Томаса Гоббс учение о государстве и праве

 Гоббс сравнивал живых существ более низкого уровня организации и человека. Он говорил, что некоторые живые существа, как, например,  пчелы  и  муравьи, живут,  правда,  дружно  между  собой,   а   между   тем   каждое   из   них руководствуется лишь своими частными суждениями и стремлениями,  и  они  не обладают способностью  речи,  при  помощи  которой  одно  из  них  могло  бы сообщить другому, что оно считает необходимым для общего блага. Поэтому кто-нибудь, вероятно, захочет узнать, почему  род человеческий  не  может жить точно так же. Томас Гоббс считал, что это:

         . Во-первых, люди непрерывно соперничают   между  собой,  добиваясь

           почета  и  чинов,  чего  указанные   существа   не   делают,   и,

           следовательно, на этом основании  среди людей возникают зависть  и

           ненависть, а в итоге и война,  чего среди тех не бывает.

         . Во-вторых, среди  указанных   существ  общее  благо   совпадает  с

           благом каждого индивидуума, и,  будучи  от  природы  склонными   к

           преследованию своей частной  выгоды, они тем самым  творят  общую

           пользу. Человеку же, самоуслаждение  которого состоит в сравнении

           себя с другими людьми, может  приходиться по вкусу лишь  то,  что

           возвышает его над остальными.

         . В-третьих, указанные существа, не обладая (как люди) разумом,  не

           видят и не думают, что видят  какие-нибудь Ошибки в управлении  их

           общими делами, между тем как  среди людей имеются многие, которые

           считают  себя  более  мудрыми   и  более   способными   управлять

           государственными  делами,  чем   другие,  и   поэтому   стремятся

           реформировать и обновлять общественный  строй.

         .  В-четвертых,  хотя  указанные   существа  и  обладают  некоторой

           способностью пользоваться своим  голосом, чтобы дать  знать   друг

           другу о своих  желаниях  и  страстях,  однако  они   лишены  того

           искусства  слова,  при  помощи  которого  некоторые  люди  умеют

           представить другим добро злом, а зло добром и  преувеличить  или

           преуменьшить по своей воле  видимые размеры добра  и   зла,  внося

           беспокойство в душу людей  и смущая их мир.

         . В-пятых, неразумные существа  не  умеют  делать  различие  между

           неправомерностью и материальным  ущербом, и поэтому, до  тех   пор

           пока им хорошо живется, они  живут в мире со своими сотоварищами,

           между тем как человек  становится  наиболее  беспокойным  именно

           тогда, когда ему лучше всего  живется, так  как  тогда   он  любит

           показывать свою мудрость.³

 Наконец,  согласие указанных  существ   обусловлено  природой,  согласие  же людей - соглашением, являющимся чем-то искусственным. Вот почему нет  ничего удивительного в том, что, для того чтобы сделать это согласие  постоянным  и длительным,  требуется  еще  кое-что  (кроме  соглашения),  а  именно  общая власть, держащая людей в страхе и направляющая их действия к общему благу.

  Итак, Гоббс полагал, что общая власть, которая была бы  способна  защищать людей от вторжения  чужеземцев  и  от  несправедливостей,  причиняемых  друг другу, и, таким образом, доставить  им  ту  безопасность,  при  которой  они могли бы кормиться  от  трудов  рук  своих  и  от  плодов  земли  и  жить  в довольстве, может быть  воздвигнута  только  одним  путем,  а  именно  путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке  или в собрании  людей, которое большинством голосов могло бы  свести  все  воли  граждан  в  единую волю. Иначе говоря, для установления общей  власти  необходимо,  чтобы  люди назначили  одного  человека  или  собрание  людей,  которые  явились  бы  их представителями; чтобы каждый человек считал себя  доверителем  в  отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать  других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя  ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению  носителя общего лица. И если это свершилось, то множество людей объединенных в  одном лице Гоббс назвал государством. Благодаря полномочиям, отданным  этому  лицу или группе лиц каждым отдельным человеком в государстве,  указанный  человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной  в  нем  силой  и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека  или это собрание лиц способным направлять волю всех людей к внутреннему  миру  и к взаимной помощи против внешних врагов. В этом человеке  или  собрании  лиц состоит сущность государства, которая  нуждается  в  следующем  определении: государство есть единое лицо, ответственным  за  действия  которого  сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей,  с  тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их  так,  как  сочтет необходимым для их мира и общей защиты.

