Основные типы политических систем

    Сегодня настал момент, когда, в связи с  фактической отменой разделения властей путем подчинения ее представительной, судебной и исполнительной ветвям, исчезла и та сравнительная ясность  представлений о происходящем, которая  свойственна этим властям в условиях демократии и в результате их способности контролировать друг друга. А отсутствие ясности не может не повышать и чувство растерянности перед лицом происходящих изменений. В итоге даже многие из тех, кто видит свой гражданский долг в противостоянии свертыванию демократических свобод и процедур, не понимают, какие действия имеет смысл предпринимать. Вместе с тем, в условиях недоизученности политической системы вполне может оказаться, что влияние политических процессов на реально происходящее в стране переоценивается как сторонниками, так и противниками существующего режима.  

    Есть  две основные, сущностные характеристики современной российской политической системы. Во-первых, это система личной власти «безальтернативных» президентов, при которой не может быть передачи власти от правящего президента к сопернику-оппозиционеру, президент имеет возможность сохранять власть столько, сколько он сам хочет, и передавать ее по наследству избранному им преемнику; во-вторых, эта личная власть осуществляется не открыто, как в неконституционных или квазиконституционных монархиях или военных диктатурах, а имитацией правовых демократических механизмов. [9] 

    Такая система не представляет собой что-то уникальное. Напротив, подобные системы  очень характерны для современного мира. Они установились почти во всех странах СНГ. Нет никаких принципиальных отличий нашей системы от казахстанской, киргизской, узбекской, белорусской, азербайджанской. Вне СНГ подобных систем также очень много - египетская, сирийская, тунисская, индонезийская при Сухарто, филиппинская при Маркосе принципиально не отличаются от нашей. Во всех этих странах, как и в России, власть правителей (президентов) - личная власть, она не основана на праве и демократии - на единых «правилах игры», которым подчиняются все участники политического процесса и при которых победители и побежденные меняются местами. В них не при неизменных правилах игры меняются победители и побежденные, а постоянные «победители» меняют по ходу дела «правила игры». Но во всех этих странах власть легитимируется имитацией правового демократического процесса, президенты избираются на выборах без соперников, или с фиктивными соперниками, или их власть продлевается, но всегда референдумами и так далее. Методы могут быть разные, но суть от этого не меняется. [10] 

    Большая распространенность подобных систем в наше время связана с тем, что идеологически демократия и правовое государство в современном мире, можно сказать, уже победили. За сомнительным исключением исламского фундаментализма, сегодня нет «серьезных» идеологий, которые выдвигали бы какие-то альтернативные демократии идеалы общественного устройства. Традиционалистский монархический авторитаризм существует в виде «рудиментарных» доживающих свой век систем вроде саудовской или свазилендской, коммунистические и фашистские альтернативы демократии тоже в прошлом. Эпоха таких тоталитарных идеологий прошла. Но принятие демократических и правовых ценностей и отсутствие сколько-либо серьезных альтернатив им не означает, что все народы могут им следовать. Для реально функционирующей демократии нужны или высокий уровень развития общества, или тип культуры, который благоприятен демократии даже при относительно низком уровне развития.

