Содержание

Введение

1. Историческая справка

2. Понятие «славянофильство»

3. Понятие «западничество»

4. Представители западников

4.1. Кавелин К.Д.

4.2. Грановский Т.Н.

4.3. Чаадаев П.Я.

4.4. Белинский В. Г.

4.5. Бакунин М.А.

4.6. Герцен А.И.

5. Политико-правовые воззрения западников

Заключение

Список литературы

Введение

     Важнейшей чертой русской философии является то, что ход истории, изменения  социальной реальности рассматриваются  под углом зрения судьбы человека. Человек, его жизнь, судьба выступают важнейшим критерием, как существующей социальной реальности, так и любых ее изменений.

     Видный  русский философ В. Зеньковский, занимавшийся историей русской философии, справедливо отмечал: “В целом, русская  философия не теоцентрична не космоцентрична  она больше всего занята темой о человеке, о его судьбе и путях, о смысле и целях истории. Всюду (даже в отвлеченных проблемах) доминирует моральная установка: здесь лежит один из самых действенных и творческих истоков русского философствования”. Правда, когда речь заходит об изменениях общества, о его будущем, то вольно или невольно вставал вопрос о каком человеке надо прежде всего заботиться — человеке “вообще” или каждом конкретном человеке, человеке настоящего, ныне живущих поколениях, или человеке будущего, поколениях грядущих. И здесь позиции представителей разных направлений русской философской мысли расходились, иногда очень резко. Философы, озабоченные судьбой конкретных, ныне живущих людей, неизбежно выходили на проблему допустимой цены социальных преобразований.

     Все эти важные черты русской философии  особенно ярко и выпукло проявились во второй четверти XIX века, когда русская  философия достигает периода  зрелости. Основным объектом теоретических  дискуссий становится вопрос о том, каковы пути развития России, могут ли они быть просто воспроизведением путей Западной Европы или Россия имеет особенную самобытную судьбу. Формируются два течения: “славянофилы” и “западники”.

     Кратко  расшифруем эти два понятия:

     В славянофильстве  (И. В. Киреевский, 1806—1856; А. С.Хомяков, 1804-1860; К. С. Аксаков, 1817-1860 и др.) можно выделить следующие идеи социологического значения: самобытность культурных типов; органичность социальной эволюции; община как социокультурная структурообразующая форма социального бытия; соборность как принцип организации и идеал социальной жизни, в которой личное и общественное соразмерны при их равномощности; отрицание государственности и элементы анархизма; особая роль духовной, в том числе религиозной, внерациональной детерминации социального поведения людей и др.

     Что касается западничества (Г. Н. Грановский, 1813—1955; В. Г. Белинский, 1811-1848; А. И. Герцен, 1812-1870; Н.Г.Чернышевский, 1828—1889 и др.), то здесь выявились такие наиболее значимые идеи: единство мировой истории и ее закономерный характер; проповедь революционного прогрессизма (в радикальном крыле западничества); анализ массового субъекта социальных преобразований (народ, классы); концепция социальных конфликтов и др. Заметим, что многие идеи западнического направления, особенно идеи Чернышевского, непосредственно перешли уже в собственно социологию, но с поправками, учитывающими славянофильский подход.

     Установив определённые рамки каждого течения, мы можем поподробнее рассмотреть их идеологию.

1.Историческая справка

   Полемика  «славянофилов» и «западников» около двадцати лет (с конца тридцатых и до середины пятидесятых годов) была явлением, определявшим ценностные координаты общественно-политической и философской мысли России. Именно это время оказалось во многом определяющим для формирования проблемного поля отечественной философской мысли на столетие вперед.

   Говоря  о возникновении западничества  и славянофильства как двух направлений  русской общественной и философской  мысли первой половины девятнадцатого века, следует различать их предысторию и историю. К предыстории относится период с десятых до середины тридцатых годов девятнадцатого столетия. Ценностные установки «консерваторов» и «новаторов», предвосхитившие многие установки будущих славянофилов и западников, впервые отчетливо проявили себя в споре о новом литературном языке между сторонниками двух литературных объединений: «Арзамаса» (1815—1818, Н. М. Карамзин) и «Беседы любителей русского слова» (1811—1816, А. С. Шишков). Позднее возникают философские кружки, в которых проходят философскую школу будущие идеологи славянофильства и западничества. В кружках Д. Веневитинова («Общество любомудрия»), Н. Станкевича и А. И. Герцена ставятся вопросы национально-культурного, философского и общественного самосознания в координатах Россия-Запад. Общество любомудрия оказывается питательной средой для славянофильства, а кружки Станкевича и Герцена — для западничества.

