Крестьянская реформа 1861 года

КРЕСТЬЯН ЗЕМЛЕЙ

Центральное место в  реформе занимал вопрос о земле. Изданный закон исходил из принципа признания за помещиками права собственности  на всю землю в их имениях, в  том числе и на крестьянскую надельную, а крестьяне объявлялись лишь пользователями этой земли, обязанными отбывать за нее установленные "Положениями" повинности (оброк или барщину). Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить ее у помещика.

Во время подготовки реформы, как уже отмечалось выше, был однозначно отвергнут принцип  безземельного освобождения крестьян. Полное обезземеление крестьян было экономически невыгодной и социально  опасной мерой: лишая помещиков  и государство возможности получать прежние доходы с крестьян, оно создало бы многомиллионную массу безземельного крестьянства и тем самым могло бы вызвать всеобщее крестьянское недовольство вплоть до восстания. На это неоднократно указывали в своих письмах помещики и в донесениях представители местной власти. Правительство не могло не считаться с тем, что требование предоставления земли было главным в крестьянском движении предреформенных лет.

Но если полное обезземеление  крестьян в силу указанных соображений  было невозможно, то и наделение их достаточным количеством земли, которое поставило бы крестьян в независимое положение от помещиков, было им невыгодно. Поэтому разработчики закона определили такие нормы надела, которые из-за их недостаточности привязали бы крестьянское хозяйство к помещичьему путем неизбежной для него аренды земли у своего бывшего барина. Отсюда и явились на свет пресловутые "отрезки" от крестьянских наделов, составившие в среднем по стране свыше 20% и достигавшие в некоторых губерниях 30-40% от их дореформенных размеров.

При определении норм крестьянских наделов учитывались  особенности местных природных  и экономических условий. Исходя из этого, вся территория европейской  России была разделена на три полосы - нечерноземную, черноземную и степную, а "полосы" в свою очередь делились на "местности" (от 10 до 15 в каждой "полосе"). В нечерноземной и черноземной "полосах" устанавливались "высшая" и "низшая" (1/3 "высшей") нормы наделов, а в степной - одна, так называемая "указная" норма. Закон предусматривал отрезку от крестьянского надела в пользу помещика, если дореформенные его размеры превышали "высшую" или "указную" нормы, и прирезку, если он не достигал "низшей" нормы. Разрыв между "высшей" и "низшей" нормами (в три раза) приводил на практике к тому, что отрезки стали правилом, а прирезки - исключением. В то время как отрезка по отдельным губерниям была произведена у 40-65% крестьян, прирезка же коснулась только 3-15% крестьян. При этом размер отрезанных от надела земель в десятки раз превысил размеры прирезанных земель к наделу. Впрочем, прирезка оказалась даже выгодна помещикам: она доводила надел до определенного минимума, необходимого для сохранения крестьянского хозяйства, и в большинстве случаев была связана с увеличением повинностей. Кроме того законом разрешалась отрезка от крестьянских наделов и в тех случаях, когда у помещика оказывалось менее 1/3 земли по отношению к крестьянской надельной (а в степной полосе - менее 1/2) или когда помещик предоставлял крестьянам бесплатно ("в дар") 1/4 от "высшей" нормы надела.

Тяжесть отрезков для  крестьян заключалась не только в  их размерах. Особое значение имело  то, какие земли попадали в отрезку. Хотя законом было запрещено отрезать пахотные земли, но получалось так, что  крестьяне лишались наиболее необходимых  им угодий (лугов, выгонов, водопоев), без которых невозможно было нормальное ведение хозяйства. Крестьянин вынужден был арендовать эти "отрезные земли". Отрезки превратились таким образом в руках помещиков в весьма эффективное средство нажима на крестьян и стали базисом отработочной системы ведения помещичьего хозяйства (см. подробно об этом в главе 12). Землевладение крестьян было "утеснено" не только отрезками, но и чересполосицей, лишением крестьян лесных угодий (лес включался в крестьянский надел лишь в некоторых северных губерниях).

При крепостном праве  землепользование крестьян не ограничивалось предоставленными им наделами. Крестьяне  пользовались бесплатно также выгонами помещика, получали разрешение пасти  скот в помещичьем лесу, на скошенном  лугу и убранном помещичьем поле. С отменой крепостного права крестьяне могли пользоваться этими помещичьими угодьями (как и лесом) уже за дополнительную плату.

Закон предоставлял помещику право переносить крестьянские усадьбы  на другое место, а до перехода крестьян на выкуп обменивать их наделы на свою землю, если на крестьянском наделе открывались какие-нибудь полезные ископаемые или эта земля оказывалась необходимой помещику для его хозяйственных нужд. Таким образом крестьянин, получив надел, еще не становился его полноправным хозяином.

При переходе на выкуп  крестьянин получал наименование "крестьянина-собственника". Однако земля предоставлялась не отдельному крестьянскому двору (за исключением крестьян западных губерний), а общине. Общинная форма землевладения  исключала для крестьянина возможность продать свой надел, а сдача последнего в аренду ограничивалась пределами общины.

