Общественное сознание и ценностные ориентации личности

ЛИЧНОСТЬ  И ЕЕ СИСТЕМА ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИИ

Общественное  сознание и ценностные ориентации личности

     Система ценностных ориентации личности формируется  в конкретных социально-исторических условиях, отражая актуальные ценности определенного общества, которые, в свою очередь, связаны с общим экономическим и культурным уровнем его развития. Поскольку нормы социума являются одним из важнейших источников формирования ценностных ориентации, последние, в отличие от многих других личностных характеристик, в значительной степени определяются индивидуальными представлениями человека о социальной желательности. Поэтому индивидуальные ценности должны рассматриваться только в контексте ценностных предпочтений социокультурного окружения.

     Изучение ценностных предпочтений общества ограничено их заданным списком, отражающим к тому же преимущественно сферу политических ценностей. Во-вторых, такой метод основан на предпосылке о «значительном временном лаге» между диагностируемыми сегодня ценностями и определяющими их социально-экономическими условиями, отнесенными в далекое прошлое, в так называемые «формативные годы». И, наконец, в-третьих, определенные ограничения накладывает сама двухполюсная модель ценностных ориентации, восходящая к противопоставлению высших или низших потребностей в теории А. Маслоу.

     Была поставлена задача охватить максимально широкий спектр ценностных представлений, распространенных в современном обществе, и на этой основе выделить типы индивидуальных систем ценностных ориентации. Достичь полноты отражения базовых ценностей, не опираясь на заданный извне, ограниченный, пусть и достаточно широкий их перечень, в рамках социологического и социально-психологического исследования позволяют качественные методы. Качественные методы социально-психологического исследования предоставляют возможность «открыть мотивационные аспекты поведения человека, его ожидания, представления, аттитюды, ценности и т.п.».Для решения поставленных задач нами выбран метод фокус-групп, который можно кратко определить как групповое полустандартизированное интервью, проходящее в форме групповой дискуссии. Именно в фокус-группе люди максимально искренни, открыты и делятся теми взглядами, которые невозможно получить другими методами.

       Проведенные нами фокус-группы были посвящены прояснению характера проблем, стоящих перед участниками и обществом в целом, выявлению социально-политических установок респондентов, обсуждению критериев оценки ими значимых лиц. Вербализация в условиях групповой дискуссии собственных взглядов по указанным вопросам объективно способствовала прояснению смысла собственных установок, ожиданий и принципов оценки. В самом конце обсуждения, продолжавшегося в среднем 2 — 2, 5 часа, участникам группы задавался стандартный вопрос: «Что бы Вы пожелали себе в будущем? » Открытый характер такого вопроса дает возможность получить большой объем данных о ценностных предпочтениях, выраженный собственными словами респондентов. Кроме того, поскольку ценностные ориентации выполняют функции целеполагания, обращение к будущему позволяет, по сравнению с методикой Р. Ингльхарта, более точно выявить актуальные, а не «прошлые» ценностные ориентации исследуемых.

     Содержание  свободных ответов участников групп, зафиксированное посредством видеозаписи, после расшифровки было подвергнуто стандартной процедуре обозначающего семантического анализа с определением частоты, с которой упоминались те или иные ценности. В результате классификации содержания ответов в соответствии с их значениями нами был сформирован перечень ценностей, доминировавших в исследуемых группах с указанием частоты их упоминания. Поскольку участники не были ограничены в числе называемых ценностей, общее число упоминаний превышает 100%.

     Наиболее  часто участники фокус-групп называли конкретные ценности, отражающие стремление к физической и экономической безопасности: «пенсию побольше», «стабильной зарплаты», «бесплатного лечения» и т.п. Значимость «хорошей работы», высшего образования, карьеры также во многом определялась направленностью на материальное благополучие. Эти и другие называемые ценности в своем большинстве носили сугубо индивидуальный характер. В то же время часть исследуемых декларировала значимость и ценностей межличностных отношений: наличие друзей, счастливая семейная жизнь, счастье детей и внуков. Последнюю группу, наряду со стабильностью и «порядком», можно обозначить также как традиционные, консервативные ценности. В нашем исследовании участники не продемонстрировали какого-либо интереса к таким либеральным ценностям, как свобода, демократия, права человека, терпимость, уважение к иному мнению, независимость, самостоятельность, инициативность, предприимчивость и т.п.

