СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ. 

ГЛАВА 1. ВОСПРИЯТИЕ ПРОСТРАНСТВА. 

ГЛАВА 2. СЕНСОРНЫЕ ПРИЗНАКИ. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 

СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение. 
 

    Восприятие  пространства состоит из восприятия величины, формы, объема, удаленности, местоположения предметов и их движения.

    Восприятие  величины и формы предметов осуществляется в результате сочетания в опыте  человека зрительных, осязательных и кинестетических (мускульно-двигательных) ощущений.

    Восприятие  объемности и удаленности предметов  осуществляется за счет бинокулярного  зрения (зрения двумя глазами). Восприятие предмета зависит не только от величины его изображения на сетчатке глаза, но и от силы напряжения глазных  мышц, которая изменяется в зависимости от удаленности предмета. При рассматривании близких предметов увеличивается кривизна хрусталика, при рассматривании далеких предметов хрусталик становится плоским. Это изменение кривизны хрусталика в зависимости от удаленности рассматриваемых предметов называется аккомодацией.

    Но  аккомодация дает информацию об отдаленности предметов лишь в пределах до 6 м. Если же предметы удалены на большее  расстояние, то информация об их удаленности  поступает в мозг от взаиморасположения зрительных осей. Но определение глубины пространства ограничено порогом глубинного зрения.

    Существенное  значение для восприятия удаленности  предмета имеет сравнение его  величины с хорошо известной величиной  других предметов. Это имеет особое значение в тех случаях, когда  предметы удалены более чем на 450 м (предельное расстояние, о котором поступает информация в результате взаиморасположения зрительных осей).

    Для восприятия рельефа, объемности предмета главную роль играет бинокулярное зрение. При восприятии предметов их изображение падает на несовпадающие (диспаратные) точки сетчатки; при этом не происходит полного слияния изображения в сетчатках обоих глаз, и в результате этого возникает стереоскопический эффект.

    Для восприятия рельефа и удаленности  предметов существенное значение имеют линейная и воздушная перспективы. При значительном удалении предметы кажутся меньше. Для изображения удаления двух параллельных линий художник рисует их сходящимися у линии горизонта. Линейная перспектива усиливается ослаблением разницы между светом и тенью, выпадением отдельных мелких деталей.

    Воздушная перспектива состоит в некотором  изменении цвета предметов под  влиянием голубоватого оттенка слоя воздуха.

    Порог глубинного зрения - минимальная разница  в удаленности двух предметов, воспринимаемая наблюдателем. Количественно порог глубинного зрения выражается разностью соответствующих параллактических углов. У разных людей неодинакова способность восприятия глубины пространства. В среднем она равна 5". Пространственное перемещение предметов, их движение воспринимается в зависимости от их удаленности и скорости движения. Человек не воспринимает очень медленные движения и судит о них лишь по косвенным признакам (например, движение минутной стрелки часов воспринимается в результате сопоставления ее различных положений). Не замечаются также и чрезмерно большие скорости движения. Чем дальше удалены предметы, тем скорость их движения кажется меньшей. При восприятии движения происходит перемещение изображения по сетчатке глаз. Восприятие движения зависит также от движения глаз и головы.

    Эффект  движения объекта может возникнуть и при условии, если через небольшие  промежутки времени воспринимаются различные фазы предмета — стробоскопический  эффект (например, при восприятии фильма, когда в секунду сменяются 24 кадра с неподвижными изображениями).

    Способность правильно оценивать пространственные отношения называется глазомером. Различают статический и динамический глазомер.

    Статический глазомер — определение размеров неподвижных предметов, их удаленности и расстояний между ними неподвижным наблюдателем.

    Динамический  глазомер — способность человека определить соотношение движущихся предметов, их скорость и расстояние между ними. Динамический глазомер имеет значение при оценке показаний  свидетелей, потерпевших и обвиняемых о направлении и скорости движения объектов в момент происшествия.

