Немецкая классическая философия

Немецкая Классическая Философия

— этап развития философии, представленный учениями Канта/Фихте, Шеллинга, Гегеля и Фейербаха. Будучи идеологическим выражением взглядов прогрессивной  буржуазии эпохи ломки феодальных отношении конца 18 — первой половины 19 в., Н. к. ф. представляет собой своеобразное обобщение опыта буржуазных революций, к тому времени уже миновавших вершины своей революционности (англ. и фр. революции). Отсюда и ярко выраженные компромиссные тенденции в Н. к. ф., усиленные условиями тогдашней Германии (феодальная раздробленность, относительная слабость буржуазии и т. д.); отсюда же и стремление ограничить решение многих жизненных проблем областью или духовно-теоретической, или абстрактно-чувственной. Теоретическими источниками Н. к. ф. были крупнейшие достижения предшествующего духовного развития человечества, в особенности идейное наследие фр. и нем. Просвещения, рационализм Декарта, Спинозы. Лейбница, материалистическая линия в философии (Ф. Бэкон, Гоббс, Спиноза, Гассенди и др.). Н. к. ф. представлена всеми осн. философскими течениями: дуалистическим (Кант), субъективно-идеалистическим (Фихте), объективным идеализмом (Шеллинг, Гегель) и материализмом (Фейербах). Несмотря на разнообразие осн. философских позиций, Н. к. ф. является единым, относительно самостоятельным этапом развития философии, ибо все системы Н. к. ф. логически вытекают одна из др. Так, внутреннее противоречие философской системы Канта, заключающееся в признании объективно существующей “вещи в себе” и отрицании возможности ее познания, породило попытку его преодоления в рамках субъективного идеализма Фихте, а затем объективного идеализма Шеллинга и Гегеля. Идеалистические системы их основаны на принципе тождества субъекта и объекта, идеального и реального. Если “у Канта познание разгораживает (разделяет) природу и человека…” (Ленин В. И. Т. 29. С. 83), то у Гегеля реальность соответствует понятию, его категориям и законам. Причем последние берутся у Гегеля в движении, саморазвитии, что позволило ему угадать в диалектике понятий диалектику вещей. Основой этого гениального угадывания была логическая обработка всей истории мышления, то, что, по словам Ленина, “Гегель берет свое саморазвитие понятий, категорий в связи со всей историей философии” (там же. С. 104). Однако идеализм Гегеля, абсолютизация мышления и его истории, подчинение материального внутреннему движению духовного, т. е. замыкание мышления на само себя, в конечном счете и породили коренной порок его системы — диалектическое развитие стало, по существу, движением по замкнутому кругу. Выступив с критикой гегелевского идеализма, Фейербах отбросил абсолютную идею, а вместе с нею и диалектику духовного развития человечества, видя в ней лишь совокупность различных, нередко иллюзорных (отчужденных) форм проявления сущностных сил человека. Мышление, сознание он свел к чувственному созерцанию, а сущность человека — к природной чувственной основе. Отказ от идеи развития, созерцательность фейербаховского материализма обусловили его непоследовательность, сказавшуюся в идеалистическом толковании истории. Всем ходом своего развития Н. к. ф. показала, что наиболее полное, глубоко научное философское осмысление мира и человека может быть осуществлено лишь на материалистической основе с использованием всех достижений Н. к. ф., особенно ее диалектики. Именно это обстоятельство и позволило Н. к. ф. стать одним из осн. источников марксизма.

