Людвиг Фейербах

     Людвиг Фейербах родился 28 июля 1804 г. в городе Ландсгуте в Баварии, в передовой и антифеодальной семье   известного образованного  по  тому  времени  криминалиста.  Первоначальное  образование Фейербах  получил  в  местной  гимназии. В 1823 г. он   поступил   в Гейдельбергский  университет,  где изучал  теологию.  В   следующем   году, разочаровавшись в теологии, он переехал в Берлин,  где  два  года  слушал  в университете  лекции  Гегеля.  Однако  Фейербаха  уже  в  этот   период   не удовлетворял  абстрактный  характер  гегелевской  философии.   Он   начинает заниматься изучением естественных  наук.  Об  этом  этапе  своего  духовного развития он впоследствии писал: “Уже в Берлине я, собственно,  простился  со спекулятивной философией. Тем  не  менее,  при окончании университета Фейербах был еще  идеалистом.  Это  видно  из  его  посвященной Гегелю диссертации «Об едином, универсальном и бесконечном разуме» (1828г.). Фейербах  же  рассматривал  логику  лишь  как  теорию познания, основанную на истории познания.

   Убедившись  в  полной  невозможности   проявить  себя  на   официальном

академическом поприще (охранители казенной науки  никак не  допускали  его  к студенческой среде), Фейербах в 1837  г.  переселился  в  небольшую  деревню Брукберг, в Тюрингии. Лишь  обособившись  в  деревне,  он  мог  сохранить независимость не только в глубине души, но и внешне,  освободиться  от духоты, мелких интриг и сплетен городской жизни.

      Началом нового, материалистического   периода  в  творчестве  Фейербаха

следует считать 1839 год. Именно в этом  году  он  окончательно  порывает  с

гегелевской  философией  и  становится  материалистом Знаменитая книга Фейербаха “Сущность христианства”  (1841  г.) была уже настоящим триумфом материалистической  философии. 

       Отношение к ней с самого  начала было двойственное. Одни  видели в ней символ борьбы  с суеверием и деспотизмом  и приветствовали ее и автора; другие организовывали травлю  Л.Фейербаха.

     В этой работе Фейербах вскрывает гносеологические корни религии. Бог есть отчужденное  от самого человека и превращенное в абсолют человеческая сущность. Все свойства, приписываемые богу, суть свойства самого человека, но оторванные от него, представленные как самостоятельные, олицетворенные в боге.

     Книга открывается постановкой важнейшего вопроса: в чем сущность человека, каковы отличительные признаки истинно  человеческого в человеке? Ответ  Фейербаха - разум, воля, сердце. "В  воле, мышлении и чувстве заключается  высшая, абсолютная сущность человека как такового и цель его существования. Человек существует, чтобы познавать, любить и хотеть. Но какова цель разума? - Разум. Любви? - Любовь. Воли? - Свобода  воли. Мы познаем, чтобы познавать, любим, чтобы любить, хотим, чтобы хотеть, то есть быть свободными... Истинно совершенно, божественно только то, что существует ради себя самого".

     Атеизм  Фейербаха есть не только продолжение  атеизма французских материалистов  ХVIII в., но и углубление в темы религии. Он не отрицает, что религия возникает лишь во тьме невежества и обмана. Но этого, считает он, явно недостаточно. Разгадку веры надо искать в глубинах человеческой психики. Тайна религии лежит в антропологии. Поэтому надо изучать самого человека, его чувства, его сознание.

     Сущность веры заключается не в сходстве с всеобщим разумом, а в отличии от него. Корень веры есть своеобразие, поэтому ее содержание даже внешним образом связано с особым периодом истории, с особым местом и именем. Отождествлять веру с разумом — значит ослаблять веру, уничтожать это различие. Если, например, вера в первородный грех выражает только убеждение, что человек рождается не таким, каким он должен быть, значит, это обыкновенная рационалистическая истина, истина, известная каждому, не исключая даже грубого дикаря, прикрывающего свой стыд звериной шкурой: ведь, прикрывая себя таким образом, дикарь находит, что человек создан не таким, каким он должен быть. Разумеется, и в основе первородного греха лежит эта общая мысль, но предметом веры и религиозной истиной первородный грех становится только благодаря тем своим особенностям, которые противоречат всеобщему разуму.

