Проблема материи в истории философии

    Для истории философии гораздо большее  значение имеет понятие, которое  в новейшей терминологии мы назвали  бы “чистой материей”, или “абсолютной  материей”, и которое Аристотель иногда называет просто “хюле”, но чаще “первичной хюле” (prote hýle; у схоластиков — prima materia). “Первичная материя” — это весьма абстрактное понятие, поскольку у Аристотеля все определения относились лишь к форме. Первичная “хюле” является носителем “формы” и постоянно действующей основой изменений. Это лишь потенциальная реальность; действительной, актуальной реальностью она становится лишь после соединения с формой.

    Так как аморфная первичная “хюле” лишена какого-либо определения, то ей нельзя приписывать никакой дифференцированности. “Это единственная “materia”, например, материя цвета, холода, а также тепла, которая остается в теле и увеличивается или уменьшается”. Следующее положение показывает, что спекуляции Аристотеля опирались на чрезвычайно ограниченный эмпирический опыт: “Существование этой единой хюле очевидно, ведь когда вода превращается в воздух, то этот воздух содержит ту же материю, мы к ней ничего не прибавили; то, что существовало потенциально, стало действительным. Точно так же вода может происходить из воздуха, так же как тело большого объема может возникнуть из небольшого, и, наоборот, маленькое из большого. Точно так же, когда воздух, находящийся в малом пространстве, распространяется на большое пространство и когда из большого пространства сгущается в малое, оба эти явления возникают в материи, которая имеет возможность занимать разное пространство”. Это объяснение Аристотеля и вообще его концепция недифференцированного основного вещества примечательны тем, что в средневековой алхимии они служили теоретической базой попыток “трансмутации” металлов и производства золота из менее драгоценных металлов.

    “Хюле”  в смысле “первичной материи” является субъектом всех изменений, принципом, началом всех вещей.  Аристотель, однако, никогда не приписывает ей самостоятельной реальности — материя существует реально всегда лишь в соединении с “формой”.

    Понятие “хюле”, или же “первичной материи”, переняли от Аристотеля и некоторые другие античные школы. Как и многие другие понятия и взгляды Аристотеля, это понятие перешло в средневековую христианскую философию, став постоянным предметом многочисленных рассуждений и причиной многих затруднений. Прежде всего в средние века происходит конфликт между догмой о сотворении мира и аристотелевской идеей “хюле”-материи. Полемика “отцов церкви” сохранила нам сведения о “еретиках”, провозглашающих, что материя существовала всегда, до сотворения мира.

    Взгляды  самих “отцов церкви” в некоторых  пунктах отличаются от взглядов Аристотеля. На закате античного мира, в период экономического, политического и культурного упадка не было ни условий, ни стремлений понять сложную рациональную систему Аристотеля. “Отцы церкви” не могли понять абстрактное и спекулятивное понятие “первичной материи”.

    Аристотелевская “Метафизика”, “Физика” и другие произведения, в которых речь идет о “первичной хюле”, были снова открыты и переведены на латинский язык в первой половине XIII века. Объективно идеалистические и телеологические черты мышления Аристотеля и его теория дедуктивной логики постепенно вели к тому, что церковные философы начали использовать мыслительное наследие Аристотеля для преобразования его в своих целях. Это в полной мере относится и к аристотелевской парной категории “материя” и “форма”. Во многих рассуждениях схоластиков эти понятия выражают средневековый дуализм в понимании мира. У Аристотеля не было такого дуализма. В отличие от него схоластики признают существование чистых форм без “материи”; по их мнению, это разные “духи” (прежде всего бог, потом ангелы и бессмертные человеческие души).

    Диалектика  “материи“ и “формы” в схоластической интерпретации приобрела черты пустой спекуляции. Развитие мышления в этой проблематике зашло в тупик.

    Огромная  заслуга Аристотеля в том, что  он впервые в истории философии  ввел в употребление категорию “материя”  в ее абстрактно-логической форме. Аристотель во многом оказался ниже Демокрита, но в плане выработки категории “материя” он пошел дальше него. Аристотель уже не сводит свое представление об объективной реальности ни к воде, ни к огню, ни к атомам, ни к какому-либо конкретному виду вещества; он говорит о материи вообще. Отныне философы начинают говорить о материи вообще, не связывая это понятие с каким-то определенным видом материи.

