Феноменологiчнi методи в соцiологii

МIНIСТЕРСТВО ОСВIТИ I НАУКИ, МОЛОДI ТА СПОРТУ УКРАIНИ

ДНIПРОПЕТРОВСЬКИЙ НАЦIОНАЛЬНИЙ УНIВЕРСИТЕТ iм. ОЛЕСЯ ГОНЧАРА

ФАКУЛЬТЕТ СУСПIЛЬНИХ НАУК ТА МIЖНАРОДНИХ ВIДНОСИН

КАФЕДРА СОЦIОЛОГII 
 
 
 
 

РЕФЕРАТ

Феноменологiчнi методи в соцiологii 
 
 
 

Виконала:

Студентка гр. СЦ 09-2

Кобенко М.Ю. 
 
 
 

днiпропетровськ

2011

1. Понятие феноменологической социологии

    Тесно связанной с символическим интеракционизмом в рамках гуманистической социальной науки является феноменологическая социология, которую также рассматривают как направление или даже парадигму социологии XX в. В качестве самого общего ее определения можно принять предлагаемую Л.Г. Иониным характеристику феноменологической социологии как теоретико-методологического направления в современной социологии, рассматривающего общество в виде явления, созданного и постоянно воссоздаваемого в духовном взаимодействии индивидов.

    В литературе возникновение феноменологической социологии часто связывают со стремлением противостоять, с одной стороны, натурализму, позитивизму, структурному функционализму, с другой — эмпиризму. Отчасти это верно. Однако для появления и утверждения феноменологической социологии были и иные, не менее важные причины, находившиеся в логике развития социологической науки в целом.

    Они состояли в необходимости изучения социального мира как повседневного (обыденного) жизненного мира индивида, причем не просто индивида, а чувствующего, переживающего, стремящегося к чему-либо человека. В этом случае социальный мир как объект социологического изучения превращался в мир феноменальный, мир субъективного опыта. Он становился тем жизненным миром, в котором действия людей имеют субъективный смысл и зависят от объектов, на них воздействующих. Этот жизненный феноменальный мир субъективного опыта и должен был стать объектом самого пристального внимания феноменологической социологии.

    Сторонники феноменологической социологии исходят из того, что внешний, окружающий людей мир есть результат их деятельности, творение их сознания. Не отрицая объективности этого мира (поскольку он существует как таковой и вне людей, вне их сознания), социологи полагают, что он становится значимым для людей только тогда, когда они его воспринимают и когда он из внешнего, объективного становится для индивидов внутренним, субъективным. При этом воспринимают люди, как правило, не сам мир, а его явления (феномены).

    Задача феноменологической социологии в таком случае состоит в том, чтобы выяснить, обнаружить, понять, познать, как, каким образом люди структурируют (упорядочивают) воспринимаемый мир (его феномены, явления) в своем сознании и как воплощают свое знание мира в повседневных действиях, т.е. в обыденной жизни. Поэтому не случайно одной из важных отраслей социологической науки, тесно связанной с ее феноменологическим направлением, является социология знания (о чем дальше пойдет особый разговор). Следовательно, представителей феноменологической социологии интересует не столько объективный мир социальных явлений и процессов и различия внутри него, сколько то, как этот мир и его различные структуры воспринимаются обычными людьми в их повседневной жизни. Поэтому можно с полным правом говорить о том, что сторонники феноменологической социологии стремятся теоретически осмыслить социальный мир в его человеческом, духовном бытии. 

2. Теоретические истоки феноменологической социологии в творчестве Э. Гуссерля

Понятие жизненного мира

    Теоретические истоки феноменологической социологии связаны в первую очередь с именем немецкого философа Эдмунда Гуссерля (1859—1938), который стремился создать философски обоснованную феноменологическую теорию научного знания. Главная ее задача — изучать "чистое сознание", исходить из "первоначального опыта" и "первоначального знания". Понять "чистое сознание" можно лишь путем интуитивного описания, лежащего в основе феноменологического анализа, т.е. описания феномена, данного сознанию индивида.

    Центральное, ключевое понятие феноменологии — интенциональность, что означает направленность сознания на определенный, значимый для него объект. Следовательно, иитенциональность конституирует сознание и наделяет его содержанием. Признание постоянной направленности сознания на объект и необходимости для науки описывать этот процесс и есть существо феноменологического подхода.

