Основные направления и школы древнеиндийской философии

      Локаята была широко известна уже в ранний период и находила приверженцев как на севере, так и на юге страны. О ней упоминается во многих буддийских, джайнских и прочих сочинениях. Труды создателей самого учения до нас не дошли – они были уничтожены приверженцами ортодоксального индуизма. Главный материал по истории локаяты можно почерпнуть из произведений ее противников. Эволюция этой школы продолжалась на протяжении почти двух тысяч лет, а непрерывная полемика между ее представителями и последователями религиозно окрашенных учений свидетельствует  об интенсивной борьбе этих основных направлений философии в древности и средневековье.

      Доктрина  локаяты имеет своим исходным пунктом тезис о чувственном  восприятии как единственном источнике  реального знания о мире. Утверждения  авторитета, откровения, религиозные тексты ничего не могут прибавить к представлениям, почерпнутым из опыта.  Локаятики признавали два вида восприятия: внешнее, опирающееся на свидетельства органов чувств, и внутреннее, при котором эти свидетельства опосредованы сознанием. Картина мира, создаваемая локаятиками, демонстрирует материалистический характер их школы. Все возникает из элементов, в процессе взаимодействия которых зарождается и сознание. Вселенная вечна, и ее законы регулируют изменения, которые совершаются в вещах, состоящих из элементов. Локаятики понимали сложность вопроса о происхождении жизни и мышления и не пытались прямо сводить высшие формы жизни к низшим. Сознание, утверждали они, есть результат чрезвычайно разнообразных сочетаний первоначальных элементов, поэтому в мире нет ничего  внешне одинакового,  одинаково сложного или одинаково простого.

      В доктрине локаятиков важное место занимает критика религиозного (прежде всего  брахманистско-индуистского) взгляда  на мир и предписываемых религией ритуалов. Главный тезис ее формулируется так: «Не существует ни небесного рая, ни какой-либо души в другом мире. Исполнение правил варн (деления на касты), ритуалов и прочего не приносит никаких плодов». Особенно интересной представляется аргументация, направленная против универсального для индийских идеалистических систем принципа кармы. Если душа способна переходить из одного тела в другое, рассуждают они, то почему человек не помнит свои прошлые рождения? Наблюдения над младенцем или ребенком не свидетельствуют о наличии разума, перешедшего от прошлого существования, в старости сознание угасает вместе с упадком жизненных сил, с физической смертью всякая активность психики прекращается. Никто никогда не видел, как происходит сам процесс переселения души, все представления о нем построены на предвзятых идеях.

      Отвергая  концепцию перерождения, локаятики  отвергают и душу: «Если утверждать, что с гибелью грубого тела, снабженного органами чувств, остается тонкое тело, то не будет ли это то же, что говорить, будто с исчезновением головни от нее где-либо остается свет?».

      Не  признавали локаятики и изначальную  ценность ведийских текстов, их роль как религиозного откровения, и неизменно  выступали против аскетизма и  любых форм умерщвления плоти. Нормальное существование людей они мыслили только в гармонии с природой. Умеренность признавалась важнейшей добродетелью, и ее нормами регулировался «естественный гедонизм» индивида (подобный взгляд был присущ эпикурейцам). Распространенные в средневековой индийской литературе обвинения локаятиков в безнравственности и распутстве лишены каких-либо оснований: никаких призывов  к аморализму в большинстве трактатов не усматривается, хотя их авторы – в основном противники локаяты.  Речь идет лишь об отрицании религиозного этического идеала и некоторых социальных норм (например, деления на касты).

      Отрицая карму, локаята противопоставила себя не только ортодоксальной традиции, но и всем остальным религиозно-философским  течениям. Позиция локаяты осталась уникальной в истории древней  и средневековой Индии и оказала значительное влияние на развитие индийской науки, в частности, математики и астрономии. Наиболее интересными в этом отношении являются труды выдающегося ученого 5 в. н.э. Арьябхаты. Он выдвинул ряд рационалистических идей, сопоставимых с учением локаятиков. Основа восприятия и изучения мира для Арьябхаты – чувственное познание материального мира. То, что недоступно чувствам, не может быть познано. Ученый отрицал также астрологию и  религиозно-философские догмы об устройстве Вселенной. Он первый в Индии выдвинул теорию движения Земли вокруг своей оси, объяснил причину солнечных и лунных затмений примерно также, как современные ученые-астрономы, что резко противоречило ортодоксальным взглядам, основанным на мифологии Вед. Его труды осуждались и замалчивались точно так же, как философские сочинения локаяты.