Иммануила Канта (1724-1804) считают родоначальником немецкой классической философии — грандиозного этапа в истории мировой философской мысли, охватывающего более чем столетие духовно-интеллектуального развития — напряженного, очень яркого по своим результатам и чрезвычайно важного по своему воздействию на человеческую духовную историю. Он связан с поистине великими именами: наряду с Кантом это Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814), Фридрих Вильгельм Шеллинг (1775-1854), Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) — все в высшей степени оригинальные мыслители. Каждый настолько своеобразен, что трудно не задаться вопросом, а можно ли вообще говорить о немецкой классической философии как относительно едином, целостном образовании? И все-таки это возможно: при всем богатом разнообразии идей и концепций немецкую классику отличает приверженность ряду существенных принципов, которые преемственны для всего этого этапа в развитии философии. Они-то и позволяют рассматривать немецкую классическую философию как единое духовное образование. Первая особенность учений мыслителей, причисляемых к немецкой классике, — сходное понимание роли философии в истории человечества, в развитии мировой культуры. Философии . они вверяли высочайшую духовную миссию — быть критической совестью культуры. Философия, впитывая живые соки культуры, цивилизации, широко понятого гуманизма, призвана осуществить по отношению к человеческой жизнедеятельности широкую и глубокую критическую рефлексию. Это была очень смелая претензия. Но немецкие философы XVIII-XIX вв. достигли в ее претворении несомненного успеха. Гегель сказал: “Философия есть… современная ей эпоха, постигнутая в мышлении”. И представителям немецкой философской классики действительно удалось запечатлеть ритм, динамику, запросы своего тревожного и бурного времени — периода глубоких социально-исторических преобразований. Они обратили свои взоры и к человеческой истории как таковой, и к человеческой сущности. Конечно, для этого потребовалось разработать философию весьма широкого проблемного диапазона — охватить мыслью существенные особенности развития мира природы и человеческого бытия. При этом через все проблемные разделы красной нитью была проведена единая идея высочайшей культурно-цивилизующей, гуманистической миссии философии. Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель еще и потому так высоко возносят философию, что мыслят ее как строгую и систематическую науку, правда, науку специфическую по сравнению и с естествознанием, и с дисциплинами, более или менее конкретно изучающими человека. И все-таки философия питается живительными истоками научности, ориентируется на научные образцы и стремится (да и должна) строить себя как науку. Однако философия не просто опирается на науку, подчиняясь критериям научности, но и сама дает науке и научности широкие гуманистические и методологические ориентации. Вместе с тем, было бы неверно представлять дело так, будто другие области человеческой жизнедеятельности и культуры только от философии обретают саморефлексию. Критическое самосознание — дело всей культуры. Вторая особенность немецкой классической мысли заключается в том, что ей выпала миссия придать философии облик широко разработанной и значительно более дифференцированной, чем раньше, специальной системы дисциплин, идей и понятий, системы сложной и многоплановой, отдельные звенья которой увязаны в единую интеллектуальную цепь философских абстракций. Не случайно немецкая философская классика чрезвычайно трудна для освоения. Но вот в чем парадокс: именно эта высокопрофессиональная, крайне абстрактная, трудная для понимания философия смогла оказать огромное воздействие не только на культуру, но и на социальную практику, в частности на сферу политики. Итак, немецкая классическая философия представляет единство также и в том отношении, что ее представители Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель строят свои очень сложные и разветвленные учения, системы, включающие философскую проблематику весьма высокой обобщенности. Они прежде всего философски рассуждают о мире—о мире в целом, о закономерностях его развития. Это так называемый онтологический аспект философии — учение о бытии. В тесном единстве с ним строится учение о познании, т.е. теория познания, гносеология. Философия разрабатывается и как учение о человеке, т.