Экономическая и политическая обстановка в Германии в начале XVI в

Особенности гуманистического движения в Германии определялись указанным уже развитием оппозиционных настроений в немецком бюргерстве, широким движением недовольства в разных слоях общества, засильем католической церкви в раздробленной стране. В отличие от итальянских гуманистов, близких к аристократическим кругам мелких герцогских дворов, немецкие гуманисты развивали свою деятельность главным образом в университетах и представляли собой более сложную группировку, в состав которой входили молодые университетские магистры, литераторы, странствующие поэты, проповедники и т. п., выходцы как из городского патрициата, так и из других, самых разнообразных слоев населения. Гуманистическое движение в Германии отличалось своим интересом не столько к математике, медицине, праву, сколько к вопросам религии, философии и морали, т. е. к вопросам, которые больше всего волновали разнородную политическую и церковную оппозицию. Вместе с тем в немецком гуманистическом движении нашли своё отражение характерные для бюргерства колебания и боязнь практического подхода к «больным» вопросам немецкой действительности и их радикального решения. Немецкие гуманисты, хотя и касались многих проблем общественной и политической жизни, старались не выходить за рамки чисто теоретических, абстрактных рассуждений и не хотели, чтобы их критические идеи сделались достоянием народных масс.

В кругах немецких гуманистов в начале XVI в. большим авторитетом пользовался широко известный во всех странах Западной Европы Эразм Роттердамский (1466—1536), являвшийся одним из самых образованных людей того времени. Эразм родился в Голландии. Он с большим увлечением изучал древние языки, которыми овладел в совершенстве, и произведения итальянских гуманистов. Живя в Нидерландах, Франции, Англии, Италии и больше всего в Германии, Эразм с энтузиазмом занимался наукой и литературой. С 1513 г. его постоянным местожительством стал город Базель. В своей литературной деятельности Эразм был теснейшим образом связан с немецкими гуманистами.

Эразм перевёл с греческого на латинский язык Библию и произведения «отцов церкви». В переводе и особенно в комментариях он стремился дать текстам свою гуманистическую трактовку. Большую популярность получили сатирические произведения Эразма ( «Похвальное слово глупости», «Домашние беседы» и др.), в которых затрагивались важнейшие вто время религиозно-филосовские, политические и социальные проблемы. Тонкой и острой сатирой Эразм вскрывал недостатки общества. Во всех областях политической, культурной и церковной жизни он видел пошлость, пустой формализм, бессмысленную догматику и прежде всего глупость (т. е. отсутствие разумного начала ), которая по мнению Эразма, овладела всеми сторонами жизни каждого отдельного человека и разных сословий общества. Дворян и знать он относит к «сословию безумства» за праздные занятия вроде охоты, за жизнь, лищённую разумной цели. Сатира Эразма бичует тех, которые «кичатся благородством своего происхождения», хотя и «не отличаются ничем от последнего прохвоста», которые хвастают скульптурными и живописными изображениями своих предков и «готовы приравнять этих родовитых скотов к богам».

Сатира Эразма созвучна критике праздной жизни класса феодалов; эта критика была характерна для возникавшего в то время класса городской буржуазии. Правда, в «Похвальном слове глупости» говорится, что «глупее и гаже всех купецкая порода». Но автор имеет здесь в виду определённые черты купеческого быта, «ибо купцы, — говорится там, — ставят себе самую гнусную цель в жизни и достигают её наигнуснейшими средствами: вечно лгут, божатся, воруют, жульничают, надувают, при всем том мнят себя первыми людьми в мире потому только, что пальцы их украшены золотыми перстнями». Самый же предпринимательский дух нового класса Эразм не подвергают критике, а связанное с предпринимательством стремление к положительным знаниям считал разумным. Особенно достаётся в сатирических произведениях Эразма католическому духовенству, схоластической «науке» и богословам. Высмеивая внешнюю обрядовую сторону католической церкви, феодальную идеологию и всю систему средневековых воззрений, Эразм по существу отстаивал новые принципы зарождавшихся буржуазных отношений. Вместе с тем Эразм отражал характерную для его времени незрелость буржуазной мысли. При всём радикализме своей сатиры он старался сохранить основы религиозного мировоззрения и требовал подведения под христианскую религию рационалистической основы. Эразм высмеивает тех «праведников», которые объявляют человека и всю земную жизнь греховными, проповедуют аскетизм и убиение плоти и стремятся лишь к созерцанию потустороннего мира. Человека следует считать нормальным, говорится в «Похвальном слове глупости», шока душа его пользуется по своему усмотрению телесными органами». Но он считает «безумием» также поведение «большинства людей, занятых одними телесными вещами и склонных думать, что ничего другого не существует». Правда, устами «Глупости» Эразм утверждает, что «название безумца больше подобает праведникам, нежели толпе». Стремление к примирению религии и разума составляло основу противоречивых философских взглядов Эразма.

