Культура и патология: побочные эффекты

Культура и патология: побочные эффекты

Текст: А.Ш. Тхостов, К.Г. Сурнов

Традиция культурно-исторического подхода, достаточно долго и эффективно разрабатываемого в отечественной психологии, оставляет в стороне один из ключевых вопросов, связанный с проблемой эффективной адаптации человека к постоянно развивающейся среде. Точнее говоря, это даже не один, а несколько взаимосвязанных вопросов: всегда ли социализация имеет только позитивные следствия, и каково влияние на человека новых социо-культурных условий, среды обитания, типов коммуникаций, новых технологий удовлетворения потребностей?

На наш взгляд, постоянное совершенствование технологий социокультурной манипуляции развитием человека стремительное увеличение числа гуманитарных инноваций и технических средств удовлетворения и формирования его потребностей, да и весь культурно-исторический процесс в целом, закономерно порождают, кроме известных достижений, также и новые формы патологии, не существовавшие ранее. Это, своего рода, обратная, «темная» сторона культуры, почти невидимая и недостаточно осознанная в современных концепциях нормы и патологии, как в медицине, психологии, так и ряде других смежных областей знания. В этих концепциях загадочным образом непротиворечиво сочетаются две просветительские традиции, идущие от Д. Дидро и Ж.Ж. Руссо: понимание прогресса как безусловного блага и безусловного совершенства «натурального» человека, которого культура только портит.

Обычно история онтогенеза «высших» человеческих функций излагается как совокупность достаточно «вегетарианских» событий. Маленький ребенок совместно со взрослым (как представителем и носителем культуры) осваивает новые формы и способы деятельности, интериоризуя их (правда не всегда ясно как), и переходя на новый уровень психического функционирования. Однако и теоретические спекуляции, и клинические наблюдения, да и обыденный опыт не очень согласуются с такой «благостностью». Даже обучение ребенка простым пищевым и гигиеническим навыкам не протекает гладко, а сам феномен наказания в широком понимании этого термина (принципиально неустранимый из культуры), вообще делает сомнительным представление об абсолютной гармонии диады взрослый-ребенок или субъект-социум. Есть руками намного проще, чем вилкой.

Усвоение социальных и  культурных норм, в принципе, мало чем отличается от усвоения через практику падений закона всемирного тяготения, а через болезненный ожог умения правильно обращаться со спичками.

Здесь представляется принципиально важным сформулировать и интегрировать (в теоретическом и практическом плане) в контекст развития современной психологии ряд важных понятий, соответствующих актуальным вызовам культурно-исторического процесса, а, следовательно, и задачам психологической теории и практики. В уточнении нуждаются сами понятия «насилия», «усилия», точнее, — их соотношение.

Однако, преимущество «высшей» функции перед «натуральной» не столь уж очевидно. В.М. Аллахвердов замечает, что ребенок сразу после рождения обладает настолько совершенной рефлекторной регуляцией (например, хватательный рефлекс позволяет ребенку подтягиваться, ухватившись за поднимающую его руку), которой он нескоро, а может быть и никогда, не достигнет на произвольном уровне, а возможности, скорость и объем информации перерабатываемой на сознательном уровне, никогда не сравняться с организмическими возможностями человека.\

 Преимущества «высшей»  функции в другом: в возможности выйти за границы стимуляции, возможности действовать или не действовать в соответствии с иными, не натуральными правилами, а иногда и вопреки им. При этом следует особо подчеркнуть, что отказ, торможение, запрещение как формы социализованной саморегуляции имеют не меньшее значение, чем освоение совместно с взрослым ее выполнения. Усилие, напряжение имеют принципиальное значение для порождения высших форм психики. Именно через торможение, задержку, отказ, напряжение и усилие только и могут объективироваться те или иные функции и феномены психики.

Последующая интериоризация должна предполагать обязательный этап экстериоризации, объективации, а последующая

постпроизвольность —предшествующую  дезавтоматизацию.

