Философия Николая Кузанского

ФИЛОСОФИЯ НИКОЛАЯ  КУЗАНСКОГО

Проблема соотношения  бога и мира

Центральной проблемой философии  Николая Кузанского является проблема соотношения бога и мира. Но его  теоцентризм представляет собой  явление новое и совершенно чуждое всей традиции средневекового католического богословия. Самоуверенному схоластическому "знанию" о боге и мире Николай Кузанский противопоставляет концепцию "ученого незнания", давшего имя его первому и важнейшему философскому труду.

Ученое незнание не есть отказ от познания мира и даже бога, это не уход на позиции скептицизма. Речь идет о не возможности выразить полноту знаний в терминах формальной схоластической логики, о сложности  и противоречивости самого процесса познания. Философ должен исходить в постановке и решении проблемы мира и бога именно из своего "незнания", из несоизмеримости объекта познания и прилагаемых к нему понятий и определений.

"Ученое незнание" есть  отказ от господствовавшей в  богословской мысли католического  средневековья "положительной  теологии". Единственно возможным способом постижения бога объявляется так называемое апофатическое или отрицательное богословие.

Само понимание бога в  философии Николая Кузанского свидетельствует не столько о религиозном, сколько философском подходе к проблеме бога и мира. Бог трактуется им как бесконечное единое начало и вместе с тем как скрытая сущность всего. В основу своего философствования Кузанец кладет такое понимание бога, которое было выработано философией античного неоплатонизма и воспринято от нее христианским богословием в творениях Псевдо-Дионисия Ареопагита и его последователей.

Прежде всего, это означало отход от религиозной персонификации бога и упрощение антропоморфных представлений о нем. Характерно, что, защищаясь от обвинений в еретическом пантеизме, выдвинутых против него томистским богословом Иоганном Венком, Николай Кузанский счел необходимым различать бога как предмет религиозного почитания, культа, основывающегося на "положительных утверждениях" ортодоксальной теологии, от бога как объекта философского познания, возможного только с позиций ученого незнания, сохраняющего за собой "суждение истины".

Итак, Николай Кузанский, ставит проблему бога не столько как  теологическую, сколько как собственную философскую проблему. Речь при этом идет о соотношении конечного мира, мира конечных вещей с их бесконечной сущностью, с бесконечным, безмерно великим первоначалом. Постижение бесконечного бытия в его соотношении с бытием конечным есть глубоко философская проблема.

Рассматриваемая в таком  плане, данная проблема не могла быть поставлена и решена в пределах традиционного богословия с его формально-логическим аппаратом и жесткими дистинкциями. Здесь необходим был другой, в сущности своей глубоко диалектический подход, и именно диалектика бога и мира составила главное содержание философии Кузанца. Трактовка бога как бесконечного единства связана у Николая Кузанского с диалектическим учением о боге как средоточии единства противоположностей и о переходе от бога к миру как процессе раскрытия этого диалектического единства, как о переходе от единства к множественности, от бесконечности к конечному.

"Максимум", "Неиное", "Бытие-Возможность"

Бог, рассматриваемый Николаем Кузанским в полном отвлечении от мира конечных вещей как несоизмеримое  с ними величайшее начало бытия, получает у него наименование абсолютного  максимума, или абсолюта. Бог есть единое и единственное начало: "Абсолютный максимум единственен, потому что он - все, в нем - все, потому что он - высший предел".

Он - максимум, так как  он то, более чего не может быть, но так как он не может быть и менее  того, что он есть, то может быть поименован также и минимумом, и в нем  абсолютный максимум и минимум совпадают. Максимум бесконечен, и поэтому он не только превосходит все вещи и заключает их в себе, но он "несравненно выше их".

В более поздних сочинениях Николай Кузанский применяет  для наименования бога понятие "неиное" и "бытие-возможность". "Неиное" есть наиболее полное выражение "отрицательного" определения бога, в качестве "неиного" он не есть "ни субстанция, ни сущее, ни единое, ни что-либо другое", "ни не-сущее, ни ничто". Именно определение бога как "неиного" приводит к категоричному выводу отрицательного богословия, что "бог есть все во всем и в то же время ничто из всего".

Понимание бога как "бытия-возможности" (possest) исходит из того, что "только один бог есть то, чем он может быть", т. е. заключает в себе всю возможность бытия и в то же время всю полноту вечной актуализации бытия.

Именно такое "отрицательное" определение бога в философии  Кузанского выявляет не потусторонность, трансцендентность бога миру, а его неразрывное единство с ним. Вопрос о соотношении бога и мира Кузанец решает вне ортодоксальной креационистской концепции временного творения мира "из ничего". Он отвергает дуалистическую трактовку мира и бога.

Мир содержится в боге, бог  охватывает собой весь мир. Эта позиция  пантеистическая, но склоняющаяся скорее к пантеизму мистическому: не бог  отождествляется с природой, а  природа, мир заключены в боге.