     Сущность  язычества проявлялась в единстве религии и политики, духа и природы, бога и человека. Но человек во время язычества был не человеком вообще, а человеком определенным национально: греком, римлянином, египтянином, иудеем; следовательно, и его бог был национально определенной, особенной сущностью, противостоящей сущности, или богу, других народов, т. е. сущностью, противоположной духу, выражающему сущность всего человечества и в таком качестве всеобщее единство всех пародов и людей.

     Устранением этого противоречия в язычестве  была языческая философия, которая  вырывала человека из его национальной замкнутости и самообособленности, возвышала над ограниченностью народного самомнения и народной веры и приводила к космополитической точке зрения. Она поэтому подобно силе мыслящего духа, расширяя ограниченное сознание народа до всеобщего сознания, была как бы неумолимым роком по отношению к богам язычества и духовным основанием гибели особенностей языческих народов как господствующих над миром божественных сил. Но философия устраняла это противоречие лишь в мышлении, т.к. отвлеченно.

     Это противоречие нашло свое действительное разрешение только в христианстве, ибо в нем слово стало плотью, т. е. всеобщий разум, обнимающий все  народы и всех людей, устраняющий  все враждебные различия и противоположности  между людьми, этот всеобщий и чистый разум, составляющий поэтому сущность человечества, тождественную с божественной сущностью, стал предметом непосредственной достоверности, предметом религии. Христос не что иное, как сознание человеком единства своей и божественной сущности, сознание, которое, когда наступило время его превращения во всемирно-историческое, должно было стать непосредственным фактом, соединиться в одной личности, затем воплотиться в одном индивидууме и противоставить себя миру, пребывавшему еще в древнем противоречии народных различий, как творца новой мировой эпохи.

     Поэтому в христианстве бог как дух  стал предметом человека, ибо бог  только в той чистоте и всеобщности, в которой он признавался христианством  как всеобщая сущность, очищенная  от всякой национальной и иной естественной особенности и различия, является духом. Но дух постигается не во плоти, а лишь в духе. Поэтому вместе с христианством установилось различие между духом и телом, чувственным и сверхчувственным — различие, которое, однако, по мере определенного развития ряда моментов в истории христианства усилилось до противоположности, даже до раздвоения духа и материи, бога и мира, сверхчувственного и чувственного. А так как в этой противоположности сверхчувственное определялось как существенное, а чувственное как несущественное, то христианство стало в своем историческом развитии антикосмической и отрицательной религией, отвлекающейся от природы, человека, жизни, мира вообще, и не только от суетной, а и от положительной стороны мира, религией, не признающей и отрицающей свою истинную сущность.

     Человек чувствует всю свою жизнь ограниченность, конечность, беспомощность, бессилие по отношению ко внешним и не подвластным ему силам, влияющим на его бытие. Человек зависим от природы. Она угрожает ему, полна неожиданностей, опасностей. Но она же его питает, одевает и т.д. Она порождает у него чувство зависимости и надежды. Поэтому природа становится первым объектом обожествления, но “не природа вообще или как таковая, а природа данной страны составляет предмет религиозного почитания, ибо только данной стране обязан я своей жизнью, своим существом”.

     Чувство зависимости немыслимо без существующих человеческих потребностей, требующих  удовлетворения. Все потребности  могут быть сведены к одному стремлению - к счастью. Чувство зависимости  связано с тем, что может дать и отнять счастье. Оно есть стремление уйти от существующих или возможных  в будущем бед. Человек устремлен  к получению того добра, которого он желает. Возникает пропасть между  действительностью и желанием, между  целью и ее осуществлением. Возникает  сильное воображение, вера, превращающие “субъективное в объективное, представляемое в действительное, желаемое в осуществленное”. Но сам человек сделать это  не в силах. За него должны потрудиться  боги, если не в настоящем, то хотя бы в будущем. Фейербах пишет, что “Бог есть стремление человека к счастью, нашедшее свое удовлетворение в фантазии”.

