9.Возникновение  диалектического  и исторического  материализма —  революция в философии.

Формирование  философских взглядов Маркса и Энгельса. Создание философии марксизма представляет собой исторический процесс, совершившийся в течение примерно одного десятилетия — с конца 30-х до конца 40-х годов XIX в. Это процесс формирования философских взглядов Маркса и Энгельса, которые не сразу стали вождями, идеологами рабочего класса, творцами диалектического и исторического материализма. 
Чтобы создать- научную идеологию рабочего класса и его философское мировоззрение, Маркс и Энгельс должны были прежде всего порвать с представлениями, господствовавшими в окружающей их среде, преодолеть те идеи, которые внушались им в семье, школе и т. д. Но одного разрыва с господствующей идеологией было недостаточно. Необходимо было теоретически осмыслить общественно-историческое развитие, классовую борьбу пролетариата, революционно-критически переработать достижения предшествующей общественной мысли. Все это можно было сделать, лишь встав на позиции рабочего класса, принципиально враждебные буржуазной идеологии. 
В историческом процессе формирования философии марксизма следует отметить две основные стадии: 1) переход Маркса и Энгельса с позиций идеализма и революционного демократизма на позиции диалектического материализма и научного коммунизма, который завершается к началу 1844 г., и 2) разработку основных положений диалектического и исторического материализма, увенчивающуюся созданием первых произведений зрелого марксизма — «Нищеты философии» (1847) и «Манифеста Коммунистической партии» (1848). Главной движущей сидой этого сложного и многогранного процесса была страстная борьба Маркса и Энгельса за интересы трудящихся, против явных и скрытых сторонников угнетения и эксплуатации человека человеком. 
Первым научным произведением молодого Маркса была его докторская диссертация «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура», защищенная в 1841 г. В этом труде Маркс стоит еще на идеалистически-гегельянской точке зрения. Он считает движущей силой истории человечества развитие человеческого самосознания. Но самый выбор диссертационной темы, т. е. интерес Маркса к материалистам античности, в особенности же к эпикурейству, указывает на его расхождения с Гегелем. 
Маркс высоко оценивает роль Эпикура в истории философии, подчеркивая его борьбу против религии, против страха перед неведомыми, мифическими, потусторонними силами. Религия, утверждает Маркс, противоречит разумному взгляду на мир. Вот почему эпикурейская критика религиозного сознания образует первую необходимую предпосылку философии. 
В то время как Гегель рассматривал современный ему период немецкой истории как высшую ступень развития абсолютного духа, когда дух приходит наконец к самопознанию, успокаивается и этим в основном завершается всемирно-исторический процесс, Маркс решительным образом отвергает гегелевскую идею примирения с якобы ставшей разумной действительностью. Для Маркса ясно, что борьба против неразумной действительности есть прежде всего борьба с существующими общественными и, в частности, государственными учреждениями.

10.Буржуазная  философия в странах  Западной Европы  во второй половине XIX в.

11. Современная идеалистическая  философия в странах  Западной Европы  и Америки

1. Современная идеалистическая философия в странах Западной Европы и Америки. В буржуазной философии XX в.. углубляются те упадочнические тенденции, которые наметились на рубеже прошлого века. Реакция по всем линиям, которую несет с собой империализм, захватывает и философию. 
Победа Великой Октябрьской социалистической революции, всемирно-исторические успехи социализма в СССР, военно-политический разгром наиболее агрессивных империалистических сил во второй мировой войне, образование мировой социалистической системы, крах колониализма — все это еще более усиливает враждебность буржуазной идеологии не только марксизму, но и тем исторически прогрессивным буржуазным учениям, которые ему предшествовали. 
Великие открытия науки и все возрастающая роль, которую наука играет во всей современной жизни, приводят к тому, что естественнонаучные данные вторгаются в область философии. Буржуазные философы зачастую ставят важные и интересные теоретические проблемы, а некоторые из них успешно разрабатывают отдельные специальные области науки (логики, семиотики и т. д.). 
Однако материалистические и атеистические выводы из данных науки, которые со все большей силой внушаются каждому непредубежденному уму, как правило, вызывают резкую оппозицию со стороны буржуазных философов. Так возникают различные философские течения, которые, претендуя на научность, в то же время идеалистически истолковывают содержание и метод современной науки, пытаются выхолостить ее материалистическое содержание, примирить ее с идеалистическими и фидеистическими взглядами. 
