Скептицизм

СКЕПТИЦИЗМ

IV-III в. до н.  э. - это эпоха кризиса античной  полисной системы. Правящие классы  становятся врагами демократии  и поэтому поддерживают экспансию  Александра Македонского в Греции, возлагая надежду на военную  диктатуру Македонии. Интеллектуальная  верхушка зажиточных греческих классов проповедует аполитизм, уклонение от общественной деятельности. Отдельный человек чувствует себя крошечной песчинкой в бурном море политических страстей и противоречий. Круг интересов образованной части греческого общества замыкается на вопросах частной жизни и индивидуальной морали.

Одной из философских  школ этого периода, отразившей всю  противоречивость и нестабильность греческого общества, стал скептицизм.

Название школы  произошло от древнегреческого термина, означающего «рассматривание, разглядывание, колебание, нерешительность». Эта философская позиция всякое знание полагает недостоверным. Крайний скептицизм вообще отрицает возможность всякого достоверного знания, умеренный же скептицизм отрицает возможность достоверного знания о чем-либо определенном, допуская возможность познания в других областях. Умеренный скептицизм называется проба­билизмом (от лат. «вероятный», «правдоподобный»). Крайний скептицизм утверждал, что из двух противоречащих друг другу суждений одно не является достоверным. Следовательно, всякое су­ждение должно иметь ему противоречащее и составлять вместе с ним апорию, т. е. сомнение вызывается наличием равноубедительных, но противоположных договоров. Если суждения, противоположного данному, в наличии нет, его следует изобрести.

Основателем крайнего скептицизма был Пиррон родом  из Эдиды на Пелопоннесе (365-275 гг. до н. э.). Он ограничивался устным изложением своего учения и не оставил после  себя никаких сочинений. После смерти Пиррона учение скептицизма развивали Тимон (320-230 гг. до н. э.), Эниседем из Кносса, Лгриппа. Одним из наиболее обстоятельных писателей позднего скептицизма был Секст Эмпирик (II в. н. э.), труды которого содержат

Биографические  сведения о Пирронн по большей части легендарного характера, сообщает Диоген Лаэртийский.

Он в качестве живописца сопровождал Анаксарха, Он был компаньоном и другом Александра Македонского когда тот отправился в азиатский поход в войске Александра... В Азии Пиррон встретился с индийскими гимнософистами – отрекшимися от мира мудрецами, которые, голые, жили в лесах – с индийскими магами, аскетами и святыми; эти бездеятельные и равнодушные, отвергающие жизнь люди должны были произвести впечатление чарующей загадки на нашего грека, сына жаждущей избавления эпохи. «Мы, греки, изнемогаем в погоне за счастьем, – а здесь, по эту сторону моря, оно осуществляется на деле; только умерев для жизни, только отринув беспокойную волю, может человек наслаждаться миром. Какой же путь должна избрать наша душа, чтобы достигнуть своего идеала?». В форме такого рода вопросов должны были обрисоваться пред погруженным в раздумье Пирроном основные черты скепсиса, как решения мировой и человеческой загадки.

Можно предположить, что по окончании азиатского: похода Пиррон возвратился на родину, в Элиду, где стал основателем скептической секты... Здесь он не только высказал основные принципы этого учения, но и всю свою жизнь, представляющую высокий образец чистоты и благородства, построил согласно этим принципам. Пиррон вел очень скромную жизнь, и пользовался всеобщим уважением. Благодаря ему философы были освобождены от налогов. Афиняне преподнесли ему право гражданства. На рыночной площади родного города была воздвигнута его статуя; он был назначен верховным жрецом... Новый нравственный идеал жизни, полной резиньяции, был движущим мотивом всего его учения...

Все, что мы сегодня  знаем о характере и образе жизни Пиррона, доказывает, что он был всецело проникнут глубоко, изнутри обоснованным равнодушием  к жизни и миру. Ни следа фанатизма в этом человеке, он не отчаивается, хотя чужд всяких определенных чаяний, «его ничто не поддерживает, и, тем не менее, он стоит непоколебимо» Он религиозный скептик и в то же время верховный жрец. Сомнение его не есть скептицизм ярого просветителя, который еще полон надежд; это скептицизм консерватора, утратившего всякую надежду. Тихо и одиноко жил он со своей сестрой, акушеркой Филистой; он избегал всяких почестей, никогда не забывая слов одного индийца, что Анаксарх не может учить истине, т. к. вращается во дворцах королей. Во время опасной бури на море, в момент всеобщей паники, он указал на свинью, спокойно пожиравшую свой корм, как на достойный подражания образчик наивной атараксии-равнодушия. . Если во время его речи собеседник внезапно покидал его, он, нисколько не сердясь и не обращая внимания на ушедшего собеседника, спокойно договаривал до конца свою мысль. Мучительнейшие операции выносил он без малейшей гримасы»

Это был один из возвышеннейших представителей типа греческого мыслителя: сверхчеловек, поскольку  никакие человеческие тревоги и  заботы не имели над ним власти. Это обстоятельство... привело к  тому, что скептики всех времен не только считали Пиррона основателем греческого скептицизма, но и видели в Пирроне как бы своего святого.