    Аристотель  выработал всеобщее понятие для  обозначения единства окружающего мира, ввел в употребление категорию “материя”. Но этим проблема категории “материя” еще не была исчерпана. Мало создать ее, надо еще и объяснить эту категорию. Аристотель столкнулся лицом к лицу с проблемой происхождения общего. Надо было еще показать, как общее отражается в сознании, как образуется общее понятие материи. Аристотель не смог дать последовательного ответа на эти вопросы. Он запутался в проблеме общего и единого. Аристотель был твердо уверен, что посредством чувственного восприятия нельзя знать общее. Как же в таком случае возможно понять образование категории “материя“, если материя — это общее, то, что не дано нам в ощущениях и восприятиях? Выходит, что материя “сама по себе непознаваема”, познаваемы лишь отдельные единичные вещи. Выбраться из этого противоречия общего и отдельного, понятия и чувственно воспринимаемого Аристотель не сумел.  

    Аристотелем в основном заканчивается первый период истории философии и вместе с ним завершается и первый этап в развитии категории “материя”. Она была сформулирована, но тут же встала задача ее объяснить.  

    ПРОБЛЕМА  МАТЕРИИ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ.

    Свое  дальнейшее развитие понятие материи  получило в трудах метафизических материалистов, которые, как и древние материалисты, не могли в достаточной мере сосредоточить внимание на философском аспекте проблемы материи и направляли внимание, главным образом, на выявление ее физических свойств. Они понимали, что материю нельзя отождествлять с наблюдаемыми в природе конкретными видами вещества. Однако, как и древним материалистам, материя представлялась им первоосновой всех объектов природы. Под материей понимали атом, гипотетическую наименьшую частицу вещества. К этому времени развивающаяся классическая механика определила ряд физических свойств вещества. Это побудило метафизических материалистов к отождествлению понятия материи с представлениями о веществе и его механическими свойствами. К числу таких свойств материалисты стали относить тяжесть, инерцию, неделимость, непроницаемость, массу и др.

    Таким образом, метафизические материалисты в разработке понятия материи хотя и пошли дальше древних философов, однако и они понимали материю ограниченно, сводя ее, по существу, только к веществу. Кроме того, метафизические материалисты понятие материи относили лишь к природе и не распространили на понимание общественных явлений. 

    Философы  Возрождения не являются последовательными  материалистами, и их взгляды во многом отличаются друг от друга. Однако в одном они едины — в оппозиции средневековому методу и вообще аристотелевско-схоластическому мышлению. Они показывают бесплодность и комичность схоластических спекуляций, давая схоластикам совершенно однозначные характеристики.

    Бесспорно, высокая оценка эмпирического знания, принципов естественнонаучных исследований и отвращение к схоластике были главными причинами того, что дуализм материи и формы отмирает одновременно со схоластикой. Судьба понятий “forma” и “materia”, однако, различна. Идея “формы”, как некоторого внешнего активного принципа, дающего материи видовое и индивидуальное определение, совершенно отрицает какой-либо опыт и потому исчезает из философского мышления эпохи Возрождения. Наоборот, понятие “materia” сохраняет свою жизнеспособность, так как отражает реальную действительность в абстракции.

    Известное значение для изучаемого нами процесса имела существовавшая в то время  дисциплина лабораторно-экспериментального характера — алхимия. Общий опыт лабораторной экспериментальной практики алхимии вел к тому, что основная идея алхимиков — идея “трансмутации” металлов — постоянно слабела и, наконец, совершенно отпала. Поэтому великие мыслители Возрождения в большинстве случаев отгораживаются от целей средневековой алхимии и связанной с ней практики. Сами по себе неудачные попытки “трансмутации” металлов и опыт лабораторной практики привели к знанию того, что материя сама по себе обладает качествами и, следовательно, аристотелевско-схоластическое понятие формы не имеет никакого смысла. “Форму” начали считать продуктом “материи” и позже “материя” перестала мыслиться как спекулятивный парный предмет с “формой”.