 Для достижения  верховной власти имеются два  пути. Один  -  это  физическая сила, например, когда кто-нибудь заставляет своих  детей  подчиниться  своей власти под угрозой погубить  их  в  случае  отказа  или  когда  путем  войны подчиняют своей воле врагов, даруя им на этом условии жизнь. 

Второй  -  это добровольное соглашение людей подчиниться  человеку  или  собранию  людей  в надежде, что этот человек или это собрание сумеет защитить  их  против  всех других. Такое государство может быть названо политическим государством,  или государством, основанным на установлении, а государство,  основанное  первым путем,- государством, основанным на приобретении. 

             3. Учение о государстве

К. Маркс писал  о Гоббсе, как о выдающемся философе нового времени, который "стал рассматривать  государство человеческими глазами  и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не теологии".

В "Левиафане" Гоббс дал развернутое определение  государства: "Государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их мира и общей защиты". Из этого определения следуют основные принципы договорной теории государства:

1. Государство есть единое лицо. "Тот, кто является носителем этого лица, называется сувереном, и о нем говорят, что он обладает верховной властью, а всякий другой является его поданным". Но это не означает, что во главе государства должен обязательно стоять один человек. Суверенная власть может принадлежать и "собранию людей". Но в обоих случаях власть государства едина и нераздельна, она сводит волю всех граждан "в единую волю".
2. Люди, создавшие государство путем взаимного договора, не только санкционируют все его действия, но и признают себя ответственными за эти действия.
3. Верховная власть может использовать силы и средства подданных так, как сочтет это необходимым для их мира и защиты. При этом верховная власть не несет какой-либо ответственности за свои действия перед подданными и не обязана отчитываться за эти действия перед ними.

Государство обладает наивысшей возможной властью  и оно "безнаказанно может делать все, что ему угодно". Государство, по взглядам Гоббса, это - великая и  могучая сила, своего рода "смертный бог", безраздельно властвующий над  людьми и возвышающийся над ними.⁴ Наделяя государство неограниченной, абсолютной властью, Гоббс существенно ограничивал права подданных. И хотя люди создали эту силу для защиты своей жизни и обеспечения безопасности, т.е. в своих собственных интересах, она действует так, как считает нужным и, ни в чем зависит от своих поданных, требует от них беспрекословного подчинения и полного послушания. Вместе с тем автор "Левиафана" считает, что если большая масса людей оказала "неправильное сопротивление верховной власти", за что каждого из них ожидает смертная казнь, то они имеют право соединиться "для взаимной помощи и защиты". Здесь Гоббс отталкивается от своего понимания естественного права, которое позволяет каждому человеку "защищать себя всеми возможными средствами".

Гоббс, различает  три вида государства: монархию, демократию и аристократию. К первому виду относятся государства, в которых  верховная власть принадлежит одному человеку. Ко второму - государства, в  которых верховная власть принадлежит  собранию, где любой из граждан  имеет права голоса. Этот вид государства  Гоббс называет народоправством. К  третьему виду относятся государства, в которых верховная власть принадлежит  собранию, где правом голоса обладают не все граждане, а лишь известная  часть их. Что касается других традиционных форм правления (тирании и олигархии), то Гоббс не считает их самостоятельными видами государства. Тирания- это та же монархия, а олигархия ничем не отличается от аристократии. Вместе с тем, симпатии Гоббса принадлежали монархии, которая, на его взгляд, наиболее приспособлена для осуществления главной цели государства - обеспечения мира и безопасности народа. Ведь люди, осуществляющие власть, тоже эгоисты, а эгоизм одного легче удовлетворить, чем эгоизм многих.

