Теория психоанализа, история фрейдизма

3. Природа социального конфликта в теории Фрейда

В автобиографическом исследовании в 1924 г. Фрейд, возвращаясь мысленно во времена применения "процедуры надавливания", вспомнил об имеющихся проблемах ее использования: "Первоначальный способ преодолевать сопротивление, применяя напор и убеждение, был необходим, чтобы врач мог для начала сориентироваться, чего здесь следует ожидать.Но применять его долго было слишком утомительно для обоих участников, и были некоторые очевидные сомнительные стороны". Еще раньше в своих лекциях "О психоанализе" он ссылался на утомительность этой процедуры и на то, что она требовала много усилий. Бывали сеансы, когда проходили часы, а "пациент не открывал рта". Фрейд пришел в результате к убеждению, что лечение продвигалось быстрее всего в тот момент, когда он предоставлял пациентам свободу говорить все, что им было угодно ("важное, неважное, нелепости, всякую тарабарщину").

Пациенты "затапливали" его своим многословием, потоком сообщений, против которого безуспешно было воздвигать "плотину". Вначале они особенно усердствовали в этом отношении, пока еще не подозревали о соседстве врача с "дьяволом", не позволяли прерывать себя. Фрейд же в это время спокойно сидел и прислушивался с пристальным вниманием ("человек изобрел язык, чтобы скрывать свои мысли"), меньше к тому, что пациенты говорили, а больше к тому, о чем говорили дважды, что произносили в особенных выражениях, или когда молчали2. При этом возникали "пробелы", где открывались комплексы пациентов. Фрейд должен был слушать, и слушал до конца, пока не выявлялось то неизвестное, что "пациент старался скрыть своим многословием". [7]

Таким путем 3. Фрейд пришел к своему основному открытию: "процесс свободных ассоциаций при соблюдении основного правила психоанализа оправдал возлагавшиеся на него ожидания, т.е. вытесненный и устраненный в результате сопротивления материал возвращался в сознание" [8].

Точной даты открытия процедуры свободных ассоциаций нет, но, вероятно, она постепенно создавалась между 1892 и 1896 гг., "уверенно очищаясь от гипноза, внушения, давления и опрашивания, которые сопровождали ее вначале" (Джонс, 1953).

Намеки, первые "зародыши" ее мы встречаем в описанном случае Эммы фон Н. в "Исследованиях истерии".

Замечательный биограф Фрейда Джонс приводит исторический факт, когда Фрейд настойчиво расспрашивал Элизабет фон Р. и она упрекнула его в том, что он прерывает ход ее мыслей. Тогда он принял ее совет, и метод свободных ассоциаций сделал гигантский шаг вперед. Мы уже имели возможность заметить, что и факт переноса, и явление сопротивления, а теперь и свободные ассоциации были выявлены (или применены, как в случае со свободными ассоциациями) при лечении фрейлен Элизабет фон Р.

И если "авторство" метода катарсиса по праву приписывают пациентке Брейера Анне О., благодаря которой эта психотерапии получила название "разговорное лечение", то с таким же успехом можно выдвинуть следующую гипотезу: в период лечения Элизабет фон Р. Фрейд открыл свой психоанализ, где впервые проявились его основные феномены: сопротивление, перенесение, свободные ассоциации. Если раньше он объяснял, что при отказе от гипноза и внушения утрачивалась возможность доступа к вытесненному материалу и, следовательно, возможность получить патогенные воспоминания и фантазии, то теперь их совершенно достаточно заменила свободная ассоциация.

Таким образом, метод свободных ассоциаций стал основной процедурой, фундаментальным правилом психоанализа. А закон ассоциаций - один из древнейших в психологии - стал еще одним объективным источником психоанализа.

Мне хотелось бы кратко и насколько возможно ясно изложить, в каком смысле следует употреблять выражение «бессознательное» в психоанализе, и только в психоанализе.

Представление — или всякий другой психический элемент в опреде­лённый момент может быть в наличности в моем сознании, а в последу­ющий может оттуда исчезнуть; через некоторый промежуток времени оно может совершенно неизмененным снова всплыть, как мы говорим, в нашей памяти, без каких-либо предшествующих новых чувственных восприятий. Учитывая это явление, мы вынуждены принять, что пред­ставление сохранялось в нашей душе и в этот промежуток времени, хотя было скрыто от сознания. Но в каком оно было виде, сохраняясь в душевной жизни и оставаясь скрытым от сознания относительно этого, мы не можем делать никаких предположений.

В этом пункте мы можем встретить философское возражение, что скрытое представление не может рассматриваться как объект психоло­гии, но только как физическое предрасположение к повторному протека­нию тех же психических явлений, в данном случае того же представле­ния. Но мы на это ответим, что такая теория переступает область собственно психологии, что она просто обходит проблему, устанавливая идентичность понятий «сознательного» и «психического», и что она, очевидно, не вправе оспаривать у психологии право объяснять собствен­ными средствами одно из её обыденнейших явлений — память.

