Бихевиоризм, как альтернатива интроспективной психологии. Вюрцбургская школа

Подобно тому, как воспринимаемые нами картины внешнего мира состоят из сложных комбинаций объективных элементов, т. е. ощущений, наши внутренние переживания состоят из сложных комбинаций перечисленных субъективных элементов, т. е. элементарных чувств. Например, радость – это удовольствие и возбуждение, надежда – удовольствие и напряжение. Итак, любое эмоциональное состояние можно «разложить» по описанным осям или собрать из трех простейших элементов.

И можно сказать, что она не достигла успехов на этом пути: ей не удалось собрать из простых элементов живые полнокровные состояния сознания. К концу первой четверти нашего столетия эта психология, практически, перестала существовать.

Для этого было по крайней мере три причины: 1) ограничённость таким узким явлением, как содержание и состояние сознания; 2) идея разложения психики на простейшие элементы была ложной; 3) очень ограниченным по своим возможностям был метод, который психология сознания считала единственно возможным, - метод интроспекции.

Однако, психология того периода описала многие важные свойства и феномены сознания и тем самым поставила многие до сего времени обсуждаемые проблемы. Одна из таких проблем – это проблема метода интроспекции.

2. Метод интроспекции и его недостатки

Метод интроспекции был признан не только главным, но и единственным методом психологии. В основе этого убеждения лежали следующие бесспорных обстоятельства: во-первых, фундаментальное свойство процессов сознания непосредственно открывается (репрезентируется) субъекту. Во-вторых, «закрытость» тех же процессов для внешнего наблюдателя. Сознания разных людей сравнивались в то время с замкнутыми сферами, которые разделены пропастью. Никто не может перейти эту пропасть, никто не может непосредственно пережить состояния моего сознания так, как я их переживаю. И я никогда не проникну в образы и переживания других людей.

Итак, предмет психологии – факты сознания; последние непосредственно открыты мне и никому больше; следовательно, изучать их можно методом интроспекции – и никак иначе.

Идейным отцом метода интроспекции считается английский философ Дж. Локк, хотя его основания содержались также в декартовском тезисе о непосредственном постижении мыслей.

Дж. Локк считал. Что существует два источника всех наших знаний: первый источник – это объекты внешнего мира, второй – деятельность собственного ума. На объекты внешнего мира мы направляем свои внешние чувства и в результате получаем впечатления (или идеи) во внешних вещах. Деятельность же нашего ума, к которой Локк причислял мышление, сомнение, веру, рассуждения, познание, желания, познается с помощью особого внутреннего чувства – рефлексии. Рефлексия, по Локку, - это «наблюдение, которому ум подвергает свою деятельность» (9, стр 129).

Дж. Локк замечает, что рефлексия предполагает особое направление внимания на деятельность собственной души, а также достаточную зрелость субъекта. У детей рефлексии почти нет, они заняты в основном познанием внешнего мира. Она может и не развиться и у взрослого, если он не проявит склонности к размышлению над самим собой и не направит на свои внутренние процессы особого внимания.

Итак, у Локка содержится, по крайней мере, два важных утверждения:

1. Существует возможность раздвоения, или «удвоения», психики. Душевная деятельность может протекать как бы на двух уровнях: процессы первого уровня – восприятия, мысли, желания; процессы второго уровня – наблюдение, или «созерцание» этих восприятий, мыслей, желаний.

 2. Деятельность души первого уровня есть у каждого человека и даже ребенка. Душевная деятельность второго уровня требует специальной организации. Это специальная деятельность. Без нее знание о душевной жизни невозможно. Без нее впечатления о душевной жизни подобны «проносящимся призракам», которые не оставляют в душе «ясные и прочные идеи».

Эти оба тезиса, а именно возможность раздвоения сознания и необходимость организации специальной деятельности для постижения внутреннего опыта, были приняты на вооружение психологией сознания. Были сделаны следующие научно – практические выводы:

1) Психолог может проводить исследования только над самим собой. Если он хочет знать, что происходит с другим, то должен поставить себя в те же условия, пронаблюдать себя и по аналогии заключить о содержании сознания другого человека.

2) Поскольку интроспекция не происходит сама собой, а требует особой деятельности, то в ней надо упражняться, и упражняться долго.