При крепостном праве  некоторая часть зажиточных крестьян имела собственные покупные земли. Поскольку тогда закон запрещал крепостным крестьянам производить покупки недвижимости на свое имя, то таковые совершались на имя их помещиков. Помещики в силу этого становились юридическими собственниками этих земель. Только в семи губерниях Нечерноземья покупных земель у помещичьих крестьян насчитывалось 270 тыс. десятин. При проведении реформы многие помещики пытались завладеть ими. Документы архивов отражают полную драматизма борьбу крестьян за свои покупные земли. Далеко не всегда результаты тяжебных дел оказывались в пользу крестьян.

Для ограждения интересов мелкопоместного дворянства особые "правила" устанавливали для них ряд льгот, что создавало еще более тяжелые условия для крестьян в этих имениях. Мелкопоместными владельцами считались те, кто имел менее 21 души муж. пола. Таковых числилось 41 тысяча, или 42% от общего числа поместного дворянства. У них находилось в общей сложности 340 тыс. душ крестьян, что составляло око 3% всего крепостного населения. На одно мелкопоместное владение приходилось в среднем по 8 душ. Особенно много было мелких помещиков в Ярославской, Костромской и Смоленской губерниях, которых насчитывались десятки тысяч дворянских семей, владевших от 3 до 5 душ крепостных.

Мелкопоместным владельцам предоставлялось также право  вовсе не наделять крестьян землей, если к моменту отмены крепостного права они ею не пользовались. Кроме того мелкопоместные владельцы не обязаны были прирезывать крестьянам землю, если их наделы были меньше низшей нормы. Если крестьяне мелкопоместных владельцев совсем не получали наделов, то им предоставлялось право переселяться на казенные земли и получать пособие от казны для обзаведения хозяйством.

Наконец, мелкопоместный владелец мог передать крестьян с  их полевыми наделами, за что получал  вознаграждение в сумме 17-ти годовых  оброков, взимавшихся им ранее со своих крестьян.

Наиболее обделенными  оказались "крестьяне-дарственники", получившие дарственные - "нищенские" или, как они сами их называли, "сиротские" наделы. Дарственников насчитывалось 461 тыс. муж. пола. "В дар" им было предоставлено 485 тыс. десятин - по 1,05 десятины на душу. Более 3/4 дарственников находилось в южных степных, поволжских и центрально-черноземных губерниях. По закону, помещик не мог принудить крестьянина взять дарственный надел. Но нередко крестьяне оказывались поставлены в такие условия, когда они были вынуждены соглашаться на дарственный надел и даже требовать его, если их дореформенный надел приближался к низшей норме, а платежи за землю превосходили ее рыночную стоимость. Получение дарственного надела освобождало от высоких выкупных платежей, дарственник полностью порывал с помещиком. Но перейти "на дар" крестьянин мог только с согласия своего помещика. Стремление перейти "на дар" преимущественно проявлялось в малонаселенных многоземельных губерниях и главным образом в первые годы проведения реформы, когда рыночные и арендные цены на землю были сравнительно невелики в этих губерниях.

К получению дарственного надела особенно стремились зажиточные крестьяне, имевшие свободные денежные средства для покупки земель на стороне. Эта категория дарственников смогла наладить предпринимательское хозяйство на покупной земле. Большинство же дарственников проиграли и оказались в бедственном положении. В 1881 г. министр внутренних дел Н.П. Игнатьев писал, что дарственники дошли до крайней степени нищеты, так что "земства вынуждены были им оказывать ежегодные денежные пособия на прокормление, и со стороны этих хозяйств поступают ходатайства о переселении их на казенные земли с пособием от правительства".

В итоге 10 млн. душ муж. пола бывших помещичьих крестьян получили 33,7 млн. десятин земли, а помещики сохранили за собой землю, в 2,5 раза превосходившую по размеру крестьянскую надельную. 1,3 млн. душ муж. пола (все дворовые, часть дарственников и крестьян мелкопоместных владельцев) фактически оказались безземельными. Надел остальных крестьян фактически составил в среднем 3,4 дес. на душу, в то время как для нормального обеспечения жизненного уровня за счет земледелия, по расчетам тогдашнего статистика Ю.Ю. Янсона, требовалось (в зависимости от условий различных районов) от 6 до 8 десятин на душу.

Наделение крестьян землей носило принудительный характер: помещик  обязывался предоставить надел крестьянину, а крестьянин взять его. По закону, до 1870 г. крестьянин не мог отказаться от надела. Но и по истечении этого срока право отказа от надела было обставлено условиями, сводившими его на нет: он должен был полностью рассчитаться с податями и повинностями, в том числе с рекрутской. В итоге после 1870 г. в течение последующих 10 лет смогли отказаться от своих наделов всего 9,3 тыс душ муж. пола.

