Философские идеи Чаадаева, славянофильство и западничество, философия Соловьева и Бердяева

Философские идеи П.Я. Чаадаева.

      Попытки осознания особенности развития русского народа, русского государства, предпринимались очень давно. Таковыми были и формула: «Москва третий Рим», и рассуждения Ивана Грозного, и «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, некоторые декабристские разработки, например «Русская правда» Пестеля или другие конституционные проекты. Документами русского национального самосознания были собственно исторические изыскания XVIII – XIX вв., например «История государства Российского» Карамзина. Но конституция России, выдвинутая в «философических письмах» Чаадаева, является первым в истории русской общественной мысли документом русского национального самосознания, в котором осмысленно ведется в широком философско – историческом контексте. Но именно попытка Чаадаева, произведенная в столь обобщающей форме, выявляющая целый ряд исторических закономерностей, производящая их сопоставление с русской действительностью, и историей, подвергающая в этой связи и ту и другую острой критике – была совершенно нетрадиционной. И в этом смысле «Философские письма» являются произведением поистине новаторским, делающим эпоху.

      Петр  Яковлевич Чаадаев (1794-1856) принадлежал  к родовой знати России. Его  дед по материнской линии - князь  М. М. Щербатов, автор памфлета «О повреждении нравов в России», консервативной утопии «Путешествие в Землю Офирскую» и диалога «О бессмертии души». Получив превосходное домашнее образование Чаадаев в 1808 г. поступил в Московский университет, где подружился с А. С. Грибоедовым и будущим декабристом И. Д. Якушкиным. Во время Отечественной войны 1812 г. был в действующей армии. Он участник Бородинского сражения, сражения под Кульмом. Еще до войны, интересуясь философскими проблемами, Чаадаев, блестящий гусарский офицер, был занят поисками истинного миропонимания. Он вступает в масонскую ложу «Соединенных друзей», становится даже «мастером», но разочаровывается в масонстве и в 1821 г. покидает это тайное общество. В том же году Чаадаев дает согласие И. Д. Якушкину вступить в другое тайной общество - декабристское общество «Союз благоденствия». Но он был противником политического насилия, особенно кровавого, поэтому не участвовал в декабристском выступлении 14 декабря 1925 г. Отношение Чаадаева к движению декабристов в определенной мере подобно пушкинскому, так как поэт также близко знал многих декабристов, разделял их просветительские идеи, но далеко не всегда был солидарен с их программой и действиями. Это сходство не было случайным. С юности и до конца своих дней Пушкин был близким другом Чаадаева, который оказал большое воздействие на становление поэта как мыслителя.

      Проблема  России, т.е. характеристика её настоящего осознания и уяснение будущего, была для Чаадаева главной темой. Совокупность решений трех составляющих частей проблемы можно назвать чаадавеской концепцией России, и концепция эта сводится к следующему: Россия является страной аномальной, её история и деятельность складывается вопреки, в противоречии с законами развития и существования народов. Чаадаева не занимают положительные стороны жизни русского народа – его внимание устремлено на поиск, выявление её пороков, несовершенств, заблуждений. Почему Россия так сильно отличается от современных западных стран, где как он полагает, уже заложены основы царства божьего на земле.

     В 20-х годах, путешествуя по Европе, П.Я. Чаадаев познакомился с Шеллингом, философия которого, особенно ее религиозные  мотивы, оказала большое влияние  на формирование его мировоззрения  и философских убеждений. В 1829–1831 гг. он создает свое основное философское произведение “Письма о философии истории”, известное больше под названием “Философические письма”.

      Обыкновенно о “Философических письмах” судят по первому из них, опубликованному в “Телескопе”, и поэтому считают, что Чаадаев рассуждал в них, прежде всего, об исторической судьбе России. Однако непосредственно России посвящено лишь одно из восьми писем. И в своих “Философических письмах” Чаадаев не озабочен лишь судьбой России, он строит систему христианской философии истории, и, уже исходя из нее, рассматривает и интерпретирует историю России. Идеи, связанные с таинственным смыслом исторического процесса, с ролью России в судьбах всего человечества составляют главный стержень первого письма. Во втором письме он разворачивает философские и научные доказательства своей основной идеи: "В человеческом духе нет никакой иной истины, кроме той, которую своей рукой вложил в него бог, когда извлекал его из бытия".  
Значительная часть третьего философского письма посвящена рассмотрению подчинения человеческого жизнепонимания высшему началу, внешней силе.  
В четвёртом философском письме, переходя к анализу движения физических тел, Чаадаев заключает, что неумолимая логика заставляет говорить о нём как о следствии находящегося вовне источника. А поскольку движение является всеобщей формой существования любых явлений в мире, то движение умственное и нравственное также имеет внешний побудитель. 
В пятом философском письме автор как бы подводит итог рассмотрению единства духовного и материального порядка бытия. 
В шестом и седьмом философских письмах речь идёт о движении и направлении исторического процесса. В восьмом, и последнем, философическом письме, автор заключает: "Истина едина: царство божие, небо на земле, все евангельские обетования - всё это не иное что, как прозрение и осуществление соединений всех мыслей человечества в единой мысли; и эта единая мысль есть мысль самого бога, иначе говоря – осуществленный нравственный закон".