е. философская антропология. Вместе с тем, классики немецкой мысли стремятся рассуждать о человеке, исследуя различные формы человеческой деятельности, в том числе социальную жизнедеятельность человека. Они размышляют об обществе, общественном человеке в рамках философии права, нравственности, всемирной истории, искусства, религии — таковы были в эпоху Канта различные области и Дисциплины философии. Итак, философия каждого из представителей немецкой классики — разветвленная система идей, принципов, концепций, связанных с предшествующей философией и новаторски преобразующих философское наследие. Всех их объединяет еще и то, что проблемы философии решаются ими на базе весьма широких и фундаментальных мировоззренческих размышлений, всеобъемлющего философского взгляда на мир, человека, на все бытие. Еще задолго до Канта такое широкое и фундаментальное размышление охватывалось понятием “метафизика”. Немецкая классическая философия критикует и в то же время преобразует метафизику, давая образцы “метафизической”, т.е. общемировоззренческой культуры, образцы концептуальной целостности, “сплачиваемой” метафизическим подходом. Немецкой классической философии была присуща метафизика в смысле целостного мировоззренческого подхода, но отнюдь не в смысле отличного от диалектики метафизического (или механического) метода. Напротив, третья особенность немецкой классической философии как раз и заключается в том, что благодаря ей господство метафизического — недиалектического — метода было поколеблено. Именно немецкая классическая философия проложила путь новому по отношению к метафизике методу мышления и познания — методу диалектическому, разработала целостную и разветвленную диалектическую концепцию развития, приложимую к исследованию всех областей человеческой жизни: мира природы, общества и человека, познания, науки, культуры, нравственности. Тем самым открылись поистине грандиозные возможности применения диалектического метода. Диалектические идеи проходят через всю немецкую классическую философию, обогащаясь и развиваясь от одного философского учения к другому. Хотя самую, пожалуй, развитую форму диалектическому методу, идеям диалектики придал Гегель, у истоков диалектической мысли — в форме порой и более интересной, чем гегелевская, — лежали размышления именно Канта. Четвертый момент, который нельзя обойти, характеризуя немецкую классическую философию как относительно единое образование, — это некоторые общие принципы в подходе к проблеме исторического развития. Несмотря на довольно существенные различия в трактовке развития истории общества Кантом, Фихте, Шеллингом и Гегелем, главное состоит в том, что к истории и ее пониманию прилагаются рациональные мерки и критерии: историческое развитие предполагается исследовать не с помощью прозрения — интуиции, а научно-теоретически; считается возможным выделить некоторые закономерности истории. Законы истории понимались как принципы исторической “разумности”. Вместе с тем, немецкие философы полагали, что главным двигателем истории являются взгляды, идеи, побуждения людей, т.е. идеальные мотивы, объединяемые в понятия сознания, “духа”, мышления, познания, центральных для немецкой классической философии. И наконец, последнее, что объединяет немецкую классику в единое целое: в своем рассмотрении человека и истории эта философия четко и ясно сконцентрирована вокруг принципа свободы и других гуманистических ценностей. При этом она не просто прокламирует гуманистические принципы (что само по себе было несомненной заслугой мыслителей в те времена, когда только началось освобождение народов Западной и Центральной Европы от крепостного права), но и пыталась проанализировать противоречия и трудности, которые возникали на пути реализации, воплощения в жизнь этих принципов. Немецкая классическая философия остается непреходящим достижением философской мысли, к которому примыкают и многие другие философские достижения человечества после немецкой классики. Она потому имеет общечеловеческое значение, сходное со значимостью искусства и науки, что пыталась ответить на вопросы, которые человечество задавало себе с самого начала развития философии, на те вопросы, которые оно задает себе и сегодня. То был временем, эпохой обусловленный ответ, но ответ, который выходит за пределы эпохи. Он обращен и к нам, людям сегодняшнего дня. В немецкой классике есть очень много проблем, которые весьма актуальны. Есть много вопросов, которые не могут не проникнуть в сердце современного человека, в наше сердце, потому что они — общечеловеческие вопросы. И немецкие классики по большей части предлагают на них общечеловеческий тип ответов. Философия немецкой классики и в наши дни продолжает свою жизнь как относительно единое образование. Но немецкая классическая философия — созвездие, которое состоит из ярчайших звезд. На всю последующую жизнь человечества они зажглись на небосклоне немецкой, европейской, мировой культуры. И одна из самых ярких звезд — Иммануил Кант. Жизнь и поистине бессмертные идеи Канта станут предметом наших дальнейших размышлений. Пусть разговор о Канте, неспешный, постепенный, основательный, систематический, поможет отвлечься от суеты, бешеных скоростей современной жизни и погрузиться в прекрасный, интеллектуально богатый, хотя и сложный мир кантовских идей. С каждым существенным шагом вдумчивый читатель наверняка обогатит свое понимание вечных для человечества проблем.

