Международные отношения на Дальнем Востоке в конце XIX- начале XX вв

Этот успех русской  дипломатии подвигнул Санкт-Петербург  на резкую активизацию российской политики в Китае. Заем царского правительства цинскому правительству в размере 100 млн. долл. золотом (фактически это были французские деньги), учреждение (в конце 1985 г.) по инициативе министра финансов С.Ю. Витте Русско-Китайского банка (учрежденного группой французских банков и Петербургским международным банком под покровительством русского правительства), начатое в 1896 г. строительство КВЖД все это свидетельствовало о том, что в своей китайской политике Петербург, не без влияния Витте, начинает все больше использовать экономические рычаги. 

Результатом активизации  российской внешней политики на дальневосточном  направлении стало заключение российско-китайского Московского договора от 3 июня 1896 г. об "оборонительном союзе" против Японии (который, кстати, и предусматривал строительство КВЖД). А в мае того же года японцы были вынуждены признать установление пророссийского режима в Корее. Соглашение "Лобанов-Ямагата" предусматривало введение фактического русско-японского кондоминиума в Корее (а до тех пор в Корее было преобладающее влияние Японии). Тем самым Токио было вынуждено отказаться в Корее от монопольного положения, завоеванного ею в ходе японо-китайской войны. 

Японо-китайская война  вызвала новый раунд вмешательства  империалистических держав во внутренние дела Китая. В ноябре 1897 г. Германия произвела захват бухты Цзяочжоу (южное побережье Шаньдунского п-ова). Месяц спустя русская эскадра бросила якорь на рейде Порт-Артура - тем самым Петербург компенсировал усиление немецкого влияния в регионе за счет Китая. В Берлине с восторгом приветствовали этот шаг российского правительства - тем самым Россия прочно увязала на Дальнем Востоке, чего и требовалось немцам! 

27 марта 1898 г. был  подписан договор об аренде  Россией Ляодунского п-ова на  срок 25 лет. Хотя Витте был решительно против этой авантюры, безобразовская клика, однако, взяла верх. Тем самым было подорвано российское влияние в Пекине, установившееся там с 1895 г., и был сделан шаг к несчастливой войне с Японией. 

В качестве компенсации  Лондон получил военно-морскую базу в Вэйхайвэе (северное побережье Шаньдуна). 

Таким образом, на рубеже веков совершился раздел значительной части Китая на сферы влияния. Англия сохранила за собой области  к югу от Янцзы и ее долину, включая Гуандун с Кантоном, а также Гонконг. Россия приобрела в качестве сферы влияния Манчжурию, Германия - Шаньдун, Франция - пограничные с Тонкином области (юг Китая). Кое-что досталось и Японии - после 1898 г. она сумела восстановить свое влияние в Корее. 

Боксерское восстание (восстание ихэтуаней) дало России удобный предлог для оккупации всей Манчжурии (1900 г.). Согласно Заключительному протоколу от 7 сентября 1901 г., Китай должен был выплатить компенсацию Англии, Франции, Германии, России и США в размере 650 млн. руб. На территории Китая оставались иностранные войска. Были срыты форты Дагу, на 2 года запрещался ввоз оружия в Китай, а вход китайцам в иностранный сеттльмент был запрещен. 

Оккупация Манчжурии  означала резкое изменение соотношения  сил в борьбе за раздел Китая. У  царского правительства были прочные позиции в Манчжурии, и оттуда русское влияние могло распространяться и на другие районы Китая. Это вызвало обеспокоенность в Лондоне и Токио, что и предопределило англо-японское сближение в начале ХХ в. 

По поводу вывода русских войск из Манчжурии в Петербурге не было полного единства. Если С.Ю. Витте выступал за скорейший вывод войск, то безобразовская клика (и представители военщины, в том числе и военный министр Куропаткин) старались всячески задержать эвакуацию. Особое раздражение у Японии вызвали безобразовские лесные концессии на реке Ялу, которые тянулись на 800 верст вдоль китайско-корейской границы. Хотя для вида эти концессии были частным предприятием, на самом деле они работали на средства казны и царского удельного ведомства. Свидетельством влияния Безобразова стало назначение наместником на Дальнем Востоке адмирала Алексеева, близкого к Безобразову. Министерство иностранных дел был отстранено от решения дальневосточных вопросов. Этими вопросами занимался лично царь и министр внутренних дел фон Плеве, крайний реакционер, близкий к безобразовцам, убежденный в том, что "маленькая победоносная война" избавит и от революции, и от необходимости проведения реформ. Тогда же Витте был уволен с поста министра финансов. 

Англо-японский договор 1902 г. гарантировал Японии дружественный нейтралитет Англии в случае войны с Россией. Тем самым Япония обезопасила себя от вмешательства третьих держав в случае русско-японской войны. Таким образом, дипломатическую подготовку к войне японское правительство в основном завершило уже в 1902 г. 

