал. Так происходит у Конта превращение социологии из науки в утопию.

     Социология для Конта была синтетическим мировоззрением, включавшим в себя, помимо науки, многие другие компоненты, в том числе утопическое проектирование. Вследствие этого слово “социология” на некоторое время было основательно дискредитировано. В середине и второй половине XIX в. многие социальные ученые воспринимали его как социальную утопию фанатичных позитивистов; его использование было тогда равнозначно использованию таких слов, как “позитивизм” или “социократия”. Для обозначения же своих исследований и собственно науки об обществе они предпочитали пользоваться другими терминами, в частности, более нейтральным термином “социальная наука”. Лишь впоследствии, прежде всего благодаря трудам Г. Спенсера, а затем и других ученых, слово “социология” было реабилитировано. Оно стало обозначать не только социальную доктрину Конта, но вообще науку о социальных явлениях, независимо от социальных идеалов исследователя. Одновременно его значение сузилось, так как из социологии исключали (или, во всяком случае, стремились исключать) ее вненаучные компоненты. 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                            Заключение: 

      Была ли у Конта наука следствием его утопии или, наоборот, утопия – следствием его научных воззрений или, наконец, наука и утопия у него были независимы друг от друга? Как бы мы ни ответили на этот вопрос, ясно одно: Конт внес важный вклад в становление социологии как научной дисциплины. Он обосновал ее необходимость и возможность. Это обоснование было по сути своей и неизбежно философским и, шире, мировоззренческим: очевидно, что изнутри социологии обосновать ее было невозможно, так как в качестве самостоятельной науки она еще не существовала. Конт понимал, что он находится лишь у истоков создания новой науки. Он наметил ее программу и отчасти пытался ее реализовать. Кое-что из этих попыток соответствовало его программе, кое-что ей противоречило.

     Конт внес серьезный вклад в формирование онтологических парадигм социологического знания, т. е. ключевых представлений о социальной реальности. Он доказывал ставший парадигмальным тезис о том, что социальная реальность – часть всеобщей системы мироздания. Он обосновал идею автономии “социального существования” по отношению к индивидуальному. Он одним из первых разрабатывал такие парадигмальные понятия, как “социальный организм” и “социальная система”. (Правда, он еще не различает общество и человечество, считая, что это одни и те же сущности, развивающиеся одинаковым образом). Конт сформулировал эволюционистскую парадигму, доказывая, что все общества в своем развитии раньше или позже проходят одни и те же стадии. Он обосновал разделение обществ на военный и индустриальный типы, которое впоследствии продолжили и развили другие социологи. Его идеи лежат в основе разнообразных теорий индустриализма и технократии. Он зафиксировал выдвижение на авансцену социальной жизни и рост значения новых социальных категорий: предпринимателей, банкиров, инженеров, рабочего класса, ученых. Он был родоначальником одной из главных социологических традиций – традиции исследования социальной солидарности (обозначаемой также терминами “согласие” и “сплоченность”).

     В эпистемологическом аспекте огромное значение имел тезис Конта о том, что структура и развитие общества подчинены действию законов, которые необходимо изучать и на основе которых следует строить социальную практику. Его различение социальной статики и социальной динамики в той или иной форме сохранилось на протяжении всей истории социологии, а также проникло в смежные науки. Сохраняют свое значение и многие из его постулатов, касающиеся методов социологии: наблюдения, эксперимента, сравнительно-исторического метода и т. п. Даже его мистический “субъективный” метод оказал известное влияние на судьбы социологической мысли.

      В этическом аспекте важную роль в развитии социологии сыграло обоснование Контом выдающейся роли ученого в современном обществе. Его вклад в профессиональную этику новой науки состоял прежде всего в доказательстве необходимости преобладания наблюдения над воображением и в громком призыве не “проклинать” и не “хвалить” социальные факты, а изучать их; тем самым он актуализировал применительно к социологии важнейший для научной этики тезис Спинозы: “Не смеяться, не плакать, а понимать”. Правда, сам Конт в своей “субъективной” социологии и “позитивной политике” часто следовал противоположным принципам. Но он с такой силой обосновывал этику непредвзятого, свободного от всяких догм, беспредпосылочного исследования, что позитивизм в социологии всегда связывался именно с такой этикой. Именно она и стала главной для профессии социолога.