Николай Александрович Бердяев

СОДЕРЖАНИЕ 
 
Введение……………………………………………………………………………3 
 
Проблемы человеческой личности……………………………………………….4 
 
Свобода личности………………………………………………………………….7 
 
Творчество как спасение……………………………………………………….….9 
 
Кризис культуры…………………………………………………………………..10 
 
Заключение………………………………………………………………………...12 
 
Список использованной литературы……………………………………………..13 

ВВЕДЕНИЕ 
 
         Николай Александрович Бердяев (1874-1948) – русский религиозный философ. Основное направление его работ –  философия личности и свободы, творчества и культуры. 
         Тема личности, ее исторической судьбы, проблема отношения творчества (культуры) к жизни (бытию) человека имела основополагающее значение для Н.А. Бердяева. То, что было им написано о «рабстве и свободе человека» в условиях современной цивилизации, и в настоящее время представляет не только историко-философский интерес.  
         События, происходящие в мире, Н.Бердяев расценивал не как кризис культуры и гуманизма, а как кризис человека: «Ставится вопрос о том, будет ли то существо, которому принадлежит будущее, по-прежнему называться человеком. Мы присутствуем при процессе дегуманизации во всех областях культуры и общественной жизни» [7, с.325].  
         В творчестве Бердяева отражены и глубоко проработаны традиции как отечественных, так и зарубежных мыслителей и философов. О себе он писал так: «Я наследую традицию славянофилов и западников, Чаадаева и Хомякова, Герцена и Белинского, даже Бакунина и Чернышевского, несмотря на различие миросозерцаний, и более всего Достоевского и Л. Толстого, Вл. Соловьева и Н. Федорова. Я русский мыслитель и писатель». [1]  

ПРОБЛЕМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ 
 
         Личность для Бердяева – духовная категория, ее реализация означает восхождение от бессознательного через сознательное к сверхсознательному, божественному. Исток личности – не в плоти, а в духе. По мнению мыслителя, она имеет безусловный приоритет перед обществом. Личность осознает свое бытие как высший смысл мироздания, она больше и общества, и космоса. Бердяев убеждал читателя, что не личность является частью общества, а наоборот, общество надо рассматривать как часть личности. Личность возникает как индивидуальное самосознание своего «я». Но любое «я» рано или поздно упирается в существование другого «я», которое становится для первой личности «ты». Сообщество личностей образует «мы». Через «мы» личность внедрена в общество. Вместе с тем, для любой личности всегда сохраняется опасность превращения «мы» в чуждое «не-я» или даже во враждебное «оно». Общество есть объективация человеческих отношений. Объективированное общество подавляет личность. Это происходит тогда, когда общество, нация, государство, класс и т.д. пытаются подчинить личность себе, сделать ее простым орудием для достижения тех или иных целей. Трагедия личности в том, что ей приходится отстаивать свой приоритет. В своей книге «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической метафизики». (М.: 1995) Бердяев рассмотрел различные формы тирании общества над личностью: национализм (как тирания со стороны нации), этатизм (со стороны государства), клерикализм (со стороны церкви), классовая борьба (со стороны класса). (с.215). Все эти социальные явления выступают, тогда как объективированные, противостоящие личности силы, и не только правом, но и долгом личности является защищать от них свою духовную свободу. Конечным назначением человека является его духовное развитие, а не выполнение социальных функций, поэтому существует граница власти общества над личностью: личность должна руководствоваться собственными духовными интересами, а не интересами класса, нации, государства, общества. В иерархии ценностей социальное никогда не может стоять выше духовного, а духовность у Бердяева всегда однозначно связана с личностью, - значит, личность выше общества. В «Самопознании» философ так выразил свое кредо: «Восстание против власти «общего», которое есть порождение объективации, мне представляется праведным, святым, глубоко христианским восстанием. Христианство есть персонализм. С этим связана главная духовная борьба моей жизни. Я представитель личности, восставшей против власти объективированного «общего». В этом пафос моей жизни» [5,с.280]. Таким образом, личность у Бердяева имеет безусловный приоритет перед обществом, хотя и невозможна без него: «Поклонение «обществу», как верховной ценности и цели, есть самая отвратительная форма идолопоклонства. Общество существует для человека, а не человек для общества»[8,с. 197]. Личность неисчерпаема, поэтому она всегда не только реальность, но и «задание, идеал человека»[1,с.21], его регулятивная идея. 
         Свою позицию Бердяев называл персонализмом. Он утверждал ценность человеческой личности как божественной эманации, как духа: «Личность после смерти войдет в Царствие Божие, тогда как от коллектива не останется ничего». Разумеется, у персонализма немало общего с индивидуализмом. Но есть и коренное различие: крайний индивидуализм превращает человеческую личность в центр мироздания. Персонализм же, высоко ставя личность, провозглашает ее назначением служение сверхличным ценностям, творческую активность. С.Левицкий так сформулировал разницу между персонализмом и индивидуализмом: «персонализм призывает к жертвенности, а не к самовозвеличению» [9,с.243]. Кроме того, персонализм не отрицает необходимости для личности живого общения с другими личностями: выступая против коллективизма, персонализм обосновывает существования и саморазвития личности. В одном из своих частных писем Бердяев так излагал свои взгляды на возможность разрешения противостояния личности и общества: «Персонализм (признание верховной ценности конкретной человеческой личности) имеет социальную проекцию. Общество может быть организовано персоналистически во имя каждой человеческой личности, ее достоинства, ее права на жизнь и труд, на реализацию заложенных в ней возможностей. Персонализм требует преодоления власти денег, уничтожения классов, замены классовых различий индивидуальными призваниями профессий. Эта система ближе к Прудону, чем к Марксу. Впрочем, я во многом расхожусь и с Прудоном»[2] . И ниже: «У меня трезвое чувство реальности, я не верю в возможность обойтись без государства, этого «холодного чудовища», как говорил Ницше, но сердце мое принадлежит анархии…»[3]. 
         Бердяев мечтал о таком состоянии человека, когда он не будет больше «классифицироваться», «пригвождаться к какому-либо коллективу», когда человек будет восприниматься через свои личностные качества, а не как «булочник» или «капиталист», «русский» или «грузин», чей-то «сын» или «брат». Такое состояние Бердяев описывал как победу личной гордости человека «над гордостью национальной, классовой, конфессиональной, семейной, военной». Он был убежден, что социальные группы, к которым относится человек, могут расширять и сужать «объем личности». Но «преобладание социальной группы над личностью, детерминация личности социальной группой, в конце концов, лишает личность свободы и мешает достижению универсального содержания жизни»[1,с.169], - предостерегал он. В таком обществе, считал Бердяев, будет признана безусловная ценность всякой человеческой личности, ее высшее достоинство, как существа, призванного к вечной жизни. Социальная организация должна быть такова, чтобы дать каждому члену общества возможность реализовать всю полноту своей жизни.  
Любопытно, что даже этика Бердяева сугубо персоналистична. Нравственные суждения и акты всегда индивидуальны, они не могут определяться коллективно. Нравственность для Бердяева - внутренние переживания личности. 
 

