Использование выразительных средств языка в научно-популярном стиле

Исследователи языка  науки советского периода к наиболее типичным источникам его экспрессивности относят такие явления, как «рефлексия разговорности, широкое обращение к иноязычной и терминологической лексике, ориентация на язык беллетристики и широкое заимствование его приёмов и средств», а также «формально-семантическая трансформация (обновление) фразеологических оборотов». Все эти приёмы представлены и в современной научной публицистике, которая в сравнении с научными текстами «доперестроечного» периода отличается повышенной экспрессивностью. Эта повышенная экспрессивность современного научного текста достигается на уровне лексики, во-первых, за счёт широкого внедрения разговорных слов и оборотов. Несколько примеров из авторской речи журналистов-газетчиков научных изданий:

Раньше  в присутствии телекамер «любимый руководитель» северных корейцев тушевался, не размыкая губ даже для формального приветствия (Аргументы и факты. 2002. № 35.);Бывает, таблетку выпил, полчаса выждал – эффект нулевой. Надули! (Аргументы и факты. 2002. № 36.); Семилетний двухметровый Golf [иномарка], который сейчас вполне можно найти за $ 5 тыс., подскочит до $7,5 тыс. (Аргументы и факты. 2002. № 36.).

Во-вторых, особенность  современного научного текста состоит также в том, что, кроме лексики и фразеологии, квалифицируемой словарями как разговорная, широко используются в экспрессивных целях жаргонизмы и жаргоноиды, причём это явление носит не единичный, а массовый характер.

Жаргонизация языка  СМИ, в том числе прессы, замечена многими исследователями и, как  правило, оценивается негативно. Так, Сергей Иванович Виноградов, обращая  внимание на массовое вхождение жаргонизмов  в литературный язык, замечает, что  «резко понизился порог приемлемости в использовании маргинальной и  нелитературной лексики (вульгаризмов, жаргонизмов, бранных слов)».

Некоторые авторы вообще считают употребление жаргонизмов  неприемлемым в литературной речи. Так, Евгений Николаевич Ширяев, отмечая, что «противопоставление литературного  языка диалектам не может и  не должно ущемлять престиж диалекта как части национальной культуры», утверждает: «Что же касается жаргонов и арго, то есть все основания  думать, что они отражают некоторый  примитивный (не в лучшем смысле этого  слова) тип мышления в отличие  от того высокого интеллектуального  потенциала, который несёт в себе литературный язык». Ольга Борисовна Сиротинина объясняет происходящее в наше время снижение речевой культуры общества тем, что широкое распространение в СМИ получили фамильярно-разговорный и средне-литературный типы речевой культуры, для которых характерно, наряду с системными нарушениями языковой нормы, использование просторечий и жаргонизмов. На этом основании она делает вывод о том, что «именно речь ученых и писателей даёт основание говорить о катастрофическом состоянии русского языка». Такие оценки жаргонизмов в литературной речи преобладают и, надо сказать, имеют под собой серьёзные основания, так как избыточное и прагматически немотивированное использование жаргонизмов влечёт за собой вульгаризацию публичной речи. Однако исключительно негативная оценка функционирования жаргонных слов в научных текстах часто входит в противоречие с реальной языковой практикой. Так, вряд ли можно упрекнуть в отсутствии речевой культуры ученого, который, не теряя чувства меры, использует слова и обороты жаргонного происхождения с целью достижения выразительного эффекта, как например, в следующем тексте: Обычное отмывание денег бизнес-структурами через присосавшиеся к ним псевдонаучные институты (Аргументы и факты. 2002. № 33). В «Большом толковом словаре русского языка» (далее – БТСРЯ) слово отмыть (в значении «с помощью финансовых операций обратить деньги, полученные незаконным путём, в законный доход») квалифицируется как жаргонное. Объективность употребления этого глагола в публицистическом контексте связана, во-первых, с отсутствием в русском языке синонима-эквивалента (описательная замена была бы очень неэкономна, о чём свидетельствует приведённое в словарях определение), и, во-вторых, с ясной внутренней формой, способствующей адекватному пониманию информации и некоторой изобразительности.