Эразм олицетворял и политическую беспомощность бюргерства того времени. В абстрактной форме он весьма резко критиковал королей, князей, чиновников и все политические порядки феодального общества, но не считал возможным сделать из своей критики какие-либо практические выводы и требовал терпеливого отношения ко всякой, даже реакционной, власти. Эразм презирал народ и называл его «многоголовым зверем». Всякое преобразование общества революционной силой Эразм считал не только невозможным, но и вредным. Возможной и необходимой он считал лишь мирную пропаганду гуманистических идей, которая оказывала бы постоянное влияние на действительную жизнь, устраняя наиболее вредные стороны тирании. Эразм был противником теократии. По его мнению, политическая власть должна находиться в руках светских лиц, а роль духовенства не должна выходить за рамки «оральной пропаганды». В жизни Эразм угождал высокопоставленным лицам и относился к власть имущим с такой откровенной лестью, которая не делала чести этому «властителю дум» XVI в.

Сочетание абстрактного словесного радикализма с приспособлением к любой реакционной действительности характерно, как отмечал Маркс, для немецкой буржуазии на протяжении ряда веков. Это было обусловлено её историческим прошлым и прежде всего её возникновением и развитием в экономически и политически раздробленной стране. Осторожностью и боязнью практических дел отличался также другой видный гуманист и крупнейший филолог — Иоганн Рейхлин (1455—1522). Иоганна Рейхлина вместе с Эразмом Роттердамским гуманисты называли «двумя очами Германии». Находясь почти всё время на службе в качестве юриста у вюртембергских герцогов и в суде Швабского союза, Рейхлин чувствовал себя независимым в своих научных занятиях. Круг его научных интересов составляли главным образом филология и философия. Филологическая учёность, огромные знания в области классической литературы создали Рейхлину славу во всём образованном мире Западной Европы и особенно среди университетской гуманистической молодёжи, несмотря на то что по существу он ещё больше, чем Эразм, был кабинетным учёным и в такой же степени, как последний, старался избегать конфликтов с официальной католической церковью.

Рейхлин, как и Эразм, старался в своих занятиях религиозно-философскими проблемами доказать широкое общечеловеческое значение христианской морали. Он видел миссию христианской религии в том, что она устанавливает связь божественного с человеческим и тем самым подчёркивает положительное значение земной жизни человека и находит божественное в самом человеке. Понимаемое таким образом христианство проявлялось уже, по мнению Рейхлина, задолго до христианской эры в античной, главным образом греческой, культуре, а позднее нашло свое проявление не только в лоне официальной христианской церкви. Под влиянием итальянского философа-гуманиста Пико делла Мирандолы Рейхлин обратил внимание на некоторые стороны средневекового еврейского мистического учения -«Каббалы» и в особом сочинении стремился доказать, что и в этом учении содержится основная, по его мнению, идея христианства об отражении сверхъестественного и «бесконечного» в естественном и человеческом. Ту же мысль Рейхлин проводил и в отношении католических обрядов, утверждая, что они имеют сим волическое значение и указывают на связь божества с человеческими действиями. Этим путём Рейхлин стремился пока зать положительную роль чело века и земного мира с точка зрения христианской религии и примирить идеи гуманизма с католической догматикой.

Однако Рейхлин оказал влияние на широкие круги университетских гуманистов не этой консервативной стороной своего мировоззрения, а прежде всего своим широким пониманием христианства как этического содержания человеческой культуры у разных народов и в разное время. Популярность среди гуманистов получила также мысль Рейхлина о том, что изучение сущности христианства должно вестись по линии критического и лингвистического исследования первоисточников, a не по линии церковной, догматической традиции. Вопреки воле самого Рейхлина его взгляды сделались орудием борьбы с официальной церковью. Однако наибольшую славу снискал себе Реихлин среди гуманистов не одной только Германии своим известным выступлением по так называемому делу о еврейских книгах, которое превратилось в «дело Рейхлина».

Начало этого «дела» относится к 1509 г., когда наиболее реакционные круги католической церкви в Германии, в частности кельнские теологи, стали добиваться уничтожения еврейских религиозных книг, являющихся, по их словам, враждебными христианству. Запрошенный но этому делу наряду с другими экспертами Иоганг Рейхлин высказался против огульного уничтожения всех еврейских книг, часть которых имеет важноезначение для изучения христианства. Начавшаяся и продолжавшаяся до Реформации острая литературная полемика вовлекла в борьбу все образованные круги Германии, которые разделились на два лагеря — рейхлинистов, к которым примкнули гуманистические круги и передовые умы, и «тёмных людей» (обскурантов) — сторонников кёльнских теологов. Существо спора сводилось к тому, следует ли в изучении христианства придерживаться методов научной критики и исследования первоисточников или же строго оставаться на почве незыблемости авторитета католической догматики и папских декретов. Партия рейхлинистов, возникшая в борьбе с объединившимися силами реакционных богословов, была весьма пёстрой по своему составу, но её основное ядро представляло собой сплочённую группу гуманистов, взгляды и требования которых шли значительно дальше взглядов и требований самого Рейхлина.

