Находящиеся на территории крупного города ресурсы, накладываясь один на другой, усиливаются. В результате мегаполис оказывается тем местом, где образуются так называемые «межсетевые узлы» (между различными сферами деятельности), которые открывают для города новые возможности и являются своеобразными «воротами» в глобальный мир «поствестфальской» эпохи. Наиболее успешно сформировать такие «межсетевые узлы» удалось, например, Нью-Йорку, Лондону, Токио, Вашингтону и его окрестностям, Южной Калифорнии, Майами, Ванкуверу и некоторым другим, что и позволило назвать их «воротами в гло*бальную экономику».

    Находясь  в центре экономической жизни, мегаполис  объективно выходит за пределы хозяйственной  деятельности и начинает играть все  более существенную роль в жизни государства. Он оттягивает на себя решение многих важнейших проблем, связанных прежде всего с организацией неформального взаимодействия между различными социальными сетями, представляющими разнородные группы населения, и формированием региональных инновационных структур, которые оказывают все более значительное влияние на экономическую и политическую жизнь государства в целом. Пока политические последствия деятельности мегаполиса не особенно значимы, но подобная активность при наличии осознанных политических интересов может оказаться весьма важной. Проблема осложнится, если интересы разных мегаполисов одного государства начнут существенно противоречить друг другу, или если эти противоречия затронут и других акторов мировой политики.³

    Несомненно, было бы преувеличением считать, что  крупный город начинает соперничать  с государством в формирующейся новой политической структуре  мира. Тем не менее его роль крайне важна именно в выстраивании данной структуры.

    В прошлом развитие города, а так* же его политическая активность складывались стихийно. Сегодня эта вовлеченность в политику может и должна осуществляться направленно. Впрочем, характер этого процесса еще не предопределен. Вопрос заключается в том, насколько участие в политике будет оправдано с конкурентной точки зрения для города и политической системы мира в целом. Наиболее конкурентоспособными окажутся те мегаполисы, которые сформулируют принципы, на которых они смогут «завязывать» «межсетевые узлы» (например, транспортные и финансовые, интеллектуальных и производственных ресурсов и т.п.).

    В этой связи смысл международной деятельности мегаполисов и крупных  городов (или так называемая «дипломатия  городов») принципиально меняется. Традиционно она была связана с обменами культурными программами и заключением выгодных торговых соглашений. Теперь же в первую очередь стоит задача «вписывания» мегаполиса в глобальное (мировое) пространство. Уже сегодня мы видим своеобразное «разделение труда» между мегаполисами. Так, Лондон стал финансовой столицей не только Великобритании, но и мира в целом (оставаясь также и театральной столицей), Женева — в значительной мере мировой дипломатической, а Брюссель — европейской (региональной) столицей.

    Поиск, а затем и «выстраивание» своего места в мировом политическом пространстве — важнейшая задача мегаполиса. Важно, чтобы в регионах было ясное представление о том, какого уровня «межсетевой узел» создается. Например, Париж не вышел за национальный уровень и не попал в число «городов-ворот» в глобальный мир.

    Одновременно  со встраиванием в глобальное измерение  перед крупным городом стоит  задача не потерять своего места в  национальном пространстве. Данный вопрос стоит особенно остро для приграничных городов. Нередко ориентация на трансграничные процессы оказывается столь значимой, что возникает опасность утраты национальной идентичности. Так, североитальянские города больше тяготеют к Швейцарии, чем к югу Италии. Расположенные на противоположных краях России Владивосток или Калининград также сталкиваются с вызовами регионализации. В глобальном плане следует ожидать, что, вследствие продолжающейся трансформации Вестфальской политической системы мира, обозначенные выше процессы будут усиливаться, а вместе с ними будет возрастать самостоятельная, в том числе политическая, роль мегаполисов. Проблема заключается в том, чтобы сделать этот процесс управляемым и избежать при его развертывании хаотичных действий, чреватых нестабильностью и конфликтами. ⁴

Глава II. Мегаполисы в современной политической жизни Африки

    2.1 Особенности урбанизации в Африке

    В течение многих столетий, даже тысячелетий, Африка оставалась преимущественно  сельским материком. Правда, в Северной Африке города появились очень давно. Достаточно вспомнить Карфаген, крупные городские центры эпохи Римской империи. Но в Африке южнее Сахары города начали возникать уже в эпоху Великих географических открытий, преимущественно как военные опорные пункты и торговые (в том числе работорговые) базы.