Стилистически оправданным  может быть употребление фразеологизмов жаргонного происхождения. Так, выразительность следующего текста достигается не только нейтральных слов и разговорно-сниженного «тягомотина», но и фразеологического жаргоноида «дать на лапу» в значении «давать взятку кому-либо» [9]: Оформление-тягомотина на полмесяца. Можно быстрее, но вы должны знать, кому дать на лапу (Комсомольская правда. 20.09.2002).

Выразительность жаргонных  словосочетаний проявляется в том, что они могут использоваться как средство для создания стилистических фигур. Так, например, жаргонный фразеологизм «подсесть на иглу» («стать наркоманом») использован в следующем газетном заголовке: Террористы подсели на российскую «Иглу»[«Игла» здесь – название переносного зенитно-ракетного комплекса] (Аргументы и факты. № 36. 2002 год). В этом газетном заголовке имеем каламбур полисемического типа. Ещё пример: У всех этих людей [психотерапевтов. – Александр Сковородников и Галина Копнина], конечно, крыша на месте не стоит. Но направление, в котором она едет, исключительно перспективно: это наша с вами душа, истерзанная всякого рода терактами XX века (Новая газета. 23-26.11.2000). Фразеологизм «крыша едет» со значением «сходит с ума», который квалифицируется как жаргонный (БСРЖ. С. 296) или разговорно-сниженный (БТСРЯ. С. 476), здесь преобразован структурно и семантически (фигура разложения или трансформации фразеологизма).

Важно обратить внимание на то, что в приведённых примерах употребление жаргонных по происхождению  слов и оборотов, привнося в текст  необходимые по авторскому замыслу  экспрессивно-оценочные тональности, не влечёт за собой нарушения этической  нормы (инвективности, оскорбительной грубости, похабности, цинизма).

В связи с выразительным  потенциалом, таящимся в некоторых  жаргонных словах и выражениях, наблюдается  процесс не только окказионального  использования их в тех или  иных научно-публицистических текстах, но и процесс изменения их языкового статуса с переходом в экспрессивный слой разговорной лексики и фразеологии литературного языка. Это прослеживается в сопоставлении жаргонизмов, употребляемых в современной прессе, с данными толковых словарей.

Был проведен эксперимент - из семи газетных научных статей, взятых наугад (АиФ, 2002. №№ 33, 35, 36, 37; Комсомольская правда. 2002. 13.09, 20.09, 27.09) выбрали те жаргонные слова, которые включены в «Большой словарь русского жаргона» Валерия Михайловича Мокиенко и Татьяны Геннадьевны Никитиной (СПб., 2001) и хотя бы в один из двух толковых словарей современного русского языка: «Большой толковый словарь русского языка» Сергея Александровича Кузнецова (СПб., 1998) и «Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения» под редакцией Галины Николаевны Скляревской (СПб., 1998). Таких слов оказалось 18: накроется (перестанет существовать), чернуха, быки (крупные, сильные мужчины), капать (доносить, жаловаться),зек, за бугор (за границу), безнадёга, наварить (получить прибыль), навар (прибыль), завязать (прекратить что-либо делать), зелёные (доллары), засекли (заметили), достать (надоесть), хвосты (академические задолженности), чайник (неумелый), химичить,  доить (эксплуатировать), водила(водитель). Сопоставление данных словарей показывает динамику вхождения этих жаргонных слов в литературный язык, которая выражается в векторе смены стилистических помет: жарг. => разг.-сниж. => разг. Причём почти все из взятых жаргонных слов, за исключением двух (капать, завязать) отсутствуют в четырёхтомном «Словаре русского языка» под редакцией Анастасии Петровны Евгеньевой, издававшемся в середине 80-х годов (М., 1985-1988), что свидетельствует об их вхождении в разговорно-экспрессивный слой русского литературного языка в последние 10-15 лет.

