Формы существования японского сада

Согласно доктрине дзэн, любой настоящий художник в своих  произведениях передает истину. Истина - это Будда, который находится  повсюду: и в природе, и в человеческом сердце. Чтобы отразить истину, художник должен почувствовать в себе Будду, а. значит, слиться с природой. Он должен отрешиться от своего эгоизма, от сознания собственного Я, которое  иллюзорно, и почувствовать себя частицей единого и гармоничного мира. Изображая природу в виде сада, он, таким образом, не слепо копирует ее, а отображает и собственное ее видение, и свое внутреннее, истинное бытие. Каждый камень, будучи одушевленным сам по себе, имеет и часть души создателя сада.

Определенная творческая активность требуется и от зрителя. Созерцание сада должно вызывать определенный ассоциативный ряд: у буддиста он будет связан с его религиозными представлениями, человеку, незнакомому  с доктриной дзэн, форма и расположение камней и растений напомнят что-нибудь из его прошлого опыта и наведут  на размышления. Но самое важное заключается  в том, что произойдет концентрация внимания и самоуглубление - в этом состоит главное назначение японского  сада. 
Японский сад не только дает возможность наслаждаться красотой природы и гармонией мироздания. Предаваясь созерцанию, человек должен ощутить свою причастность общему пути, почувствовать себя частью единой прекрасной Вселенной. Видя окружающую гармонию, он должен разобраться в себе и обрести внутренний покой и умиротворение. После долгого спокойного созерцания камней, песка, воды должно заработать сознание, а скорее подсознание, интуиция.

Японский сад должен помочь человеку освободиться от всех привычных  представлений, от того, что диктует  ему во многом примитивное логическое мышление. Созерцание сада побуждает  к работе скорее не мысль, а душу, способствует выходу на принципиально  новый уровень мышления - поэтически-метафорический. 
Таким образом, садовое искусство Японии складывалось под влиянием разных религиозно-философских течений, которые, однако, имеют много общего. Например, всем им свойственно обожествление природы. Благодаря этому в Японии возник своеобразный культ красоты, причем именно природа считается эталоном прекрасного. Японцам присуще стремление жить в согласии с природой. Общий девиз японского искусства: "Не сотвори, а найди и открой". Создавая свое произведение из природного материала, художник прежде всего стремится сохранить его фактуру и выявить изначально уже заложенную в нем красоту. Он не диктует материалу свою волю и не навязывает зрителю свое представление о красоте. Те же требования предъявляются и к создателю сада: он должен наиболее полно раскрыть первородную прелесть камней, песка, воды, мха, растений. 
Сущность прекрасного японцы выражают четырьмя понятиями, называемыми «саби», «ваби», «сибуй» и «югэн». Корни первых трех категорий уходят в синто, последняя – «югэн» - навеяна буддийской философией. 
Понятие «саби» связывает воедино красоту и естественность. То, что неестественно, согласно этому принципу, не может быть красивым, но ощущение естественности можно усилить добавлением особых качеств. Но обожествление природы в синтоизме происходит не от трепета перед ее стихиями, как во многих других языческих культах, а от чувства благодарности природе за то, что она, хотя и демонстрирует иногда свою непредсказуемость и грозную силу, полна гармонии и порядка и довольно часто проявляет к человеку доброту и щедрость.

