Герменевтика

Герменевтика –

1) теория  и методология истолкования текстов («искусство понимания»);

2) как  инструмент правильного понимания Библии;

3) как  способ понимания характера и  психологии автора текста;

4) The term hermeneutics covers both the first order art and the second order theory of understanding and interpretation of linguistic and non-linguistic expressions. As a theory of interpretation, the hermeneutic tradition stretches all the way back to ancient Greek philosophy. In the course of the Middle Ages and the Renaissance, hermeneutics emerges as a crucial branch of Biblical studies. Later on, it comes to include the study of ancient and classic cultures. 

5) течение в философии 20 в. Хотя история герменевтики может быть прослежена через Средневековье до античности, понятие герменевтики в его современном значении восходит к Новому времени. Приблизительно в середине 17 в. устанавливается различие между ходом истолкования и его методом: герменевтика как учение о «правилах» истолкования начинают отделять от экзегетики (как лишенной методологической рефлексии практики комментирования). Революционный шаг в становлении герменевтики как самостоятельной дисциплины сделан Шлейермахером, принципиально расширившим сферу подлежащих истолкованию текстов: для Шлейермахера – это «учение об искусстве понимания» письменных документов вообще.Задачу герменевтики составляет прояснение условий, делающих возможным уразумение смысла того или иного текста. Всякий письменный документ, по Шлейермахеру – это языковое обнаружение, имеющее двойную природу:

с одной  стороны, он – 

• часть общей системы языка,

с другой – 

• продукт творчества некоторого индивида.

Перед герменевтикой стоит двойная  задача:

• исследование языкового обнаружения в качестве элемента определенной языковой системы и вместе с тем – как
• обнаружения стоящей за ним уникальной субъективности.

Задача  герменевтики

Первую часть задачи выполняет  «объективное» (или «грамматическое») истолкование,

вторую – «техническое» (или «психологическое»).  

Грамматическое  истолкование анализирует текст как часть определенной лексической системы,

психологическое – индивидуальный стиль, т.е. комбинации выражений, не заданные лексической системой.

 Вильгельм Дильтей (1833-1911)

Важным  этапом становления герменевтики была «философия жизни» Дильтея, в рамках которой герменевтике приписывается особая методологическая функция. Дильтею принадлежит заслуга систематического развития тезиса, согласно которому, «понимание» есть не частный аспект теории познания, но фундамент гуманитарного знания («наук о духе») вообще. Это положение Дильтея, однако, было подготовлено интенсивными дискуссиями в исторической (И.Г.Дройзен) и филологической (А.Бёк) науке второй половины 19 в. Дройзен, в частности, обратил внимание на методологический изъян, препятствующий историографии стать наукой. Методом исторического познания, по Дройзену, должно стать «понимание». Предмет последнего составляют не объективные факты, а то, что уже было в свое время интерпретировано; работа историка – это «понимающее схватывание» уже когда-то понятого. Сходным образом трактует задачи гуманитарного познания А.Бёк. Документы, с которыми имеет дело филолог, уже заключают в себе знание, являются результатом прошлого процесса познания. Отсюда особая продуктивность филологии, представляющей собой, согласно формуле А.Бёка, «познание познанного».

Дильтеевская идея герменевтики была частью его грандиозного методологического проекта, цель которого состояла в обосновании значимости историко-гуманитарного познания и несводимости процедур последнего к процедурам естественнонаучного познания. «Понимание» есть, по Дильтею, единственно адекватное средство передачи целостности, именуемой Жизнью. «Понимание» (вначале весьма сходное с «переживанием») трактуется при этом как та процедура, благодаря которой «жизнь» вообще может быть прояснена и осмыслена. «Жизнь» здесь – наименование духовно-исторического мира, важнейшей характеристикой которого является его изоморфность нам как познающим. Живое может быть познано живым. Продукты творчества той или иной индивидуальности суть не что иное, как объективации жизни, и в известном смысле можно сказать, что мы понимаем в другом то, что понимаем в себе самих. Многократно пересматривая свою концепцию понимания, Дильтей то сосредоточивается на его интуитивном и в этом смысле иррациональном характере, то подчеркивает связь интуитивного постижения с понятийным мышлением. Под влиянием критики со стороны баденского неокантианства (Риккерт), а затем и под влиянием феноменологии Гуссерля, Дильтей стремится освободить свою концепцию от явного психологизма. Он заостряет внимание на нетождественности понимания «вчувствованию», вводит, наряду с понятием «переживание», понятия «выражение» и «значение», а также обращается к понятию «объективного духа» Гегеля. Понимание как воспроизводящее переживание имеет дело не только с индивидуальными психическими актами, но со сферой не сводимых к отдельным субъектам идеальных значений. Методологические размышления Дильтея легли в основу ряда концепций «герменевтической логики» (Г.Шпет в России, X.Липпс и Г.Миш в Германии), согласно которым сфера логического не схватывается одним только дискурсивным мышлением, но охватывает и недискурсивные формы выражения смысла. Предметом логики становятся, наряду с понятиями и суждениями, метафоры и символы. Превращение герменевтики в философию связано с именем Хайдеггера, который стал рассматривать «понимание» не в гносеологическом, а в онтологическом плане, т.е. не как способ познания, а как способ существования. В экзистенциальной аналитике, развиваемой им в работе Бытие и время (1927), «понимание» выступает как одна из основных характеристик человеческого бытия (Dasein). Последнее есть то место в бытии, в котором возможна постановка вопроса о смысле последнего.