2. Основные  школы и направления  древнекитайской  философии

      Если  Индия - царство религиозных философий, а религиозное мышление индийца  насыщено метафизическими спекуляциями, то Китай являет собой цивилизацию иного типа. Социальная этика и административная практика здесь всегда играли значительно большую роль, нежели мистические абстракции и индивидуалистические поиски спасения. Трезвый и рационалистически мыслящий китаец никогда не задумывался слишком много над таинствами бытия и проблемами жизни и смерти, зато он всегда видел перед собой эталон высшей добродетели и считал своим священным долгом ему подражать. Если характерная этнопсихологическая особенность индийца - его интровертивность, ведшая в своем крайнем выражении к аскезе, йоге, монашеству строгого стиля, к стремлению индивида раствориться в Абсолюте и тем спасти свою бессмертную душу от сковывающей ее материальной оболочки, то истинный китаец выше всего ценил как раз материальную оболочку, т. е. свою жизнь. Величайшими и общепризнанными пророками здесь считались, прежде всего, те, кто учил жить достойно и в соответствии с принятой нормой, жить ради жизни, а не во имя блаженства на том свете или спасения от страданий. При этом этически детерминированный рационализм был доминантой, определявшей нормы социально-семейной жизни китайца.⁴

      Специфика религиозной структуры и психологических  особенностей мышления, всей духовной ориентации в Китае видна во многом.

      В Китае тоже есть высшее божественное начало - Небо. Но китайское Небо - это не Яхве, не Иисус, не Аллах, не Брахман и не Будда. Это высшая верховная всеобщность, абстрактная и холодная, строгая и безразличная к человеку. Ее нельзя любить, с ней нельзя слиться, ей невозможно подражать, как и нет смысла ею восхищаться. Правда, в системе китайской религиозно-философской мысли существовали, кроме Неба, и Будда (представление о нем проникло в Китай вместе с буддизмом из Индии в начале нашей эры), и Дао» (основная категория религиозного и философского Даосизма), причем Дао в его Даосской трактовке (существовала и иная трактовка, конфуцианская, воспринимавшая Дао в виде Великого Пути Истины и Добродетели) близко к индийскому Брахману. Однако не Будда и не Дао, а именно Небо всегда было центральной категорией верховной всеобщности в Китае.

      Важнейшей особенностью древнекитайской философии была весьма незначительная роль мифологии. В отличие от всех иных ранних обществ и соответствующих религиозных систем, в которых именно мифологические сказания и предания определяли весь облик духовной культуры, в Китае уже с древности место мифов заняли историзованные легенды о мудрых и справедливых правителях. Легендарные мудрецы Яо, Шунь и Юй, а затем культурные герои типа Хуанди и Шэньнуна, ставшие в сознании древних китайцев их первопредками и первоправителями, заменили собой многочисленных почитаемых богов. Тесно связанный со всеми этими деятелями культ этической нормы (справедливость, мудрость, добродетель, стремление к социальной гармонии и т. п.) оттеснил на второй план чисто религиозные идеи сакрального могущества, сверхъестественной мощи и мистической непознаваемости высших сил. Иными словами, в древнем Китае с весьма раннего времени шел заметный процесс демифологизации и десакрализации религиозного восприятия мира. Божества как бы спускались на землю и превращались в мудрых и справедливых деятелей, культ которых в Китае с веками все возрастал. И хотя с эпохи Хань (III в. до н. э. - III в. н. э.) ситуация в этом плане стала изменяться (появилось множество новых божеств и связанных с ними мифологических преданий, причем частично это было вызвано выходом на передний план и записью народных верований и многочисленных суеверий, до того пребывавших как бы в тени или бытовавших среди включенных в состав империи национальных меньшинств), на характере китайских религий это уже мало сказалось.

      Этически  детерминированный рационализм, обрамленный десакрализованным ритуалом, уже с древности стал основой основ китайского образа жизни. Не религия как таковая, но прежде всего ритуализованная этика формировала облик китайской традиционной культуры. Все это сказалось на характере китайских религий, начиная с древнекитайской.

      Одной из основных систем китайской философии  было конфуцианство. Его создатель  – философ Кун Цю по прозвищу Кун Фу-цзы (учитель Кун, в латинской версии – Конфуций) жил примерно в VI-V в.в. до н.э. и излагал свое учение устно. Оно было впоследствии записано его учениками в книге «Беседы и суждения» (Лунь юй).