"Положение о выкупе" допускало выход крестьянина  из общины, но он был крайне  затруднен: необходимо было уплатить  за год вперед оброк помещику, казенные, мирские и прочие сборы,  погасить недоимки и т.д. Видный  деятель реформы 1861 г. П.П. Семенов отметил такое характерное явление: в течение первых 25 лет выкуп отдельных участков земли и выхода из общины был редок, но с начала 80-х годов он стал "обычным явлением". При этом "выкупают свои участки не зажиточные крестьяне, как это было в первое 25-летие, а самые бедные, разорившиеся, бездомные и безлошадные, на чужие деньги, с тем, чтобы немедленно после выкупа перепродать свои участки скупщикам, давшим им деньги на выкуп".

Закон предусматривал до перехода крестьян на выкуп, т.е. на период временнообязанного состояния, отбывание ими за предоставленную землю повинности в виде барщины и оброка. Размеры того и другого фиксировались в законе. Если для барщинных имений устанавливалась единая норма барщинных дней (40 дней мужских и 30 женских за один душевой надел), то для оброчных размеры оброка определялись в зависимости от промысловых и торговых "выгод" крестьян. Закон устанавливал следующие нормы оброка: за высший надел в промышленных губерниях - 10 руб., в имениях, находившихся в пределах 25 верст от Петербурга и Москвы, он повышался до 12 руб., а в остальных оброк был определен в размере 8-9 руб. с души муж. пола. В случае близости имения к железной дороге, судоходной реке, к торгово-промышленному центру помещик мог ходатайствовать об увеличении размера оброка.

По закону нельзя было повышать размеры оброка выше дореформенных, если не увеличивался земельный надел. Однако закон не предусматривал уменьшения оброка в связи с сокращением  надела. В результате отрезки от крестьянского надела происходило фактическое увеличение оброка в расчете на 1 десятину. "Какое же это улучшение быта ? Оброк-то на нас оставили прежний, а землю обрезали", - горько сетовали крестьяне. Установленные законом нормы оброка превосходили доходность с земли, особенно в нечерноземных губерниях, хотя формально считалось, что это - плата за предоставленную в надел крестьянам землю. Реально же это была плата за личную свободу.

Несоответствие между  оброком и доходностью с надела усугублялось и так называемой системой "градаций". Суть ее заключалась в том, что половина оброка приходилась на первую десятину надела, четверть - на вторую, а другая четверть раскладывалась на остальные десятины. Система "градаций" преследовала цель установить максимум повинностей за минимальный надел. Она распространялась также и на барщину: половина барщинных дней отбывалась за первую десятину, четверть - за вторую, другая четверть - за остальные десятины. 2/3 барщинных работ отбывалось летом и 1/3 - зимой. Летний рабочий день составлял 12, а зимний - 9 часов. При этом устанавливалась "урочная система", т.е. определенный объем работ ("урок"), который крестьянин был обязан выполнить в течение рабочего дня. Однако вследствие повсеместного плохого выполнения крестьянами барщинных работ в первые годы после реформы барщина оказалась настолько неэффективной, что помещики стали быстро переводить крестьян на оброк. В связи с этим в сравнительно короткое время (1861 - 1863) удельный вес барщинных крестьян сократился с 71 до 33%.

Как уже было отмечено выше, завершающим этапом крестьянской реформы являлся перевод крестьян на выкуп, однако закон 19 февраля 1861 г. окончательного срока завершения такого перевода не устанавливал. В 9 губерниях Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины (Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской, Могилевкой, Витебской, Киевской, Подольской и Волынской) правительство указами 1 марта, 30 июля и 2 ноября 1863 г. сразу перевело крестьян на обязательный выкуп, а также сделало ряд существенных уступок: крестьянам были возвращены отрезанные от их наделов земли, а повинности снижены в среднем на 20%. Эти меры исходили из стремления царского правительства в условиях вспыхнувшего в январе 1863 г. восстания в Польше привлечь на свою сторону литовское, белорусское и украинское крестьянство в борьбе со шляхетским национально-освободительным движением и вместе с тем внести "успокоение" в крестьянскую среду.

Иначе дело обстояло в 36 великороссийских, малороссийских и  новороссийских губерниях. Здесь перевод  крестьян на выкуп занял более  двух десятилетий. Лишь 28 декабря 1881 г. было издано "Положение", предусматривавшее перевод остававшихся еще на временно обязанном положении крестьян на обязательный выкуп начиная с 18 января 1883 г., и одновременно принят указ о снижении на 12% выкупных платежей с крестьян, ранее перешедших на выкуп. К 1881 г. временно обязанных крестьян по отношению ко всем бывшим помещичьим крестьянам оставалось всего 15% . Перевод их на выкуп был завершен к 1895 г. В итоге на 1 января 1895 г. на выкуп было переведено 9159 тыс. душ мужского пола крестьян в местностях с общинным землевладением и 110 тыс. домохозяев с подворным землевладением. Было заключено в общей сложности 124 тыс. выкупных сделок, из них 20% по обоюдному соглашению с помещиками, 50% - по одностороннему требованию помещиков и 30% - "правительственной мерой" - переводом на обязательный выкуп.