Философские взгляды Анаксимена

Мироздание по Гомеру состоит из трех частей: неба, земли и подземелья. Небо и подземелье симметричны по отношению к земле: глубочайшая часть подземелья—Тартар—настолько же удалена от непосредственно расположенного под землей Аида, насколько вершина кеба отстоит от поверхности земли. Земля—неподвижная круглая плоскость. Небосвод медный. В значительно меньшем числе случаев он определяется как железный (железо еще только входило в обиход). Пространство между небосводом и землей наполнено вверху эфиром, а внизу — воздухом. Небосвод поддерживается столбами. Их охраняет титан Атлант. Солнце—это бог Гелиос, Луна—богиня Селена, ее сестра Эос—богиня зари. Созвездия, погружаясь временами в Океан, омываются в нем н обновляют свой блеск. Подземелье состоит из Эреба, Аида и Тартара. Вход в Эреб находится за Океаном.

О происхождении людей в эпосе ничего не говорится. Люди подразумеваются в противопоставлении богам. Люди краткожизненны и несчастны. Они зависят от произвола богов. Обязанность людей—приносить богам жертвы, умилостивляя их и умоляя их о помощи. Однако боги свободны принять жертву или отклонить ее. При этом боги руководствуются скорее своими страстями, чем разумом и нравственными соображениями. В человеке различаются тело и три вида духа. Один из них—псюхе. Это душа как таковая. Она подобна телу, это его двойник и образ (эйдолон), только лишенный плотности и непроницаемости. “Псюхе” — начало жизни и источник движения тела. Она покидает тело после его смерти и перемещается в Аид. Другой вид духа—“тюмос”. Это аффективно-волевая часть духа. Третий вид—“поос”. Это ум. “Псюхе” разлита по всему телу, “тюмос” находится в груди, “ноос”— в диафрагме. Богам и людям присущи все три вида духовности, животным же—только два первых.

Судьба - важнейший момент эпоса, обозначается древнегреческими словами “мойра”, “морос”, “ананке” и “айса”. Образ судьбы в значительной степени деаптропоморфизирован. Судьба не поддается ни в какой степени никакому умилостивлению. Она могущественнее богов. Взаимоотношение богов представлено в эпосе неоднозначно. Но преобладает все же представление о зависимости от судьбы не только людей, но и богов.

Гомеровский эпос—пример именно художественно-мифологического мировоззрения. В его центре—жизнь и история людей. Наряду с мыслью о зависимости людей от богов в эпосе имеются и богоборческие тенденции. Богоборец Диомед ранит Афродиту. Он готов сравняться с богами. Брешь между богами и людьми заполняют герои, полубоги-полулюди. Например, Ахилл — сын царя Пелея и богини Фетиды. Герои смертны. Они живут среди людей и как люди.

Элементы философии в гомеровском эпосе можно усмотреть в деантропоморфизации Океана и Судьбы, в подчинении богов безличной судьбе, в богоборческих мотивах и в прославлении разумности. Это одно из высших человеческих качеств. Загробная жизнь хуже земной. В Аиде “псюхе” ведет призрачное существование, в Аиде “только тени умерших людей, сознанья лишенные, реют”. Ахилл предпочитал бы быть батраком на земле, чем царем в подземелье.

Гуманизация  мифов  является  отличительной  чертой  эпопей  Гомера: он подчеркивает    важность   переживаний   отдельного   человека,   возбуждает сочувствие к страданию и слабости, пробуждает уважение к труду, не принимает жестокости   и  мстительности;  превозносит  жизнь  и  драматизирует  смерть древности  Гомеру  приписывали  и  другие произведения, среди них 33 гимна.  Войну  мышей  и  лягушек,  Маргита.  Греки говорили о Гомере просто:"Поэт"[3].  Илиаду  и  Одиссею многие, хотя бы частично, знали наизусть. С этих поэм  начиналось  школьное обучение. Вдохновение, навеянное ими, мы видим во всем  античном  искусстве  и  в  литературе. Образы гомеровских героев стали образцами  того,  как  следует  поступать,  строки  из поэм Гомера сделались афоризмами,   обороты   вошли  во  всеобщее  употребление,  ситуации  обрели символическое  значение.  (Однако  философы,  в  частности Ксенофан, Платон, обвиняли  Гомера  в том, что он привил грекам ложные представления о богах).

Поэмы   Гомера   считались   также   сокровищницей  всяческих  знаний,  даже исторических   и  географических.  Этого  взгляда  в  эллинистическую  эпоху придерживался  Кратет  из  Малл,  его  оспаривал  Эратосфен.  В  Александрии исследования  текстов  Гомера  породили  филологию  как  науку  о литературе (Зенодот   Эфесский,  Аристофан  Византийский,  Аристарх  Самофракийский). С перевода  Одиссеи  на  латинский  язык началась римская литература. Илиада и Одиссея послужили моделями для римской эпопеи.