Психологи того времени отмечали важные преимущества метода интроспекции. Во – первых, считалось, что в сознании непосредственно отражается причинная связь психических явлений. Например, если человек захотел поднять руку и поднял ее, то причина действия ему непосредственно известна: она присутствует в сознании в форме решения поднять руку. В более сложном случае, если другой человек вызывает в нем сострадание и последний стремится тому всячески помочь, для последнего очевидно, что его действия имеют своей причиной чувство сострадания. Он не только переживает это чувство, но знает его связь со своими действиями.

Во – вторых, интроспекция поставляет психологические факты в чистом виде, без искажений. Дело в том, что при познании внешнего мира наши органы чувств, вступая во взаимодействие с внешними предметами, искажают их свойства. Например, за ощущениями света и звука стоят физические реальности – электромагнитные и воздушные волны, которые совершенно не похожи ни на цвет, ни на звук. И их еще надо как - то «очищать» от внесенных искажений.

В отличие от этого для психолога данные ощущения есть именно та действительность, которая его интересует. Любое чувство, которое испытывает человек независимо от его объективной обоснованности или причины, есть истинный психологический факт. Между содержаниями сознаний и внутренним взором нет искажающей призмы. «В сфере непосредственных данных сознания нет уже различия между объективным и субъективным, реальным и кажущимся, здесь все есть, как кажется, и даже именно потому, что оно кажется: ведь когда что – нибудь нам кажется, то и есть вполне реальный факт нашей внутренней душевной жизни» (10, стр. 1034).

Итак, применение метода интроспекции подкреплялось еще соображениями об особых преимуществах этого метода.

В психологии конца 19 века начался грандиозный эксперимент по проверке метода интроспекции. Научные журналы того времени были наполнены статьями с интроспективными отчетами; в них психологи с большими подробностями описывали свои ощущения, состояния, переживания, которые появлялись у них при предъявлении определенных раздражителей, при постановке тех или иных задач.

Надо сказать, что это не были описания фактов сознания в естественных жизненных обстоятельствах, что само по себе могло бы представить интерес. Это были лабораторные опыты, которые проводились в «строго контролируемых условиях», чтобы получить совпадение результатов у разных испытуемых.

Эксперименты наиболее строгих интроспекционистов (Э. Титченера и его учеников) осложнялись еще двумя дополнительными требованиями.

Во – первых, интроспекция должна была направляться на выделение простейших элементов сознания, то есть ощущений и элементарных чувств.

Во – вторых, испытуемые должны были избегать в своих ответах терминов, описывающих внешние объекты, а говорить только о своих ощущениях, которые вызывались этими объектами, и о качествах этих ощущений. Например, испытуемый не мог сказать: «Мне было предъявлено большое, красное яблоко». А должен был сообщить примерно следующее: «Сначала я получил ощущение красного, и оно затмило все остальное; потом оно сменилось впечатлениями круглого, одновременно с которым возникло легкое щекотание в языке, по – видимому, след вкусового ощущения. Появилось также быстро преходящее мускульное ощущение в правой руке…».

Ответ в терминах внешних объектов был назван Э. Титченером «ошибкой стимула» - известный термин интроспективной психологии, отражающий ее атомистическую направленность на элементы сознания. Такая интроспекция получила название «аналитической интроспекции», поскольку ее результатом должно было быть получение «сенсорной мозаики» того или иного образа. А направление, которое опиралось на подобную методологию исследования, стало называться структурализмом (хотя подлинный смысл слова «структура» при этом выхолащивалось: ведь речь шла, скорее, не о структуре образа, а о простой сумме входящих в него элементов – ощущений).

По мере расширения такого рода исследований стали обнаруживаться крупные проблемы и трудности.

Во – первых, становилась все более очевидной бессмысленность этой «экспериментальной психологии».

Другим неприятным следствием были накапливающиеся противоречия в результатах. Результаты не совпадали не только у различных авторов, но даже иногда у одного и того же автора при работе с разными испытуемыми.

Больше того, зашатались основы психологии – элементы сознания. Психологи стали находить такие содержания сознания, которые никак не могли быть разложены на отдельные ощущения или представлены в виде их сумм. Не отдельные звуки определяют мелодию, не простая их совокупность, говорили представители гештальтпсихологии, а какое – то особое качество, которое связано с отношениями между звуками. Это качество целостной структуры (нем. – «гештальта»), а не суммы элементов.