    Способность видеть самые мелкие предметы называется остротой зрения или разрешающей  способностью глаза. Острота зрения определяется минимальным промежутком  между двумя точками, которые с данной дистанции еще различаются глазом как раздельные. Люди с нормальным зрением различают на расстоянии 100 м объекты величиной в 3 см. В этом случае угловой размер различаемых объектов равен одной угловой минуте. Это и является единицей остроты зрения.

    Острота зрения зависит от предварительной  ознакомленности с объектом, от ожидания его в поле зрения, цветовой окраски  объекта, контраста между объектом и фоном, продолжительности действия зрительного стимула. Острота зрения повышается с увеличением освещенности объекта и снижается с возрастанием угловой скорости объекта, при вибрации тела.

    Иллюзии зрительного восприятия. При восприятии пространственного взаиморасположения объектов в некоторых случаях  возникают иллюзии зрительного  восприятия. Они вызываются физическими, физиологическими и психологическими причинами. Кажущийся излом ложки в стакане чая — это пример физической иллюзии. Если надавить на глазное яблоко сбоку, то видимый предмет раздваивается — это пример физиологической иллюзии.

    Психологические иллюзии зрения могут быть сгруппированы  в зависимости от различных причин, которыми они вызываются.

Глава 1.

Восприятие  пространства.

    Обычно, мы воспринимаем пространство как трехмерное. Удаленные предметы видны под  меньшим углом, чем близкие предметы, имеющие те же размеры. Их текстура выглядит по-разному с разных расстояний и при рассматривании под разными углами. Параллельными линии кажутся сходящимися вдали. Поскольку человек живет и движется в трехмерном мире, естественно, что сложившаяся у него в процессе эволюции зрительная система приспособлена к тому, чтобы воссоздавать трехмерность объектов, которые в ней отражаются. Способность видеть глубину не зависит от знакомства с объектами наблюдения. Если, начав с середины, переводить взгляд вправо от центра, создается впечатление глубины, поскольку промежутки между линиями постепенно уменьшаются. Широко известны иллюзии «роста» одинаковых предметов, когда их рисуют на фоне сходящихся линий или, что еще более усиливает эффект, сокращающихся текстур. Такие картинки обычно приводятся в качестве доказательств «обмана», которому-де подвержено наше зрение. Однако при чем тут обман? В мозгу есть четкий, проверенный сотнями тысяч бессознательных элементов постулат: коль скоро два предмета закрывают своими контурами примерно одинаковое количество элементов одной и той же текстуры, значит, предметы, в общем, равны. А что видит глаз на специально сочиненной картинке. Во-первых, одинаково нарисованные (метрически равные) цилиндры закрывают по-разному элементы постоянной текстуры; иными словами, находятся на различных расстояниях от наблюдателя. Во-вторых, цилиндры эти закрывают собой неодинаковое количество элементов той же текстуры фона; следовательно, тот, который дальше - крупнее по размеру. Выходит, глаз, строя по текстурам образ мира и поддаваясь на провокацию «обмана зрения», попросту стремится отразить мир предельно верно, основываясь на прошлом опыте человека, на сформированный этим опытом внутренней, перцептивной (от латинского «перцепцио» - восприятие) модели внешнего пространства. В перцептивной зрительной модели пространства в зрительном поле есть верх и низ, правое и левое, далекое и близкое. А чувствительные элементы, имеющиеся во всех мышцах, суставах и сухожилиях - проприорецепторы - сообщают мозгу о положении тела и конечностей, благодаря чему формируется еще один образ - «моторное поле». В его рамках действуют руки и ноги, именно в нем мозг занимает центральное положение, чтобы верно управлять движениями тела относительно покоящегося начала координат. На реальность существования такой модели уповает множество факторов, из которых самый простой и понятный - то, что мы одинаково легко способны представить себе и атом, и Галактику (то есть вещи совсем непохожие!) в виде пространственных структур не очень больших, вполне обозримых и, что самое главное, удобных для работы с ними (для размышлений!) зрительных моделей. Перцептивная модель мира формируется в процессе развития человека, среди воздействий играет решающую роль воспитание, то есть освоение культуры (в том числе традиций) сообщества, в котором живет ребенок. Например, у некоторых африканских племен принято вести отсчет, ориентируясь на восходящее солнце: север у них слева, юг - справа. Но если верно, что мозг строит картину пространственных взаимоотношений между предметами, а вовсе не занимается абсолютными измерениями их размеров - это ключ к разного рода иллюзиям, возникающих естественным путем или на специально нарисованных картинках. Взаимоотношения «предмет-фон» показывают мозгу относительные свойства (ближе-дальше, больше-меньше), которые он умеет оценивать с очень высокой точностью. Да к тому же, относительные изменения гораздо устойчивее к влиянию помех, всегда присутствующих в каналах передачи информации.