      Зло не имеет самостоятельной причины  в мироздании, говорит Конфуций. Наш мир сам по себе не зол и не может быть таковым, потому что он создан и контролируется абсолютно добрым и высшим, безличным, пантеистическим началом – Небом (Тянь), которое само, будучи добром, назначило и мирозданию быть добрым. Небо установило порядок (Ли), наполненный добродетелью, то есть имеющий своим смыслом добро. Оно, таким образом, изначально заложено в программу мироздания. Зло не было создано добрым Небом в качестве самостоятельного элемента мира. Оно проистекает от нарушения порядка, который был создан добрым, то есть от нарушения добра. И это нарушение производим мы – люди, оттого, что не понимаем вполне этот небесный порядок, не видим его, не можем или не хотим ему следовать, выполнять его.

      Для того, чтобы этого не происходило, чтобы упорядочить и гармонизировать человеческую жизнь, сделать ее благополучной, нам следует понять небесную волю и тот добрый порядок вещей, который оно установило. Нам не следует искать общественное счастье где-либо, так как оно всегда рядом с нами, им нужно только воспользоваться. От нас требуется всего лишь соблюдать добрый порядок, назначенный нам Небом, жить по нему, в соответствии с ним, выполнять все его принципы и правила, никогда не нарушать их, и тогда наша жизнь, построенная на исполнении этого порядка и руководимая им, будет безупречно правильной и оттого счастливой. Основными ее принципами или главными добродетелями, установленными Небом, являются великодушие (куань), уважение к старшим (ди), сыновняя почтительность (сяо), верность долгу (и), преданность государю (чжун) и другие. Понятно, что жизнь отдельного человека и всего общества, покоящаяся на соблюдении этих правил будет отличаться необычайной стабильностью. Если люди будут поступать не в силу субъективного произвола каждого, не по своим личным желаниям и устремлениям, которые разнообразны, противоречат друг другу и потому раскалывают общество, а в силу от века установленного порядка, единого для всех, тогда человеческое общежитие тоже будет одним целым, спаянным нерушимым единством общественным организмом, незыблемым и постоянным.

      Конфуцианское учение как нельзя лучше соответствовало историческим процессам экономической, политической и культурной консервации и изоляции Китая и на долгое время стало официальной доктриной, способствуя внутренней целостности, неизменности и национальной самобытности китайской цивилизации, которая для европейцев всегда была непостижимой и загадочной.

      Другой  известной системой китайской философии  был Даосизм. Его основатель, современник Конфуция, философ Лао-цзы (старый учитель) написал сочинение «Дао дэ цзин» (Книга о пути и добродетели).

      Даосизм и представляет собой учение естественного фатализма. Сам факт нашего появления на Земле уже есть акт нашей несвободы, потому что перед рождением нас никто не спрашивал: хотим мы того или нет. Нам не предоставляли выбрать – родиться или не родиться. А если кто-то, допустим, не хотел рождаться. Человек и его существование - грандиозная сумма огромного количества обстоятельств, параметров или факторов, которая обуславливает, формирует, задает то русло или колею, в которой движется наша жизнь в строго определенном направлении. Такое воззрение является фатализмом, но только здесь не сверхъестественная сила влияет на человеческий путь, а сложение всех естественных сил и обстоятельств ведет жизнь человека в какую-либо сторону. Поэтому такой фатализм мы называем естественным.

      Человек, говорят Даосские философы – это  полет стрелы: она движется туда, куда послала ее рука стрелка и  зависит ее движение от степени натяжения тетивы, от сопротивления воздуха, от препятствий на ее пути. Понятно, что направление ее полета может измениться: подул сильный ветер, пошел дождь, или она во что-нибудь врезалась, но весь вопрос в том, может ли стрела сама изменить направление своего движения, самостоятельно отклониться в ту или иную сторону, полететь назад или же не лететь вовсе? Так и человеческая жизнь летит в том направлении, которое задают ей факторы и условия, ее формирующие, внешние параметры и обстоятельства, ее определяющие, и не может произвольно изменить это направление. Путь жизни, заданный всей суммой внешних сил, называется Дао. Этот путь есть у любой вещи, потому что каждый предмет мира и его существование, как и человек, тоже результат всех возможных факторов. И у всего мироздания есть свое Дао. Если сложить абсолютно все вещи нашего мира, все силы в нем действующие, все причины и следствия во всем их грандиозном и необъятном взаимодействии и целостности, то получится единый путь - Дао нашего мироздания.