Современными психоаналитиками показано, что не только избыточное насилие, непереносимая или слишком ранняя травматизация являются источниками психопатологических симптомов, не менее важный их источник — избыточное облегчение условий существования, превращающееся в тормоз развития навыков самостоятельности, сепарации,

или даже построения устойчивых границ субъекта. Условия формирования «психотической личностной структуры» могут быть связаны с феноменом «всеприсутствующей матери», удовлетворяющей все потребности ребенка до момента их актуализации.

Отсутствие необходимого зазора, оптимального усилия на следующем этапе развития, когда ребенок должен выйти из симбиотических отношений с матерью, порождает «пограничную личностную структуру», характеризующуюся постоянным

стремлением к установлению симбиоза и «опорных» отношений. Избыточная любовь, гипертрофированная поддержка не только не стимулируют развития самостоятельности, но становятся источником аффективных расстройств в случае утраты подобного опорного объекта. Смысл «пограничной личностной организации», прежде всего, в несформированности сингулярности самосознания, невозможности замены опорного объекта, по определению являющегося уникальным.

Формирование «невротическая структуры» также, может быть следствием избыточной любви, отсутствием «третьего» в диаде мать-ребенок, оборачивающимся отсутствием необходимости усилий к завоеванию своего места, своего права, ибо это право заранее завоевано.

Интенсивное и бесконтрольное развитие современных технологий удовлетворения потребностей, а также умножение и активная деятельность так называемых гуманистических школ психологии и педагогики привело к своеобразному перекосу,

дисгармонии в представлениях о соотношении насилия и усилия. В результате стало казаться, что любое, — по принуждению или самостоятельно совершаемое, усилие — это насилие, калечащее психику и тело человека, безнравственное по своей сути, и потому подлежащее решительному иллиминированию, вплоть до полного устранения из контекста «правильного воспитания».

Мысль о том, что усилие, перед тем как стать интериоризированым, всегда должно было быть внешним, и по сути имеющим генетическое родство с насилием, с гуманистической точки зрения совершенно несимпатична. Даже в случае благоприятного прохождения ранних этапов социализации, обретение произвольности регуляции своих физических и психических функций тоже не столь уж безопасно.

Как в любой сложной  системе, за сложность приходится платить большей вероятностью нарушений. В телесной сфере «культурная патология» может проявляться, например, в виде так называемых конверсионных расстройств — нарушений отправления отдельных телесных функций, не основанных на органической патологии. В сфере психических функций «культурная патология» проявляет себя диссоциативными расстройствами — нарушениями произвольной регуляции и десоциализацией целостных психических функций.

Сущность конверсионной патологии заключается в отказе\поломке управления этими функциями.

Еще один источник патологии заключен в том, что сама система их социо-культурной регламентации может быть крайне противоречива,то есть, соответствовать тому, что школой Пало-Альто описывается как «double-bind» — система взаимоисключающих требований. Это демонстративно проявляется в отношении потребностей, особенно жестко регламентируемых культурой, например,сексуальности.

Особый вид «культурной  патологии» — различные формы  деперсонализации, связанные с нарушениями формирования в онтогенезе субъект-объектного членения. Психологический механизм этого вида психической патологии связан с дефицитарностью или нарушениями прохождения этапа «нормального отчуждения» при освоении произвольной регуляции, требующей участия особой психической функции «самоидентификации».

Постоянное усилие имеет принципиальное значение для формирования высших форм психической деятельности, но и для нормального функционирования человека.

Здесь культура создает еще  одну ловушку, еще один побочный источник возможной патологии. С одной стороны, любая технология, создаваемая культурой, направлена на экономию усилия, на снижение напряжения, облегчение жизни. Как ни странно, прогресс часто имеет своей целью регресс, любые орудия, от палки до машин и компьютеров, призваны облегчить или сэкономить усилия, создать рычаг, модифицировать несовершенное тело, добиваясь результатов, недостижимых в естественных условиях.