СВОБОДА ЛИЧНОСТИ 
         Творчество неотрывно от свободы. Лишь свободный творит. Из необходимости рождается лишь эволюция; творчество рождается лишь из свободы. Когда мы говорим на нашем несовершенном человеческом языке о творчестве из ничего, то мы говорим о творчестве из свободы. Творчество – необъяснимо. Творчество – тайна. Тайна творчества есть тайна свободы. Тайна свободы – бездонна и неизъяснима, она – бездна. Так же бездонна и неизъяснима тайна творчества. В творческой свободе есть неизъяснимая и таинственная мощь созидать из ничего, прибавляя энергию к мировому круговороту энергии. Творчество есть то, что идёт изнутри, из бездонной и неизъяснимой глубины, а не извне, не из мировой необходимости. Само желание сделать понятным творческий акт, найти для него основание есть уже непонимание его. Понять творческий акт и значит признать его неизъяснимость и безосновность. Желание рационализировать творчество связано с желанием рационализировать свободу. 
         «Свобода – безосновная основа бытия, и она глубже всякого бытия», – подчеркивал Бердяев [1, с.298]. Для него важно было понимание истинной свободы человека: «Свобода не есть сознанная необходимость, как учили германские идеалисты. Необходимость есть дурная, бессознательная свобода, свобода, не просветленная Логосом. Принудительная необходимость есть лишь обратная сторона мирового распада и мировой отчужденности. … Подлинная свобода есть выражение космического (в противоположность хаотическому) состояния вселенной, ее иерархической гармонии, внутренней соединенности всех ее частей» [1, с.317]. 
         Свобода духа для Бердяева является священным символом, значение которого не может быть связано с временными и преходящими формами той или иной эпохи. «Истинная свобода человеческой личности имеет духовный, а не социальный источник, она определяется ее вкорененностью в духовном мире, а не вкорененностью в мире социальном» [7, с.330]. 
         При этом достижение свободы - нелегкая вещь: «Человек находится в рабстве, он часто не замечает своего рабства и иногда любит его. Ошибочно было бы думать, что средний человек любит свободу. Ещё более ошибочно думать, что свобода легкая вещь... Любовь к свободе, стремление к освобождению есть показатель уже некоторой высоты человека, свидетельствует о том, что человек внутренне уже перестает быть рабом».[4] 
         Бердяев убежден, что свобода трагична. Она тяжкое бремя, которое несет человек. Человек свободен, когда, он находится в состоянии творческого подъема. Таким образом, творчество - это освобождение человека от рабства.  

ТВОРЧЕСТВО КАК СПАСЕНИЕ 
 
         «Может ли человек спасаться и в то же время творить, может ли он творить и в то же время спасаться?» - вот основной вопрос, вокруг которого выстраивается одна из ключевых статей Бердяева «Спасение и творчество» [5,с.21]. Проблема эта чрезвычайно заостряется под пером мыслителя, усугубленная его собственным религиозным дуализмом, изначально разводящим спасение и творчество по разным сферам бытия: Церковь занята спасением, творчеством занят светский мир. 
         Преодолением этого разрыва должно стать освящение и оправдание Церковью творческих дел, которыми занят мир светский. Однако идея о воцерковлении творчества выступает у Бердяева в интерпретации, своеобразие которой можно приписать романтическому духу Серебряного века. Главную проблему для творчества он ищет, прежде всего, в самой Церкви. «Система иерократизма, исключительное господство священства в жизни Церкви, а через Церковь и в жизни мира, есть подавление человеческого начала ангельским, подчинение человеческого начала ангельскому началу как призванному водительстовать жизнью» [5,с.26]. 
         Творчество для Бердяева неразрывно связано с идеей свободы. В статье «О творческой свободе и фабрикации душ», явившейся ответом на гонения Ахматовой и Зощенко советской властью, он подчеркивает: «Творчество и есть акт свободы. Творчество духовной культуры никак не может быть организовано по образцу хозяйственной жизни страны или военной казармы. Это было бы смертью творчества» [2,с.294]. 
         Отдавая должное смирению, способствующему реальному изменению и преображению человеческой природы, господству духовного человека над душевным и плотским человеком, он, тем не менее, указывает на то, что смирение «подавляет и угашает» дух.  
         В Новое время, по мнению Н.Бердяева, все духовно значительные люди были духовно одиноки. Это одиночество гения было порождено дуализмом Добра и Зла. Преодолеть его может лишь христианское возрождение, которое будет творческим. Но творческое церковное возрождение «нельзя мыслить в иерократических категориях, нельзя втиснуть в рамки церковного профессионализма, нельзя мыслить как исключительно процесс «сакральный», в противоположность процессам «профанным»[5] 
         Н.Бердяев говорит о том, что нужно устранить устаревший спор о чистом искусстве для искусства. Такого искусства никогда не существовало – это фикция. Свободный творческий гений или талант не находится в пустоте, его творческие акты связаны с миром и человеческим обществом, он микрокосм. «Если творец хочет выразить судьбу своего народа и разделить ее, то потому, что он внутренне с ней связан, и даже, может быть, более с ней связан, более есть настоящий народ, чем бескачественная народная масса. О народе мы судим, прежде всего, по его гениям, по его вершинам, а не по обыденной жизни человеческих масс, по качеству, а не по количеству» [6] 
         «Творчество, - поясняет Н.Бердяев, – есть то, что идет изнутри, из бездонной и неизъяснимой глубины, а не извне, не из мировой необходимости» [4, с.314]. 