    Но  вот если текстур нет, если перед глазами что-то аморфно-гладкое, мозг лишается одного из важнейших признаков, по которому ориентируется в ситуации. Например, куб, который обладает свойством выворачиваться наизнанку: одна и та же плоскость кажется то фронтальной, то тыльной. Почему? Нет у мозга причин предпочитать одну гипотезу по поводу дальности другой, вот и возникают обе попеременно. Ночью на неосвещенной дороге глаз не различает тонких подробностей контекста, и неудачливый шофер принимает темную скалу за темный въезд в тоннель. Тот, кто испытывает иллюзию, обычно не осознает этого. Поэтому она и иллюзия, что нереальное кажется реальным, достоверным. Переубедить охваченного ею человека бывает очень трудно. Ярким примером этого является видимое увеличение размеров луны при ее расположении вблизи горизонта. Иллюзию «Луны у горизонта» описал еще Птоломей, автор геоцентрической системы мира. Он дал первое разумное объяснение: увеличение размеров - результат работы зрения, а вовсе не увеличивающего действия атмосферы, как можно было бы предполагать. Мы ведь не замечаем на лунном диске новых подробностей, которые исчезли бы, когда светило находится в зените и диск выглядит маленьким. В чем же тогда заключается обман «зрения»? Это прояснилось только в последние десятилетия, когда были проведены точные опыты. Один из них состоит в том, что испытуемый смотрит на поднявшуюся высоко в небо Луну через полупрозрачное зеркало. Как только зеркало поворачивают так, что диск оказывается вблизи горизонта , немедля его размер, ощущавшийся психологически, возрастает процентов на 30. Даже когда Луна нарисована на картинке, она кажется у горизонта крупнее: мозг конструирует ее лик таким, а причина - земные текстуры, точнее горизонт. Мы привыкли, что все удаляющееся к горизонту предметы уменьшаются на сетчатке по своим линейным размерам: люди, поезда, облака и самолеты... «Если бы мы увидели самолет, поднявшийся над горизонтом за дальней деревней, такого же размера, как видим его над головой, он показался бы больше самой деревни и, вероятно, представлял бы ужасающее зрелище» - пишет известный английский физик Уильям Брэгг в книге «Мир света». Так и Луна: приближаясь к горизонту, она должна была бы уменьшится в размерах, как самолет, этого властно требует наш опыт. Но ее угловой размер сохраняется постоянным. А так как «возле горизонта» означает для наших «бессознательных умозаключений», что Луна стала дальше, чем когда находилась над головой, надо что-то делать с фактом постоянства углового размера диска. Вот и получается психологически, что диск стал крупнее. Иначе, удаляясь, он никак не мог бы оставаться того же углового размера. И мы видим Луну огромной! Когда между глазом и горной вершиной нет никаких текстур, зрение грубо ошибается в расстояниях. Пассажиры самолета, летящего среди скал, испуганно вскрикивают: «Крыло вот-вот чиркнет по камню!» между тем до него минимум метров 500. Иллюзиями, действиями по сформировавшейся внутренней модели мира, объясняется множество ошибок поведения. Это понятно: чем более соответствует ситуация привычному образу, тем быстрее «автоматичнее» мы совершаем поступки. По ничтожным фрагментам - расположению стрелок приборов - оператор за пультом управления электростанции восстанавливает в своем воображении полную картину работы котлов, турбин, генераторов. И не только восстанавливает. Главное в его работе предвидение. Он должен уловить то