Исследование, классификация причин и факторов, способствующих вовлечению представителей различных возрастных и социальных групп в терро

Исследование, классификация причин и факторов, способствующих вовлечению представителей различных возрастных и социальных групп  в террористические организации и  распространению  идеологии терроризма. 

Щеголихина  Ю.Н.

Специальность «Автоматизированные  системы обработки  информации и управления»

Студентка 5 курса

Руководитель  Иванов Анатолий Николаевич

Кафедра Безопасности жизнедеятельности

Терроризм по своим масштабам, последствиям, интенсивности, разрушающей силе, по.

     Истоки  терроризма теряются в глубине тысячелетий, но только в нашем веке он стал феноменом  глобального масштаба. Потенциал  терроризма возрастает из года в год. Целые регионы мира стали очагами  террористической деятельности, которая  в некоторых из них тяготеет к  превращению из конфликтов «малой интенсивности» в полномасштабные военные конфликты. По имеющимся статистическим данным, если в период с 1970 по 1985 г. в различных регионах мира были осуществлены более 6000 террористических актов, то за два последних десятилетия произошел существенный рост их количества (ориентировочно на 50-60%). Сегодня терроризм перестал быть уделом одиночек и разрозненных незначительных групп единомышленников. По оценкам специалистов, сейчас в мире насчитывается более 500 террористических организаций, возможный бюджет которых составляет более 20 млрд долл. США. Интересно разобраться, каковы причины вовлечения людей в террористические организации. 
 
            Проблема причин, психологических корней и мотивации терроризма имеет системный характер. Террористическая активность может быть — в зависимости от степени стабильности общества — причиной, следствием, сопутствующие фактором или формой социальных, политических, этнических, религиозных или иных конфликтов. И всё таки можно выделить некоторые основные причины. При исследовании терроризма постоянно приходится сталкиваться с вопросом, почему при сходных объективных, социально-экономических и политических условиях в одних случаях имеют место такого рода конфликты «малой интенсивности», в других — нет. Существенное значение в продвижении по пути разрешения этой загадки дает изучение мотивационно-ценностной основы террористической деятельности. Западные исследователи разработали целый ряд мотивационных типологий терроризма, выделяя два их основных типа — личностные и политико-идеологические мотивации. Личностные мотивы обращения к терроризму в свою очередь могут подразделяться на три вида: эмоциональные, невротическо-психопатологические и корыстные (государства, организации или лица, спонсирующие террористическую деятельность, нередко хорошо оплачивают ее).[1]

     Национальная  культура, включая сюда и национальную психологию, может стимулировать  террористическое поведение, особенно если эта культура агрессивная, если она опирается на свою необычность, избранность и исключительность, несомненное превосходство над  другими народами; если в национальном характере ярко выражены нарциссические черты, если данный характер отличает ригидность, т.е. застреваемость, когда  давние обиды вновь и вновь  актуализируются, несмотря на заметно  изменившиеся внешние условия. У  народа с такими чертами террористическое убийство всегда будет расцениваться  как героизм: гнусный убийца Басаев стал национальным героем чеченцев после  набега на г. Буденновск в 1995 г. и имел шансы стать их президентом. Это  не случайность, это закономерность для всех стран с националистическим терроризмом.  
 
            Неоднократно возникали дискуссии по поводу того, можно ли считать психопатологические отклонения основным побудительным стимулом терроризма. Ряд исследователей дают отрицательный ответ на этот вопрос. Так, в одном из номеров за 1987 год международного журнала «Терроризм» говорится: «Большинство террористов должны, по-видимому, рассматриваться как лица, не выходящие за рамки нормальности». Более того, известный исследователь терроризма Н. Ливингстоун считает, что есть все основания полагать, что психопатология достаточно редкая вещь среди политических террористов.По-видимому, значительно большую роль в этой сфере играют невротические комплексы. Среди террористов значительно чаще встречаются люди эмоционально неустойчивые, неудачники, стремящиеся заставить говорить о себе, мечтающие о славе, лидерстве и т.п. Для молодых людей, которых подавляющее большинство среди террористов, такого рода деятельность может стать привлекательной благодаря возможности самоутвердиться, ощутить собственную значительность, преодолеть отчуждение и фрустрацию. Террористические организации могут дать молодым людям «возможность стать героем, — пишет К. Л. Оотс в исследовании, посвященном психологическим мотивам терроризма, — Стимулом может стать атмосфера приключений и авантюр... Молодые террористы получают также удовлетворение от веры, что способствуют важному делу. В некоторых случаях даже возможность умереть и стать мучеником может быть мощным психологическим стимулом». Многие исследователи полагают, что важным мотивом обращения к терроризму является потребность «принадлежности к группе», которая становится мощным механизмом духовной, ценностной, поведенческой стереотипизации. По мнению Д. Поуста, для индивидов, страдающих дефицитом самоуважения и с недостаточно развитой личностью, слияние с группой имеет фундаментальное значение. Групповой этос становится для них системой нормативных стандартов и ценностей. «Сравнительные социальные исследования показывают, что сильная потребность в принадлежности к группе является общей чертой террористов во всем мире». 
 