И так мы назовем представление, имеющееся в нашем сознании и нами воспринимаемое — «сознательным», и только таковое заслужи­вает смысла этого выражения — «сознательное»; наоборот, скрытые представления, если мы имеем основание признать, что они присутству­ют в душевной жизни, как это наблюдается в памяти, мы должны обозначить термином «бессознательные».

Следовательно, бессознательное представление есть такое представ­ление, которого мы не замечаем, но присутствие которого мы должны тем не менее признать на основании посторонних признаков и до­казательств.

Это следовало бы считать совершенно неинтересной описательной или классифицирующей работой, если бы она не останавливала нашего внимания ни на чем другом, кроме явлений памяти или ассоциаций, относящихся к бессознательным промежуточным членам. Но хорошо известный эксперимент после «гипнотического внушения» показывает нам, насколько важно различать сознательное от бессознательного, и поднимает значение этого различия. При этом эксперименте, как производил его Bernheim, субъект приводится в гипнотическое состояние и затем пробуждается из него. В то время, когда он, в гипнотическом состоянии, находился под влиянием врача, ему было приказано произ­вести известное действие в назначенное время, например спустя полчаса. После пробуждения субъект снова находится, по всей видимости, в пол­ном сознании и обычном душевном состоянии, воспоминание о гип­нотическом состоянии отсутствует, и, несмотря на это, в заранее наме­ченный момент в душе его выдвигается импульс сделать то или другое, и действие выполняется сознательно, хотя и без понимания, почему это делается. Едва ли возможно иначе объяснить это явление, как пред­положением, что в душе этого человека приказание оставалось в скры­той форме или бессознательным, пока не наступил данный момент, когда оно перешло в сознание. Но оно всплыло в сознании не во всем целом, а только как представление о действии, которое требуется выпол­нить. Все другие ассоциированные с этим представлением идеи — прика­зание, влияние врача, воспоминание о гипнотическом состоянии — оста­лись еще и теперь бессознательными. [9]

Заключение

Учение Фрейда прославилось, прежде всего, тем, что проникло в тайники бессознательного, или, как иногда говорил сам автор, "преисподнюю" психики. Значение концепции бессознательного для познания человека состоит в проникновении в его бытие на большую глубину, чем классическое сознание, т.е. мысль, понимаемая как объективное  познание и как представление.

Наш мир представлений, как и каждый из его элементов, доступен  для восприятия  лишь посредством инстанции, несводимой к нему, - сферы побуждений, желаний, потребности, действия, труда, придающих ему форму: эта форма предшествует формам мысли, и мысль может воспринять ее лишь  задним числом. Поэтому результаты наших размышлений об аффекте, пбуждениях и т.д. нисколько не ведут нас к отрыву от мира, где живут люди, но напротив, заставляют нас вернуться к его корням, чтобы выявить действительно движущую силу природы, подлинный разум.

Действительно, Фрейду удалось доказать, что мышление душевнобольных и невротиков отличается как раз такими чертами, которые сближают их с примитивными людьми.

Фрейду удалось доказать, что сумеречным состояниям (припадки у истериков) соответствуют те процессы, которые наблюдаются у здоровых людей в их сновидениях, и старое предположение, высказанное целым рядом выдающихся психопатологов в родстве состояний сна с болезненными явлениями в области психики, нашло свое научное подтверждение.

Ближайшее ознакомление с процессами сновидений обнаружило, во-первых, что мышление во сне отличается особенностями так называемого примитивного мышления, символического мышления, к которому нормальный человек обращается в жизни в исключительно редких случаях.

Список используемой литературы

1.                       Бессознательное, его открытие, его проявление. От Фрейда к Лакану. – М.,  2002.

2.                       Бессознательное: многообразие видения. - Новочеркасск, 2004.

3.                       Джонс Эрнест.  Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. - М., 1997.

4.                       Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. / сост. В.М. Лейбин. – М.: Республика, 1994

5.                       Лейбин В. Психоанализ и современная западная философия. - М., 2000.

6.                       Лосева В.К., Луньков А.И. Психосексуальное развитие ребёнка. - М, 2005.

[1] Лосева В.К., Луньков А.И. Психосексуальное развитие ребёнка. - М, 2005.

[2] Лейбин В. Психоанализ и современная западная философия. - М., 2000.

[3] Джонс Эрнест.  Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. - М., 1997.

[4] Лейбин В. Психоанализ и современная западная философия. - М., 2000.

[5] Бессознательное: многообразие видения. - Новочеркасск, 2004.

[6] Бессознательное, его открытие, его проявление. От Фрейда к Лакану. – М.,  2002.

[7] Бессознательное, его открытие, его проявление. От Фрейда к Лакану. – М.,  2002.

[8] Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. / сост. В.М. Лейбин. – М.: Республика, 1994

[9] Джонс Эрнест.  Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. - М., 1997.