Наркомания и алкоголизм в вооруженных силах разных стран мира

       В прежние времена рекрутов в армию  «забривали» выборочно, но надолго. В разные времена в разных странах  сроки службы солдат варьировались  от 10 до 25 лет. Брали, как правило, молодых  и крепких деревенских парней, прошедших сито страшного естественного  отбора: в крестьянских семьях рождалось  много ребятишек, но выживали далеко не все, зато выжившие были «здоровы от природы». Попав на военную службу после тяжкого крестьянского  труда и далеко не обильного питания, получая ежедневно порцию мяса да занимаясь регулярно физическими  упражнениями, развивающими силу, выносливость и ловкость, в руках умелых и  часто жестоких инструкторов новобранцы года за три-четыре становились настоящими профессиональными воинами, привычными к походам.

       С введением всеобщей воинской повинности сроки службы значительно сократились, и брать стали всех подряд. Большая  часть срока службы уходила на превращение новобранца в солдата, а едва оно свершалось, как подходило  время увольняться в запас. Фактически армии стали состоять из новобранцев, много хуже солдат прежних времен подготовленных к тяготам службы. А нагрузки постоянно росли, и  опыт франко-прусской войны показал, что без дополнительного «укрепителя  сил» солдаты могут просто не вынести чрезмерных перегрузок во время маршей блицкрига.

       В Германии для повышения выносливости солдат изменили систему их питания  в походе. Плодом творческих усилий армейских диетологов стал продукт, получивший название «гороховая колбаса», изготавливаемый из гороховой муки, с добавлением сала и мясного  сока. Эта калорийная, но тяжелая  пища не укрепляла силы, а отягощала  солдат: они чувствовали себя сытыми, но сил не прибавлялось. Хуже того, у  многих желудки не переносили этой пищи, и солдаты начинали «маяться животом», что отнюдь не прибавляло скорости и бодрости колоннам на марше. Проблема так и осталась нерешенной.

       Пробовали «подбодрить» своих солдат и французские  генералы. Наблюдая за методами ведения  войн туземными армиями в Африке, французские офицеры обратили внимание на поразительную выносливость туземцев и открыли для себя немало удивительного. Войны в основном велись с целью  захвата рабов для продажи  их арабским купцам. Военные экспедиции туземных королей отправлялись в  поход налегке и забирались в  самую глубь джунглей. Добычу –  пленных или купленных у лесных вождей рабов – гнали многие сотни  километров во владения пославшего их короля. При этом ни у чернокожих рабовладельцев, ни у захваченных  ими невольников не было никаких  обозов с припасами. В тропическом  лесу просто невозможно тащить за собой  такие запасы. Ни о какой охоте  и речи быть не могло: караваны шли  спешно, от источника к источнику, нигде не задерживаясь, опасаясь нападения  передумавшего вождя или бунта. Невольники и конвой порой отмахивали по 80 км в день в тяжелейших условиях тропического леса!

       Доставленный  «товар» продавали купцам-арабам, и они уводили свои караваны еще  дальше: в Занзибар и другие отправные  пункты «заморской работорговли», располагавшиеся  на океаническом побережье. На всех этапах невольничьего пути пленники демонстрировали  поразительную выносливость, проходя  фактически весь континент пешком в  короткие сроки. Но, перекупленные португальцами, они словно «ломались» – от выносливости не оставалось и следа, и, не перенеся лишений, они умирали в огромных количествах.

       Французские офицеры считали, что секрет этой африканской выносливости таится в  питании: основой рациона у конвоя и невольников служили свежие плоды ореха колы. По словам африканцев, они утоляли голод, возбуждали в  человеке все силы и способности  и предохраняли от большинства болезней. Эти орехи ценились дороже золота, по сути являясь его аналогом при расчетах между племенами и во внутренней торговле. Во многих африканских государствах кола служил символом мира, особым священным знаком, подносимым сторонами при начале переговоров.

       Кола  заостренная: 1 – цветущая ветка, 2 –  плод. 
В Европе долгое время разговоры о чудесных свойствах ореха кола считали колониальными сказками. Свойства чудо-ореха стали изучать лишь после рапорта начальству подполковника французской армии. Употребляя при восхождении на гору Канга только лишь истолченный в порошок орех кола, он поднимался непрерывно, в течение 12 часов, не испытывая усталости.

