Социальная психология

     Участие в дискуссии приняли и представители  других общественных дисциплин. Здесь  прежде всего следует назвать МЛ. Рейтера, занимавшегося вопросами государства и права. Следуя призыву видного историка марксизма В.В. Адоратского обосновать социальной психологией исторический материализм, М.А. Рейснер принимает вызов построить марксистскую социальную психологию. Способом ее построения является прямое соотнесение с историческим материализмом физиологического учения И.П. Павлова, при котором социальная психология должна стать наукой о социальных раздражителях разного типа и вида, а также об их соотношениях с действиями человека. Привнося в дискуссию багаж общих идей марксистского обществоведения, Рейснер оперирует соответствующими терминами и понятиями: «производство», «надстройка», «идеология» и проч. С этой точки зрения в рамках дискуссии Рейснер не включался непосредственно в полемику с Г.И. Челпановым.

     Свой  вклад в развитие социальной психологии со стороны «смежных» дисциплин  внес и журналист Войтоловский. С  его точки зрения, предметом коллективной психологии является психология масс. Он прослеживает ряд психологических механизмов, которые реализуются в толпе и обеспечивают особый тип эмоционального напряжения, возникающего между участниками массового действия. Войтоловский предлагает использовать в качестве метода исследования этих явлений сбор отчетов непосредственных участников, а также наблюдения свидетелей. Публицистический пафос работ Войтоловского проявляется в призывах анализировать психологию масс в тесной связи с общественными движениями политических партий.

     В целом же итоги дискуссии оказались для социальной психологии достаточно драматичными.

     Поиск некоторого позитивного решения  вопроса о судьбе социальной психологии был обречен на неуспех, что в  значительной мере обусловлено было принципиальными различиями в понимании  предмета социальной психологии. С одной стороны, она отождествлялась с учением о социальной детерминации психических процессов; с другой – предполагалось исследование особого класса явлений, порожденных совместной деятельностью людей, прежде всего – явлений, связанных с коллективом. Те, кто принимал первую трактовку (и только ее), справедливо утверждали, что результатом перестройки всей психологии на марксистской, материалистической основе должно быть превращение всей психологии в социальную. Тогда никакая особая социальная психология не требуется. Это решение хорошо согласовывалось и с критикой позиции Г.И. Челпанова. Те же, кто видел вторую задачу социальной психологии – исследование поведения личности в коллективе и поведения самих коллективов, не смогли предложить адекватное решение проблем.

     Итогом  этой борьбы явилось утверждение  права гражданства лишь первой из обозначенных трактовок предмета социальной психологии. Дискуссия приобрела  политическую окраску, что и способствовало ее свертыванию: под сомнение была поставлена принципиальная возможность существования социальной психологии в социалистическом обществе.

     «Перерыв» в развитии социальной психологии. Нарастающая изоляция советской  науки от мировой особенно сказывалась  в отраслях, связанных с идеологией и политикой. Неудача дискуссии, вместе с указанным обстоятельством, способствовала полному прекращению обсуждения статуса социальной психологии, и период этот получил впоследствии название «перерыв».

     Вместе  с тем термин «перерыв» в развитии советской социальной психологии может быть употреблен лишь в относительном значении: перерыв действительно имел место, но лишь в «самостоятельном» существовании дисциплины, в то время как отдельные исследования – по своему предмету социально-психологические – продолжались. Нужно назвать по крайней мере три области науки, где этот процесс имел место.

