Нарушение норм как способ обновления морали и права

     Потехин С. В., 301 группа ИП 

     Современная жизнь не стоит на месте, появляются новые явления, меняются понятия морального и аморального. Например, в нашей стране еще лет тридцать назад предпринимательская деятельность считалась правонарушением и за нее была предусмотрена ответственность, а самих предпринимателей презрительно называли спекулянтами. В настоящее время государство всеми силами старается помочь развитию малого и среднего бизнеса, считается это актуальной проблемой. Пятьдесят лет назад никому бы и в голову не пришла мысль разрешить однополые браки, легализовать проституцию и наркотические вещества. Введение новых правил и норм всегда является нарушением старых, и почти всегда ведут к их уничтожению. По какому же критерию определять, когда нарушение оправдано, а когда за него следует привлекать к ответственности, что является нарушением юридической нормы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Для решения данного вопроса я  использовал идеи Канта, его критерии морального и моральные императивы. Кант считал, что человек живет в двух мирах. Как чувственное существо человек несвободен, так как включен в цепь естественных явлений. Как существо разумное человек свободен. Под свободой в данном случае Кант понимает «способность самостоятельно начинать ход событий». То есть принимать решения, без каких либо внешних принуждений.

     Кант  выделял два вида поступков: моральные  и легальные. Единственным мотивом  морального поступка Кант считал желание  следовать моральной норме. Легальным поступком является деяние, не нарушающее моральных норм.

       Также для решения поставленного вопроса необходимо использовать моральные императивы. Категорический императив: «действуй так, чтобы максима твоей воли могла бы стать актом всеобщего морального законодательства». Практический императив: «относись к человечеству в своем лице и в лице всякого другого как к цели, а не как к средству».

     Категорический  императив без практического  недействителен, так как он, в  данном случае, превращается в принцип самозаконности.