 Га́дамер Ганс-Георг (1900-2002)

Человеческое  бытие, т.о., изначально находится в  ситуации понимания. Задача герменевтики состоит в истолковании этой ситуации. Эти положения легли в основу концепции философской герменевтики Гадамера, представляющей собой, по меткому выражению Поля Рикёра, результат «прививки» экзистенциальной феноменологии к традиции герменевтики как теории и практики истолкования текстов.

Для Гадамера, как и для Хайдеггера, понимание есть форма первичной данности мира человеку. Оно не просто лежит в основе нашего отношения к тем или иным текстам, но в основе нашего отношения к миру. Процесс понимания текста неотделим от процесса самопонимания читающего. Но это ни в коей мере не означает, что в процессе интерпретации интерпретатор волен подвергать текст насилию, сообразуясь исключительно со своими собственными запросами. В ходе истолкования речь идет о понимании того предметного содержания (Sache), которое несет в себе текст и которое не зависит ни от наших интенций, ни от интенций автора.

Хайдеггеровскими размышлениями о языке, развитыми им в работах 1930–1950-х, инспирирована и выдвигаемая Гадамером философия языка. Именно благодаря языку традиция существует как живой континуум. В медиуме языка становится возможным то, что Гадамер называет «действенно-историческим сознанием»: понимаемое нами произведение, сколь бы исторически далеким от нас оно ни было, вступает с нами в диалог и тем самым оказывается частью «события традиции» (равным образом частью этого события является и наша интерпретация).

Превращению герменевтики в философию противостоит привычный подход, согласно которому герменевтика была и остается теорией  и методологией истолкования текстов. Такую методологию, опираясь на основополагающие тезисы Шлейермахера и Дильтея, разработал Э.Бетти, последователи которого энергично полемизируют с Гадамером, усматривая в его концепции апологию субъективизма.

 Поль Рикёр (1913-2005)

С иных, чем Гадамер, позиций, раскрывает философское измерение герменевтики Рикёр. Стремясь преодолеть языковую центрированность подхода Гадамера, Рикёр привлекает внимание к иным объективациям человека, нежели запечатленные в (языковой) традиции продукты творчества. К числу таких объективаций принадлежат прежде всего символы. Основная черта символа – избыточность смысла. Символы суть структуры значения, в которых один смысловой план указывает на другой, скрытый план. Поскольку анализ символов с целью расшифровки заключенного в них скрытого смысла предпринят, с одной стороны, психоанализом, с другой – структурализмом, философская герменевтика выступает как «арбитр в споре интерпретаций».

Герменевтический  круг — особенность процесса понимания, связанная с его циклическим характером.