     Прежде  всего, это философия. Социологическое  знание как таковое в то время  находилось под запретом, и отдельные  проблемы социологии разрабатывались  под «крышей» исторического материализма. Это, в свою очередь, означало разработку с определенных методологических позиций и ряда проблем социальной психологии. Здесь характерна апелляция к ряду марксистских работ, в частности Г.В. Плеханова. Плеханов выделял в своей известной «пятичленной формуле» структуры общественного сознания «общественную психологию», что позволяло исследовать некоторые характеристики психологической стороны общественных явлений. Он, в частности, утверждал, что для Маркса проблема истории была также психологической проблемой. Это относится к описаниям психологии классов, анализу структуры массовых побуждений людей – таких как общественные настроения, иллюзии, заблуждения. Особое внимание уделялось характеристике массового сознания в период больших исторических сдвигов, в частности тому, как в эти периоды взаимодействуют идеология и обыденное сознание. Аналогично рассматриваются и другие проблемы, имеющие отношение к социальной психологии: взаимоотношения личности и общества, личности и малой группы (микросреды ее формирования), способу общения, механизмы социально-психологического воздействия.

     Другой  отраслью знания, которая помогла  сберечь интерес к определенным разделам социальной психологии, была педагогика. Здесь, в основном, были сконцентрированы исследования коллектива, главным образом, в трудах А.С. Макаренко, А.С. Залужного и др.

     Чисто педагогические проблемы коллектива соотносились с идеями В.М. Бехтерева, высказанными в «Коллективной рефлексологии», хотя позиция по отношению к ним  была различной. Принималась идея В.М. Бехтерева о том, что коллектив есть всегда определенная система взаимодействий индивидуальных членов. Что же касается природы этого взаимодействия, она трактовалось по-разному. У самого Бехтерева взаимодействие определялось как механизм возникновения «коллективных рефлексов». В работах же педагогов больший акцент делался на различные стороны взаимодействия. У А.С. Залужного интерпретация взаимодействия была близка к оригинальному пониманию Бехтерева: «Коллективом мы будем называть группу взаимодействующих лиц, совокупно реагирующих на те или иные раздражители». Вслед за Бехтеревым, Залужный не анализировал содержательные характеристики этой совместной деятельности и ее соотношение с внешними социальными условиями. Это дало повод А.С. Макаренко не только вступить в полемику с Залужным, но и заняться обоснованием различных признаков коллектива.

     Отвергая  «взаимодействие и совокупное реагирование»  как «что-то даже не социальное», А.С. Макаренко, гораздо более строго придерживаясь марксистской парадигмы, утверждает, что «коллектив есть контактная совокупность, основанная на социалистическом принципе объединения, и возможен только при условии, если он объединяет людей на задачах деятельности, явно полезной для общества». Если отбросить жесткую идеологическую схему, прямо апеллирующую к определению коллектива Марксом (что в значительной степени «задало» дальнейшую разработку проблемы коллектива в советской социальной психологии), то в конкретном анализе психологических проявлений коллектива у Макаренко можно найти много весьма интересных и полезных подходов. К ним относится, например, характеристика особой природы отношений в коллективе: «... вопрос об отношении товарища к товарищу – это не вопрос дружбы, не вопрос любви, не вопрос соседства, а это вопрос ответственной зависимости». В современной терминологии эта мысль означает не что иное, как признание важнейшей роли совместной деятельности, как фактора, образующего коллектив и опосредующего всю систему отношений между его членами. Другой важной идеей является концепция развития коллектива, неизбежность ряда стадий, которые он проходит в своем существовании, и описание самих этих стадий, или ступеней. Красной нитью в рассуждениях Макаренко проходит мысль о том, что внутренние процессы, происходящие в коллективе, строятся на основе соответствия их более широкой системе социальных отношений, что, по-видимому, может быть рассмотрено как прообраз идеи «социального контекста».

     Наконец, третьим «пространством» латентного существования социальной психологии в период «перерыва» была, конечно, общая психология и некоторые ее ответвления. Особое место здесь занимают работы Л.С. Выготского, получившие всемирное признание. Из всего богатства идей культурно-исторической школы в психологии, созданной Выготским, две имеют непосредственное отношение к развитию социальной психологии. С одной стороны, этоучение Л.С. Выготского о высших психических функциях, которое реализовало задачу выявления социальной детерминации психики (т.е., выражаясь языком дискуссии 20-х гг., «делало всю психологию социальной»).

