Общее и индивидуальное в морали

      Таким принципом и стало «золотое  правило», упоминания о котором  встречаются уже в V – VI веках до н.э. – в учении Конфуция и памятнике древнеиндийской культуры «Махабхарата», в изречениях семи греческих мудрецов, в Ветхом и Новом заветах. Например, в Евангелии от Матфея «золотое правило» звучит следующим образом: «Итак, во всём как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними...». В отличие от приведённой «позитивной», существует и «негативная» формулировка «золотого правила»: не желай другому того, чего не желаешь себе.

      «Другой» в «золотом правиле» - это любой человек , ближний и дальний, знакомый и незнакомый. «Золотое правило» в скрытой форме содержит представления о равенстве всех людей. Но равенство это не принижает людей, не делает их одинаковыми. Это равенство в свободе, равенство в возможности к бесконечному совершенствованию. Это равенство в тех человеческих качествах, которые индивид считает наилучшими; равенство перед теми нормами поведения, которые оптимальны для каждого человека.

      «Золотое правило» предполагает возможность встать на место другого человека: я к себе могу отнестись как к другому, к другому как к себе. Такое отношение и есть основа связи между людьми, которая называется любовью. Отсюда – другая формулировка «золотого правила»: «люби ближнего, как самого себя». «Золотое правило» требует отношения к другому человеку как к себе в перспективе совершенства, то есть как к цели, но никогда – как к средству.

      «Золотое правило» как основа  нравственного поведения и нравственного  сознания всегда было объектом  пристального внимания философов.  Т. Гоббс считал его основой естественных законов, определяющих жизнь человека. Это правило доступно для понимания каждого, оно помогает ограничить индивидуальные эгоистические притязания, что составляет основу единения людей в государстве. Дж. Локк не считал «золотое правило» врождённым человеку, напротив, в его основе лежит естественное равенство людей, осознав которое в форме «золотого правила» люди приходят к общественной добродетели. И. кант весьма критически оценивал традиционные формы «золотого правила». По мнению Канта, «золотое правило» в явном виде не позволяет оценить степень нравственной развитости индивида: индивид может занизить нравственные требования к самому себе, может стать в эгоистическую позицию (я не мешаю вам жить, не мешайте и мне). «Золотое правило» включает в нравственное поведение желание индивида. Но человеческие желания, страсти часто делают его рабом природы и полностью выключают из мира нравственного – мира свободы. Однако категорический императив Канта – центральное понятие его этического учения – есть лишь философски уточнённое «золотое правило»: поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла стать основой всеобщего законодательства. В своём определении кант пытается закрыть лазейку мелкому эгоизму. Страсти, желания не должны подменять нравственные мотивы поступка. Индивид возлагает на себя ответственность за возможные последствия своего поступка. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ИСТОРИЧЕСКИЕ  ТИПЫ И НОРМЫ МОРАЛИ КАК УСЛОВИЕ

САМОСОХРАНЕНИЯ  ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

      Всякая мораль обусловлена социально – исторически. Её конкретный облик в ту или иную эпоху определяется многими факторами: типом материального производства, характером социального расслоения, состоянием государственно-правовой регуляции, условий общения, средств коммуникаций, системой принятых обществом ценностей и т.д. Иными словами, качественно разнородные типы общества вызывают появление различных типов моральных систем. Каждый из них своеобразен, неповторим, несёт на себе печать своего исторического времени.

      Исторический тип морали определяется  целой совокупностью признаков:  соотношением моральных норм  и обычаев, характером санкций,  соотношением поступка и его  мотива, в конечном итоге –  степенью автономности субъекта  нравственности, зрелостью личности.

      Страх перед наказанием за совершённый поступок – самая простая форма социального контроля, распространимая даже на коллективные взаимоотношения в биологических популяциях. В ранних человеческих общностях чувство страха преобладало по отношению к чужим, потенциально враждебным иноплеменникам.

      По отношению к «своим» внутри  группы действует механизм «стыда». В чувстве стыда выражена уже простейшая форма социального контроля, отделившаяся от её группового носителя и ставшая самооценкой индивида. Стыд – это страх осуждения перед «своими». Стыд не предполагает разграничения мотива и поступка. Стыдиться (или гордиться, гордость – положительная форма социального контроля этого типа) можно и случайной ошибки, гордиться можно случайной, немотивированной удачей, победой, не зависящей от победителя. Античная культура в основном была воплощением того типа нравственности, для которой наиболее характерной формой самооценки были «стыд» и «гордость». Человек судит себя по объективному результату, а не по мотивам поступка (таковы герои Еврипида: Федра, Геракл, Тесей). Стыд не осознавался как стыд перед собой, он как бы вынесен вовне и воплощён в образе Эриний, преследующих того, кто совершил зло.

      Неотделённость ещё внутреннего мира от внешних проявлений человеческой активности отразилась на характере дружеских отношений. Наиболее тесно связывала людей в «героическую» эпоху Древней Греции дружба, скреплённая договором. Героические действия, совершённые Ахиллом под Троей, были связаны с необходимостью отомстить за гибель своего друга Патрокла. Главным в дружбе был её «практический» характер, мотив не отделялся от действия.