     Одновременно  с упадком знания греческого языка Гомера перестают читать на  Западе  (ок.  IV  в. н.э.), зато его постоянно читали и комментировали в Византии.  На  Западе  Европы  Гомер  вновь становится популярным начиная со времен  Петрарки;  первое  его  издание  было  выпущено  в  1488  г. Великие произведения европейской эпики создаются под влиянием Гомера.

Философские взгляды Фалеса

Оспователем философской школы в Милете счптастся Фалес. Фалес был тесно связан с ближневосточной культурой. Происходил он из богатой семьи и помимо теоретических исследований занимался торговлей и политической деятельностью. Приобрел огромные знания и множество сведений в различных теоретических и практических областях человеческой деятельности. Это стало возможным благодаря развитию Милета, а также его выгодному положению и торговым контактам. Милет поддерживал торговые связи с Египтом, Персией и Индией. Сам Фалес очень много путешествовал и собирал все доступные сведения и знания. Интересовался, в частности, астрономией, геометрией и арифметикой. Вавилонское образование дало ему возможность познакомиться с работами халдейских ученых. Традиция гласит, что Фалес предсказал затмение солнца, которое произошло 28 мая 585 г. до н. э

Фалес дожил до глубокой старости. В античностп ему были приписаны сочинения в прозе "О началах", "О солнцестоянии", "О равноденствии", "Морская астрология". Сами эти названия говорят о Фалесе как ученом и философе, искавшем начала мироздання. К сожалению, от этих трудов дошли до нас только названия.

О Фалесе как философе первым написал Аристотель. В "Метафизике" сказано: "Из тех, кто первым занялся философией, большинство считало началом всех вещей одни лишь начала виде материи: то, из чего состоят все вещи, из чего первого они возникают и во что в конечном счете уходят, причем основное пребывает, а по свойствам своим меняется, это они и считают элементом и началом вещей, И поэтому они полагают, что ничто не возникает и не погибаст, так как подобная основная природа всегда сохраняется... Количество и форму для такого начала не все указывают одинаково, но Фалес - родоначальник такого рода философии - считает ее водою"[4]. Таким-то образом и осмыслил Аристотель суть учения первых философов, которых мы называем стихийными материалистами.

Основой всего сущего Фалес считал воду. Эта мысль появляется уже в до-философской космогонии. Однако подход Фалеса полностью от нее отличен. Воду он понимал не как конкретную форму или персонификацию мифологической силы, а как аморфное, текущее сосредоточение материи. Учитывая математические успехи Фалеса, можно полагать, что к определению воды как основы всего сущего он подошел, исходя из "материального разнообразия путем метода абстракции". Не содержание (оно безоговорочно материалистическое), но способ и метод постановки и решения проблем высоко оценивает в своей "Истории философия" представитель идеалистической философии Нового времени Г.-В.-Ф. Гегель: "Фалесово положение, что вода есть абсолют, или, как говорили древние, первоначало, представляет собою начало философии, так как в нем достигается сознание, что единое есть сущность, истинное, что лишь оно есть само по себе сущее. Здесь наступает отделение от содержания нашего чувственного восприятия; человек отходит от этого непосредственно сущего. Мы должны стараться забыть о том, что мы привыкли к богатому, конкретному миру мысли..."[5].

В праоснове Фалеса, в "бесконечной воде", содержится и потенция дальнейшего развития. Все остальное возникает путем "сгущения" или, "разрежен""" этой первоматерии. В этом противоречивом понимании развития можно увидеть определенную тягу к диалектической интерпретации действительности.

Ф. Энгельс подчеркивает, что стихийный материализм Фалеса содержал в себе "зерно позднейшего раскола" Божество космоса - разум. Перед нами здесь не только антимифологичность Фалеса, поставившего на место Зевса разум, логос, сына Зевса, который отрицал своего отца, но и заложенная в протофилософском учении возможность идеализма.

Онтологический монизм Фалеса связан с его гносеологическим монизмом: все знание надо сводить к одной единой основе. Фалес сказал: "Многословие вовсе не является показателем разумного мнения". Здесь Фалес высказался против мифологического и эпического многословия. "Ищи что-нибудь одно мудрое, выбирай что-нибудь одно доброе, так ты уймешь пустословие болтливых людей". Таков девиз первого древнезападного философа, его философское завещание[6].

Греки в своих гипотезах были слишком смелы, но милетская школа по крайней мере была готова испытать свои гипотезы эмпирически. О Фалесе известно слишком мало, чтобы иметь возможность вполне удовлетворительно восстановить его учение, но о его последователях в Милете известно значительно больше, поэтому разумно предположить, что кое-что содержащееся в их воззрениях перешло к ним от Фалеса. И наука и философия у Фалеса были грубы, но они были способны стимулировать как мысль, так и наблюдение.