Наиболее видное место среди рейхлинистов занял эрфуртский кружок молодых гуманистов. Руководителем кружка был видный поэт и философ Муциан Руф, а его деятельными членами были молодые поэты Эобан Гесс, Крот Рубиан, Герман Буш, знаменитый Ульрих фон Гуттен и многие другие. Они с жадностью подхватывали идеи старших гуманистов (Эразма, Рейхлина) и трактовали их в гораздо более радикальном духе, чем того хотели сами авторы. Такой же радикальный характер носила и их борьба против университетских столпов схоластики в Эрфурте. В этой борьбе муциановский кружок окреп и сделался весьма влиятельным.

Религиозно-этические взгляды эрфуртского кружка отличались от взглядов и учителей тем, что для молодых гуманистов этический идеал не носил такого абстрактного характера, как для Эразма и Рейхлина. Крот Рубиан, Гуттен и другие их товарищи видели его реализацию в своеобразно понятой ими идее германского государственного единства, в объединении сил немцев против папского Рима.

Особенно ярко выступают эти черты у Гуттена, самого выдающегося члена эрфуртского кружка и одного из наиболее интересных представителей немецкого гуманиза вообще. Его ранние произведения отражают глубокую преданность гуманистическим идеалам и готовность самоотверженно бороться за них. Гуттен презрительно относился к титулам, званиям и академическим степеням, за которыми скрывались высокомерие и невежество. Гуттен отверг предложение отца получить дипломированное образование и сделать выгодную карьеру. Он предпочёл полную лишений жизнь странствующего поэта.

В стихотворении «Nемо» («Никто») Гуттен подчёркивает, что действительный обладатель высокого образования и гуманистической нравственности — это «никто», т. е. человек без официального положения.

В 1513 г., после посещения Италии, Гуттен начал литературную борьбу против Рима своими эпиграммами на папу Юлия II, в которых резко изобличает безнравственный образ жизни папы и зло высмеивает индульгенции: он называет Юлия II мелочным торговцем, продающим небо в розницу. «Не бесстыдство ли, Юлий, — спрашивает он, — продавать то, в чём ты сам больше всех нуждаешься?» Из Италии Гуттен привёз с собой сочинение Лоренцо Баллы «О Константиновой даре» и издал его в Германии, иронически посвятив издание новому папе Льву X, который вначале пробовал заигрывать с гуманизмом. В «Турецкой речи», опубликованной Гуттеном в 1513г., подчёркивается, что без предварительного преодоления опасности, источником которой является папство, невозможно будет справиться с турецкой опасностью.

В отличие от большинства гуманистов, выражавших настроения отдельных слоев городской оппозиции, Гуттен всю свою жизнь был связан с низшим, разорённым дворянством. В своём последнем письме к Эразму Гуттен писал, что с детских лет старался действовать, как рыцарь. Это тот слой дворянства, который, по словам Энгельса, быстрыми шагами шёл к своей гибели и который видел своё спасение в восстановлении старой империи. Гуттен взывал к силе германского императора и требовал, чтобы вся Германия оказала ему поддержку. Он призывал императора Максимилиана I, а затем Карла V организовать народ и, опираясь главным образом на рыцарство, выступить против папского Рима.

В своих диалогах, написанных в 1519 и начале 1520 г.,— «Лихорадка I», «Лихорадка II», «Вадискус, или Римская троица» — Гуттен резко разоблачал порочную, паразитическую жизнь папской церкви и подчёркивал невозможность её реформировать. Необходимо, говорит один из участников диалога «Вадискус», «совершенно уничтожить» все папские декреты вместе с их составителями и изобретателями.

Разочаровавшись в своих надеждах на императора, Гуттен присоединился к Реформации и обратился к Лютеру с предложением вести совместную борьбу против папского Рима. Несмотря на ограниченность рыцарских идеалов Гуттена и объективную реакционность его политической программы, К. Маркс и Ф. Энгельс причисляли его к лагерю Реформации в качестве «дворянского представителя революции» и называли этот лагерь общим именем «лютеранско-рыцарской оппозиции».

В последние годы борьбы между гуманистами и обскурантами вокруг «дела Рейхлина» Ульрих фон Гуттен и Герман Буш написали прекрасное стихотворение «Триумф Капниона» (Капнион — греческое имя Рейхлина), проникнутое мыслью, что победа Рейхлина есть победа Германии, осознавшей, наконец, свои духовные силы. Это — силы науки, одержавшей верх над невежеством и суеверием. Тем же духом была проникнута появившаяся к тому времени (1515—1517 гг.) знаменитая сатира «Письма тёмных людей» («Ерistо1ае оbsсurоrum virorum»), в которой невежество, лицемерие и полное нравственное разложение монахов, богословов и схоластов разоблачаются без всякой пощады и в исключительно яркой и остроумной форме.