Естественную красоту  вещей, как считают японцы, с наибольшим успехом выявляет время. Поэтому  особенно притягателен для японского  глаза замшелый камень в саду, потемневшая  от старости древесина. Все эти черты  также входят в понятие «саби» (это слово буквально означает «ржавчина»). Этот критерий прекрасного, таким образом, подчеркивает, что естественное несовершенство, отмеченное печатью времени, может быть по-настоящему красивым. Понятие «ваби» воплощает связь между искусством и повседневной жизнью. Ваби - это мудрая воздержанность, отсутствие чего-либо вычурного и броского, благородная простота. Третье понятие – «си-буй» - появилось в результате слияния первых двух принципов. Таким образом, си-буй - это красота естественности в сочетании с красотой простоты. Сами японцы говорят, что си-буй - это то, что человек с хорошим вкусом называет прекрасным, универсальный критерий оценки. Но чтобы быть совершенным с японской точки зрения, произведение должно соответствовать требованиям еще одного принципа – «югэн». Это понятие поэтизирует изменчивость, недолговечность, недосказанность. На формирование этого принципа оказали влияние идеи дзэн-буддизма, согласно которым с вечной изменчивостью мира несовместимо понятие завершенности. Поэтому и в искусстве не может быть места статичности, однозначности; произведение должно показывать процесс совершенствования, а не готовое совершенство. Оттого и в японской живописи, и в поэзии как бы намеренно оставляется место, которое каждый заполняет своим собственным воображением. Японский сад, как и все искусство Страны восходящего солнца, создается так, чтобы каждый созерцающий становился его сотворцом и одновременно чувствовал себя частью единого, но изменчивого и многообразного мира. 
Не принимая завершенность, югэн отрицает и симметрию, считая ее также несовместимой с вечным движением жизни. Кроме того, симметричность воспринимается японцами как повторение, а любое дублирование элементов несвойственно природе. Поэтому, располагая растения и предметы в саду, художник старается поддержать нарушенное равновесие, асимметрию, которая олицетворяет для него живой и подвижный мир. Предметы в саду ни в коем случае не должны быть одного и того же размера и формы, а воображаемые линии, соединяющие эти предметы, чтобы не нарушать первозданную гармонию, не могут располагаться параллельно или быть одинаковой длины.

Сознательная недосказанность, заложенная в понятии югэн, лучше всего проявляется в целой поэме из камня и песка, которую представляет собой философский сад. Самый знаменитый такой сад, о нем было рассказано ранее, был создан в монастыре Рёандзи в Киото мастером чайной церемонии Соами в XVI в. Красота этого сада настолько непонятна западному человеку, что многие туристы, незнакомые с тонкостями буддийской философии, называют его теннисным кортом. С их точки зрения, это всего лишь прямоугольная площадка, посыпанная белым гравием, среди которого в беспорядке разбросано полтора десятка камней. Наиболее внимательные, правда, замечают, что композиция из каменных "островков" составлена таким образом, чтобы с любой точки наблюдения ее нельзя было охватить взглядом всю целиком всегда будет видно на один камень меньше, чем есть на самом деле. 
      Западный человек видит в этом загадку, но мудрые японцы понимают, что это действительно поэзия. Они не нуждаются в примитивных объяснениях, что камни, торчащие из песчаных волн, олицетворяют тигрицу, переплывающую реку, или что здесь изображены горные вершины над морем облаков. Философский смысл сада камней невозможно до конца выразить словами Асимметричная гармония выражает бесконечность мира в его вечной изменчивости. Недоговоренность является творческим приемом, благодаря которому художник приглашает зрителя по-своему пережить настроение, владевшее автором в момент создания сада. 
В полной мере почувствовать красоту японского сада может только тот, кто понял значение еще одного важного термина – «масс бумей» («цивилизация сосновой иглы»). Под этим имеется в виду умение наслаждаться красотой сосновой хвоинки, вместо того чтобы пытаться охватить взором целый лес. Отсюда и эстетическое наслаждение от зрелища одной-единственной капли росы или ветки сакуры, эмоциональный отклик, вызываемый скупой выразительностью композиций икебаны.

Японский сад не выглядит роскошно: во всем, что его составляет, чувствуется благородная сдержанность, мудрая недоговоренность. Созерцающий  его должен уметь видеть внутреннюю красоту каждой его составляющей, отдельных участков, которые несут  различные смысловые нагрузки, если смотреть на них с разных мест наблюдения, и, наконец, чувствовать своеобразную гармонию, разлитую во всем саду в целом Углубившись в созерцание, отрешившись от повседневной суеты, нередко занимающей все его мысли, чуткий зритель откроет эту гармонию и в глубине своей души.