Уподобляя государство  Левиафану, "который является лишь искусственным человеком, хотя и  более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он создан", Гоббс подчеркивает, что  всякий государственный организм может существовать только в условиях гражданского мира. Смута есть болезнь государства, а гражданская война - его смерть. Государство, отождествленное Гоббсом с обществом и народом, рассматривается им как конгломерат людей, имеющих общие интересы и цели. Единство интересов всех граждан он считает абсолютным, постоянным фактором, цементирующим государственное устройство, скрепляющим его организацию. Как отмечал буржуазный историк философии Б. Рассел, Гоббс при этом полностью игнорировал классовые и социальные противоречия, которые столь бурно проявили себя в эпоху английской буржуазной революции. Гоббс, естественно, игнорировал и классовую природу государства. Верховная власть, выражающая, по его мнению, общие интересы подданных, изображается как надклассовая сила. За ней он не видит ни экономических, ни политических интересов каких-либо социальных групп. Межгосударственные отношения, по Гоббсу, могут быть только отношениями соперничества и вражды. Государства представляют собой военные лагеря, защищающиеся друг от друга с помощью солдат и оружия. Такое состояние государств, подчеркивает Гоббс, следует считать естественным, "ибо они не подчинены никакой общей власти, и неустойчивый мир между ними вскоре нарушается". Очевидно, что на взгляды Гоббса большое внимание оказала эпоха, в которую он жил. В то время европейскими государствами велись беспрерывные и кровопролитные войны. Несмотря на это, были мыслители, которые в тех же исторических условиях считали войну не естественным, а противоестественным состоянием человечества.

4. О правах суверенов в государстве

 

 Мы  говорим,  что   государство   установлено,   когда   множество   людей

договаривается  и заключает соглашение каждый с  каждым о  том,  что  в  целях водворения мира среди них и защиты от других каждый из них будет  признавать как свои собственные все действия и  суждения  того  человека  или  собрания людей, которому большинство дает право представлять лицо всех  (т.  е.  быть их представителем) независимо от того, голосовал ли он за или против них.

Гоббс  считал,  что  так как народ заключает соглашение,  то  следует

разуметь, что  он не  обязался  каким-либо  предыдущим  соглашением  к  чему-нибудь  противоречащему  данному  соглашению.  Следовательно,  те,  кто  уже установил государство и таким образом обязался  соглашением  признавать  как свои действия и суждения одного, неправомерны без его  разрешения  заключать между  собой  новое  соглашение,  в  силу  которого  они  были  бы   обязаны подчиняться в чем-либо другому человеку. Поэтому подданные монарха не  могут без его разрешения свергнуть монархию и вернуться к хаосу разобщенной  толпы или перевести свои полномочия с того, кто  является  их  представителем,  на другого человека или другое собрание людей, ибо они обязались  каждый  перед каждым признавать именно его действия своими и считать  себя  ответственными за все, что их суверен будет или сочтет уместным делать. Кроме того, если тот, кто покушается  на  власть своего суверена, был бы им убит или наказан за эту  попытку,  то  наказуемый был бы сам виновником своего наказания согласно  обязательству,  взятому  на себя при установлении государства: признавать как исходящее от  него  самого все то, что его суверен  будет  делать.  А  так  как  для  всякого  человека является несправедливостью делать что-нибудь, за  что  он,  по  собственному признанию, заслуживает наказания, то покушение на права суверена  уже  и  на этом основании является несправедливостью.⁵

 Мнение, будто  какой-либо монарх получает свою  власть  на  основе

соглашения, т.  е.  на  известных  условиях,  вытекает  из  непонимания  той

простой истины, что соглашения являются лишь словами  и  сотрясением  воздуха и обладают силой обязать, сдерживать, ограничить и  защитить  человека  лишь постольку,  поскольку  им  приходит  на  помощь  меч  государства,   т.   е. несвязанные  руки  того  человека  или  собрания  людей,  которые   обладают верховной властью и действия  которых  санкционированы  всеми  подданными  и исполнены силой всех подданных, объединенных в лице суверена.