    В рамках своей феноменологической философии Гуссерль сформулировал учение о "жизненном мире", оказавшее наибольшее влияние на возникновение феноменологической социологии. Что такое гуссерлевский жизненный мир? Это целостная структура человеческой практики, это то, чем люди живут, имея об этом часто смутное, непроясненное, нерефлектированное знание. Обращение ученых (философов, психологов) к этому миру, стремление проникнуть в него есть попытка выяснить глубинные реальности повседневной жизни. Учение немецкого философа о жизненном мире направлено против "чистого" познания, оторванного от непосредственной реальности человеческого бытия. Ратуя за развитие науки таким феноменологическим путем, Гуссерль хотел "снять" ее объективную односторонность (особенно естествознания), что было свойственно позитивизму и имело большую популярность в первые десятилетия XX в.

    Обратившись к изучению жизненного мира, наука, по мнению Гуссерля, совершит определенную редукцию по отношению к самой себе. Потому что она таким образом уйдет от изучения только лишь научной картины мира и обратится к его донаучным значениям, т.е. к миру повседневной жизни, или, в терминологии философа, к жизненному миру. Это нужно сделать еще и потому, считает философ, что жизненный мир выступает как некая целостность, самоочевидность, самодостоверность. Он представляет собой основу для любых научных идеализаций, хотя и субъективен. Дело в том, что жизненный мир — это культурно-исторический мир, точнее, его образ, который дан сознанию индивида, социальной группы, социальной общности.

    Следовательно, жизненный мир — это сфера непосредственно переживаемого опыта, которая может быть описана феноменологически. Знание, полученное таким образом, — это научное знание о повседневной жизни, которое превратится впоследствии в социологии знания в повседневное, или в обыденное, знание, имеющее определенную социальную природу. Все сказанное дает основание считать взгляды Гуссерля важной теоретической предпосылкой не только феноменологической социологии в целом, но и феноменологической социологии знания.

    Кризис европейских наук

    “Кризис европейских наук” впервые  вышел в свет в 1954 году и  сразу получил широкий резонанс  среди философов, историков, социологов. Тексты, вошедшие в эту книгу,  были написаны Гуссерлем главным  образом в 1936-1937 гг., а идеи, изложенные  в ней, были итогом предшествующего  развития трансцендентальной феноменологии. 

    Непосредственным началом работы  над “Кризисом” послужил доклад, прочитанный Гуссерлем в Вене  в мае 1935 года, куда он приехал  по приглашению “Венского культурного  общества”. Доклад назывался  “Философия и кризис европейского  человечества”. О кризисе европейского  человечества говорил философ,  пользовавшийся мировой известностью, но вынужденный после прихода  к власти нацистов прервать  академическую деятельность, уйти в отставку и не имевший больше у себя на родине возможности публиковаться по причине своего неарийского происхождения. В условиях победы национал-социализма в Германии, фашизма – в Италии, в обстановке политического и социального кризиса, духовной растерянности либеральной интеллигенции доклад Гуссерля, ставившего вопрос об истоках кризиса и о способах его преодоления, обращавшегося к традиционным гуманистическим ценностям старой Европы, имел большой успех и был прочитан дважды: 7, а затем 10 мая.

    Между тем проблемы, поставленные  в докладе Гуссерля, выходили  далеко за пределы политической  злобы дня: это были вопросы  о сущности философии и конкретных  наук, об историческом характере  и о развитии человеческого  познания, о месте и значении  европейской культуры в общем  развитии человечества, об укорененности  “универсального научного разума”  в “окружающем жизненном мире”  и о смысловой структуре последнего. Проблематика, лишь в общем виде намеченная в докладе, была затем развернута Гуссерлем в ряде исследований, которые не увидели свет при его жизни и вместе с венским докладом составили содержание шестого тома “Гуссерлианы”, подготовленного учеником Гуссерля Э. Финком и выпущенного В. Бимелем в 1954 году. В1970 году вышло американское издание “Кризиса” в переводе Д. Kappa(D. Carr), вызвавшее новую волну интереса к феноменологии в англоязычных странах.