    Когда в обществе нет никакой определенной системы власти или система существует только в зародыше, как это было у нас в 1991 году или на Украине фактически все постсоветские годы, роль внешних воздействий может быть очень велика. Но когда система укоренилась, их роль минимальна. В 1917 году вполне можно было не дать возникнуть советской власти. В 1918--1920 годы для ее уничтожения уже нужны были серьезные усилия, а дальше с ней вообще ничего сделать было нельзя. То же и с нашей системой. В 1991 году существовал большой веер возможностей. Сейчас его нет. Наша система развивается по своей внутренней логике, которую не в силах изменить никакие внешние воздействия. Роль индивидов, случайных обстоятельств, внешних воздействий возрастет в дальнейшем, когда система начнет слабеть и «умирать» и особенно когда она уже погибнет, а новая еще не укоренится, то есть когда мы «на новом высшем этапе» вернемся в ситуацию 1991 года. За этапом расцвета неизбежно должен прийти этап упадка и «старости» системы, а затем и ее конец. Во-первых, система становится все более ригидной, утрачивает связи с обществом, а общество развивается и ему становятся тесны рамки системы. Возникают «ножницы» между все большей формальной, внешней управляемостью общества и реальной потерей контроля над ним в результате исчезновения «обратных связей». Во-вторых, все большая формальная управляемость политическим процессом ведет к тому, что власть «делегитимируется», ибо при отсутствии каких-либо идейных альтернатив демократии имитация демократических форм необходима, но эта имитация должна быть хоть в какой-то степени правдоподобной. Между тем все большая формальность выборных процедур становится все более очевидной, и власть таким образом сама подрывает основу собственной легитимности. Именно сейчас система, достигнув максимальной стабильности и зрелости, вступает в период своего упадка. Губернаторы становятся назначаемыми, Дума полностью контролируема, и выборы в Думу уже стали фикцией. Но это значит, что власть просто перестает знать, что реально происходит в обществе, а общество начинает понимать, что власть ни в коей мере исходит не от него. Власть и общество начинают жить в разных и «расходящихся» мирах. Фактически повторяется то, что было при советской власти, когда формальная управляемость была стопроцентной, и именно это и привело систему к гибели. Тем не менее, хотя некоторые признаки надвигающегося кризиса можно заметить уже сейчас, этот кризис наступит только лет через 15-20. Этот кризис будет снова означать появление широкого веера возможностей дальнейшего развития. Он может привести к реальной демократии или просто к периоду хаоса и анархии, из которого возникнет подобная же система. Развитие других стран с однотипными режимами говорит нам, что устойчивость подобных режимов, срок их жизни очень ограничены, но исход кризисов, возникающих при их падении, может быть разным. В России, с ее специфическим геополитическим положением и демографической ситуацией, слабыми связями между удаленными друг от друга на колоссальные расстояния регионами и наличием множества инонациональных потенциально или даже реально сепаратистских анклавов, нельзя исключать и такого варианта разрешения кризиса, как распад государства. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Заключение 

    Чтобы определить типы политических  систем нужно ответить на следующие вопросы:

       1. Какой класс или слой общества  господствует в данном государстве?

       2. Каким способом правит элита  (группа)?

       3. Какие институты делают возможным  контроль над правящей группой?

    Чем демократичнее политическая  система, тем  активнее  в   ней  граждане страны, а этого можно добиться лишь в случае управления снизу до верху. Сейчас на лицо тот факт, что активность граждан очень низкая,  местными законодательными органами принимаются местные законы,  в  которых  вынуждены уменьшать процент явки населения на выборы. В  данной  политической  системе масса народа оторвана от правления снизу до верху.

    Тип политической системы характеризуется  соотношением и взаимодействием  ее структурных элементов. От их места, роли, содержания и направленности зависят характер политической системы, а также темпы развития общества в целом. Любая политическая система нуждается в признании ее со стороны общества. Это признание может быть активным или пассивным, открытым или скрытым, осознанным или бессознательным, добровольным или принудительным. Возможность признания политической системы обществом более вероятна, если она выражает объективные потребности людей. Однако между легитимацией политической системы и тем, как она реагирует на общественные потребности, нет прямой и однозначной связи. В некоторых случаях она может пользоваться поддержкой, не выражая коренных интересов масс.

    В чем проявляется признание и  поддержка политической системы? Прежде всего, – в соблюдении законов, в  выплате налогов, в выполнении воинского  долга, участии в голосовании, лояльном отношении к власти, заинтересованности в политической информации и др. Если политическая система не пользуется доверием, она теряет устойчивость. Попытки продлить ее существование с помощью насилия не дают конечного позитивного результата.

    Как выразился выдающийся французский дипломат Ш. Тайлеран: “Со штыками можно сделать все, но на них нельзя сидеть”. К политической системе предъявляются и определенные требования, на которые она реагирует неоднозначно: либо реализует их, либо стремится подавить и тем самым усугубляет ситуацию, может довести ее до состояния кризиса. В то же время общество не должно предъявлять к системе слишком завышенные требования, которые она не может удовлетворить в силу объективных обстоятельств. Подобные требования приводят к перегрузке системы и завершаются, как правило, общей стагнацией.

    В свою очередь, сама политическая система  подвержена особому воздействию  правящей элиты, принимающей политические решения, которые далеко не всегда обусловлены  общественными потребностями и  интересами (так вьетнамская и афганская войны велись не по воле американского и советского народов).