Идеалистическая философия XX в. представляет собой сложное переплетение всевозможных школ и систем, из которых каждая стремится отстоять свою самостоятельность, но в то же время охотно заимствует идеи других школ. 
Все же в течениях идеалистической философии, сохранивших свое влияние к середине века, можно выделить несколько ведущих тенденций: 1) иррационализм, наиболее типичными проявлениями которого являются интуитивизм Бергсона (наиболее развитая форма так называемой философии жизни) и экзистенциализм (или «философия существования»), пришедший на смену «философии жизни»; 2) наукообразный эмпиризм, отличающийся от прежних форм эмпиризма тем, что он нередко пользуется аппаратом математической логики. Наиболее типичный представитель этой тенденции — неопозитивизм; 3) фидеизм. 
Склонность к фидеистическим выводам присуща всем течениям идеалистической философии; в чистом виде она выступает в открыто религиозных учениях, и прежде всего в неотомизме, возрождающем схоластические догмы средневековья. 
Помимо этих главных тенденций и направлений в современной идеалистической философии есть и промежуточные течения, в той или иной пропорции сочетающие упомянутые выше тенденции. Прагматизм и феноменология могут быть указаны как наиболее влиятельные учения этого типа.

2. Феноменология.

В начале XX в. поиски буржуазными философами новых  форм обоснования идеализма привели  к возникновению еще одного идеалистического учения, получившего название феноменологии; начало ему было положено Эдмундом Гуссерлем (1859—1938). 
Распространение и успех феноменологии объясняются в первую очередь тем, что она отвечала общему стремлению субъективного идеализма найти какой-то выход из неизбежного для него тупика солипсизма. Задача состояла в том, чтобы, не покидая исходных позиций субъективного идеализма, в то же время внести в них известный момент объективизма. 
Суть учения Гуссерля можно свести к трем главным идеям: 1) философия не имеет никакого отношения ни к окружающему нас миру, ни к изучающим его наукам; ее предмет — это исключительно лишь явления (феномены) сознания, рассматриваемые как единственно и непосредственно данное; 2) эти феномены понимаются не как психические явления, а как некие абсолютные сущности, имеющие всеобщее значение, независимые от индивидуального сознания, но в то же время находящиеся только в нем и не обладающие существованием вне его; 3) указанные сущности не познаются путем абстрагирующей деятельности рассудка, а непосредственно переживаются и затем описываются так, как они созерцаются в акте интуиции. 
В своих ранних работах Гуссерль особенно подчеркивал логический аспект своего учения, что было связано не только с известной близостью феноменологии к неокантианству, но и с возросшей ролью логических проблем в результате чрезвычайно быстрого развития новых отраслей математики, потребовавших своего логического обоснования.  
Своим учением о «сущностях» он склоняется к объективно-идеалистическому учению Платона об идеях. Однако важное отличие феноменологии от платонизма состоит в том, что, согласно Платону, идеи образуют идеальный мир истинного бытия, согласно же Гуссерлю, сущности, строго говоря, вообще не обладают бытием. Гуссерль истолковывает Платона в духе субъективного идеализма. В учении Гуссерля сущность отделена от существования. Сущности не существуют, они лишь мыслятся и представляют собой идеальный смысл наших познавательных переживаний. Отсюда следует, что ни одно высказывание о сущностях не имеет отношения к действительным фактам. Вопрос о том, соответствует ли идеальной сущности какое-либо реальное существование, Гуссерля не интересует. Подобная неразборчивость Гуссерля в отношении содержания сферы «феноменологического исследования», его готовность смешать и уравнять идеальное и материальное, выдумку и реальность в качестве феноменов сознания указывают на отклонение Гуссерля от логицизма неокантианцев и переход его к иррационализму. Его «феноменологическая редукция» напоминает ту насильственную, противоестественную перемену установки внимания, которая у Бергсона была условием интуиции. С его точки зрения, знание сущности достигается не в результате какой-либо логической операции, а в результате интуитивного акта непосредственного «созерцания сущностей». Чтобы познать «сущности», человек должен отвернуться от внешнего мира, забыть все, что он знал о нем, и сосредоточить внимание на своем сознании. Однако очевидно, что, кроме психических феноменов, кроме смены состояний сознания и переживаний, он таким способом ничего не обнаружит. Но Гуссерль и не призывает искать за феноменами сознания какую-либо вызвавшую их причину, изучать их физиологическую основу и социальную обусловленность. Наоборот, он отказывается видеть между ними какую-либо причинную зависимость или связь. Предметом феноменологии оказывается «непосредственно данное», т. е. поток психических переживаний без каких-либо рациональных связей. Он по существу своему иррационален и может быть поэтому только описан так, как он предстает самонаблюдению. Феноменология Гуссерля оказывается формой психологического самонаблюдения, интроспективного психологического анализа, «чисто имманентного» исследования психического. 