       Ботаники  называют это растение Cola acuminata. Относится это растение к семейству стекулиевых. Это красивое вечнозеленое дерево, достигающее высоты 20 м, внешне напоминающее каштан. Оно имеет висячие ветви, широкие продолговатые кожистые листья; его цветки желтые, плоды звездообразные. Дерево начинает плодоносить на 10-м году жизни и дает в год до 40 кг орехов, очень крупных, до 5 см длиной. Как утверждал первый исследователь колы профессор Жермен Сэ, орехи были «по фунту каждый». 
Родина C.acuminata – западный берег Африки – от Сенегала до Конго. Особенно благоприятны условия для этого дерева в Дагомее, на территории нынешнего Бенина. Растение легко адаптируется к другим условиям, произрастая на Сейшельских островах, Цейлоне, в Индии, Занзибаре, Австралии и на Антильских островах.

       Профессор Сэ, исследовавший состав ядра ореха, обнаружил, что оно содержит 2,5% кофеина и редкое сочетание витаминов и других стимулирующих химических веществ. Группа ученых в строжайшей тайне, под контролем военных, выделила экстракт веществ из мякоти колы. В 1884 г. созданный ими продукт «сухари с ускорителем» был представлен на суд Парижской медицинской академии. Испытания его воздействия на человеческий организм были проведены летом 1885 г. в алжирской пустыне.

       Солдаты 23-го егерского батальона, получив  перед походом в качестве питания  лишь «кола-сухари» и воду, выступили из форта. Они шли со скоростью 5,5 км/ч, не меняя темпа в течение 10 ч подряд по адской июльской жаре. Пройдя за день 55 км, никто из солдат не чувствовал себя измотанным, а после ночного привала они совершили обратный марш к форту также без всяких затруднений.

       Опыт  повторили во Франции, теперь уже  с офицерским составом 123-го пехотного  полка. Подразделение, снабженное вместо обычного походного пайка лишь орехами  кола, легким маршем прошло от Лаваля до Рени, и все были бодры настолько, что готовы были немедленно выступить в обратный путь.

       Казалось  средство найдено! Но возникал вопрос: сколько может прожить человек, питаясь подобным образом? По мнению Сэ, орех не заменял человеку съестных припасов, а лишь, опьяняюще воздействуя на нервную систему, притуплял чувство голода, усталости и жажды, заставляя организм использовать собственные ресурсы. Другие ученые считали, что функции организма стимулируются уникальной комбинацией природных элементов, сконцентрированных в ядре ореха.

       Тем не менее «чистый продукт» в пищевой  рацион личного состава воинских подразделений не допустили, поскольку  у чудесного средства обнаружился  весьма серьезный побочный эффект. Ускоритель не только укреплял мускулы, избавлял от усталости и одышки, но и действовал как мощный сексуальный стимулятор. Возникало опасение, что во время войны войска, находящиеся «под колой», могут превратиться в вооруженные банды насильников и мародеров. Поэтому экстракт колы решили применять в качестве усилителя рациона только в особых случаях. Горьковатый привкус колы великолепно сочетался с шоколадом, и этот «шоколад-кола» стал основным продуктом питания сухопутных войск (при длительных переходах), моряков, а позже летчиков и десантников.

       Основным  допингом во всех армиях мира была водка. Перед боем солдатам выдавался специальный  водочный паек для поднятия боевого  духа, но в основном он помогал предотвратить  болевой шок при ранении. Водкой же снимался стресс после боя.

       Во  время Первой мировой войны основными средствами для обезболивания при ранениях и для снятия стресса были «тяжелые наркотики» – кокаин и героин. Военный-морфинист стал обыденным явлением. В России был создан сногсшибательный «окопный коктейль»: смесь спирта с кокаином. Во время Гражданской войны эту «радикальную смесь» употребляли по обе стороны линии фронта – и белые, и красные. После этого не спали сутками, в атаку шли без страха, а при ранении не ощущали боли. Такое состояние должно было помочь солдатам в страшное военное время. Но вот выйти из него одни не успевали, другие не могли, третьи не хотели.

       Печально  закончилась попытка заменить обычные  продукты неким компактным стимулятором в конце 20-х – начале 30-х гг. прошлого века во время вооруженного конфликта между Боливией и Парагваем  из-за нефтеносных территорий. Получив  щедрый кредит, боливийцы запаслись  вооружением и наняли для командования армией бывших германских офицеров во главе с генералом фон Кундом. Костяк офицерского корпуса армии Парагвая составили около сотни русских офицеров-эмигрантов, а генеральный штаб возглавил генерал артиллерии Беляев.

       Несмотря  на значительное превосходство боливийской  армии в вооружении, парагвайцам  удалось окружить их крупную группировку  в джунглях, отрезав ее от источников воды и снабжения. Боливийское командование пыталось доставить окруженным воду и продукты по воздуху, сбрасывая с самолетов лед и мешки с листьями кустарника коки. Жвачка из листов коки гнала усталость, после нее не хотелось есть, а сил становилось хоть отбавляй.