     С другой стороны; в работах Л.С. Выготского и в более непосредственной форме  обсуждались вопросы социальной психологии, в частности – ее предмета. Полемизируя с Бехтеревым, Выготский не соглашается с тем, что дело социальной психологии –  изучать психику собирательной личности. С его точки зрения, психика отдельного человека тоже социальна, поэтому она и составляет предмет социальной психологии. В то же время коллективная психология изучает личную психологию в условиях коллективного проявления (например, войска, церкви): Несмотря на отличие такого понимания от современных взглядов на социальную психологию, обусловленного предшествующей дискуссией, в ней много рационального.

     В рамках психологии были и другие, довольно неожиданные «приближения» к  социально-психологической проблематике. Достаточно упомянуть два из них. Прежде всего, это разработка проблем психотехники (И.Н. Шпильрейн, С.Г. Геллерштейн, И.Н. Розанов). Ее судьба сама по себе складывалась непросто, в частности, из-за «связей» с педологией (распространенной в то время), но в период относительно благополучного существования психотехника в определенном смысле смыкалась с социально-психологическими исследованиями. Разрабатывая проблемы повышения производительности труда, психологической и физиологической основ трудовой деятельности, психотехники широко использовали тот арсенал методических приемов, который был свойствен и социальной психологии: тестирование, анкетные опросы и т.п. Довольно близко к психотехническим исследованиям стояли и работы Центрального Института труда (А.К. Гастев), сделавшие акцент на трактовке труда как творчества, в процессе которого вырабатывается особая «трудовая установка». Все это подводило к необходимости учета социально-психологических факторов.

     Потребность в социально-психологическом знании была настолько сильна, что даже популярный в начале этого периода психоанализ иногда трактовался как своеобразная ветвь социальной психологии.

     Все это позволяет заключить, что  «абсолютного» перерыва в развитии социальной психологии в СССР даже и в годы ее запрета не было.

     Второе  рождение: дискуссия конца 50-х - начала 60-х годов. В конце 50-х – начале 60-х гг. развернулся второй этап дискуссии о предмете социальной психологии и вообще о ее судьбе в советском обществе.

     Характерно, что дискуссия вновь началась в рамках психологии, хотя в ней  приняли участие и социологи. Опять сыграл роль такой фактор, как большая защищенность психологии от идеологического давления по сравнению с социологией.

     Дискуссия началась в 1959 г. статьей А.Г. Ковалева, опубликованной в журнале «Вестник ЛГУ», после чего была продолжена на II Всесоюзном съезде психологов в 1963 г. Почти одновременно дискуссия шла и на страницах журнала «Вопросы философии». Основная полемика касалась не только кардинального вопроса «быть или не быть» социальной психологии, но и более конкретных – о предмете социальной психологии и ее «границах» с психологией и социологией. Несмотря на обилие точек зрения, все они могут быть сгруппированы в несколько основных подходов.

     Первый, получивший преимущественное распространение  среди социологов, утверждал социальную психологию как науку о «массовидных явлениях психики». В рамках этого подхода разные исследователи выделяли разные явления, подходящие под определение. Иногда больший акцент делался на изучение психологии классов, других больших социальных общностей, и в этой связи – на отдельные элементы общественной психологии больших социальных групп (традиции, нравы, обычаи). В других случаях больше внимания уделялось формированию общественного мнения, таким специфическим массовым явлениям, как мода и пр. В рамках этого же подхода согласно говорилось о необходимости изучения коллективов. Плехановский термин «общественная психология» был интерпретирован как определенный уровень общественного сознания, в то время как термин «социальная психология» был закреплен за названием науки.

     Второй  подход, представленный преимущественно  психологами, видел главным предметом  исследования в социальной психологии личность. Оттенки проявлялись здесь  в толковании контекста исследования личности – то ли с точки зрения типологий личности, ее особенностей, положения в коллективе, то ли, главным образом, в системе межличностных отношений и общения. Часто в защиту этого подхода приводился довод, что он более «психологичен», что и дает большие основания рассматривать социальную психологию как часть психологии.