Марксистская критика учения Гуссерля давно уже установила, что формальнологические ухищрения Гуссерля —это попытка придать логическую оболочку алогическому содержанию. Лежащая в основе феноменологии тенденция оказывается иррационалистической. Феноменология Гуссерля на первый взгляд кажется абсолютизацией логической ступени познания; в действительности же Гуссерль берет от этой ступени лишь форму, заполняя ее иррациональным содержанием. 

3. Экзистенциализм. Экзистенциализм (от латинского слова existentia — существование), или «философия существования», — одно из самых модных современных философских учений. Это — иррационалисти-ческая философия, едва ли не наиболее характерная для периода общего кризиса капитализма, точнее всего передающая дух пессимизма и упадочничества, которыми проникнута буржуазная идеология наших дней. Наиболее крупные представители экзистенциализма в Германии — М. Хайдеггер, К. Ясперс, во Франции — Г. Марсель, Ж-П. Сартр, А. Камю и др., в Италии — Н. Аббаньяно, в США — У. Баррет. «Философия существования» — непосредственная преемница философии Бергсона и Ницше. Свой метод она в значительной мере заимствовала у феноменологии Гуссерля, исходные же идеи взяты из сочинений датского мистика С. Кьеркегора. 
В Германии экзистенциализм стал складываться после первой мировой войны. Озлобление и уныние, вызванные крахом кайзеровского милитаризма, страх перед пролетарской революцией в России и революционным движением в Германии, смутные надежды на будущий реванш и истерические неистовства набиравшего силу фашизма—такова была политическая и духовная атмосфера, в которой выросла «философия существования». Новая волна экзистенциализма стала подниматься во Франции в период оккупации и особенно после второй мировой войны. В философских и публицистических произведениях, в пьесах и романах французских экзистенциалистов отразились противоречия оккупированной и послевоенной Франции, преломленные сквозь призму извращенного индивидуалистического буржуазного сознания. Позор поражения и национального унижения, ужасы пережитого фашистского террора, с одной стороны, и страх французской буржуазии, ее интеллигенции перед подъемом народного движения — с другой, — таковы внутренние мотивы философии французского экзистенциализма и основа его популярности в буржуазной среде. 
После второй мировой войны мода на экзистенциализм распространилась по всему капиталистическому миру. Причиной популярности экзистенциализма было то, что его представители обратились к таким проблемам, которые легко нашли отзвук в душе многих людей, особенно тех, кто растерялся перед лицом непримиримых противоречий буржуазного общества. 
Экзистенциалисты поставили вопрос о смысле жизни, о судьбе человека, о выборе и личной ответственности. Человеку, связавшему себя с передовыми силами общества, воспринявшему марксистско-ленинское мировоззрение или по крайней мере близкому к нему, не трудно дать ясный ответ на эти жизненно важные вопросы. Иное дело люди, либо враждебные марксизму, прикованные цепью классового интереса к буржуазному Обществу, но чувствующие обреченность этого общества, либо не сумевшие еще сделать свой выбор, мечущиеся между борющимися силами. К таким-то людям, зараженным всеми предрассудками буржуазного общества и в то же время сознающим крушение его устоев, в первую очередь обращена философия экзистенциалистов. 