       Солдаты-боливийцы, в массе своей горные индейцы, плохо переносили жаркий влажный  климат, многие болели малярией, и на любимую коку они навалились, думая  решить все проблемы разом. Однажды  нажевавшиеся листьев коки осажденные увидали, что на них под барабанный бой в полный рост, словно на параде, идут парагвайцы. Осажденные в них  стреляли-стреляли, а те не падали и  все шли и шли. Это русский  штабс-капитан, служивший во время  Гражданской войны в офицерском полку дивизии Каппеля, поднял свой батальон в «психическую атаку».

       Подобный  способ атаки «каппелевцы» применяли, чтобы психически надломить противника. Видавшие виды бойцы Чапаева и те не выдерживали такого удара, а уж о боливийцах, находящихся под дурманом коки, и говорить нечего! Бросив оборону, ничего не соображая и крича, что за ними гонятся злые духи, они побежали в джунгли... прямо на пулеметные расчеты парагвайцев.

       Печальный опыт применения стимуляторов отнюдь не поставил крест на этой теме. Военные  медики надеялись при научном  подходе к делу реализовать наиболее ценные и результативные разработки, в которых усиливался бы положительный  эффект, а негативные последствия  ослаблялись.

       Со  времён первой мировой кокаин резко  входит в моду, в особенности у  таких пилотов, как Геринг. Весь кокаин был в основном с Балканского  полуострова. Русские офицеры способствовали его быстрому и надёжному проникновению  в Европу. После ликвидации военных  медицинских корпусов на чёрный рынок хлынули волны белого порошка. В 20-ых кокаин считался таким же безобидным, как и никотин. В ресторанах и на танцах дамочки время от времени отлучались в туалетную комнату «попудрить носик».

       В 30-ые годы фармацевты фирмы Temmler Werke в Берлине разработали стимулирующее средство первитин (Pervitin), или как его ещё называли - метамфитамин. Начиная с 1938 года, вещество применяли систематически и в больших дозах, как в армии, так и в оборонной промышленности. В последние годы войны это достигло просто невероятного размаха, хотя и противоречило официальной нацисткой идеологии, пропагандировавшей воздержание и здоровый образ жизни. За употребление опиума или кокаина можно было попасть в концлагерь, а вот первитин выпускали и не только для «нужд фронта». В продаже даже появились шоколадные конфеты с начинкой первитина. Это называлось «Panzerschokolade» - танковый шоколад. Считалось даже, что первитин менее пагубно, чем кофе, сказываются на организме. Только после того, как стало ясно, что рост числа преступлений и самоубийств среди «потребителей первитина» не случаен, что они заметно агрессивнее, остальных сограждан, продукт был изъят из продажи и даже запрещён министерством здравоохранения.

       «В  вермахте первитин начали широко применять  уже на первой стадии второй мировой  войны, видимо для того, чтобы приучить солдат к ней. Так, в ходе польской кампании пилоты бомбардировщиков, экипажи  подводных лодок, медперсонал, офицеры  в штаб-квартире фюрера – все  получали этот препарат. Но уже тогда  врачи предупреждали, что при  его регулярном употреблении период восстановления организма становится всё длиннее, а действие наркотика  всё слабее. Это непроизвольно  приводит к увеличению дозы. Дальнейшее применение препарата вызывает нервные  расстройства вплоть до коллапса».

       Для фюрера, однако, проблема «износа человеческого  материала» не представляла особого  интереса, особенно на последнем этапе  войны. Это доказывает директива  верховного командования вермахта, принятая в 1944 году: «Возможные осложнения (от применения препаратов) и даже потери не должны беспокоить совесть медиков. Ситуация на фронте требует от нас полной отдачи».

       «А  в концентрационном лагере Заксенхаузен (Sachsenhausen) под Берлином полным ходом шли испытания нового лекарства против усталости - «Energiepille», таблетки, несущие заряд бодрости, нечто вроде сегодняшних «экстази». Это была смесь кокаина, юкодала (Eukodal) – деривата морфия и известного нам первитина. Это новое вещество должно было помочь экипажам малых подводных лодок типа «Seehund» до 4 дней находиться в плавании, сохраняя при этом полную боеготовность. Чтобы проверить действие препарата, его давали заключённым концлагерей. Людей заставляли совершать многодневные марш-броски. За сутки необходимо было пройти 90 километров. На отдых заключённым давалось не более 2 часов в день. Стоит добавить, что фармацевты, создавшие первитин, после войны были вывезены в США и принимали участие в развитии аналогичных препаратов для американской армии. Они использовались и в корейской, и во вьетнамской войнах. Во время второй мировой войны американцы и англичане давали солдатам бензендрин (Benzendrin). У японцев был для этой цели использовали амфетамин».