     Необходимо  остановиться еще на одном аспекте, касающемся диапазона ценностных предпочтений, распространенных сегодня в общественном сознании. Обращает на себя внимание тот факт, что ни один из 360 участников фокусгрупп на всем их протяжении ни разу не упомянул о Боге, вере, духовности и т.п. Какие-либо понятия и значения, которые можно было бы отнести к проявлениям религиозного сознания, отсутствовали полностью. В этой связи следует, вероятно, с известной осторожностью относиться к все более часто встречающимся в научных трудах утверждениям о большей духовности, присущей особому «православному архетипу сознания», о некой «православной ментальности», которая выгодно отличает русского человека от западного. Полученные нами результаты подтверждают, в частности, обоснованность замены такой ценности, как «спасение души», включенной в оригинальную версию теста М. Рокича и занимающей одну из ведущих позиций в американском обществе, на «счастье других» в российском варианте Д. А. Леонтьева.

     По  нашему мнению, выявленный набор доминирующих ценностей отражает сохраняющееся на протяжении уже десяти лет кризисное состояние общества. Достаточно характерным является то, что в ряде случаев участники групп говорили о ценности жизни как таковой, в качестве наиболее общего пожелания себе называя желание «выжить». Этой же цели были подчинены такие инструментальные ценности, как «терпение», «выдержка», «внутреннее спокойствие» и пр. В целом доминирующие в системе ценностных ориентации исследуемых представления, которые Н. И. Лапин называет «ценностным ядром» общества, можно охарактеризовать как конкретные и пассивные жизненные ценности, соответствующие по своему содержанию материалистическим ценностям Р. Ингльхарта.

     В концепции Р. Ингльхарта материалистические (в терминологии А. Маслоу — дефициентные или гомеостатические, регрессивные, защитные) ценности противопоставляются постматериалистическим (бытийным, ценностям развития). Данные типы ценностных ориентации имеют различное происхождение, сформулированное им в виде «гипотезы недостаточности» и «гипотезы социализации». В то же время в классификации Ингльхарта постматериалистические ценности практически распадаются на две группы — социальные и ценности самоактуализации, обусловленные, соответственно, направленностью на «присоединение» либо саморазвитие.

     К ценностям адаптации, отражающим направленность на устранение тревоги по поводу физической и экономической безопасности, на сохранение достигнутого, были отнесены «выживание», «жизнь не хуже, чем сейчас», «сохранение сил и здоровья», «чтобы лекарства стали дешевле», «достойная зарплата и пенсия», «отсутствие нужды», «уверенность в завтрашнем дне», «терпение», «душевное равновесие и покой», «чтобы не было страха», «мир, чтоб без крови», «стабильность в обществе», «порядок в стране» и т.п.

     Ценности  социализации, обусловленные ориентацией на других людей, на интеграцию в обществе, на достижение определенного социального статуса, в нашем исследовании представлены следующими основными позициями: «семья», «нормальные дети и внуки», «хорошая работа», «карьера», «большой круг друзей», «чтобы ценили, любили и понимали» и пр.

     Как ценности индивидуализации, соответствующие  направленности на развитие, на самоактуализацию и имеющие скорее автономный характер, были интерпретированы «самоусовершенствование», «интеллектуальное и духовное развитие», «активность», «реализация себя в работе, приносящей пользу людям» и т.д.

     Ряд высказываний, носящих слишком общий  или же формальный характер (например, «счастье»), не были отнесены ни к одной из описанных групп.

     При сопоставлении ценностных предпочтений мужчин и женщин обращает на себя внимание заметно большая ориентация мужчин на ценности адаптации. Профессиональная деятельность для мужчин также выступает преимущественно средством материальной обеспеченности, в отличие от женщин, которые в нашем исследовании чаще связывали работу с определенным социальным статусом, престижем или межличностными взаимоотношениями. Кроме того, женщины существенно чаще упоминали о значимости хорошего психологического климата, благополучия в семье, об отношениях с детьми и т.п. Описанные тендерные различия, по нашему мнению, во многом объясняются традиционным разделением ролей в семье, где мужчина является ответственным за ее внешнюю безопасность и материальное обеспечение, а женщина — за внутрисемейные отношения и развитие детей.