1. Проблема метода  познания в философии Ф. Бэкона  и Р. Декарта

Новым временем называется эпоха развития капитализма с XVI по конец XIX в. В течение XVI-XVII вв. в  Европе создаются предпосылки ускоренного  развития техники, которые привели  потом к промышленному перевороту. Но потребности практики, требующей  новой техники и новых технологий, приходили в противоречие со старым мировоззрением. Интересам науки  о природе отвечал материализм. Этот материализм критику схоластики начинает с постановки вопроса о  методе познания. Бесплодность схоластической науки материалисты объясняли ложностью  ее метода, главным из которых был  дедуктивный метод выведения  следствий из общих положений. Основными  чертами схоластического метода были:

·  некритическое следование авторитету;

·  догматизм;

·  умозрительность;

·  отсутствие эксперимента;

·  преобладание дедукции.

Поэтому главной проблемой  стал поиск достоверного метода познания.

Первым философом, который  сознательно решил разработать  новый метод науки, был Френсис Бэкон (1561-1626). Был канцлером Англии. Главный труд его — «Новый органон» («Органон» — свод логических трудов Аристотеля).

Согласно учению Ф. Бэкона чувства непогрешимы и составляют источник всякого знания.  Такой взгляд называется сенсуализмом.

Как мог Бэкон настаивать на непогрешимости чувств? Мы же не раз  убеждались, что чувства нас обманывают: мы видели изломанную ложку в стакане  с водой,  на закате — большую Луну и огромное Солнце (чего не может быть), в психологии  известно немало видов иллюзии (обманов зрения). Неужели Бэкон не знал об этом? Конечно, знал. Но он мог бы задать нам вопрос: а как мы убеждаемся, что ложка на самом деле прямая, что Солнце и Луна тех же размеров, что и  в полдень?  Мы бы ответили, что ложку мы вытаскиваем из воды и видим, какая она на самом деле, что, измеряя угловой градус Луны и Солнца, убеждаемся, что их размеры не меняются. Но ведь это означает, что мы опять обращаемся к чувствам и считаем, что именно они дают нам окончательный ответ.

Но почему же тогда человек  делает ошибки? Дело в том, что научные  знания нам дает разум. А разум  делает ошибки. Бэкон убежден в  возможности получения достоверного знания. Для этого нужно усовершенствовать  метод познания. Он предлагает метод индукции. Следующее условие реформы науки — очищение разума от заблуждений. Таких заблуждений у него четыре — четыре вида «идолов» или «призраков».

1. «Идолы рода» — препятствия  обусловленные природой человека. То есть из-за несовершенства  органов чувств мы далеко не  видим, плохо слышим, с трудом  различаем запахи и т.д. Современная  наука избавляется от этих  идолов с помощью приборов.

2. «Идолы пещеры» —  ошибки вследствие субъективных  предпочтений (симпатий, антипатий). Так  Бэкон назвал их из-за Платона.  Платон сравнивает нас с сидящими в пещере и наблюдающими тени на стене. Эти тени от фигурок истинных вещей. Фигурки перемещаются перед входом  в пещеру. Так как тени мало похожи на сами вещи, то мы можем фантазировать об их истинных размерах, формах и т.д. Например, даже левая и правая рука дают одинаковую тень. По Платону, чтобы увидеть сами вещи, надо повернуться, а затем выйти на свет из пещеры. Но истина вначале ослепляет. Он имеет в виду познание идей, которые находятся в Гиперурании. Когда человек привыкнет к свету, тогда он не может, как остальные, видеть в пещере тени, а то, что он говорит людям об истине, им кажется нелепым.

Действительно, мы наблюдаем  не сами вещи, а только то, какими они  нам являются. Красного, синего, зеленого в самой природе не существует — это только наши восприятия каких-то физических свойств вещей (по Платону, это тени вещей). Истина порой шокирует нас (по Платону — ослепляет). Когда же ученый или философ сообщает истину, то им нередко не верят, считают их чудаками.

От «идолов пещеры»  наука избавляется проведением  многочисленных экспериментов, которые  и устраняют субъективность восприятия отдельного ученого.