Кроме вышеприведенных слов, в научных статьях содержится большая группа жаргонизмов, которые получили отражение в толковых словарях русского языка с пометой «жарг.»: срок (отбыть срок), бабки («деньги»), шмальнуть («выстрелить»), баксы («деньги»), отморозки,отмывание денег,  халявный, физрб, попсб, кадрить. Учитывая, что в БТСРЯ и ТСРЯ XX отбирались те слова, которые получили распространение в литературной речи, то сам факт помещения этих жаргонизмов в толковые словари современного русского языка свидетельствует о том или ином этапе их вхождения в разговорный слой литературного языка.

Кроме того, на страницах  указанных газет выделяется группа слов, которые отмечены в БСРЖ, но не получили отражения в указанных  выше толковых словарях современного русского языка. Сюда из обследованных  семи статей относятся слова: завалить(«убить»), зависнуть («остановиться, застыть»), отстегнуть (о деньгах), растаможка («оформление документов в таможне»), жучок («посредник»), японки(«автомобили, выпущенные в Японии»), гайки («кольца, перстни»), повязать(«арестовать»), авторитет («человек, влиятельный в криминальных кругах»), бытовуха(«преступление, совершённое на бытовой почве»), бытовик(«человек, совершивший бытовое преступление»). Некоторые из слов этой группы достаточно регулярно используются не только в научных текстах, но и в телевизионной речи.

Наконец, в обследованных  текстах встретились жаргонные  слова, интуитивно определяемые как  жаргонные, но не зафиксированные ни в БСРЖ, ни в указанных толковых словарях. К ним относятся: сушка («военный самолет марки «СУ»»), засадить («выстрелить»), глотать шланг(«гастроскоп»), таблоид («газетчик»). В отношении этих слов на данном этапе нет оснований делать какие-либо предположения о возможности их закрепления в узусе.

Таким образом, намечаются четыре этапа вхождения жаргонизмов  в научные тексты:

1) употребление  в научных текстах жаргонных слов и выражений, не зафиксированных лингвистическими словарями;

2) употребление  в научных текстах жаргонных слов и выражений, отражённых в словарях жаргонов, но не зафиксированных в толковых словарях современного русского языка;

3) употребление  жаргонных слов и выражений,  зафиксированных не только в  словарях жаргонов, но и в толковых  словарях современного русского языка с пометой «жарг.»;

4) употребление  жаргонных слов и выражений,  зафиксированных словарями жаргонов и словарями современного русского языка с пометой «разг.-сниж.» или «разг.».

По нашим наблюдениям, закрепляются в научной речи в качестве экспрессивных элементов те жаргонизмы, которые соответствуют следующим критериям: жаргонизм заполняет лексико-семантическую лакуну в системе языка в соответствии с принципом экономии усилий; расширяет эмоционально-оценочные и экспрессивно-образные возможности языка; пополняет синонимический ряд в системе литературного языка. В большинстве случаев жаргонизмы, входящие в систему литературного языка, соответствуют одновременно нескольким из перечисленных критериев. Например: Надо остановить беспредел с ценами на энергоресурсы (Литературная газета. 2002. № 34). В данном контексте жаргоноид «беспредел» позволяет выразить соответствующее значение лаконично и оценочно (Ср.: Надо остановить необоснованное, незаконное повышение цен на энергоресурсы).

Аналогичный эффект достигается употреблением жаргоноида «тусовка» в следующем контексте: Политическую тусовку взбудоражила весть о создании нового губернаторского блока-противовеса «Отечеству – всей России» (Аргументы и факты. 1999. № 35).

Мы полагаем, что  широкое внедрение жаргонизмов  в «нижние» слои литературного языка  можно считать своеобразным компенсаторным процессом, связанным с «угасанием» территориальных диалектов как источников пополнения литературного языка вообще и его экспрессивного фонда в частности. Косвенно это подтверждают данные исследований Александра Сергеевича Герда, Тамары Ивановны Ерофеевой, Григория Петровича Немищенко.