   В начале тридцатых годов большинство  будущих славянофилов (исключая Хомякова) были приверженцами философии Шеллинга, и их позиция была скорее западнической, чем славянофильской. Во всяком случае, статья И. В. Киреевского «Девятнадцатый век» (1832) — первое теоретическое рассмотрение вопроса об отношении русской образованности к образованности европейской, появившееся в печати, — написана с позиций последовательного «западничества». В статье Киреевский показывает себя приверженцем идеалов «европейской образованности» и подвергает острой критике тех, кто отрицает реформы Петра Великого ради возвращения к началам древнерусской образованности. С 1828 по 1831 год П. Я. Чаадаев пишет свои «Философические письма», в которых в резкой форме высказывает мысль о неисторичности русского народа. В первой половине тридцатых годов Чаадаев распространяет «Философические письма» в рукописных списках среди своих друзей и знакомых (одним из первых известных нам откликов на письмо принадлежит А. С. Пушкину). 

   Таким образом, ко второй половине тридцатых  годов западнический и славянофильский  подходы к вопросу о месте  России в европейской истории, о  ее национальной и культурной идентичности уже заявили о себе, но еще не получили развернутого литературного выражения, не были структурированы в особые «направления» (со своими лидерами, печатными органами и т. д.). Хотя точная датировка в данном случае затруднительна, мы не ошибемся, если скажем, что сознательная идентификация русских дворянских интеллигентов со славянофильством или с западничеством становится фактом общественной жизни с конца тридцатых — начала сороковых годов XIX-го века.

   Начало  процесса вызревания комплекса философских, общественно-политических идей западников и славянофилов (то есть начало истории «славяно-западных» споров) чаще всего связывают с публикацией в 1836 году в журнале «Телескоп» первого «Философического письма» П. Я. Чаадаева. Споры, разгоревшиеся вокруг него, послужили стимулом для кристаллизации воззрений тех, кто был не согласен с пессимистическими оценками прошлого, настоящего и будущего России, содержавшимися в знаменитом впоследствии сочинении Чаадаева.

   Около 1846 года происходит раскол внутри «западнического» лагеря, в котором формируются два направления: радикальное и либеральное (радикальные западники не ограничиваются буржуазно-демократическим идеалом гражданского общества и становятся на позиции социализма и воинствующего атеизма). Часть лидеров западнического движения встают под знамя «наиболее передовых» философских и социальных теорий (Фейербах, Прудон, Фурье, Оуэн, Сен-Симон) и кладет начало социалистическому движению в России. Идеал социализма от В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. П. Огарева перешел к их «наследникам» — народникам и марксистам. Другая часть видных западников заложила основу для либерально-демократического движения XIX — начала  XX-го века (Т. Н. Грановский, В. П. Боткин, К. Д. Кавелин).

     На сороковые годы приходится пик полемики западников и славянофилов. История славянофильства как единого направления продлилась несколько дольше, чем история «западничества». На пятидесятые годы приходится публикация важнейших в философском отношении работ теоретиков славянофильства, но западничество как особое направление русской мысли распалось, фактически, уже к концу сороковых годов. К середине пятидесятых годов размежевание русской интеллигенции на западников и славянофилов (в классической его форме) уже теряет свою актуальность. Ему на смену приходит новое, «разночинное» поколение русской интеллигенции с новыми философскими ориентирами.

   Перечислим, в порядке исторической справки, имена главных действующих лиц, принимавших участие в идейном  противостоянии западников и славянофилов.

   К теоретикам западничества обычно относят: Петра Яковлевича Чаадаева (1794—1856), Александра Ивановича Герцена (1812—1870), Виссариона Григорьевича Белинского (1810—1848), Тимофея Николаевича Грановского (1813— 1855), Константина Дмитриевича Кавелина (1818—1885), Николая Платоновича Огарева (1813—1877), Василия Петровича Боткина (1811—1869). Вокруг идеологов западничества группировались деятели русской культуры, не участвовавшие в формировании его идейной программы, но вносившие заметный вклад в ее устную и печатную пропаганду. Среди них историк П. Н. Кудрявцев, правовед П. Г. Редкин, географ Н. Г. Фролов, филолог-классик Д. Л. Крюков, критики А. Д. Галахов, Г. Ф. Головачев, публицист Н. М. Сатин, редактор «Московского городского листка» В. Н. Драшусов, писатели Н. Х. Кетчер, И. С. Тургенев, Д. В. Григорович, И. И. Панаев, И. А. Гончаров, А. В. Дружинин и др.