Различные модификации герменевтического  круга связаны с осознанием взаимообусловленности  объяснения и интерпретации, с одной стороны, и понимания — с другой; для того чтобы нечто понять, его необходимо объяснить, и наоборот. В отчетливой форме — как круг “целого и части”—представлен в герменевтике 18—19 вв. (Ф. Шлейермахер, А. Бёк): для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого. Чтобы понять некоторый текст, надо понять отдельные предложения, но для понимания каждого предложения надо уже располагать пониманием текста; чтобы понять предложение, надо понять отдельные слова, но для правильного понимания их смысла надо понимать предложение и т. д. Слово есть часть относительно предложения, предложение—часть относительно текста, текст — часть относительно творческого наследия данного автора, тексты данного автора — часть определенной жанровой совокупности и т. д. Шлейермахер, различавший “грамматическую” и “психологическую” интерпретации письменных документов, столкнулся со следующей модификацией герменевтического круга: текст есть фрагмент целостной душевной жизни некоторой личности, и понимание “части” и “целого” здесь также взаимно опосредовано. На другой аспект герменевтического круга обратил внимание В. Дильтей: понимание текста как “проявления жизни” творческого индивида возможно при условии понимания духовного мира соответствующей эпохи, что, в свою очередь, предполагает понимание оставленных этой эпохой “жизнепроявлений”. В философии М. Хайдеггера герменевтический круг связывается не с формальными условиями понимания как метода познания, а с онтологическими его условиями как основного определения человеческого существования. Поскольку герменевтический круг выражает взаимообусловленность истолкования бытия человеком и человеческого самоистолкования, постольку задача герменевтики состоит не в том, чтобы выйти из герменевтического круга, а в том, чтобы в него войти. Герменевтический круг имеет, т. о., не методологический, а онтологический характер. В философской герменевтике Гадамера эта трактовка герменевтического крута развивается путем конкретизации хайдеггеровского учения о понимании. Языковая традиция, в которой укоренен познающий субъект, составляет одновременно и предмет понимания, и его основу: человек должен понять то, внутри чего он с самого начала находится. С проблемой своего рода герменевтического круга сталкивается философия науки: факты, из которых строится теория, всегда концептуально нагружены, их отбор и интерпретация обусловлены той самой теорией, которую они должны обосновать.

Пример(1) герменевтики в астрологии даёт Ричард Тарнас (1993), чьё исследование планеты Уран представляет изящную и остроумную демонстрацию данного метода. Тарнас заметил, что астрологи достигли практически полного согласия между собой относительно значения планеты Уран – это принцип перемен, прогрессивных реформ, восстания, освобождения, внезапных прорывов сознания, неожиданных открытий и т.п. Но при этом корреляция с божеством греческой мифологии Ураном (именем которого названа планета) была - в лучшем случае - очень слабой. Тарнас выдвинул гипотезу, что астрологическое значение планеты Уран лучше описано греческим мифом о Прометее. Это, по сути, и была гипотеза его исследования.

Чтобы проверить свою гипотезу, он сделал исчерпывающий исторический обзор, включающий биографии нескольких сотен известных людей, характер и достижения которых были прометеевскими по качеству, то есть, тех персонажей истории западной культуры, которые были известны своей яркостью, новаторством, бунтарством, открытиями и оригинальностью. После получения карт своей группы исследования, он изучил их, с особым акцентом на натальных аспектах планеты Уран, транзитах к натальному Урану и транзитах Урана к натальным планетам. Его цель состояла в том, чтобы определить, действительно ли Уран был заметно проявлен в картах этих прометеевских личностей. Далее, он тщательно исследовал ключевые периоды в истории, которые согласовались с традиционными темами Урана - прорыв, революция, освобождение, открытие, - проверяя, был ли Уран в эти периоды вовлечён в заметный аспект к внешним планетам, как могла бы предсказать традиционная астрология.

Двигаясь  от гипотезы к данным и обратно, Тарнас продемонстрировал "герменевтический круг". Его гипотеза состояла в том, что значение планеты Уран лучше представлено фигурой Прометея, чем богом Ураном. Его данными были (1) биографии известных личностей, которые каким-либо образом воплотили миф о Прометее, и (2) их гороскопы, в которых Уран был заметно выделен. Части (данные) и целое (гипотеза) находились в процессе обоюдного, взаимного влияния, который постепенно привёл Тарнаса к более глубокому и более полному пониманию его предмета. По мере того как продвигалось исследование, лежащее в основе единство значения собиралось из всё большего количества составных частей. Это движение от гипотезы к данным и обратно позволило ему проникнуть в суть значения Урана, которое имеет большую вероятность быть правильным. К концу своего исследования он накопил такую массу данных в поддержку своей гипотезы, что вероятность её истинности стала близка к абсолютной. Таким образом, Тарнас не только внёс вклад в наше понимание планеты Уран, но также в убедительной форме продемонстрировал мощь, красоту и обоснованность астрологии.