Что касается чисто  военной стороны дела, то после  японо-китайской войны Япония резко  форсировала военную подготовку. За период с 1886 по 1903 гг. оборонные расходы  составили 773 млн. иен, т.е. сумму в 10 раз большую, чем за 10 предыдущих лет. Большое значение тут имела контрибуция с Китая по Симоносекскому договору, а также внешние займы (за время русско-японской войны Токио получило займов на сумму в 801 млн. иен). К началу ХХ в. японская военная промышленность могла выпускать самый широкий спектр вооружений и боевой техники - от магазинных винтовок до броненосцев. К февралю 1904 г. сухопутные вооруженные силы Японии имели в своем составе 18 дивизий и несколько бригад общей численностью 850 тыс. чел. Огромный торговый флот мог быстро, в течение нескольких дней перебросить все эти силы на континент. Японский объединенный флот насчитывал 101 военный корабль, в том числе 6 эскадренных броненосцев и 8 броненосных крейсеров. Армия и флот были хорошо организованы, обучены и имели опыт современной войны. ТВД будущей войны был прекрасно знаком японскому командованию, которое, к тому же, произвело накануне войны самую тщательную доразведку ТВД и российских войск на Дальнем Востоке. 

К сожалению, в России исходили из самых фантастических, нелепых и дремучих представлений о потенциальном противнике. Известна фраза одного русского вельможи, который - после начала войны с Японией - поинтересовался, что это за страна такая. "Это такая империя на островах", - ответили ему. "Что ты, батюшка, - сказал вельможа. - Разве бывают империи на островах?". Впрочем, в русском генштабе царили не менее фантастические представления. 

Исторический факт: российский военный агент в Японии полковник Ванновский писал незадолго  до войны в секретном донесении в Петербург следующее: "Японская армия далеко еще не вышла из состояния внутреннего неустройства, которое неизбежно должна переживать всякая армия, организованная на совершенно чуждых ее народной культуре основаниях, усвоенных с чисто японской слепой аккуратностью и почти исключительно по форме, а отнюдь не по существу, как, впрочем, это замечается во всех прочих отраслях современной японской жизни. Вот почему, если, с одной стороны, японская армия уже давно не азиатская орда, а аккуратно, педантично организованное по европейскому шаблону, более или менее хорошо вооруженное войско, то с другой - это вовсе не настоящая европейская армия, создававшаяся исторически, согласно выработанным собственной культурой принципам. Пройдут десятки, может, сотни лет, пока японская армия усвоит себе нравственные основания, на которых зиждется устройство всякого европейского войска, и ей станет по плечу тягаться на равных основаниях хотя бы с одной из самых слабых европейских держав". Российский военный министр наложил на доклад следующую резолюцию: "Читал. Увлечений наших бывших военных агентов японской армией уже нет. Взгляд трезвый". А вообще в генштабе считали, что в случае войны Япония сможет выставить не больше 150 тыс. солдат. Неудивительно, что во всеподданейшем докладе военный министр Куропаткин планировал легко разбить японцев на материке, высадиться на островах и захватить Токио. Как известно, японцы развернули в ходе войны с Россией 375 тыс. чел., и война закончилась совсем не так, как рассчитывали в Петербурге 

Великий китайский  теоретик Сунь-Цзы сказал: "Если ты не знаешь ни себя, ни противника, сто  раз будешь сражаться, и сто раз  будешь разбит. Если ты знаешь себя, но не знаешь противника, один раз победишь, но в следующий раз потерпишь  поражение. Если ты знаешь и себя, и противника - сто раз будешь сражаться, и сто раз победишь". Неудивительно, что при таких "глубоких познаниях" о Японии Россия была наголову разбита - на суше и на море. Ни одного выигранного сражения и даже боя - такого конфуза русская армия не знала давно 

Каковы же были последствия  поражения России в войне с  Японией? По условиям Портсмутского  мира, Россия уступала Японии половину Сахалина, Порт-Артур и Дальний, Южно-Манчжурскую  железную дорогу от Чанчуня до Порт-Артура, соглашалась с превращением Кореи в японскую сферу влияния. Витте - глава российской делегации - сумел, однако, настоять на отказе от контрибуции и выдаче русских военных судов Японии. Причиной дипломатических успехов Витте была не только умелая работа с американской прессой, но и правильная оценка сложившейся на Дальнем Востоке политической ситуации после русско-японской войны: США были обеспокоены резким усилением Японии и ее экспансионистской политикой в Китае и Корее. И Витте сумел блестяще сыграть на этой американской обеспокоенности, вследствие чего американское посредничество в Портсмуте было весьма благоприятно для России. 