    В период колониального раздела Африки на рубеже XIX и XX вв. новые городские поселения возникали главным образом как местные административные центры. Тем не менее сам термин урбанизация по отношению к Африке до конца нового времени можно применять, по всей видимости, только условно. Ведь еще в 1900 г. на всем континенте был только один город с населением более 100 тыс. жителей.


    В первой половине XX в. положение изменилось, но не столь уж кардинально. Еще в 1920 г. городское население Африки насчитывало всего 7 млн человек, в 1940 г. — 20 млн и только к 1950 г. увеличилось до 51 млн человек.
Но во второй половине XX в., особенно после такого важного рубежа, каким стал год Африки, на континенте начался настоящий городской взрыв. Это иллюстрируют прежде всего данные о темпах роста городского населения. Еще в 60-е годы во многих странах они достигли феноменально высоких показателей в 10—15, а то и 20—25% в год. В 1970—1985 гг. городское население в среднем за год увеличивалось на 5—7%, что означало удвоение его через 10—15 лет. Да и в 80-х годах эти темпы сохранились примерно на уровне 5% и только в 90-х годах стали снижаться. В Африке начали быстро увеличиваться численность горожан и число городов. Доля городского населения в 1970 г. достигла 22%, в 1980 г. — 29, в 1990 г. — 32, а в 2000 г. — 38%. Соответственно, и доля Африки в городском населении всего мира возросла с 4,5% в 1950 г. до 10,7% в 2000 г.


    Как и во всем развивающемся мире, городской  взрыв в Африке характеризуется  преимущественным ростом больших городов. Число их увеличилось с 80 в 1960 г. до 170 в 1980 г. и в дальнейшем еще более чем удвоилось. Заметно увеличилось также число городов с населением от 500 тыс. до 1 млн жителей.
Но особенно наглядно эту отличительную черту африканского городского взрыва можно продемонстрировать на примере роста числа городов-миллионеров. Первым таким городом еще в конце 20-х годов стал Каир. В 1950 г. их было только два, но уже в 1980 г. стало 8, в 1990 г. — 27, а численность жителей в них возросла соответственно с 3,5 млн до 16 и 60 млн человек. По данным ООН, в конце 90-х годов в Африке насчитывались уже 33 агломерации с населением более 1 млн человек, которые концентрировали 1/3 всего городского населения.

    Две из этих агломераций (Лагос и Каир) с населением более 10 млн человек уже вошли в категорию сверхгородов. В 11 агломерациях численность жителей находилась в пределах от 2 до 5 млн человек, в остальных — от 1 до 2 млн человек. ⁵

    Примерно  половина всех агломераций-миллионеров  ныне находится в Тропической  Африке. В 2001 г. агломераций-миллионеров стало уже 43.


    Рассматривая  процесс городского взрыва в Африке, нужно принимать во внимание то обстоятельство, что именно с городами связаны  промышленное и культурное развитие стран, углубление процессов этнической консолидации и другие положительные  тенденции. Однако наряду с этим городской среде сопутствуют и очень многие отрицательные явления. Это объясняется тем, что в Африке не просто происходит урбанизация вширь (а не вглубь, как в развитых странах), но преобладает так называемая ложная урбанизация, свойственная тем странам и регионам, где фактически отсутствует или почти отсутствует экономический рост.

    По  данным Всемирного банка, в 70—90-х годах  городское население Африки возрастало в среднем на 4,7% в год, в то время  как ВВП на душу населения ежегодно уменьшался на 0,7%. В результате в большинстве своем африканские города так и не стали двигателями экономического роста и структурных преобразований в экономике. Напротив, во многих случаях они начали выступать в роли главных центров социально-экономического кризиса, став средоточием острых социальных противоречий и контрастов, таких как безработица, жилищный кризис, преступность и т. п. Сложность положения усугубляется тем, что города, особенно большие, продолжают привлекать беднейших сельских жителей, которые все время пополняют прослойку маргинального населения.