КРИЗИС КУЛЬТУРЫ 
 
         В своих работах Н.А. Бердяев обращает внимание на то, что культура подошла к глубочайшему внутреннему кризису. Все линии культуры доходят до предельных концов и выходят из дифференцированных ценностей. Основная проблема XIX и XX века – проблема отношения творчества (культуры) к жизни (бытию). Гении творили, но недостаточно были; святые были, но мало творили. Творчество рождалось из несовершенства и недостатка. Слишком совершенные перестают творить. Есть трагический антагонизм, считает Н.Бердяев, между человеком совершенным как делом Божьего творчества и человеческим совершенным творчеством как делом активности самого человека. «Вступите на путь йоги, или православной святости, или толстовства, на путь собственного совершенствования, и вы перестанете творить. Существует двоякая трагедия творчества, двусторонне раскрывающая ту истину, что в мире не было еще религиозной эпохи творчества. Творчество антагонистично, с одной стороны, совершенству человека, с другой – совершенству культуры» [4, с.327]. 
         Творчество находится в тисках между устремлением к совершенству души и устремлением к совершенству культурной ценности. Религиозное, духовное творчество проходит через жертву и собственным совершенством, и совершенством культуры во имя создания нового бытия, продолжения дела Божьего творения. И бесконечно важно, по мнению Н.А. Бердяева, вскрыть тройной антагонизм: антагонизм домостроительства ценностей культуры и домостроительства личного совершенства, антагонизм творчества и культуры и антагонизм творчества и личного совершенства. Лишь творческая религиозная эпоха, как надеется Бердяев, преодолеет все три антагонизма. Творчество выйдет из тисков личного совершенства и совершенства ценностей культуры. Творчество перейдет к космическому совершенству, в котором претворится в единое - совершенство человека и совершенство его созиданий. Доныне мир знал по преимуществу два пути: созидание собственной души или созидание совершенной культуры. Мировой кризис культуры выведет из этой противоположности.  
         Н.А. Бердяев считал, что культура по глубочайшей своей сущности и по религиозному своему смыслу есть великая неудача. Философия и наука есть неудача в творческом познании истины; искусство и литература – неудача в творчестве красоты; семья и половая жизнь – неудача в творчестве любви; мораль и право – неудача в творчестве человеческих отношений; хозяйство и техника – неудача в творческой власти человека над природой. Культура во всех ее проявлениях есть неудача творчества, есть невозможность достигнуть творческого преображения бытия. Культура кристаллизует человеческие неудачи. Все достижения культуры – символические, а не реалистические. В культуре достигается не познание, а символы познания, не красота, а символы красоты, не любовь, а символы любви, не соединение людей, а символы соединения, не власть над природой, а символы власти. Культура так же символична, как и породивший ее культ.  
         Культ – религиозная неудача, неудача в богообщении. Культ был лишь символическим выражением последних тайн. Церковь в своих видимых воплощениях имеет культурную природу и разделяет судьбу культуры и все ее трагические неудачи. Культ – религиозный исток культуры и сообщал ей свой символизм. И все великое в культуре было символически-культовым. В культуре есть вечная, мучительная неудовлетворенность. Кризис культуры и есть последняя воля человека к переходу от символически-условных достижений к достижениям реально-абсолютным.  
          Кризис культуры, по мнению Н.А.Бердяева, и означает невозможность дальнейшего существования буржуазной культуры. Творчество новой эпохи преодолеет культуру изнутри, не извне. Творческая мировая эпоха - принимает положительный религиозный смысл культуры, признает великую правду всякой культуры против всякого нигилизма. Культура всегда права против нигилизма и анархии, против дикости и варварства. Сама неудача культуры – священная неудача, и через неудачу эту лежит путь к высшему бытию.          Государство, семья, наука, искусство должны стать внецерковны, их нельзя насильственно удерживать в церковной ограде. Да и подлинная церковь не имеет ограды. Мирская культура должна свободно прийти к новой религиозной жизни. Выход из религиозной опеки есть наступление религиозного совершеннолетия, выявление свободной религиозной жизни. 
 