     Исходный  постулат его философии заключается  в том, что Бог есть Абсолютный Разум, который благодаря своей универсальной идеальной, духовной сущности имеет в себе начало для всего действительного существующего. Он – непротиворечивый в себе Универсум: "Все имеет начало в совершенной мысли Бога" [3, т. 1, с. 461]. Бытие мира, бытие истории и бытие человека является результатом "непрерывного действия Бога на мир", его торжествующего шествия. Человек никогда "не шествовал иначе, как при сиянии божественного света" [3, т. 1, с. 352–353]. Абсолютное единство Бога проявляется во всей совокупности человеческих существ. Наиболее ярко Абсолютное единство Божественного разума проявляется через откровение и действие, созидание и творение добра. Чаадаев как бы склоняется к мысли, что  основой Божественного разума является добро.

     Чаадаев считает, что Божественный разум можно представить трояко. Во-первых, он является нам и предстает как Бог-отец, в котором исчезает всякое противоречие. Он явил себя нам (человечеству) настолько, "насколько это необходимо для того, чтобы человек мог искать его в этой жизни и найти Его в другой" [3, т. 1, с. 457]. Бог есть абсолютная реальность, абсолютное бытие. Во-вторых, Бог предстает перед нами как “Дух Святой”, дух, разум, действующий на души людей через их разум. В нем (Святом Духе) находятся истоки и основания добра, справедливости, истины. В-третьих, он является нам, и мы представляем его в лице Бога-сына, Иисуса Христа, в котором человеческое неразделимо с Божественным. Поэтому, "если бы не пришел Иисус Христос – мир сделался бы "ничем" [3, т. 1, с. 461].

     Чтобы Бог открылся нам, подчеркивает Чаадаев, создатель, наделил человека необходимыми способностями: верой и разумом. Вера открывает нам сферу Бытия Бога во всех трех ипостасях его единства. Она является необходимой предпосылкой и условием отношения человека с Богом. Разум же позволяет понимать, постигать сущность Бога. Поэтому Вера и разум неразделимы. Быть верующим – значит быть разумным. Причем "в задачи божественные основателя христианства никогда не входило навязывать миру немую и близорукую веру" [3, т. 2, с. 136]. Он солидарен с постулатом Августина Блаженного, что вера без разума слепа. Ибо слепая вера – вера толпы, а не личности.

     Человеческий  разум – образ Божественного разума. Создатель и наделил им человека для того, чтобы быть понятым им (человеком) [3, т. 1, с. 495]. Чаадаев выделяет два свойства, два основания человеческого разума. Первым свойством человеческого разума является его религиозность и нравственность. Поэтому, "чтобы размышлять, чтобы судить о вещах, необходимо иметь понятие о добре и зле. Отнимите его у человека, и он не будет ни размышлять, ни судить, он не будет существом разумным" [3, т. 1, с. 365]. Своей волей наделил Бог человека нравственным разумом. Это – центральная мысль Чаадаева о сущности человеческого разума, которая проявляется в виде "смутного инстинкта нравственного блага", "неоформленного понятия без обязательной мысли", "несовершенной идеи различения добра и зла", непостижимым "образом вложенные в нашу душу" [3, т. 1, с. 344, 350].

     Другое  свойство человеческого разума, выражается в его творческом характере. Творческая природа человеческого сознания, по убеждению П.Я. Чаадаева, позволяет людям "творить жизнь самим, вместо того, чтобы предоставлять ее собственному течению" [3, т. 1, с. 459]. Разум не бесстрастная система, безразлично все созерцающая. Поэтому вместилищем человеческой разумности является сердце – разумное по природе и действующее собственной властью. "Те, кто сердцем создает себе голову, успевают и делают больше, потому что в чувстве гораздо больше разума, чем в разуме чувств". Человек есть нечто большее, чем чисто разумное существо, убежден П.Я. Чаадаев. Средоточием разумно-духовной жизни человека, его "сердечности" является христианская любовь, которая есть "рассудок без эгоизма, рассудок, отказывающийся от способности все относить к себе". Поэтому и вера есть не что иное, как момент человеческого знания. "Необходимым условием развития человека и его разума является религиозно-нравственное воспитание, опирающееся на обязательный догмат троицы" [3, т. 2, с. 485].