     Наиболее  существенные различия в распространенности описанных типов ценностных ориентации обнаруживались между возрастными группами. Более молодые участники групп существенно реже ориентировались на ценности адаптации и отчетливо чаще — на ценности социализации и индивидуализации, чем люди старшего возраста. Полученные нами результаты соответствуют универсальной тенденции, которую А. П. Вардомацкий формулирует следующим образом: «... младшие поколения демонстрируют большую ориентацию на постматериалистические ценности, нежели старшие». Очевидно, что в молодости человек строит жизненные планы на получение образования и развитие, на создание своей семьи и на собственную карьеру, в среднем возрасте он осуществляет реализацию этих планов, позднее он оценивает себя и окружающее, исходя из ранее им пережитого и достигнутого. В целом это может определять различный «временной локус» системы ценностей в молодом, среднем и пожилом возрасте, в качестве источников и направленности которой выступает будущее, настоящее или прошлое. В этом контексте можно упрощенно сказать, что ценности адаптации, социализации и индивидуализации отражают ориентацию соответственно на прошлое, настоящее и будущее.

     В то же время А. П. Вардомацкий объясняет  описанные закономерности развития системы ценностных ориентации иначе. Он считает, что подобная тенденция отражает не возрастные, а межпоколенные различия, поскольку «формативные годы» современной молодежи пришлись на более благополучный в экономическом плане период. То есть «материализм старости», по его словам, определяется не возрастом как таковым, а тем, что годы формирования основных ценностей, к которым он относит период от 12 до 18 лет, у нынешнего старшего поколения пришлись на военное время. Исследование, направленное на решение других задач, не позволяет подтвердить или опровергнуть эту точку зрения. Отметим лишь, что и сегодня по объективным причинам именно для старшего поколения наиболее актуальны вопросы экономической безопасности и выживания. Как уже отмечалось, система ценностных ориентации включает три уровневых компонента, имеющих различное происхождение, и отражает интеграцию как актуальных представлений личности, так и ее целей и опыта.

     Полученные в ходе проведения фокус-групп результаты носят предварительный, ориентировочный характер и не могут, разумеется, претендовать на большую точность и широту охвата, чем собственно социологические исследования. Однако такое пилотажное исследование позволяет, тем не менее, подтвердить полноту отражения базовых ценностей современного социума в используемых нами психологических методиках и в дальнейшем соотнести наборы ценностей, представленные в общественном и индивидуальном сознании.

Структура ценностных ориентации личности

     Каждый  человек, принадлежащий какому-либо определенному обществу, в той или иной степени ориентируется на весь набор ценностей, которым оно характеризуется. Очевидно, все принадлежащие к одной социокультурной среде обладают одними и теми же ценностями, хотя их значимость в индивидуальной иерархии может быть различной. Как уже отмечалось, ориентация на ту или иную ценность или группу ценностей автоматически подразумевает определение ранга ее значимости по отношению ко всем остальным, т. е. предполагает наличие иерархической системы ценностных ориентации. По словам Э. Фромма, система ценностных ориентации, или «система ценностных координат карты мира», есть у каждого индивидуума. В этой связи более корректно говорить не о «сформированности» либо «несформированности» системы ценностных ориентации конкретного человека, а об уровне ее развития, который, по нашему мнению, определяется доминированием в ней того или иного ценностного «пласта».

     Различным методам диагностики индивидуальной системы ценностей посвящены работы многих отечественных авторов, в частности, Д. А. Леонтьева, Л. М. Смирнова, О. А. Тихомандрицкой и Е. М. Дубовской, И. Г. Сенина, В. Г. Морогина и др. В соответствии с задачами исследования для изучения уровневой структуры системы ценностных ориентации личности был выбран тест М. Рокича, адаптированный на русском языке А. А. Гоштаутасом, А. А. Семеновым, В. А. Ядовым и модифицированный Д. А. Леонтьевым. В отличие от большинства других методов, направленных скорее на диагностику ведущей ценностной направленности, данный тест позволяет исследовать особенности целостной иерархии терминальных и инструментальных ценностей, в которой они упорядочены на основании субъективного ранга их значимости. Для конкретизации критериев ранжирования мы также использовали методический прием, предложенный С. Р. Пантилеевым: испытуемым предлагалось учитывать не только значимость ценности, но и степень ее реализованности. Для этого после завершения ранжирования списков терминальных и инструментальных ценностей испытуемому предлагалось оценить степень реализованности каждой из ценностей в его сегодняшней жизни в процентах.