   Основные  периодические издания, проводившие  западническую линию в 40-е годы, — это «Отечественные записки», «Современник». Для истории отечественной философской мысли наибольший интерес имеет творчество Чаадаева, Белинского и Герцена. К теоретикам славянофильства обычно причисляют: Алексея Степановича Хомякова (1804—1860), Ивана Васильевича Киреевского (1806—1856), Константина Сергеевича Аксакова (1817—1860), Юрия Федоровича Самарина (1819—1876).

   К славянофилам, не разрабатывавшим философско-теоретические  основы этого направления, но активно  распространявшим славянофильские  идеи в печати и использовавшим их в различных областях культуры и в социальной жизни (что стало возможно в эпоху подготовки крестьянской реформы 1861 года), относят писателей и общественных деятелей А. И. Кошелева и И. С. Аксакова, писателей В. И. Даля, С. Т. Аксакова, А. Н. Островского, А. А. Григорьева, Ф. И. Тютчева, Н. М. Языкова, а также историков, собирателей фольклора и языковедов Д. А. Валуева, И. Д. Беляева, Ф. И. Буслаева, П. В. Киреевского, А. Ф. Гильфердинга, О. М. Бодянского, В. И. Григоровича, И. И. Срезневского, М. А. Максимовича и др.

   От  славянофильства Хомякова, Киреевского и их сторонников следует отличать позицию во многих отношениях близких им М. П. Погодина (профессора русской истории в Московском университете, редактора журнала «Москвитянин») и С. П. Шевырева (профессора Московского университета, историка литературы, поэта, литературного критика и публициста). Их проправительственная позиция, политический консерватизм, близость к министру просвещения С. С. Уварову и к проводимой им идеологической программе «официальной народности» (триада «православие, самодержавие, народность») компрометировали в глазах русского общества славянофильскую партию в целом. И хотя сами славянофилы стремились дистанцироваться от Погодина и Шевырева, это удавалось им далеко не всегда. Современники нередко объединяли в одно целое славянофильство Хомякова и Киреевского со «славянофильством» Погодина и Шевырева, что пагубно сказывалось на их общественной репутации и препятствовало более широкому распространению славянофильского учения¹.

   Собрания  славянофилов проходили в ряде московских салонов. Пропаганда славянофильской программы осуществлялась через журнал «Москвитянин» (1841—1856), через публикацию сборников статей, а с середины 50-х — через журналы «Русская беседа» (1856—1860), «Сельское благоустройство» (1858—1859) и газеты «Молва» (1857) и «Парус» (1859).

   Наибольшее  значение для истории отечественной  философии (в особенности для  истории религиозной философии XIX—XX-го веков) имело творчество И. В. Киреевского  и А. С. Хомякова.

   Историческая  эпоха, в идейной жизни которой центральным событием было противоборство западников и славянофилов, завершилась в середине пятидесятых годов вместе с окончанием царствования Николая I, поражением России в Крымской войне и началом обсуждения крестьянской реформы. Случилось так, что незадолго до начала политического, общественного и нравственного пробуждения русского общества в эпоху «либеральных реформ» многие видные деятели обеих партий оказались или за границей, или ушли из жизни. В 1847 эмигрирует во Францию Герцен. В 1856 году за границу уезжает его друг Огарев. В 1848 — умирает Белинский, в 1855 — Грановский. В 1856 году, заболев холерой, уходит из жизни Иван Киреевский. На тот же 1856 год пришлась смерть Петра Яковлевича Чаадаева. Чуть позже, в начале нового, «реформаторского» и «реалистического» (по мировоззренческим установкам русской интеллигенции) периода русской истории (1860) умирают основатель и вдохновитель славянофильского движения А. С. Хомяков и самый горячий и прямолинейный его «боец» К. Аксаков. Из видных теоретиков сороковых годов в России остались лишь Кавелин и Самарин, которые в 70-е годы (1872—1875) как бы от имени ранних западников и славянофилов вели печатную полемику по вопросу возможных оснований нравственности². Интересным фактом истории отечественной философской мысли представляется локализация процессов, приведших к ее возникновению в России, в столице Древней Руси — Москве. Если в развитии русской литературы и искусства Петербург и Москва могут оспаривать друг у друга исторический приоритет в той или иной области художественного творчества, то в том, что касается философии, все исторические факты однозначно свидетельствуют в пользу первенства древней столицы. «Общество любомудрия», в котором вызревала проблематика будущих споров об исторических судьбах России, кружок Станкевича, кружок Герцена и Огарева, деятельность Чаадаева и публикация им первого «Философического письма», формирование славянофильской оппозиции «европеизму» и их полемика с западниками — все эти события развернулись в Москве, а не в Санкт-Петербурге, который был вовлечен в борьбу прорусской и прозападной партий позднее, уже в 40-е годы.