Краеугольный камень всей идеологии буржуазии — индивидуализм. В период начавшегося распада буржуазного общества и переживаемого им духовного кризиса индивидуалистические настроения особенно усиливаются и становятся питательной почвой для реакции против коллективистского духа пролетарской идеологии. С позиций буржуазного индивидуализма, доведенного до самой крайней степени, экзистенциалисты и пытаются решить проблемы человеческой жизни. Начало начал всего их философствования — внутренне изолированный, одинокий индивид, все интересы которого сосредоточены на нем же самом, на его собственном ненадежном и бренном существовании. «Экзистенциальные» проблемы, которые для экзистенциалистов составляют всю сферу философского интереса, — это такие проблемы, которые вытекают из самого факта существования человека. По мысли экзистенциалистов, эти проблемы должны вызвать личный, субъективный и эмоциональный интерес. Существование индивида, его конечность, погруженность в «ничто», прекращение существования, или смерть, переживание этих «способов существования» и вечный страх перед смертью — таковы главные вопросы, волнующие экзистенциалистов. Для экзистенциалистского субъекта имеет значение только собственное существование и его движение к небытию. 
В философских произведениях экзистенциалистов указанная индивидуалистическая и эгоцентристская установка реализуется в подходе к решению чисто философских проблем. 
Экзистенциалисты объявляют предметом философии бытие. «Современная философия, как и в прошлые времена, — утверждает Ясперс, — занята бытием»; согласно Хайдеггеру, цель философии — бытие сущего. На том основании, что понятие бытие очень широко, что оно не может быть определено обычным формальнологическим способом, т. е. путем подведения его под более широкое родовое понятие и указания на видовое отличие, экзистенциалисты утверждают, что «понятие «бытие» неопределимо» и что никакой логический анализ его невозможен. Философия поэтому не может быть наукой о бытии и должна искать иных, не научных, иррациональных путей для проникновения в него. Хотя бытие вещей совершенно непонятно, все же, по мнению экзистенциалистов, есть один вид бытия, достаточно хорошо нам знакомый: это наше собственное существование. От всех других вещей человек отличается тем, что, даже не зная, что значит быть, он может сказать: «Я есмь». Здесь-то, как полагают экзистенциалисты, и открывается доступ к бытию, как таковому: к нему можно проникнуть через наше «существование». Но существование, по их мнению, — это нечто внутреннее и невыразимое в понятиях; «существование есть то, что никогда не становится объектом», ибо мы не в состоянии взглянуть на себя со стороны. Оно не поддается рациональному познанию, и единственный способ постигнуть его состоит в том, чтобы его пережить и описать так, как оно открывается в непосредственном переживании внутреннему чувству. Хотя Хайдеггер и говорит, что истолкование человеческого существования есть лишь начало онтологического исследования, фактически ни он сам, ни его сподвижники не пошли дальше этого начала. Экзистенциализм — это философия, единственный предмет которой — человеческое «существование», говоря точнее, переживание существования. 
Среди различных «способов бытия» существования экзистенциалисты ищут такой, в котором существование раскрылось бы наиболее полно. Им оказывается страх. Вслед за Кьеркегором экзистенциалисты изображают страх чкак «прапереживание», лежащее в основе всего существования. Он не имеет никакого определенного предмета, он испытывается перед внешним, чуждым и враждебным миром, перед силой, толкающей существование к его концу; в последнем счете это страх перед ничто, перед смертью. Познавательное значение страха, согласно экзистенциалистам, состоит в том, что он ставит существование перед лицом своей конечности, сопоставляет его с его противоположностью, с несуществованием или с ничто. В этом отношении существования к ничто проясняется и само существование. В состоянии страха мир как бы берется в скобки и человек оказывается наедине с собой, со своим существованием, противопоставленным ничто. «Страх обнаруживает ничто», — говорит Хайдеггер. 
Для Сартра в отличие от Хайдеггера все вещи, кроме человека, представляют собой «бытие-в-себе», а человеческое существование, или «бытие-для-себя», будучи противоположным миру «бытия-в-себе», есть ничто. Если всякое другое бытие возникает лишь из бытия и не может превратиться в ничто, то для человеческого существования, понимаемого как сознание или переживание, Сартр не может найти такого бытия, из которого оно могло бы возникнуть и в которое оно в конце концов перешло бы. Поскольку же по обе стороны существование упирается в ничто, Сартр утверждает, что оно и есть ничто; с человеком в мир приходит ничто. Но конечный вывод Сартр делает тот же, что и Хайдеггер. Осознавая свое ничтожество, человек испытывает страх, и в страхе раскрывается ему его существование, тождественное с ничто. Поскольку для экзистенциалистов эмоциональные, психологические характеристики приобретают онтологическое значение «способов бытия», постольку в философии экзистенциализма человек есть его страх. 