Умер он ок. 270 г. до Р. Хр. Сочинений от Пиррона  не осталось. Уже древние почерпали  сведения о нем из сочинений Тимона из Флиунта, ученика Пиррона, и по изложению Евсевия, который сформулировал три основных вопроса Тимона: 1) О качествах предметов человек ничего знать не может; поэтому 2) следует воздерживаться, от какого бы то ни было суждения о предметах (акаталепсия или афазия); 3) Человек должен придерживаться атараксии, т. е. полного равнодушия.

Первое положение  о непознаваемости вещей Пиррон доказывал ссылкою на то, что познание, как чувственное, так и разумное, шатко; чувственное познание представляет нам предметы не такими, какие они  в действительности, а такими, какими они нам кажутся; с другой стороны, всякому утверждению может быть противопоставлено иное утверждение и притом с тем же основанием, ибо и разумное познание основано на мнении и привычке, а не на действительном знании. Впоследствии доказательства в пользу шаткости знания приняли форму так называемых 10 троп; но эта форма принадлежит уже не Пиррону, а Энезидему. Если мы не можем ничего знать о предметах, то нам следует воздерживаться от суждений о них. Что нам кажется таким, а не иным, того мы не должны выставлять как утверждение, а лишь как субъективное мнение; поэтому и трем основным положениям своим Пиррон вовсе не приписывал значения твердого и общего учения. Из воздержания от суждения вытекает атараксия, ведущая к истинному блаженству. Предрассудки вызывают споры и страсти людей, для скептика же не существует страстей, для него важно и действительно лишь его настроение. Так как абсолютное воздержание от суждений и действий невозможно, то скептик следует вероятности и обычаям, сознавая, что он не руководствуется ни истиной в сфере теоретической, ни твердым убеждением в сфере практической. До Пиррона никто сомнение не возводил в принцип, не делал его методичным; Пиррон первый не только попытался систематизировать сомнение, но очень ясно наметил субъективность представлений о качествах предметов. В этом отношении Пиррон, несомненно, пошел дальше, чем шли софисты, оправдание сомнения у него более глубокое. Впрочем, не всегда легко разграничить то, что принадлежит самому Пиррону, от того, что в скепсис было внесено позднейшими скептиками, принадлежавшими к новой академии. 

Традиционная  для античной философии идея о  зависимости счастья от успехов  познания представляется скептикам  заблуждением. Аргументируют они  это следующим образом: во-первых, природа в её истинной сущности нам неведома, поэтому мы не можем сказать ни того, что в ней царит всепроникающая необходимость, ни того, что необходимость дополняется свободой и случайностью, во-вторых, говорят скептики, философы не очень далеко продвинулись в постижении истины, и их мнения на этот счет сильно расходятся. И, наконец, даже если бы удалось найти истину, то это не только не приблизило нас к счастью, но, напротив, удалило бы от него. Истина есть нечто всеобщее, выходящее за рамки познающего субъекта и подчиняющее его себе индивид оказывается рабом по отношению к истине, он или сожалеет о том, что не обладает ею, или боится лишиться ее. В обоих случаях его душа находится в возбужденном состоянии. Познавательный оптимизм оборачивается душевной смутой.

Скептик же не имеет  определенного суждения о том, что хорошо или дурно, по природе. Он не гонится за этой определенностью, но и не избегает ее напряженно, а потому остается невозмутимым.

Скептики отрицают абсолютный и всеобщий характер добра  и зла. Если бы существовало истинное, абсолютное, всеобщее благо и это, то они были бы таковыми для всех и всегда. В действительности же представления разных народов о благе, зле и безразличном весьма отличаются друг от друга. Кроме того, фактическое благо разных индивидов различно: то, что полезно одному, другому вредно.

Скептицизм утверждает вечный поиск, вечное недовольство разума. Он отмежевывается и от тех, кто говорит, что нельзя найти истину, и от тех, кто утверждает, что уже нашёл  ее.

Скептицизм с  его антидогматизмом имел большое  эвристическое значение в истории философии, поскольку, отрицая возможность истины, в действительности служил разработке методологии научного познания.