3§. Влияние дзэн на сад камней

Буддизм в Японию пришел из Китая приблизительно в середине VI-го века и оказал очень значительное влияние на местные верования. Настолько значительные, что уже в VIII-м веке он был признан государственной религией страны и оставался ею вплоть до 1868 года (свержение сёгуната и реставрация императорской династии Мейдзи).

Из всех названий этого направления  буддизма наиболее широкую известность  на Западе получило его японское наименование «дзэн-буддизм». Этимология этого слова восходит своими корнями к санскритско-палийскому термину «дхьяна/джхана», означающему «(умственное) сосредоточение».  Произношение этого слова претерпело трансформацию в китайском языке в «чань», затем, распространившись в Японии — в «дзэн».⁹

Дзэн — это способ ощутить свою естественную природу, течение и желания своей души. Стать самим собой, чтобы быть самим собой каждый день — цель усилий.

Практика и учение дзэн нацелены на успокоение души, на то, чтобы  освободить ум от второстепенных желаний, освобождение от жёстких взглядов и  угасание ненужных привязанностей. Это  облегчает видение собственной  природы, которое само находится  вне всякой практики и всяких путей.

Следование своей собственной  природе в дзэн и есть осуществление  главных принципов буддизма. 

Цель Дзен - посредством  проникновения в истинную природу  ума так повлиять на него, чтобы  он стал своим собственным господином. Такое проникновение в истинную природу ума или души является основной целью дзэн-буддизма.

Дзэн ставит целью освободить ум от всяких препятствий. Даже сама идея единства и целостности является препятствием или капканом, который  угрожает естественной свободе духа.

Идеал дзэна состоит в  том, чтобы постичь реальность, не испытывая затруднений интеллектуального, морального, ритуального и какого бы ни было другого плана.

Создавая каменные сады, японские садоводы с древних времен вкладывали в них эстетику дзэн. Сады, так же как и дзэн показывают глубокую неоднозначность этого  мира. Согласно дзэн, внешнее не существенно, главное находится внутри. Находясь на территории каменных садов, невольно проникаешься энергией гармонии, умиротворения  и спокойствия. Сама обстановка, ландшафтный  дизайн, расположение камней позволяют  проникнуть в истинную природу ума  или души. Раскрыть себя, отрешится  от всего. Проникнуться свободой, которую  дарует дзэн, освободить ум от различных  препятствий.¹⁰

Глава 2. Общие философско-мировоззренческие  основы японского сада

1§. Истоки формирования представления и восприятия природы

С самых древних времен становления  японской нации, природа была, и по сей день является одним из самых  почитаемых «божеств» на земле. Какой же твёрдостью духа, терпением, трудолюбием, мужеством должен обладать народ, живущий в таких, казалось бы, невыносимых условиях. И как же прекрасна, должна быть природа этой страны, чтобы, несмотря ни на что, вызывать к себе не чувство страха, а чувство глубочайшей любви и почтения. Ведь именно такие чувства вызывает она у японцев.

Природа в жизни человека, труд в жизни человека, кино в  жизни человека, семья в жизни  человека – всё это отдельные  аспекты человеческого бытия, и  природа – только один из них. Но природа для японцев – нечто  иное. Говоря о природе Японии, мы упомянули о той любви, которую  японец испытывает к ней. Но любовь ли это? Есть такая притча: «Маленькая рыбка сказала морской королеве: «Я постоянно слышу о море, но что такое море, где оно, я не знаю». Морская королева ответила: «Ты  живёшь, движешься, обитаешь в море. Море и вне тебя, и в тебе самой. Ты рождена морем, и море поглотит тебя после смерти. Море и есть бытиё  твоё»»¹¹. Любить можно то, что находится вне тебя, но можно ли любить то, без чего не можешь жить, о существовании чего даже особенно не задумываешься, в чём просто живёшь всегда, и что всегда живёт в тебе? В чём ты просто растворён без остатка? Таково переживание природы японцем. И переживание это, прежде всего, эстетическое. Такое мировосприятие началось с синтоизма.