Понятия "развертывания" и "свертывания"

Для характеристики процесса перехода от бога к миру Кузанец  избегает понятия единовременного акта творения из ничего. Не употребляет он и неоплатонического понятия "эманации", истечения мира из бога. Применяемый им термин позволяет раскрыть глубокий интерес перехода от бога к миру и от мира к богу. В этом процессе происходит то, что Николай Кузанский именует "развертыванием" из бога того, что содержится в нем в "свернутом" виде.

Здесь речь идет о "саморазвертывании" абсолюта, что ведет к более  глубокому пониманию мира как  единства, к преодолению иерархических  представлений о мире. Однако божественное первоначало не находит своего исчерпывающего воплощения в мире природы: Кузанец подчеркивает, что "никакое создание не есть в смысле акта все то, чем оно может быть, так как творческая потенция бога не исчерпывается в его творении". Бог есть все, но он "есть все в свернутом виде". Созданный же богом мир, "все, что создано и будет создано, развертывается из того, в чем оно существует в свернутом виде". Если бог "есть все во всем", но "в свернутом виде", то это же "все", будучи "развернуто", существуя "в развернутом виде в мирской твари", - "есть мир".

Подобно тому, как линия  есть развертывание точки, время - развертывание мгновения, движение - развертывание покоя, так и весь мир предстает как развертывание собственной сущности, свернутой в боге, как раскрытие или развитие (термин evolutio также встречается в сочинениях Кузанца в качестве синонима "развертывания) заключенной в боге развития бытия. В учении о "развертывании" заключена онтологическая основа диалектического представления о "совпадении противоположностей" в бытии бога и мира.

Понимаемое как развертывание  творение не может быть временным: "Поскольку  творение есть бытие бога, никто  не подвергает сомнению, что оно - вечность", оно "не могло в самом бытии  находиться в вечности". Но в таком случае и сам акт творения, не будучи временным, не будучи творением "из ничего", становится проявлением заключенной в боге необходимости, а не проявлением божественной воли, как учила религия откровения.

Поэтому, сославшись на мнение "благочестивых авторов" о том, что бог создал мир, "чтобы дать узреть свою доброту" Кузанец сопоставляет с этим суждением свое положение о том, что бог создал мир "потому, что он - сама абсолютная максимальная необходимость".

Проблема бесконечности  и новая космология

Вселенная, существующая как  вечное развертывание божественного  первоначала, лишь в нем, едином максимуме, "существует в степени максимальной и наиболее совершенной"; "во множестве", т. е. вне максимума, она "существует лишь ограниченным образом". Но эта "ограниченность" - лишь показатель отличия Вселенной от бога. Представление о Вселенной в философии Николая Кузанского подвергается самому радикальному пересмотру. Схоластической картине мира, где сотворенный во времени конечный мир ограничен сферой неподвижных звезд и небом эмпиреев, где "перводвигатель" отождествляется с богом христианской религии, Николай Кузанский противопоставляет свое учение о космосе, отвечающее его пантеистическим представлениям о боге и мире.

Если бог есть "окружность и центр, так как он везде и  нигде", то мир не имеет самостоятельного, ограниченного от бога существования, а стало быть, и замкнутой фигуры с самостоятельной окружностью  и центром в духе томистской и  аристотелево-птолемеевой космологии. Ибо нигде в космосе "вне  бога нельзя отыскать точной, равно  отстоящей от различных точек, окружности, потому что он один бесконечное равенство".

В результате такого уподобления  природного космоса богу мир "имеет свой центр повсюду, а окружность нигде". Мир не бесконечен, так как в таком случае он был бы равен богу, но он не имеет и границ, "ибо если бы он имел центр и окружность, то имел бы, таким образом, в себе свое начало и конец, и сам был бы завершен в отношении чего-то другого". Так из принципа зависимости мира от бога Кузанец выводит его безграничность: мир не может быть обособлен от божественного "свернутого" начала даже в своем пространсвенно-физическом существовании. Из этого следует важнейший вывод для космологии, что "Земля не есть центр мира" и что "окружность его не является сферой неподвижных звезд".

В космологии Николая Кузанского Земля лишается своего привилегированного положения центра Вселенной: не Земля, а бог "является и центром земли, и всех сфер, и всего того, что есть в мире". Поэтому бессмысленно приписывать Земле неподвижность, равно как и полюсам, замыкающей мир небесной сферы фиксированных звезд: "Нельзя найти для звезд середины, равно отстоящей от полюсов".

Однако, отвергая неподвижность  и центральное положение Земли, Николай Кузанский не отдавал  предпочтения какой-либо иной схеме  движения небесных тел. Но расшатывая традиционное представление о мире, он открыл путь к десакрализации космологии. Тем самым геоцентризм лишался своего теологического оправдания.