3. «Идолы рынка» — препятствия  из-за общения с использованием  слов (старые слова сохраняют  и старые представления). Для избавления  от этих идолов сегодня в  каждой отрасли знаний создаются  словари терминов.

4. «Идолы театра» —  препятствия, порождаемые некритическим  усвоенным ложным мнением. От  этих идолов можно избавиться  с помощью проведения экспериментов.

По Бэкону, непосредственная задача познания — исследование причин предметов. Человек должен открывать  законы природы, которые Бог скрыл  от него. Природа и Писание —  дело рук Божьих. Они не противоречат друг другу, а согласуются. Познание нужно не для самого познания, а  для пользы человека. Знание — сила. [Последняя фраза Бэкона стала  названием современного журнала.]

Другой путь отыскания  достоверного метода выбрал Рене Декарт.

Р. Декарт (1596-1650) родился в семье французского дворянина. В то время молодежь уезжала учиться в передовую страну — Нидерланды, так же поступил и Декарт. Он один из творцов аналитической геометрии, от него пошла система алгебраических обозначений. В оптике обосновал закон постоянного отношения синусов при преломлении света, развил математическую теорию радуги. Установил схему двигательных реакций — первое научное описание рефлекса. Проникновение его новаторских идей в нидерландские университеты навлекло гнев протестантов, и Декарт уехал в Стокгольм, где и умер.

Главное для Декарта —  найти метод достоверного познания. Таким методом у него является дедукция (выводы от общего к частному). Строгая дедукция из ясных, четких положений обязательно даст истину. Но начальные положения должны быть лишены ошибок и сомнительных утверждений, поэтому начинать познание надо с сомнения. Сомнение — это только предварительный прием для очищения нашего знания. То есть начинать надо с самой несомненной истины. Если мы начнем сомневаться во всем, то можем сомневаться даже в том, что мир существует, что существуем мы сами. Но нельзя сомневаться в том, что мы сомневаемся. Это первая несомненная мысль. Но сомнение — это акт мысли. Значит, если сомневаюсь, то мыслю. Мыслить же может только существо существующее. Следовательно, если я мыслю — я существую. [Cogito ergo sum.]

Это была искомая опора  для достоверного знания. Ясность  и отчетливость мысли он объявил  необходимым и достаточным признаком  достоверного знания.

Декарт сформулировал  правила исследования и установления достоверных истин. Их четыре:

1. «тщательно избегать поспешности и принимать в свои суждения только то, что предоставляется моему уму так ясно и отчетливо, что ни в коем случае не возбуждает во мне сомнения»;
2. «разделить каждое из рассматриваемых мною затруднений на столько частей, на сколько возможно и сколько требуется для лучшего их разрешения»;
3. «мыслить по порядку, начиная с предметов, наиболее простых и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступенькам, до познания наиболее сложных…»;
4. «составлять повсюду настолько полные перечни и такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено».

В данном случае в познании, раз оно строится по законам дедукции, главную роль играют не чувства, а  разум. Поэтому Декарт считается  родоначальником рационализма — учения, утверждающего первенство разума.

2. Проблема субстанции  в философии Нового времени

Если быть последовательным и не допускать существование  небытия, как это делали элеаты (Парменид, Зенон), доказывая, что небытие есть несуществующее, то возникновение и уничтожение можно объяснить лишь изменением какой-либо основы бытия. Эта основа получила название субстанции. Субстанция (латин. substantia — сущность) есть то, что лежит в основе. Уничтожение есть не уход в небытие, а лишь изменение субстанции, ее переход в другое состояние. Все многообразие вещей в этом случае есть разные состояния одной субстанции.

Именно потребность объяснить  существование многообразия и изменения  привели к пониманию субстанции. Поэтому даже в предшествующих философии  учениях встречаются представления  о различных субстанциях: земле, воде, воздухе, огне. У древних философов  в качестве субстанции выступало, как  правило, какое-то вещество, а многообразие вещей — это различные состояния  этого вещества. Если субстанций было несколько, то они считались неизменными  и друг в друга не превращались. Различные вещи в этом случае были результатом различных комбинаций из субстанций. Душа считалась состоящей  из той же субстанции.