 Синтоизм — традиционная религия Японии. Основана на анимистических верованиях древних японцев, объектами поклонения являются многочисленные божества и духи умерших. На синтоизм в значительной степени в ходе его развития повлиял буддизм. Основа синто — в обожествлении природных сил и явлений и поклонении им. Считается, что у многих вещей есть своя духовная сущность — ками. Ками может существовать на Земле в материальном объекте, при этом не обязательно в таком, который принято считать живым в стандартном понимании, например, в дереве, камне, священном месте или явлении природы, и при определённых условиях может оказаться в божественном достоинстве. Некоторые ками являются духами местности или определённых природных объектов (например, дух конкретной горы), другие олицетворяют глобальные природные явления, такие, как Аматэрасу Омиками, богиня Солнца. Синто включает магию, тотемизм, веру в действенность различных талисманов и амулетов. Главным духовным принципом синто является жизнь в согласии с природой и людьми. По представлениям синто, мир — единая естественная среда, где ками, люди и души умерших живут рядом. Ками бессмертны и включены в круговорот рождения и смерти, через которые всё в мире постоянно обновляется.

Как уже упоминалось ранее, на синтоизм оказал большое влияние  буддизм, который стал официальной  религией Японии в IX веке. Сначала ками были объявлены покровителями буддизма, позже некоторых ками стали ассоциировать с буддийскими святыми. В конечном итоге сложилось представление о том, что ками, как и люди, могут нуждаться в спасении, которое достигается в соответствии с буддийскими канонами. В святилищах синто стали появляться изображения будд и бодхисатв, начали отмечаться новые праздники, заимствовались детали ритуалов, ритуальные предметы, архитектурные особенности храмов. В идейном отношении влияние буддизма проявилось в том, что в синто появилась концепция достижения гармонии с ками через очищение, под которым понималось устранение всего лишнего, наносного, всего того, что мешает человеку воспринимать окружающий мир таким, какой он есть на самом деле.¹²

Не смотря на то, что в значительной мере, на формирование представлений японцев о природе, ее почитании и божественном отношении сыграли две главные религии, царствующие как в древние времена, так и по сей день, хотелось бы рассказать об еще одной возможно уникальной причине такого отношения.

Как оказалось в результате исследований последних лет, такое  своеобразие мировосприятия теснейшим  образом связано с распределением функций по полушариям головного  мозга, которое, в свою очередь, во многом зависит от характера языка, прививавшегося человеку с рождения. Как известно, левое полушарие мозга у среднего современного человека работает активнее, чем правое, У европейцев и большинства  других народов левое полушарие  заведует логическим мышлением, речью, счётом. Причём это полушарие оперирует  с теми элементами звуковой речи, которые  служат для различения слов, делая  эту речь значащей. В европейских  языках это согласные и слоги. Чистые гласные тут не имеют большого значения и поэтому воспринимаются менее активным правым полушарием, воспринимающим также сигналы из внешней среды, носящие эмоциональный  и образный характер: звуки, издаваемые людьми и животными, музыку, стрекот  насекомых и т.п. У японцев дела обстоят несколько иначе. В японском языке очень много гласных. Для  различения слов они играют не менее  важную роль, чем согласные. Поэтому  и гласные, и согласные воспринимаются левым, более активным полушарием. Мало того. Оказалось, что строй гласных  звуков японского языка чрезвычайно  схож со строем звуков природы, таких, как стрекот кузнечика, шелест листьев  под ветром, звук струящейся воды, шум  прибоя и т.д. Да и сами природные  звуки воспринимаются у японцев  тем же активным левым полушарием, а не пассивным правым, как у  большинства европейцев. Это значит, что на звуковом уровне, а через  него на эмоциональном и образном уровне восприятия японец гораздо острее ощущает своё единство с природой.¹³