    Много соображений о материи, часто  непосредственно связанных с  полемикой против Аристотеля, можно найти у Джордано Бруно в произведении “О причине, начале и едином”. Третья и четвертая части этой работы полностью посвящены определению понятия “материя”. Бруно понимает материю как единую материальную основу всего, как субстанцию в собственном смысле слова. Точка зрения, согласно которой форма создает из материи отдельные предметы, оправдана тогда, говорит он, когда речь идет о работе ремесленника. Природа не творит таким способом. В жизни природы форма не является по отношению к материи внешним творческим принципом. “Следует скорее говорить, что она (материя) содержит формы и включает их в себе, чем полагать, что она их лишена и исключает. Следовательно, она, развертывающая то, что содержит в себе свернутым, должна быть названа божественной вещью и наилучшей родительницей, породительницей и матерью естественных вещей, а также всей природы в субстанции”. 

ПРОБЛЕМА  МАТЕРИИ В НОВОЕ  ВРЕМЯ. 

    В XVII веке во всей Европе окончательно было сломлено господство средневековой схоластики и философское мышление уже повсюду становится на новый путь. Происходит окончательный отход и от Аристотеля, везде усиливается интерес к исследованию природы и высоко оценивается наблюдение и опыт.

    Представление о материалистической категории  материи, совокупно отражающей объективную реальность, существующую вне нашего сознания и независимо от него, становятся постоянным составным элементом европейского мышления в эпоху, когда синтетическое суммирование явлений объективной реальности в одну категорию было облегчено односторонностью философского и научного мышления.

    Для материалистических философов XVII века “материя” была уже категорией, которая в своих основных и существенных чертах совпадает с нашим понятием материи: она была высокообобщенным отображением объективной реальности, была категорией, которая отображала всю объективную действительность.

    Начиная с XVI века материализм вновь расцвел, и прежде всего в Англии. В XVI и XVII веках этот материализм представлен именами Ф. Бэкона, Т. Гоббса и Дж. Локка.

    Английский  материализм в целом сделал огромный шаг вперед по сравнению с материализмом древней Греции, однако в вопросе о происхождении общих понятий мы видим здесь лишь ряд настойчивых поисков решения проблемы. По мнению Локка, общие и сложные понятия индивид получает в результате переработки в разуме частных и простых понятий. То есть общее создается из единичного в сфере мышления. Таким образом, Локк сам разорвал связь общих понятий с действительностью. Сколько бы при этом Локк не уверял читателя, что все идеи проистекают только из опыта, его решение вопроса об общих идеях подрывало всю его систему сенсуализма. Хотя Локк дал очень большой и ценный материал по различным философским вопросам, но по вопросу о происхождении общих понятий он дал все же мало. Он не сумел полностью использовать то ценное, что уже было сделано по этому вопросу стихийно-диалектической греческой философией.

    Р. Декарт также считал, что все тела, как твердые, так и жидкие, состоят  из одной и той же материи, что  каждая частица материи стремится  всегда превратиться в одну из своих форм и, превратившись в нее раз, всегда ее сохраняет. Природа материи, то есть тела, по Декарту состоит лишь в том, что оно (тело) есть субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину. Мир представляет собой беспредельно протяженную субстанцию. Во всем мире существует одна материя.

    В XVIII веке материализм получил дальнейшее развитие. Французские философы Гольбах, Дидро, Ламетри, Гельвеций, Кондильяк преодолели многие недостатки английского материализма XVII века. Гольбаху принадлежит одно из классических определений материи: “... Материя вообще есть все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства”. Однако в вопросе о происхождении общих понятий французские материалисты не далеко ушли от своего предшественника и учителя Дж. Локка. Они также полагали, что в действительности существуют только единичные предметы и что ощущения отражают только единичное. Откуда же берется в голове общее? Вслед за Локком французские материалисты стали повторять, что оно берется “из ума”. “Уму свойственно наблюдать, обобщать свои наблюдения...”. Но в таком случае получается, что общее понятие “материя” не есть отражение общего в действительности, а есть порождение ума, предикат, слово. В отличие от Локка французские материалисты не утверждали, что общее не существует в действительности, но в то же время они и не доказывали наличия общего в действительности. Понятие “материя” они пытались объяснить только из единичного, сводили общее к единичному.