Важнейшим последствием русско-японской войны было превращение  Японии в великую державу. Ведь в  ходе этой войны поражение было нанесено не прогнившему цинскому режиму, а великой европейской державе, признанному члену "европейского концерта". А военное поражение, нанесенное великой державе - это пропуск в клуб великих держав. Тем самым евроцентризму мировой политики был нанесен сокрушительный удар. 

Наконец, поражение  России и ее ослабление подтолкнуло  Англию, Францию и Россию к окончательному оформлению Антанты - нужно было компенсировать русскую слабость и нараставшую  германскую мощь. 

3) Новая внешняя  политика США 

Но не только Япония выдвинулась в число великих держав. На рубеже столетий все большую роль в дальневосточных делах играла еще одна неевропейская великая держава - Соединенные Штаты. 

Вплоть до гражданской  войны 1861-1865 гг. американское государство  называли "рабом рабовладельцев", и это было так. 13 американских колоний, освободившихся от власти англичан в 1783 г., были преимущественно аграрной страной, и неудивительно, что аграрный Юг с его высокоинтенсивным плантационным хозяйством, стал экономическим (а следовательно - и политическим) гегемоном в Союзе. Вплоть до 1856 г. из 16 президентов США 11 были южанами. В 1860 г. - в год победы Линкольна на президентских выборах - высшие посты в федеральном правительстве занимали 543 южанина и 386 северян (это при том, что на Юге жило 9 млн. чел., из них 4 млн. негров, а на Севере - 20 млн. чел.). 

Соответственно, вплоть до 1861 г. внешняя политика США была не столько БУРЖУАЗНОЙ, сколько РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЙ. Она преследовала главную цель - ТЕРРИТОРИАЛЬНУЮ ЭКСПАНСИЮ. Отсюда - война с Мексикой (1846-1848), аннексия Техаса, Калифорнии, Нью-Мексико, планы захвата Кубы и всего Карибского бассейна. Рабовладельцам были нужны новые земли - федеральное правительство пыталось удовлетворить их желания. 

Кстати, ПРИЧИНОЙ гражданской  войны было не желание Линкольна отменить рабство (в 1861 г. он и мечтать об этом не смел). Однако он твердо был настроен ограничить рабство его тогдашними территориальными границами - а это была смерть рабовладельческого уклада. 

Проводя политику территориальной  экспансии, Соединенные Штаты в первые десятилетия своего существования стремились предотвратить вмешательство европейских держав в дела Западного полушария. ДОКТРИНА МОНРО была практическим выражением доктрины "АМЕРИКАНСКОЙ СИСТЕМЫ", сформулированной впервые государственным секретарем США Дж.К. Адамсом в 1821 г. Президент США Дж. Монро, выступил в 1823 г. с заявлением о недопустимости попыток европейских держав колонизовать страны Южной Америки, которые недавно обрели независимость в ходе антиколониальной войны против Испании. Разумеется, этот демарш не остановил бы Священный союз, стремившийся восстановить принцип легитимности повсюду в мире - однако отрицательное отношение "владычицы морей", Великобритании к этой затее, делал интервенцию Священного союза практически невозможной. 

Таким образом, уже  в первые десятилетия своего существования  США проводили достаточно активную внешнюю политику, политику РЕГИОНАЛЬНОЙ ДЕРЖАВЫ, которая стремится быть гегемоном в своем регионе  мира и препятствует вмешательству  в этот регион других великих держав. 

Последняя треть XIX века американской истории наглядно показала, что такое БУРЖУАЗНАЯ ВНЕШНЯЯ  ПОЛИТИКА, очищенная от всяких посторонних  примесей. Принцип THE BUSINESS OF AMERICA IS BUSINESS проявился во всей своей красе. За исключением покупки Аляски у России (1867 г.) и организации Панамериканской конференции (1889 г.), трудно даже припомнить какие-либо свершения американской дипломатии за этот период времени. Соединенные Штаты полностью ушли в себя, в решение своих внутренних проблем. Американская же дипломатия занималась в этот период либо рутиной, либо заключением соглашений торгово-экономического характера. 

В конце XIX века, однако, изменилась ситуация как в самих  США, так и на международной арене. С одной стороны, Соединенные  Штаты превратились из достаточно слаборазвитой (по западноевропейским стандартам) аграрной страны в крупнейшую экономику в мире. А по численности населения США опережали любую другую великую державу (кроме России). При этом намного вырос объем американских инвестиций за рубежом и объем американской внешней торговли. 

С другой стороны, наметилось ОСЛАБЛЕНИЕ ВЕЛИКОБРИТАНИИ, которая  играла роль ГЕГЕМОНА в системе "европейского концерта" после 1815 г. Гегемонии Великобритании был брошен вызов со стороны Германии. В этих условиях США не могли больше проводить свой изоляционистский курс.