мгновение, когда события потребуют его вмешательства, а для этого приходится «бежать впереди летчика», как выразился один авиадиспетчер. Чтобы в полной мере соответствовать своему месту, оператору необходимо богатое воображение, особенно зрительное. Оно позволяет работать при остром недостатке информации и даже - конечно, не очень долго, вообще без поступления новых данных. Но что такое воображение, как не хорошо организованная перцептивная модель? Она позволяет найти в кратчайший срок правильное решение: предвидящий всегда готов к действию. Не случайно летчики-испытатели перед вылетом мысленно «проигрывают» задание. Они представляют себе наиболее вероятные отказы техники, строят программы действий. В критический момент у них поэтому всегда будет психологически больше времени для решения, ибо в заранее продуманной ситуации «время реакции стремится к нулю», - отмечают психологи. Но какой опасной может стать привычка действовать по предвосхищающей действительности перцептивной модели, если в руках у человека оружие, которым он распоряжается практически бесконтрольно! Иллюзии способны внести ошибки в научную работу, исказить результаты опытов и измерений, сделанных точнейшими приборами. Приводится множество примеров, способствующих возникновению неправильных оценок. Так, определяя на глаз позицию линии, равной половине ширины гауссовой кривой (она показывает вероятность разного рода событий), буквально все экспериментаторы ошибаются примерно на 30 процентов. И даже когда линейка с делениями явственно кричит о вранье, неверный чертеж продолжает казаться правильным. Из трех рядом нарисованных линз самая большая кажется и наиболее «пузатой», хотя они вычерчены одним и тем же раствором циркуля, так что их кривизна абсолютно одинакова. Ошибка глазомера в подобном случае может достигать 300 процентов. Наложенный на неудачную штриховку правильный круг превращается в неправильный, параллельные линии становятся непараллельными. В обычной обстановке, вся информация, составляющая контекст, непротиворечива. Когда объект удаляется от наблюдателя, размеры изображения соответствующим образом уменьшаются. Отношение размеров и расстояний именно таково, каким оно должно быть. Однако ни художник, ни психолог не ограничивают свои интересы обыденной обстановкой. А сюрреалисты в своих произведениях даже ненамеренно нарушают законы логического построения зрительной сцены. Художник сознательно нарушает законы, чтобы достигнуть интересного эффекта. Все время проявляется правило: мы часто, очень часто видим что-то именно таким не потому, что оно такое, а потому, что знаем (воспитаны!), каким оно должно быть. Прошлый опыт властно диктует свою волю. И вот вопрос: связаны с жизненным опытом иллюзии? Будут ли они разными хотя бы по силе у людей с разным жизненным багажом? Чем образованнее группа испытуемых на «иллюзиеустойчивость», тем выше становится процент замечавших иллюзию. Оно и понятно: поскольку перцептивная модель мира формируется на основе опыта, то естественно, она у образованной категории испытуемых была иной, чем у менее образованных. Наши недостатки суть продолжение наших достоинств, это известно было и тысячелетие тому назад. Аналогичные обследования, проведенные зарубежными учеными в Африке, дали сходные результаты. Иллюзии, обычные для жителей городов, то есть « в мире прямых линий и прямоугольников», почти полностью отсутствуют у жителей племен, обитающих в деревенских хижинах.  
 