Стилистически обусловленное  использование жаргонизмов и  жаргоноидов является хотя и очень  заметным, но не единственным средством  создания выразительности газетной речи. Не менее эффективным средством  экспрессивизации газетного текста являются речевые приёмы, которые  в принятой нами терминологической  системе названы риторическими.

Риторические приёмы представляют собой прагматически  мотивированные отклонения от нормы  в широком её понимании. Норма  в таком случае рассматривается  как «понятие, обозначающее границы, в которых вещи, явления, природные  и общественные системы, виды человеческой деятельности и общения сохраняют  свои качества, функции, формы воспроизводства». Отклонения от нормы в таком её понимании фиксируются в речи, но не обязательно являются нарушением собственно-языковых норм. «Нарушаться» могут также нормы логические, этологические и онтологические. Соответственно риторические приёмы подразделяются на стилистические, паралогические, параэтологические и параонтологические.

Для создания экспрессивных  контекстов в современной науке широкое распространение по сравнению с началом восьмидесятых годов прошлого века получили такие риторические приёмы, как окказиональное словообразование, оксюморон, перифраза, эвфемизм, антифразис, аллюзия и реминисценция, силлепсис, зевгма, графон, каламбуры различного типа.

Наблюдается тенденция  использования этих и других приёмов  в контексте языковой игры – для  создания остроумных (преимущественно  комических) высказываний. Самой распространённой разновидностью языковой игры в газетных текстах является каламбур – приём, основанный на неканоническом (ненормативном) использовании в речи парадигматических  лексических отношений: омонимии, паронимии, антонимии, полисемии. Например: Многие реформаторы учились в американских учебных цэрэушных заведениях, а, значит, попутно с разграблением бюджета решали не менее главную задачу – превращение мощи нашей армии просто в мощи (Аргументы и факты. 2000. № 50) – омонимический каламбур; В России одно из двух: или харизматический лидер, или маразматический (Аргументы и факты. 2001. № 8) – парономастический каламбур.

Комический эффект в научных текстах создаётся также использованием и других стилистических приёмов, в частности, приёмом трансформации фразеологических единиц в широком понимании (собственно фразеологизмов, крылатых слов, пословиц, поговорок, терминологических сочетаний), особенно характерном для газетных заголовков. Например: Долг синяком красен (Новая газета. 31.01 – 06.02.2000). Ср.: Долг платежом красен; Пальма преткновения (Труд. 21.03 – 04.04.2001). Ср.: камень преткновения; Ждать ли от Мори хорошей погоды(Московский комсомолец – в Иркутске. 22-29.03.2001). Ср.: ждать у моря погоды; Чем меньше знаем мы законы, тем больше любят они нас (Новая газета. 31.01.2000). Ср.: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей» (Александр Сергеевич Пушкин).

Приём трансформации  фразеологизма (в широком его  понимании) строится на отклонении от языковой нормы (языкового стереотипа). Но экспрессивные эффекты могут  достигаться в научной публицистике и с помощью отклонений от речевой нормы, понимаемой как среднестатистические стилевые и жанровые характеристики текста, а также стандартные пресуппозиции. С отклонением от речевой нормы связан эффект «обманутого ожидания» в узком его понимании (эффект, наблюдаемый при рассогласовании ассертивной и пресуппозитивной частей высказывания). На основе нарушений речевой нормы, создающих эффект «обманутого ожидания», построены, например, научные тексты, реализующие приём антифразиса: Процентные прибавки к существующим налогообложениям, установленные указами Ельцина в обход Светланы Горячевой, должны привести Россию к стабилизации, которая уже достигнута на Ваганьковском кладбище (Завтра. 1998. № 31).

Поскольку всё богатство  языка науки не укладывается в традиционное понятие стилистической фигуры, встаёт вопрос о необходимости дальнейшей разработки теории фигур с тем, чтобы она более адекватно отражала современные языковые реалии. Первоначальный шаг в этом направлении сделан в виде выдвинутой нами концепции риторического приёма с его четырьмя типами (стилистическим, паралогическим, параэтологическим и параонтологическим).