Человек постоянно рискует стать жертвой такого прогресса, на индивидуально-психологическом уровне оборачивающимся регрессом. Автомобиль приводит к ожирению, а слишком раннее пользование калькулятором не дает возможности сформироваться навыкам арифметических операций. Перекосы и дисгармонии процесса социализации, затрудняющие и даже полностью блокирующих гармоничное развитие личности, возрастают с ускорением внедрения технических и социальных инноваций в повседневную жизнь миллиардов жителей планеты. «Невыносимая легкость бытия», обеспечиваемая современными технологиями удовлетворения потребностей, актуально и потенциально чревата серьезными отрицательными последствиями для всего процесса культурно-исторического развития.

Лечение любого симптома любой болезни одной таблеткой без осознания подлинных причин болезни, удовлетворение любой потребности нажатием одной кнопки и, вообще, любой способ вынимания «рыбки из пруда» без труда, без личного

усилия, без осознания  смысла совершаемого действия вредит здоровью личности, а, в конечном счете, и здоровью тела. Стремление к максимальному облегчению с помощью технических и организационных средств абсолютно всех аспектов

жизнедеятельности как к  основной цели прогресса, таит в себе большую психологическую и социальную опасность.

Слишком легкая жизнь —  основа постепенного распространения расстройств, относимых нами к группе «культурной патологии». Технологическая переразвитость, кажущаяся легкость удовлетворения любых потребностей маскирует собой грозную перспективу массовой актуализации «нормальных психических расстройств», личностной недоразвитости, а может быть, и деградации лучших человеческих ресурсов, потенциалов, лучших виртуальных качеств человеческой личности.

В общем направлении цивилизации к виртуальному индивидуальному регрессу есть еще одна специфическая ловушка: сама по себе возможность знаково-символического опосредствования как механизма произвольной регуляции и удовлетворения потребностей.Здесь патология — также следствие побочного эффекта культуры.

Трудно назвать потребность  или жизненно важную задачу, решению которой нельзя было бы способствовать с помощью современных Интернет-технологий. Однако можно поставить вопрос о возможных негативных последствиях и опасностях злоупотребления этими технологиями для здоровья.

Значительно облегчая удовлетворение любых потребностей, современные технологии зачастую минимизируют, если не полностью сводят на «нет» собственную деятельностную активность индивидуума

Требуют внимательного психологического анализа особые состояния сознания, закономерно возникающие у Интернет-зависимых субъектов. В Интернете высокомотивированный пользователь может оказаться под воздействием очень интенсивного потока сверхзначимой (и зачастую абсолютно бесполезной) для него информации, которую ему нужно (а практически нельзя) успеть, зафиксировать, обработать, не упустив десятков и сотен новых каждую секунду открывающихся возможностей. Интернет-технологии помогают получать информацию, но также в высшей степени пригодны и для распространения дезинформации. Эти технологии обеспечивают невиданные ранее возможности общения

между людьми, но зачастую используются для создания иллюзии общения.

В условиях промышленного производства, создания городов, распада и деградации традиционной семьи и традиционной стратифицированной модели общества, в которой человеку было предназначено законное место, происходит необратимая

деградация нормальных способов коммуникации. Возникающий коммуникативный дефицит компенсируется развитием прессы, а затем и другими современными коммуникативными технологиями, порождающими специфический феномен толпы: неструктурированного общественного образования, связанного лишь коммуникативными сетями. Однако, эта компенсация.

Общество, организованное с помощью коммуникативной сети по С. Московичи есть толпа, обладающая размытой идентичностью, повышенной внушаемостью, утратой рациональности.

Самый большой недостаток суррогатного общения в том, что оно не обеспечивает стабильной идентичности.

Перспектива постановки на технологически совершенный конвейер производства миллионов «одинаковых и одиноких», личностно недоразвитых людей в десятках произведенных по тем же технологиям одинаковых стран реальна

Цель психологического исследования, открывающего дорогу к последующей первичной профилактике, психокоррекции и реабилитации жертв «культурной патологии», состоит в выявлении условий формирования конверсионных, диссоциативных и иных расстройств психической сферы, психологических механизмов их реализации, скрытых коммуникативных целей, вторичной выгоды и патологических звеньев социализации, прежде всего, в варианте злоупотребления современными технологиями удовлетворения потребностей.