          

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 
 
            Бердяев является, несомненно, первым из русских мыслителей, умевших заставить себя слушать не только у себя на родине, но и в Европе. Его сочинения переведены на многие языки и везде встречали к себе самое сочувственное, даже восторженное отношение. Не будет преувеличением, если мы поставим его имя наряду с именами наиболее сейчас известных и значительных философов – таких, как Ясперс, Макс Шеллер, Николай Гартман, Хайдеггер. Любовь, милосердие, сострадание – темы, которым во всех писаниях Бердяева посвящено столько вдохновенных страниц. 
 
Философия Бердяева – это философия личности, персонализм. Личность – это не эмпирическая индивидуальность, а человек, взятый как творческое и свободное существо, неподвластное объективации. Реализацию этой свободной внутренней cоциальности Бердяев называет «соборностью» и противопоставляет ее принудительной социализации, которую несут личности все безлично-универсальные структуры коллективного, социальные институты – классы, партии, нации, церкви.  
         В своих работах Н.Бердяев развивает идеи свободы, творчества, культуры  и личности и смысла личности. Он писал: «Культура никогда не была и никогда не будет отвлеченно-человеческой, она всегда конкретно-человеческая, т.е. национальная, индивидуально-народная и лишь в таком качестве восходящая до общечеловечности» [6, с.362].  
         «Пока в России человек более подчинен экономике, чем когда-либо, – сокрушенно признавал Н.Бердяев. – Тут мы встречаемся с основным вопросом, вопросом об иерархии ценностей. Духовная культура есть более высокая ценность, чем политика и экономика, которые должны бы были быть послушными средствами. Великая задача в том, чтобы не допускать превращения средства в цели» [2, с.293]. 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 
 
1.     Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической метафизики. – М.:  Республика, 1995. – 375 с. 
 
2.     Бердяев Н.А. О творческой свободе и фабрикации душ // На пороге новой эпохи: Сб. статей. – СПб, 1996. – 287-296. 
 
3.     Бердяев Н.А. Самопознание: Сочинения.- М.: ЭКСМО-Пресс, 1997. - 624 с. 
 
4.     Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека. – Париж, ИМКА-ПРЕСС, 1985. –395  
 
5.     Бердяев Н.А. Спасение и творчество: Два понимания христианства // Путь. – 1926. - №2. – М: Информ-Прогресс, 1992. – С. 19-28. 
 
6.     Бердяев Н.А. Судьба России / Сост., вступ. ст., коммент. В.В.Шкоды. - М.: ЭКСМО-Пресс, 1998. - 735 с.  - С. 267-478. 
 
7.     Бердяев Н.А. Судьба человека в современном мире: Ст., письма // Новый мир. – 1990. – №1. – С.207-232.  
 
8.     Н.А.Бердяев. Выдержки из писем к г-же Х.// “Новый журнал”, Нью-Йорк, 1946, № 36. С. 190-199 
 
9.     Левицкий. Бердяев: пророк или еретик?// “Новый журнал», 1975, № 119. С. 239-244. 

 
[1] Бердяев Н.А. Самопознание: Сочинения.- М.: ЭКСМО-Пресс, 1997. - с.10 

 
[2] Н.А.Бердяев. Выдержки из писем  к г-же Х.// “Новый журнал”,  Нью-Йорк, 1946, № 36. С.- 190 

 
[3] Н.А.Бердяев. Выдержки из писем к г-же Х.// “Новый журнал”, Нью-Йорк, 1946, № 36. С.- 192 

 
[4] Бердяев Н.А. О рабстве и  свободе человека. Опыт персоналистической  метафизики. - М.:  Республика, 1995. - с.149 

 
[5] Бердяев Н.А. Спасение и творчество: Два понимания христианства // Путь. – 1926. - №2. - М: Информ-Прогресс, 1992. - с.25 

 
[6] Бердяев Н.А. О творческой  свободе и фабрикации душ // На пороге новой эпохи: Сб. статей. - СПб, 1996. - с.290