             Однако, групповые узы и стимулы оказываются важным психологическим фактором не только для людей с дефицитом психологической идентификации, не только для фрустрированных маргиналов, но и для террористов совершенно противоположного типа. В интересной работе «Террорист», посвященной психологии терроризма, М. Тейлор приводит результаты исследования двух таких противоположных групп. Одна состояла из врожденных неудачников, не уверенных в себе, страдавших комплексом неполноценности, из чего проистекала их агрессивность. Другая — из умных, уверенных в себе людей. Приводя результаты этого исследования, Тейлор подчеркивает практическую значимость выявления групповой психологии подобного рода. Так, в случае переговоров об освобождении заложников тактика затягивания их могла бы вызвать серьезную дезориентацию и разногласия в первой группе, а во второй такой результат был бы мало вероятным.[2] 
 
              Что касается политико-идеологических мотивов, то их роль в мотивационной системе терроризма далека от однозначности. Нередко даже те исследователи, которые придают им большое значение, считают их все же чаще всего скорее формой «рационализации» других, неосознанных мотивов, чем основным фактором. Однако многие специалисты, напротив, подчеркивают самостоятельный и особо значимый характер идеологических мотиваций. Так или иначе, вряд ли можно сомневаться, что личностные мотивы, как правило, переплетаются с идейными в разных пропорциях. Перевес тех или других зависит от конкретного случая, но вместе они составляют мотивационную основу экстремистского сознания.  
 
              Не менее характерны результаты другого социологического исследования. Опрос проводился среди шиитов-зелотов и не зелотов, а также среди разных возрастных групп. Из шиитов-зелотов 75% и не зелотов — 43,18% выразили готовность к совершению террористических актов. Причем эта готовность существенно коррелирует с возрастом. Среди респондентов до 19 лет включительно 71,42% выразили желание совершить террористический акт, а в более старшей возрастной группе — только 34,37%. Любопытно, что респонденты в возрасте 15 и 16 лет выразили стопроцентную готовность к совершению таких актов. Такой мотивационной доминантой является вера в обладание высшей единственной истиной, уникальным рецептом «спасения» своего народа, социальной группы или всего человечества. Известный специалист по терроризму Б. Дженкинс считает, что «террористы могут рассматриваться как абсолютисты, как «истинно верующие». Такая вера задает тип ценностных и поведенческих моделей террористических групп. [1]

     Понятно, что террористом не становятся сразу. Прежде чем стать террористом, человек  проходит через апатию и другие формы  социальной дезадаптации (Miller, 1988). Попытка  смоделировать процесс становления  террориста осуществлена Э. Шоу (Olson, 1988). Признавая ограничения и недостатки своей модели, автор тем не менее  четко обозначает 4 фактора, которые  приводят человека к терроризму. Такими факторами являются:

1. Ранняя социализация;  
2. Нарцистические нарушения;  
3. Конфликтные ситуации, особенно конфронтация с полицией;  
4. Личные связи с членами террористических организаций (Olson, 1988).

     Шоу приходит к выводу, что террористами становятся выходцы из групп риска, которые с детства испытывали проблемы с самооценкой. Идентификация  с террористической группой обеспечивает таким людям социальную роль, хотя и негативную. Порвать с группой  для террориста почти невозможно — это равносильно психологическому самоубийству. Представления террориста могут быть уподоблены представлениям некоторых женщин, поддерживающих неудачный брак из соображения, что это лучше, чем быть незамужней. Для террориста покинуть организацию значит потерять самоидентичность. Террорист имеет столь низкую самооценку, что для него отказаться от заново обретенной самоидентификации практически невозможно. Эти вовсе не авторитарные люди становятся, таким образом, членами жестко авторитарных групп. Включаясь в такую группу, они обретают защиту от страха перед авторитаризмом. При этом любое нападение на группу воспринимается ими как нападение на себя лично. Соответственно любая акция извне значительно увеличивает групповую сплоченность.

     Некоторые рассмотренные мотивационно-ценностные и идейные ориентации современного экстремизма дают возможность увидеть  его глубоко конфликтогенную  природу. В сущности, какими бы мотивами ни руководствовались экстремисты  и террористы как их «передовой отряд» — их основная цель дестабилизация социально- или этнополитического  положения, создание максимально конфликтных  ситуаций. Только такие ситуации, согласно их политической философии, могут вести  к изменению мира, к реализации их мессианских проектов, к торжеству  «высшей справедливости».  
 
              Таким образом, в современном мире, будущее которого во многом зависит от возможности предотвращения и цивилизованного разрешения социальных, политических, этнических и религиозных конфликтов, психология и философия экстремизма представляет немалую угрозу как конфликтогенный фактор, стимулирующий и поддерживающий социальную и этнополитическую напряженность, конфронтации и взрывы.[3]

Использованные  материалы:

1. Л.Г. Почебут «Социальная психология толпы» (С-Пб, 2004)
2. http://psyfactor.org/lybr61.htm
3. http://www.kontinent.org/