      Другой тип нравственности характерен  для сословного общества. Здесь  центральным оказывается такой  регулятор поведения, как честь. Чувство стыда трансформируется в чувство бесчестья. Понятие чести не столько выражает персональную репутацию индивида, сколько определяет значимость той общности, к которой он принадлежит. Понятие чести воплощается в корпоративные «кодексы чести». Идеалом дворянского сословия было сознательное изгнание страха и утверждение чести как основного «законодателя» поведения дворянина. Дуэль – процедура по восстановлению чести. С этих позиций храбрость – самоцель дворянина, это не средство служения государственной пользе. В отличие от более ранних типов нравственности, в данном случае поражение или победа не есть критерий нравственного поступка. Главное – личное бесстрашие, то есть следование закону чести, что предполагает индивидуальную мотива, а не только позитивный результат поступка. Но корпоративное одобрение вызывают только определённые внутренние побуждения, воплощённые в определённые действия. Дуэль, способность добровольно взглянуть в лицо смерти, становится особым «очищающим» ритуальным действием, смывающим печать личного бесчестья. Причём индивидуальному решению в дуэли отводится серьёзная роль : необходимо решить, достаточно ли только простого вызова, или «обозначения» боя (выстрел в воздух), или же оскорбление необходимо смыть кровью. Для низших сословий понятие чести связано с уровнем мастерства, с трудом, как достойным человека занятием.

      Понятие достоинства оказывается в центре нравственного сознания уже в новое время. Достоинство мыслится как то, что должно быть присуще каждому индивиду, должно носить всеобщий характер. С этой точки зрения, дуэль – лишь ритуализированное убийство, унижающее достоинство человека действие. Достоинство предполагает расхождение между должным и сущим, что открывает простор для личного самосовершенствования. Понятие человеческого достоинства предполагает ощущение индивидом себя как представителя «рода человеческого» в целом, ставшее мотивом его поведения. Чувство собственного достоинства предполагает значительную вариативность поведения индивида, открывает возможность различных его интерпретаций. В частности, диапазон интерпретации понятия достоинства находится между полюсами безграничного самоутверждения индивида и ощущением огромной ответственности за свои поступки перед человечеством. Основополагающим для истолкования идеи человеческого достоинства является принцип гуманизма, который и сам имеет различные интерпретации. Гуманизм выражен и в идее И. Канта, согласно которой человек всегда является целью и не может стать средством. Но существует и марксистский, «конкретный» гуманизм, согласно которому отдельный человек может и даже должен с радостью стать средством для прогрессивного развития человечества в целом. Ж. П. Сартр рассматривает гуманизм как абсолютную свободу человека, не стеснённую внешними условиями и внутренней «цензурой». В религиозной христианской традиции гуманизм подвергается критике, рассматривается в качестве одного из самых больших заблуждений человечества (Н. Бердяев, Ю. Бохеньский). Гуманизм как поклонение человека самому себе рассматривается как форма идолопоклонничества, несвободы человека. 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

      Любые изменения в материальных  отношениях порождают новую направленность  интересов людей. Существующие  моральные нормы перестают соответствовать их новым интересам и, следовательно, оптимально регулировать общественные отношения. Их выполнение уже не даёт желаемого результата. В таких условиях незамедлительно меняется практическое массовое поведение людей, игнорирующих существующие моральные нормы; складываются новые отношения – и всё это фиксируется общественным сознанием в виде новых норм. Таким образом, суть механизма морального развития заключается в том, что практика поведения находит оптимальные образцы, которые затем оформляются в виде так называемых моральных кодексов или официальных моральных систем.

      Отсюда неизбежно следует вывод  о том, что некий зазор между  наличными нравами (нравственной  деятельностью, отношениями и  обыденным нравственным сознанием)  и моральной идеологией составляет  необходимое условие развития  самой морали, основу механизма  её самодвижения. И заключается  оно в конечном итоге в том,  что нарастающее несоответствие  нравов и моральной идеологии  периодически приводит к сбрасыванию  отживших официальных моральных  систем и оформлению новых,  учитывающих и закрепляющих объективные  изменения в сфере практических  нравов.

      Всё говорит о том, что никакая  мораль по самой природе этого  общественного феномена не может  быть внедрена, навязана «сверху», с высоты теоретического уровня (как это возможно, например, в  науке или политике). Она должна  вырасти «снизу», сложиться и  оформиться на эмпирическом уровне, который теоретическая мораль  может лишь корректировать, служить  ему образцом, идеалом. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ. 

      1. Философия: Справочник студента / Г. Г. Кириленко, Е. В. Шевцов. – М.: Филологическое общество «Слово»: ООО «Издательство АСТ», 2002. 

      2. Балашов Л. Е. Философия: Учебник. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К^о», 2006. 

      3. Социальная философия: Учебное пособие для вузов / Под ред. проф. Лавриненко В. Н. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1995. 

      4. Философия: Учебник для вузов / Под ред. проф. Лавриненко В. Н., проф. Ратникова В. П.. – 3-е изд. – М.: ЮНИТИ – ДАНА, 2007. 

      5. Философский словарь / Под ред. Фролова И. Т. – 7-е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2001. 

      6. Социальная философия: Словарь / Сост. и ред. Кемеров В. Е., Керимов Т. Х. – М.: Академический Проспект, 2003.