В то же время космология Николая Кузанского не просто умозрительная концепция, оторванная от астрономических исследований и наблюдений. Она имела как философское, так и научное обоснование. Им был выдвинут ряд плодотворных идей, в частности о движении Земли, о том, что небесные тела движутся не по правильным окружностям. Космология Кузанского вела к признанию материального единства земной и "небесной" субстанции: и Земля, и другие небесные тела признавались одинаково "благородными".

Разрушая старое - и религиозное, и свойственное древним неоплатоникам - иерархическое представление о мире, Кузанец видит в боге не "нисхождение", не "опускание" божества до низшей материальной ступени бытия, а проявление божественного могущества. Поэтому мир рассматривается им в качестве прекраснейшего божественного творения: "... по красоте и стройности вещей, которые мы лицезреем, искусство и превосходство бога поражают нас". Мир прекрасен, и "даже тленность" всего земного "не есть действительное доказательство" недостатка благородства. Это последнее положение особенно важно: временное и тленное, оказавшись результатом "развертывания" вечного первоначала, получает свое оправдание. Красота мира, проявляющаяся в "универсальной связи" всего сущего, выявляет внутреннюю стройность творения. Бог, говорит Кузанский, "пользовался при сотворении мира арифметикой, геометрией, музыкой и астрономией, всеми искусствами, которые мы также применяем, когда исследуем соотношение вещей, элементов и движений".

Гармония мира находит  свое выражение и в человеке - величайшем из божественных творений, в существе, которому суждено познать  бога и созданный им прекрасный мир. Антропология и гносеология Николая Кузанского теснейшим образом связаны с его пантеистической онтологией и космологией.

 Человек микрокосма - наиболее совершенное подобие  природы и бога 

Человеческая природа  рассматривается Кузанским в  качестве высшего и наиболее значительного божественного творения: она "помещена над всеми творениями бога". Как будто поставленный на определенной ступени иерархии человек оказывается обожествленным и уже потому вне иерархическим существом: природа его "заключает в себе умственную и чувственную природу и стягивает в себе всю Вселенную: она есть микрокосм, малый мир, как называли ее с полным основанием древние".

Характерное для всего  сущего совпадение противоположностей находит свое отражение и в человеческой природе. Соотношение "свернутого" в боге максимума и "развернутой в космосе ограниченной бесконечности отражается и "малом" мире" человеческой природы. "Она такова, - утверждает Кузанский, - что, будучи возведена в соединение с максимальностью, становится полнотой всех всеобщих и отдельных совершенств таким образом, что в человечестве все возведено в высшую степень".

Но эта "полнота совершенства" есть ни что иное, как божественность. Она может быть свойственна лишь человеческой природе в целом, а не отдельному человеку. Человек, поднявшийся до "соединения с максимальностью", "был бы человеком так же, как и богом, и богом так же, как и человеком", он может мыслиться только в качестве богочеловека.

Подобное соединение божественной и человеческой природы возможно только в "сыне божием", богочеловеке - Христе. Так учение Николая Кузанского о человеке сливается с его христологией. Христология Николая Кузанского неразрывно связана с его учением "о свертывании и развертывании" божественного начала, о совпадении противоположностей - бесконечного максимума и конечной природы - с пантеистическими тенденциями его философии.

Совершенная, абсолютная человеческая природа Христа есть "свертывание" человеческой природы, подобно тому, как космос в "свернутом" виде содержится в боге. Поскольку сущность человека воплощена во Христе, то человек бесконечен; поскольку эта сущность ограничена в каждом отдельном индивиде, человек конечен. Следовательно, по Кузанскому, человек - конечно-бесконечное существо.

Тенденция к отождествлению Иисуса с человечеством позволяет  Кузанцу при анализе микрокосма сместить акцент с идеи сотворенности человека, что было присуще церковному учению, на идею творческой активности человека. Человек в представлении философа не столько творение, сколько творец; именно в этом видит Кузанец уподобление человека богу. С особой силой эта мысль выражена в рассуждениях о свойствах человеческого ума, способного подняться к бесконечному постижению мира на путях его познания.

Познание

Совершенно в духе передовых  мыслителей Возрождения Кузанец  видит цель в познании, духовном освоении мира: "Всякий разумный дух стремится к познанию. Ибо познание есть жизнь ума, та цель, к которой он стремится...". Возможность познания заложена в самой природе человеческого разума. "Благородное подобие бога", человеческий ум именно в своей познавательной деятельности осуществляет свое предназначение. Если бог "развертывает" из себя мир, то человеческий разум развертывает из себя "предметы рассудка". Это, однако, не означает, что по Николаю Кузанскому, в человеческом разуме уже заключены заранее готовые понятия, что знание предшествует ощущению внешнего мира. "Развертывание" не есть и субъективное "творение" понятий, речь идет о прирожденной человеку - по самой человеческой природе - способности суждения. Осуществить эту способность, "развернуть" ее человек может только при соприкосновении с миром природы - этой божественной книги, в которой бог раскрыл себя человеческому знанию.