Глава 2.

Сенсорные признаки. 
 

    Изучив  сенсорные признаки, действующие при восприятии, интересно, а что можно сказать о самих этих признаках? Какую информацию извлекает нервная система из сигналов, поступающих через органы чувств? Если проанализировать движение глаз, когда человек рассматривает картину, то можно сделать вывод, что зрение заключается вовсе не в том, что зрачки обводят контуры предметов, а совершают странные, поначалу кажущиеся хаотическими скачки. По мере того как записи отдельных движений наслаиваются, выходят на свет любопытные закономерности. Первая из них та, что максимумы внимания приходятся на смысловые центры изображения. В частности, человек или животное всегда будет таким центром, даже если картина изображает природу или технику. Лица людей значат для нас больше чем фигуры, а фигуры больше, чем детали обстановки. Рассматривая портрет, зритель останавливает взор главным образом на глазах, губах, носе. Эти же элементы - глаза, нос, пасть - наиболее интересны наблюдателю и тогда, когда перед ним морда животного. Такая «иерархия ценностей», в общем понятна. Глаза - «зеркало души», «движение губ или подергивание щеки говорят о настроении более чем красноречиво. Подмеченные еще в незапамятные времена «бегающие глаза» субъекта с нечистой совестью неслучайны: он концентрирует свое внимание не только на лице собеседника, всегда интересном для занятого разговором человека, но и на руках (вдруг их движение что-то выдаст?), карманах (нет ли там оружия?), лицах окружающих (не ждать ли подвоха с их стороны?) - и нам сразу бросается в глаза странность, необычность такого зрительного общения». Да, движения глаз отражают работу мысли. Этому найдены убедительные доказательства. Маршрут движения зрачков шахматиста зависит от «установки»: найти решение - рисунок один, а вот просто оценить позицию, сказать, чья сильнее, маршрут иной. При поисках выигрыша глаз фиксируется в основном на «функционально значимых пунктах» позиции, и потому имеются обширные районы, куда взор вообще не доходит. А при оценке позиции «точки фиксации глаз распределяется по всей доске». Глядеть - значит мыслить, мыслить. значит непременно особым способом глядеть. Что именно принимает зрительный аппарат за информационно важную особенность? Есть мнение, что это участки контура с очень сильным искривлением - «информативные фрагменты». Именно эту особенность работы зрительного аппарата бессознательно использовали кубисты, «гранившие» изображаемые предметы. На нее опираются многие приемы стимуляции, свойственные народному творчеству, при вышивке крестом, в ковроткачестве. Резкие изломы не мешают узнавать изображенные мастером плавные в жизни контуры людей и животных. А как обстоит дело с теми фрагментами, на которых взор не задержался во время рассмотрения? Мы их видим, но не так отчетливо. По этому мозг порой досочиняет их, используя те миллионы картин, которые прошли перед глазами и неосознанно отложились в памяти. Что это так, свидетельствуют «невозможные фигуры», очень смущающие неподготовленного зрителя. Одна из них треугольник Пенроуза. При беглом взгляде вы не замечаете в нем ничего особенного. Три его угла настраивают на привычную картину: сколоченный из трех брусков объемный треугольник. Дело, однако, осложняется, едва вы пытаетесь представить его пространственную форму, то есть займетесь реконструкцией трехмерности по плоскому изображению. Мозг отказывается принять реальность этой фигуры. Глаз блуждает по контуру от одной вершины к другой, вертится по кругу все быстрее, быстрее и ни на йоту не приближается к решению загадки. Как же выйти из противоречия? Очень просто: выкинуть один из фактов (излишнее знание только мешает), закрыть пальцем одну из вершин. Стороны треугольника выскочат из плоскости листа, превратят псевдоплоскую фигуру в объемную. Эти эффекты изображал шведский архитектор Рутерсвард О. Странность изображений разгадывается уже известным нам способом: нужно прикрыть часть картины, построить с треугольником и линейкой точки схода перспективы, и становятся видимыми очень изощренные приемы «игры мастера». Вопрос только: как ухитрялся он воображать свои невообразимые картины. Конечно, все сказанное не значит, что зрение и мозг удовлетворяются одними «кусочками изображений». Первое впечатление проверяется иными фрагментами, контуры и объемы уточняются многократными переходами взора по разным путям - так возникает сложный богатый образ.