    Статистика  свидетельствует о том, что в  десятку городов мира с самым  низким качеством жизни входят девять африканских городов: Браззавиль, Пуэнт-Нуар, Хартум, Банги, Луанда, Уагадугу, Киншаса, Бамако и Ниамей.
Для городского взрыва в Африке очень характерна гипертрофированная роль столичных городов и в населении, и в хозяйстве. О степени такой гипертрофии говорят следующие цифры: в Гвинее столица концентрирует 81% всего городского населения страны, в Конго (Браззавиль) — 67, в Анголе — 61, в Чаде — 55, в Буркина-Фасо — 52, еще в нескольких странах — от 40 до 50%. Впечатляют и такие показатели: еще к началу 90-х годов в производстве промышленной продукции на долю столиц приходилось: в Сенегале (Дакар) — 80%, в Судане (Хартум) — 75, в Анголе (Луанда) — 70, в Тунисе (Тунис) — 65, в Эфиопии (Аддис-Абеба) — 60%.


    Несмотря  на многие общие черты городского взрыва в Африке, для него характерны и довольно значительные региональные различия, в особенности между Северной, Тропической и Южной Африкой.


    В Северной Африке уже достигнут весьма высокий (51%) уровень урбанизации, превышающий среднемировой показатель, а в Ливиии он достигает 88%. 
В Египте численность горожан уже превышает 30 млн, а в Алжире — 17 млн. Поскольку Северная Африка стала ареной городской жизни уже очень давно, рост городов здесь не носил такого взрывного характера, как в других субрегионах континента. Если иметь в виду материальный облик городов, то в Северной Африке преобладает давно сформировавшийся тип арабского города с традиционными для него мединой, касбой, крытыми базарами, которые в XIX—XX вв. были дополнены кварталами европейской застройки.


    В Южной Африке уровень урбанизации составляет 48%, причем решающее влияние на этот показатель, как нетрудно догадаться, оказывает наиболее экономически развитая и урбанизированная Южно-Африканская Республика, где численность горожан превышает 20 млн человек. В этом субрегионе тоже сформировались несколько агломераций-миллионеров, крупнейшая из которых — Йоханнесбург (5 млн). В материальном облике городов Южной Африки находят отражение и африканские, и европейские черты, а социальные контрасты в них — даже после ликвидации системы апартеида в ЮАР — остаются еще очень ощутимыми.


    В Тропической Африке уровень урбанизации ниже: в Западной Африке он составляет 40%, в Восточной — 26, в Центральной — 35%. Примерно таковы же средние показатели для отдельных стран. Симптоматично, что в континентальной части Тропической Африки есть только три страны, где доля городского населения превышает 50% — это Джибути (81%), Габон (81) и Конго (Браззавиль) (63%). Зато здесь находятся такие наименее урбанизированные страны, как Руанда (6%), Бурунди (9), Уганда (14), Буркина-Фасо (15), Эфиопия (18%). Здесь есть и такие страны, в которых столица концентрирует 100% всего городского населения: Бужумбура в Бурунди, Прая в Кабо-Верде. А по общей численности горожан (более 50 млн) внеконкурентное первое место во всей Африке занимает Нигерия. Ю.Д. Дмитревский в свое время отмечал, что для многих городов Тропической Африки характерно подразделение на туземную, деловую и европейскую части. Многие из городов Тропической Африки отличаются чрезвычайной скученностью населения. Самый яркий пример такого рода — Лагос, который по этому показателю (около 70 тыс. человек на 1 км²) занимает одно из первых мест в мире.
Демографические прогнозы предоставляют возможность проследить ход городского взрыва в Африке до 2010, 2015 и 2025 гг. Согласно этим прогнозам, в 2010 г. численность городского населения должна возрасти до 470 млн человек, а доля его в общем населении — до 44%.
Подсчитано, что если в 2000—2015 гг. темп роста городского населения будет в среднем держаться на уровне 3,5% в год, то доля городских жителей в Африке приблизится к 50%, а доля этого континента в городском населении всего мира возрастет до 17%. По всей видимости, в 2015 г. число агломераций-миллионеров увеличится до 70. При этом в группе сверхгородов останутся Лагос и Каир, численность их жителей возрастет соответственно до 24,6 и 14,4 млн. Семь городов будут иметь от 5 до 10 млн жителей (Киншаса, Аддис-Абеба, Алжир, Александрия, Мапуту, Абиджан и Луанда). А в 2025 г. городское население Африки превысит 800 млн человек при доле его в общем населении в 54%. В Северной и Южной Африке эта доля увеличится до 65 и даже 70%, а в ныне наименее урбанизированной Восточной Африке она составит 47%. К этому же времени число агломераций-миллионеров в Тропической Африке может возрасти до 110.