    В центре внимания этой поздней  работы Гуссерля вновь оказывается  наука, ее предмет и характерный  для нее метод исследования, а  также сложные отношения между  новоевропейской наукой и философией, с одной стороны, наукой и  “миром повседневной жизни”  – с другой. Философ рассматривает  теоретические предпосылки научного  знания в плане их генезиса  и дальнейшего исторического  развития.

    В обширной литературе, посвященной  “Кризису” Гуссерля,  до сих  пор обсуждается вопрос: как понимать  смысл и направленность этой  работы – как поворот к философии  жизни и отказ от рационализма, характерного для Гуссерля более  раннего периода, или как естественное  и логическое завершение всего  предшествующего развития трансцендентальной  феноменологии? 

    В “Кризисе” Гуссерля намечены  две главные темы: кризис европейского  человечества и кризис европейских  наук. Но в действительности это  – одна общая тема: по убеждению  Гуссерля, кризис европейского человечества  имеет своим источником то, что  случилось с европейской наукой, даже шире – с европейским рационализмом, который, по словам философа “ сбился с пути ”. Чтобы поставить такой диагноз, нужно быть уверенным в том, что научный разум в широком смысле слова составляет центральное ядро, душу европейской культуры и европейского человечества. И Гуссерль действительно в этом убежден. Здесь он, на первый взгляд, разделяет идеи Просвещения, для которого наука именно в той форме, какую она получила с XVII века, является главной движущей силой исторического развития, способной освободить человека от всех зол и предрассудков и обеспечить обществу изобилие и процветание. Но на самом деле Гуссерль, как мы знаем, далек от просветителей: натуралистически толкуемый “разум” Просвещения, с его точки зрения, – это один из источников релятивизма и скептицизма, овладевших сознанием XX века. “Не является ли то, что здесь говорилось, – спрашивает философ, – не совсем уместной в наше время попыткой спасения рационализма, просвещенчества, ...интеллектуализма?.. Не означает ли это возвращения к роковому заблуждению, будто наука делает человека мудрым, будто она призвана создать истинного человека, господина своей судьбы, человека самоудовлетворенного? Кто сегодня примет всерьез такую идею?”.

    Научную рациональность Гуссерль  понимает в духе феноменологии:  высшая наука, основа и источник  научности всех конкретных наук, – это для него философия.  “Разум – широкое понятие.  Согласно доброму старому определению,  человек есть разумное живое  существо, и в этом широком  смысле папуас тоже человек,  а не животное. У него есть  свои цели, и он действует осмысленно, взвешивая свои практические  возможности. ...Но подобно тому, как  человек, включая и папуаса,  стоит выше животного, подобно  этому философский разум превосходит  обычный разум человечества и  составляет его новую ступень.  Эта ступень человеческого существования  с его идеальными нормами, предполагающими  бесконечность задач, ступень  существования sub specie aeterni, возможна только в форме абсолютной универсальности, заключенной в идее философии. Правда, универсальная философия вместе со всеми частными науками составляет лишь часть европейской культуры. В своем докладе я хочу показать, что эта часть является функционирующим мозгом, от нормативной работы которого зависит здоровье и истинность европейской духовности”.

    Мысль Гуссерля здесь та же, что и в его ранних работах:  спасение от натурализма он  видит в феноменологической философии.  Однако требование философского  фундирования наук теперь существенно  радикализуется: опасность угрожает  уже не только науке, а европейской  культуре, ее традиционным ценностям  – поколеблен духовный смысл  европейской жизни. 

    Надо отметить, что Гуссерлю никогда  не был чужд этический пафос;  его понимание философии как  строгой науки не предполагало, как у'позитивистов, того типа  объективизма, который требует исключить  полностью всякую ценностную (а стало быть, смысловую) нагруженность философских понятий и принципов. Анализируя жизнь трансцендентального Эго как смыслообразующую, конституирующую смыслы идеальную сферу, Гуссерль считал, что философия должна дать прочный фундамент не только для всех частных наук, но и для этических, эстетических и т. д. норм, которые отнюдь не являются чем-то условно-субъективным, как это склонен толковать натурализм и психологизм. Не случайно современные критики Гуссерля, тяготеющие к позитивизму, упрекают Гуссерля в том, что разум у него связан с этической сферой42. Поэтому понятно, что и в “Кризисе” Гуссерль критикует инструментальную интерпретацию разума, характерную для позитивистски-техницистского направления в философии науки.