Философские взгляды Анаксимандра

Анаксимандр. Анаксимандр - ученик и последователь Фалеса. О его жизни мы почти ничего не знаем. По сохранившимся фрагментам можно судить, что, подобно Фалесу, он прежде всего изучал природу. У него можно найти мысли, которые углубляют и развивают взгляды Фалеса, в частности в области астрономии. В отличие от Фалеса он не уделял большого внимания геометрии. Некоторое время Анаксимандр жил на острове Самое, где определенную часть жизни провел и Пифагор. Диоген Лаэртский о нем пишет, что "суждения свои он изложил по пунктам в сочинении, которое было еще в руках. Аполлодора Афинского"[7]. Это говорит о том, что свои взгляды он, видимо, объединил в цельную систему, в виде которой их и излагал.

Он автор первого философского сочинения, написанного прозой, которое положило начало многим одноименным трудам первых древнегреческих философов. Сочинение Анаксимандра называлось "Пери фюсеос", т. е. "О природе". Само название этого и одноименных ему сочинений говорит о том, что первые древнегреческие философы, в отличие от древнекитайскпх и древнеиндийских, были прежде всего натурфилософами, или, точнее говоря, физиками (сами античные авторы называли их фисиологами). Анаксимапдр написал свое сочинение в середине б в. до н. э. От этого сочинения сохранилось несколько словосочетаний и один цельный небольшой отрывок, связный фрагмент. Известны названия других научных трудов милетского философа - "Карта земли" и "Глобус". Философское учение Анаксимандра известно из доксографии.

Анаксимандр утверждал, что все вещи произошли из единой первичной субстанции, но это не вода, как думал Фалес, и не какая-либо другая известная нам субстанция. Поздний доксограф Симпликий, отделенный от Анаксимандра более чем тысячелетием, сообщает, что "Аиаксимандр первый назвал началом то, что лежит в основе. Начало и основа всего сущего - апейрон" Апейрос означает "беспредельный, безграничный, бесконечный"[8]. Такое начало Анаксимандр нашел в некоем апейроне. Апейрон - средний род от этого прилагательного, это нечто беспредельное, безграничное, бесконечное.

Первосубстанция бесконечна, вечна, вневременна и "объемлет все миры", ибо Анаксимандр считал наш мир лишь одним из многих. Первосубстанция превращается в различные известные нам субстанции, а те переходят друг в друга.

Идея как космической, так и человеческой справедливости играет такую роль в греческой религии и философии, которую нелегко полностью понять нашему современнику. Действительно, само наше слово "справедливость" едва ли выражает ее значение, но трудно найти какое-либо другое слово, которому можно было бы отдать предпочтение. По-видимому, Анаксимандр выражает следующую мысль: «вода, огонь и земля должны находиться в мире в определенной пропорции, но каждый элемент (понимаемый как Бог) вечно стремится расширить свои владения. Но имеется некоторого рода необходимость, или естественный закон, который постоянно восстанавливает равновесие. Там, где был, например, огонь, остается пепел, то есть земля»[9].

Это понятие справедливости - не переступать установленных от века границ - было одним из самых глубоких греческих убеждений. Как и люди, боги подчинены справедливости, но эта высшая сила сама не являлась личной силой, не была каким-то высшим Богом.

Анаксимандр основывал доказательство своего положения; согласно которому первосубстанция не может быть ни водой, ни каким-либо другим известным элементом, на следующем доводе: если бы один из элементов был основным, то он поглотил бы все остальные элементы. Аристотель нам сообщает, что Анаксимандр рассматривал эти известные ему элементы как стихии, находящиеся друг к другу в отношении противоположности. Следовательно, первичная субстанция должна быть нейтральной в этой космической борьбе.

Согласно Анаксимандру, существует вечное движение; в ходе этого движения произошло образование миров. Миры возникли не в результате творения, как это считается в иудейской или христианской теологиях, но в результате развития. И в животном царстве имела место эволюция. Живые существа возникли из влажного элемента, когда он подвергся выпариванию солнцем. Как и все другие животные, человек произошел от рыб. Человек должен был произойти от существ другого рода, потому что благодаря характерному для него теперь долгому периоду младенчества при своем возникновении он никак не смог бы выжить.

Все древние авторы согласны с тем, что апейрон Анаксимандра материален, веществен. Но трудно сказать, что это такое. Одни видели в апейроне мигму, т. е. смесь (земли, воды, воздуха и огня), другие - метаксю, нечто среднее между двумя стихиями - между огнем и воздухом, третьи полагали, что апейрон неопределенен. Аристотель полагал, что Анаксимандр пришел к идее апейрона считая, что бесконечность и беспредельность какой-либо стихии привела бы к ее предпочтению перед тремя другими как конечными, а потому Анаксимандр свое бесконечное сделал неопределенным, безразличным ко всем стихиям. Симпликий находит два основания. Как генетическое начало апейрон должен быть беспредельным, дабы не иссякнуть. Как субстанциальное начало апейрон должен быть беспредельным, дабы он мог лежать в основе взаимопревращения стихий. Если стихии превращаются друг в друга (а тогда думали, что земля, вода, воздух и огонь способны друг в друга превращаться), то это означает, что у них есть нечто общее, что само по себе не является ни огнем, ни воздухом, ни землей, ни водой. А это и есть апейрон, но уже не столько пространственно безграничный, сколько безграничный внутренне, т. е. неопределенный.