4. Прагматизм.

Прагматизм  как философское течение возник и сложился в США. В 70-х годах XIX в. основные принципы этой философии  были высказаны как бы мимоходом  крупным американским логиком Чарлзом  Пирсом (1839—1914). Они были развиты  в более популярной форме Уильямом Джемсом (1842—1910). Главным же жрецом современного прагматизма в США  был Джон Дьюи (1859—1952). 
В начале XX в. прагматизм проник в Европу и приобрел энергичных защитников в лице английского философа Ф. Шиллера, итальянцев Папини и Преццолини и др. Перед второй мировой войной он получил некоторое распространение в Чехословакии (К. Чапек, И. Фишер) и весьма значительное — в Китае (Ху Ши). Прагматизм оставил свой след и во многих других странах, но нигде не играл такой роли, как в США, где он внедрился во все сферы духовной жизни и на ряд десятилетий подчинил себе систему народного образования. Выход прагматизма в широкую публику сопровождался большим шумом. Прагматисты заявили о произведенном ими «коперниковском перевороте», о полной «реконструкции в философии». Они уверяли, что нашли наконец ключ к решению вековечных вопросов философии, поняв, что смысл философских проблем заключается в практическом отношении к человеческой жизни. Философия, по утверждениям прагматистов, должна заниматься не «проблемами философов», а «человеческими проблемами», иначе говоря, человеческими целями и средствами их достижения; она должна быть преобразована в интересах того, что выгодно для нашей жизни. Эти декларации соблазнили немало людей, особенно в США, где интерес к отвлеченному теоретическому мышлению всегда 'был невелик и где лишь практически направленная теория могла рассчитывать на то, чтобы ею вообще стали заниматься. На первый взгляд прагматизм производил впечатление оптимистической философии преуспевающих американских буржуа; на самом деле он проникнут пессимизмом, боязнью науки и неверием в разум человека. Сущность прагматизма может быть выражена очень кратко: человеку приходится действовать в иррациональном и непознаваемом мире, попытки достигнуть объективной истины бессмысленны, поэтому к научным теориям, социальным идеям, моральным принципам и т. д. следует подходить «инструментально», т. е. с точки зрения их выгоды и удобства для достижения наших целей; то, что полезно, что приносит успех, — то и истинно. 
У родоначальника этого течения Ч. Пирса прагматизм выступает главным образом в виде теории сомнения — веры и теории значения. Отрицая бесспорный факт отражения объективной реальности в сознании человека, Пирс утверждал, что единственная функция мышления — это преодоление сомнения и выработка устойчивого верования. Под верованием же он понимал осознанную готовность или привычку действовать тем или иным способом при соответствующих обстоятельствах. Пирс смешивал гносеологический, психологический и биологический аспекты деятельности сознания. В контексте своей прагматистской доктрины Пирс рассматривает познающее мышление как движение не от незнания к знанию, а от состояния сомнения и колебания к твердому мнению, к устойчивому верованию, способному направлять действие. При этом вопрос о том, соответствует ли верование человека не зависящей от него реальности, отбрасывается Пирсом как бессмысленный. 
Агностицизм прагматистской интерпретации назначения и функции познания приводил Пирса к отрицанию объективного существования предмета познания. Пирс утверждал, что все содержание или значение наших идей и понятий исчерпывается теми практическими последствиями, которых мы можем от них ожидать. Этот основополагающий для всей прагматистской философии «принцип Пирса» обнажает ее субъективно-идеалистическую сущность. С этой точки зрения существовать — значит иметь практические последствия. Теоретический фундамент прагматизма составили три идеи, выдвинутые Пирсом: 1) понимание мышления как достижения субъективного психологического удовлетворения; 2) определение истины как того, что ведет нас к цели, и 3) фактическое отождествление вещей с совокупностью их чувственных или «практических» последствий. Подхватив прагматистские идеи Пирса, Джемс развил их и использовал прежде всего для защиты религиозной веры, что придало ярко выраженный фидеистический характер его варианту прагматизма. 