     По  мысли Фейербаха, сила фантазии, воображения  тем сильнее, необузданнее, чем более  велико невежество человека, благодаря  которому (невежеству) растет “божественное  всемогущество”. Чем слабее знание и сила человека, тем больше он верит  в чудо. Но вера в чудеса - это неверие  в свои силы, в свои возможности  и тем сильнее вера в сверхъестественное осуществление неосуществимых желаний. Самым чудесным чудом является бессмертие. Человек знает, что он смертен  и не хочет с этим примириться. Бессмертие выводит человека за пределы  ограниченности его существования. Поэтому “бессмертие обычно и  с полным правом образует главную  составную часть религии и  философии религии”. И Фейербах переворачивает религиозное положение  о соотношении Бога и бессмертия: “Человек, - пишет он, - не потому верит  в бессмертие, что верит в бога, но он верит в бога потому, что  верит в бессмертие, потому, что  без веры в бога нельзя обосновать веру в бессмертие”.

     Осуществив  логический (философский) анализ богатого фактического материала, Фейербах приходит к утверждению, что не бог создал человека, а человек создал бога по образу и подобию своему. Он наделил  бога своей человеческой сущностью. “Бесконечная или божественная сущность есть духовная сущность человека, которая, однако, обособляется от человека и представляется как самостоятельное существо”. Бог есть разум, вынесенный за пределы индивидуальности и телесности; разум, мыслимый сам в себе, утверждающий и выражающий себя в качестве высшей сущности.

     Религия обедняет человека. На место отношения  человек - бог Фейербах ставит новое  отношение: человек - человек. Отвергая ортодоксальную религию, он создает  новую - “религию любви”. “Мы должны на место любви к богу поставить  любовь к человеку как единственную истинную религию”. С помощью религии  Фейербах пытается преодолеть человеческое себялюбие: “Быть без религии - значит думать только о себе; иметь религию - значит думать о других”.

     Книга Фейербаха «Сущность христианства»  на горе своему создателю ни в замысле, ни в печатном слове не была критической: критическими были лишь отзывы, засыпавшие автора после ее выхода. Несмотря на то, что «письма читателей» в основном были посвящены кощунственности книги в церковном смысле, первоначальной их энергией стало не несогласие с авторскими заключениями, а недоумение: кощунство Фейербаха прежде всего имело психологический смысл. Конечно, возмущала именно форма изложения мысли. Почти треть всего текста, будто математическое правило, выделена курсивом – причем, суждения и высказаны таким образом, что курсив кажется только неизбежным полиграфическим ответом на авторскую интонацию безусловности. В то время как значимость сочинения Фейербаха видна, может быть, со второй строки – его значительность видна с первой. В том и беда «Сущности христианства», что на честный и кропотливый описательный труд затрачивается энергия иного качества, нежели на безответственную и разрушительную критику: творец первого черпает ее у себя самого, а вторая, по сути являясь воровством, – у того, кого она ниспровергает. Ни в коем случае не имея цели оспаривать Библию, а желая прояснить ее затемненное и частью потерянное значение, Фейербах должен был компенсировать в себе неотменимое противоречие между ним и ею, приняв библейский тон и почти библейский слог – что, как мы уже знаем, оскорбило публику. Любая публика предпочитает, чтобы ей лгали, но при этом обходились с нею почтительно, то есть просили – а не заставляли – верить себе. Книга Фейербаха оспорима с трудом. Помимо силы ее мысли это объясняется еще и тем, что энергия, затраченная на нее, ни у кого не заимствована, а значит, сама она – явление судьбы, а не просто творчества. Это и определило реакцию на нее большинства, жаждущего критики.

     Критика Фейербахом религии оставила заметный след в развитии философского свободомыслия. Она оказала сильнейшее воздействие на современников, заявлявших, что, прочитав “Сущность христианства”, они прошли через очистительный “огненный ручей” (перевод фамилии Фейербах: Feuer - огонь, Bach - ручей).

     Ф.Энгельс  так характеризовал историческое значение рассматриваемой публикации: «Тогда появилось сочинение Фейербаха «Сущность христианства». Одним ударом рассеяло оно это противоречие, снова без обиняков провозгласив торжество материализма. Природа существует независимо от какой бы то ни было философии. Она есть та основа, на которой выросли мы, люди, сами продукты природы. Вне природы и человека нет ничего, и высшие существа, созданные нашей религиозной фантазией, это — лишь фантастические отражения нашей собственной сущности. Заклятие было снято; «система» гегелевская была взорвана и отброшена в сторону...— Надо было пережить освободительное действие этой книги, чтобы составить себе представление об этом. Воодушевление было всеобщим: все мы стали сразу фейербахианцами»