Наконец, стали выявляться неосознаваемые причины некоторых явлений сознания. Вот пример того, что очень многое в человеческой психике ускользает от самонаблюдения. Об этом говорит Г. Модели: «Сознание не дает никакого отчета о существенных материальных условиях, которые лежат в основании каждого душевного явления и определяют его характер: при уничтожении деятельности оптических бугров человека болезнью или каким – нибудь другим путем он не сознает, что сделался слепым, пока опыт не убеждает его в этом… Известны другие случаи, подобные случаю со служанкой…:служанка эта в бреду горячки повторяла длинные тирады на еврейском языке, которых она не понимала и не могла повторить в здоровом состоянии, но которые она слышала, когда жила у священника, который громко читал их… Сознание не открывает ничего относительно того процесса, которым одна мысль вызывает к деятельности другую… Изобретения даже самим изобретателям кажутся делами случая, счастья;…самые лучшие мысли автору всегда являются так неожиданно, что удивляют его самого; и поэт в минуты творческого вдохновения пишет не сознательно, а как бы под диктовку (цит. по Соколовой Е. Е стр 208).

Таким образом, метод интроспекции не смог выступать научным методом изучения сознания; интроспекция «просматривает» ряд интересных факторов; это очень субъективный метод.

Итак, обнаружился ряд фундаментальных недостатков метода интроспекции. Они были настолько существенны, что поставили под сомнение метод в целом, а с ними и предмет психологии – сознание.

3. Бихевиоризм, как альтернатива интроспективной психологии. Вюрцбургская школа

Как альтернатива интроспективной психологии выступил бихевиоризм, представителем которого явился Джон Уотсон. Он заявил, что наука может изучать только то, что объективно наблюдаемо и регистрируемо; переживания же – это нечто субъективное, которое научно изучаться вообще не может (пусть литература занимается этими переживаниями, описывает их и так далее). Поэтому психология должна сменить свой предмет: изучать поведение человека и животных, под которым следует понимать совокупность внешне наблюдаемых и регистрируемых объективно реакций на определенные воздействия (стимулы) из внешней среды. Психолог должен заниматься выяснением вопроса, на какой стимул следует та или иная реакция и какие стимулы нужны человеку, чтобы воспитать из него полезного члена общества (то есть отвечающего «нужным» обществу реакциями)… В этой системе интроспекции вообще не было места.

Но помимо такого предложения сменить предмет психологии были предложены и другие варианты метода интроспекции.

Один из них был предложен в так называемой Вюрцбургской школе, которая занималась изучением мышления человека методом «систематической интроспекции». Ярким представителем этой школы был О. Кюльпе. Он говорил: «Лишь только опытные испытуемые на основании самонаблюдения над переживаниями во время исследования начали сообщать непосредственно после опыта полные и беспристрастные данные о течение душевных процессов, тотчас же обнаружилась необходимость расширения прежних понятий и определений. Было обнаружено существование таких явлений, состояний, направлений, актов, которые не подходили под схему старой психологии. Испытуемые стали говорить на языке жизни, а представлениям во внутреннем мире отводили лишь подчиненную роль. Они знали и думали, судили и понимали, схватывали смысл и толковали общую связь, не пользуясь существенной поддержкой случайно всплывающих при этом чувственных представлений. Приведем несколько примеров. Испытуемых спрашивают, понимают ли они предложение: «Лишь только золото замечает драгоценный камень, оно тотчас же признает превосходство его сияния и услужливо окружает камень своим блеском». В протокол после того вносится: «Вначале я обратил внимание на выделенное слово золото. Я понял предложение тотчас же, небольшие трудности составило только слово видит. Далее мысль перенесла меня вообще на человеческие отношения с намеком на порядок ценностей. В заключение я имел еще что – то вроде взгляда на бесконечную возможность применения этого образа». Здесь описан процесс понимания, который происходит без представлений, но лишь при посредстве отрывочного внутреннего языка… Мысли являются не только чистыми знаками для ощущений, они вполне самостоятельные образования, обладающие самостоятельными ценностями, о мыслях можно говорить с той же определенностью. Как и о чувственных впечатлениях…(6, стр 22,25).

В экспериментальных исследованиях Вюрцбургской школы на первый план выступили активность сознания, его процессуальность. Кюльпе не раз повторяет, что в его школе «заговорили на языке жизни», то есть попытались посмотреть на сознание не через призму абстрактных его «элементов», а ухватить его процессуальную, действенную сторону, в частности, понять мышление как акты различного типа: понимание, суждение, установление отношений, схватывание общего смысла… И это изучалось в данной школе путем метода все той же интроспекции, но интроспекции определенного типа, названной «методом систематической интроспекции», которая была направлена на выделение и изучение отдельных фаз процесса мышления.