Исходя из агностического понимания Пирсом мышления как средства достижения верования, Джемс выдвинул тезис о «воле к вере». Он утверждал, что при решении важнейших вопросов мировоззрения, в частности вопроса о том, нужно ли верить в бога, мы не можем рассчитывать на помощь разума и науки. Этот вопрос следует решать с помощью чувства и воли. «Мы имеем право верить на свой собственный риск в любую гипотезу...» которая способна принести нам удовлетворение, говорил он. Одного лишь желания, чтобы бог был, Джемс считает достаточным для веры в бога. Поскольку такая вера дает человеку удовлетворение и покой, она получает полное прагматическое оправдание. Провозглашение права на иррациональную веру в бога не было у Джемса случайным отступлением от научного взгляда на мир. Вся действительность представлялась Джемсу как хаос несвязанных событий, как «плюралистическая Вселенная», в которой нет ни необходимости, ни причинной связи, в которой безраздельно царит случай. Согласно Джемсу, окружающий нас мир в существе своем непознаваем. То, что мы обычно считаем нашими знаниями об окружающем мире, не имеет никакого объективного источника и содержания, оно целиком заключено в пределах «опыта», понимаемого как «поток сознания». 
В прагматизме, так же как и в философии махизма, понятие «опыт» прикрывает спутывание материалистической и идеалистической линий в философии. Развивая свою концепцию опыта, названную им «радикальным эмпиризмом», Джемс объявил первичной основой мира «чистый опыт», природа которого не материальна и не идеальна и по отношению к которому различие между субъектом и объектом имеет чисто условное значение. Если взять любой «отрезок опыта», то «в одном сочетании он фигурирует как мысль, в другом — как вещь». Джемс считает все вещи, реальности, с которыми мы имеем дело в опыте, продуктами нашего произвольного постулирования. Усилием внимания и воли мы выделяем из непосредственного потока сознания или «чистого опыта» отдельные сгустки, которые таким образом становятся- вещами окружающего мира. Они существуют лишь постольку, поскольку в них верят; в свою очередь «объекты верования... суть единственные реальности, о которых можно говорить». Признав вещи объектами веры, Джемс объявляет всю реальность абсолютно «пластичной», поддающейся нашим познавательным, т. е. чисто идеальным, усилиям. Достаточно напряжения воли, и реальность приобретает ту форму, которую мы пожелали ей придать. Эмпиризм Джемса оказывается субъективным идеализмом и волюнтаризмом. «Радикальность» же era эмпиризма состоит в том, что понятие «опыт» растягивается настолько, что охватывает сны и галлюцинации, религиозный экстаз и спиритические видения и вообще все то, что может так или иначе переживаться человеком. В результате это понятие утрачивает познавательное значение и становится таким же иррациональным, как понятие «жизнь» в «философии жизни». 
Учение Джемса о морали смыкается с его социологической концепцией, в которой он отвергает законы истории и «доказывает», что никакое научное предвидение ее хода невозможно. Джемс защищает волюнтаристскую, антинаучную теорию элиты, согласно которой история общества определяется не деятельностью народных масс, а лишь энергией, волей и индивидуальной инициативой выдающихся личностей, за которыми послушно следуют массы. 
Философия Джемса, пленившая умы американской буржуазной публики, имела, однако, серьезные недостатки: крайний субъективизм, слишком явный индивидуализм и откровенный антидемократизм и аморализм в области этики и социологии, неприкрытый иррационализм и воинствуьощую антинаучность, приводившие Джемса к оправданию спиритизма. Все это ослабляло позиции Джемса в борьбе против материалистического мировоззрения в то время, когда наука приобретала все большее значение. Когда же в годы, последовавшие за социалистической революцией в России, а затем и за мировым кризисом 1929—1933 гг., американская интеллигенция стала все чаще выражать симпатии к марксизму, прагматизм в том виде, который придал ему Джемс, практически сошел со сцены. Он был заменен новой разновидностью прагматизма — инструментализмом Дьюи. 
Самая важная причина огромного влияния Дьюи в США состоит, по-видимому, в том, что он чрезвычайно умело использовал две идеи, близкие и дорогие многим американцам; эти идеи наука и демократия. Дыои претендовал на создание научной философии демократического общества, философии, которая по его замыслу противопоставила бы марксистскому пролетарскому мировоззрению буржуазно-идеалистическое учение, выдержанное в духе «американской традиции». Философия Дьюи должна была сыграть роль преграды, задерживающей распространение марксизма в США, и в значительной мере действительно сыграла такую роль.