     Обращает  внимание П.Я. Чаадаев и на противоречивый характер бытия человека, поскольку  бытием человека управляют два вида законов. Как живое телесное существо человек подчиняется закону самосохранения, требующего только личного, эгоистического блага, в чем он (человек) и видит свою свободу. "Действие этого закона видимо и жутко, почитается эгоистическое самоутверждение свободой, человек всякий раз потрясает все мироздание и так движется история". Земная свобода – есть свобода "дикого осленка", подчеркивает П.Я. Чаадаев. Это – негативная свобода.

     Другим  законом бытия человека, стороной необходимости, по Чаадаеву, является Закон Божественного Разума, в  котором содержится истина и добро. Он (Божественный Разум) и проявляется, и действует как истина и добро, приобретая свойство Провидения. Поэтому свобода бытия человека приобретает подлинный характер тогда, когда есть "непрерывное внешнее воздействие на разум человека" Бога, которого человек не замечает. Бог наставляет человека на путь истинной свободы, которая и заключается в соединении свободы и добра. Поэтому человек и в своем бытии и в истории, по мнению Чаадаева, сталкивается не столько с противоречием свободы и необходимости, сколько с противоречием свободы и добра, а стремление к последнему и должно стать необходимостью.

     П.Я. Чаадаев придерживается провиденциалистской  концепции мировой истории человечества: смысл истории определяется Божественным разумом (все видящим) и Божественной волей (все предписывающей), властвующей  в веках и ведущей человеческий род к конечным целям. Чаадаев считает, что субъектом истории является человечество или отдельный народ и в связи с этим отводит особое место и особую роль России в мировой человеческой истории.

     С одной стороны, Россия "не принадлежит … ни к Западу, ни к Востоку, не имеет традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось". С другой стороны, "Россия призвана к необъятному умственному делу: ее задача дать в свое время разрешение всем вопросам и возбуждающим споры в Европе" [2, c. 45–46]. Она должна принять на себя инициативу проведения всех великодушных мыслей человечества, стать примером для нравственного совершенствования человечества. Ее миссия – преодолеть человеческий эгоизм, который "завоевал" Европу. Единственным недостатком России для выполнения такой мессианской роли является отсутствие свободы, республики и наличия крепостного права, считал П.Я. Чаадаев.

     Из  философии П.Я. Чаадаева в русской  философии "выросли" два течения, два направления. "Славянофилы", которые восприняли идеи Чаадаева о "вере и соборности русского народа". Западники встали под знамя "разума", проповедуемого Чаадаевым. Оба течения в русской философии возникли практически одновременно и конкурировали вплоть до конца XIX – начала ХХ веков.  
 

    Западники и славянофилы о путях развития России.

      “Славянофилы” (славянофильство) - особое течение в русской философской мысли. Центральной проблемой для славянофилов является судьба и роль России, ее особое место в мировой человеческой истории. Лидеры славянофильства – А. С. Хомяков (1804—1860),  И.В. Киреевский  (1806—1856),  К.  С.  Аксаков (1817-1860),  Ю.  Ф. Самарин (1819—1876)  -  выступили с обоснованием самобытного пути развития России. Они исходили  из  того,  что у России свой особый  путь,  определяемый  ее  историей,  положением  в  мире, огромностью территории и численности населения, географическим положением  и особенно своеобразными чертами  русского  национального  характера,  русской "души". Тремя основами особого исторического пути  России  славянофилы  считали православие,  самодержавие  и  народность,

     Одним из основоположников славянофильства  является русский религиозный философ  и публицист Киреевский Иван Васильевич (1806–1856). Основная цель его философских воззрений – обосновать особенность пути исторического развития России, радикально несовпадающего и отличающегося от развития Европы. Основы развития России он видит в православии, православной церкви, которые сохранили в чистоте первоначальную истину христианства, искаженной католицизмом. В православии и православной церкви он видит основы сохранения духовной цельности и личности, и народа, единства познавательных и моральных начал, которые неотделимы от веры и религии. Поэтому философия должна постигнуть фундаментальные основания русской самобытности, благодаря чему она в противовес западной философии приобретает конкретность, устраняя абстрактность западной философии. Другое основание самобытности России он видит в общинном характере общественной жизни, общинном духе и самосознании русского народа, опирающегося на православие. Им выдвигается идея "соборности" русского народа, а православную церковь как институт, осуществляющий на деле идею соборности, поскольку она олицетворяет собой чистоту христианства. Поэтому уже у Киреевского на первый план нравственно-религиозного воспитания народа в его самобытности выдвигается патриотизм, требующий от индивида служения цели единства народа, его соборности. Ценность соборной личности выше и предпочтительнее идеи индивидуальной личности. Как образованный и просвещенный человек, он понимал значение "европейской образованности" как "зрелого плода всечеловеческого развития", но ее нужно переосмыслить и преобразовать на основе православия, единства веры и религии, единства личности и православной церкви. Только в этом случае Россия не только сохранит свою самобытность, но и откроет путь всемирной истории.