Временами Абсолют представлялся
даже заключенным в бесконечном
Я ЕСТЬ. Но такие рассуждения были слабым
утешением для страждущих масс, которые
надеялись услышать слова надежды, услышать
простое евангелие Салима, гласящее, что
вера в Бога принесет божественное благоволение
и вечную жизнь.
КОНЦЕПЦИЯ БОГА В БУДДИЗМЕ
Огромная слабость космологии
буддизма заключалась в двух
вещах: ее испорченности многочисленными
суевериями Индии и Китая и
в ее возвышении Будды —
сначала как просветленного, затем
как Вечного Будды. Как и
христианство, пострадавшее от усвоения
многих ошибочных философских
воззрений человека, буддизм несет
на себе следы человеческого
происхождения. Однако на протяжении
последних двух с половиной
тысячелетий учения Гаутамы продолжали
развиваться. Для просвещенного буддиста
Будда столь же далек от человеческой
личности Гаутамы, как Иегова просвещенного
христианина — от духа-демона Хорива.
Терминологическая скудость в сочетании
с сентиментальным сохранением древних
наименований зачастую приводит к неспособности
понять истинное значение эволюции религиозных
представлений.
Постепенно в буддизме стала
формироваться концепция Бога, противопоставляемая
Абсолюту. Ее истоки восходят
к тем далеким временам, когда
среди последователей Будды произошло
разделение на «малую колесницу»
и «большую колесницу». Именно
в «большой колеснице» окончательно
созрела дуалистическая концепция
Бога и Абсолюта. Шаг за шагом,
век за веком, представление
о Боге развивалось, пока с
появлением в Японии учений
Рионина, Хонен Шонина и Шинрана оно не
принесло, наконец, свои плоды: веру в Амиду
Будду.
Сторонники этого учения
считают, что после смерти, до
того, как погрузиться в нирвану,
— высшее возможное существование,
— душа может избрать пребывание
в Раю. Они провозглашают, что
это новое спасение достигается
благодаря вере в божественное
милосердие и любвеобильную заботу
Амиды, — Бога Рая, находящегося
на западе. В своей философии
амидаисты постулируют Бесконечную Реальность,
которая полностью выходит за пределы
конечного человеческого понимания. В
своей религии они придерживаются веры
во всемилостивого Амиду, любовь которого
к этому миру не допускает, чтобы хоть
один смертный, взывающий к его имени в
истинной вере и с чистым сердцем, не смог
бы достичь небесного счастья в Раю.
Великая сила буддизма заключается
в том, что его сторонники
вольны отбирать истину из
всех религий. Эволюционные религии
редко отличались такой свободой
выбора. В этом отношении японская
секта син стала одной из наиболее прогрессивных
религиозных групп мира; она возродила
древний миссионерский дух последователей
Гаутамы и стала направлять учителей к
другим народам. Готовность пользоваться
истиной из любых и всех источников является
действительно достойной одобрения тенденцией
среди верующих первой половины двадцатого
столетия после Христа.
Сам буддизм переживает ренессанс
двадцатого века. Соприкосновение
с христианством существенно
усилило социальные аспекты буддизма.
В сердцах монахов-священников
— членов братства — вновь
возродилось стремление к знанию,
и широкое распространение образования
среди сторонников этой веры
непременно приведет к новым
достижениям в эволюции религии.
Сегодня, когда пишутся эти
документы, значительная часть
Азии возлагает свою надежду
на буддизм. Смогут ли приверженцы
этой благородной веры, проявившие
такое мужество в течение мрачных
веков прошлого, еще раз услышать
истину о расширенных космических
реальностях — так же, как некогда
ученики великого индийского
учителя услышали провозглашенную
им новую истину? Сможет ли
эта древняя вера еще раз
откликнуться на вдохновляющее
воздействие новых концепций
о Боге и Абсолюте, которых
они так долго искали?
Вся Урантия ждет провозглашения
облагораживающей проповеди Иисуса, свободной
от доктрин и догматов, накопившихся на
протяжении девятнадцати веков контакта
с религиями эволюционного происхождения.
Настало время познакомить приверженцев
буддизма, христианства, индуизма, равно
как и других религий, не с евангелием
об Иисусе, а с живой, духовной реальностью
евангелия Иисуса.
Даосизм
Даосизм возник в чжоуском Китае практически
почти одновременно с учением Конфуция
в виде самостоятельной философской доктрины.
Основателем философии даосов считается
древнекитайский философ Лао-цзы. Старший
современник Конфуция, о котором - в отличие
от Конфуция - в источниках нет достоверных
сведений ни исторического, ни биографического
характера, Лао-цзы считается современными
исследователями фигурой легендарной.
Легенды повествуют о его чудесном рождении
(мать носила его несколько десятков лет
и родила стариком - откуда и имя его, "Старый
ребенок", хотя тот же знак цзы означал
одновременно и понятие "философ",
так что имя его можно переводить как "Старый
философ") и о его уходе из Китая. Идя
на запад, Лао-цзы любезно согласился оставить
смотрителю пограничной заставы свое
сочинение Дао-дэ цзин.
В трактате Дао-дэ цзин (IV-III в.
до н. э.) излагаются основы даосизма, философии
Лао-цзы. В центре доктрины - учение о великом
Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует
везде и во всем, всегда и безгранично.
Его никто не создал, но все происходит
от него. Невидимое и неслышимое, недоступное
органам чувств, постоянное и неисчерпаемое,
безымянное и бесформенное, оно дает начало,
имя и форму всему на свете. Даже .великое
Небо следует Дао. Познать Дао, следовать
ему, слиться с ним - в этом смысл, цель
и счастье жизни. Проявляется же Дао через
свою эманацию - через дэ, и если Дао все
порождает, то дэ все вскармливает.
Трудно отделаться от впечатления,
что концепция Дао во многом,
вплоть до второстепенных деталей,
напоминает многократно зафиксированную
в упанишадах индо-арийскую концепцию
великого Брахмана, безликого Абсолюта,
эманация которого сотворила видимый
феноменальный мир и слиться с которым
(уйти от феноменального мира) было целью
древнеиндийских философов, брахманов,
отшельников и аскетов. Если прибавить
к этому, что и высшей целью древнекитайских
даосов-философов было уйти от страстей
и суетности жизни к первобытности прошлого,
к простоте и естественности, что именно
среди даосов были первые в древнем Китае
отшельники-аскеты, о чьем подвижничестве
с уважением отзывался и сам Конфуций,
то сходство покажется еще более очевидным
и загадочным. Чем объяснить его? На этот
вопрос ответить нелегко. О прямом заимствовании
говорить трудно, ибо, для этого нет документальных
оснований, кроме разве что легерды о путешествии
Лао-цзы на запад. Но и эта легенда не объясняет,
а лишь запутывает проблему:
Лао-цзы не мог принести в Индию философию,
с которой там были знакомы не менее чем
за полтысячелетия до его рождения. Можно
лишь предположить, что сам факт путешествий
показывает, что и в то отдаленное время
они не были невозможными и что, следовательно,
не только из Китая на запад, но и с запада
(в том числе и из Индии) в Китай могли перемещаться
люди и их идеи.
В своей конкретной практической
деятельности даосизм в Китае,
однако, мало чем напоминал практику
брахманизма. На китайской почве
рационализм одолевал любую мистику,
заставляя ее уходить в сторону,
забиваться в углы, где она
только и могла сохраняться.
Так случилось, и с даосизмом.
Хотя в даосском трактате "Чжуан-цзы"
(IV-III вв. до н. э.) и говорилось о том, что
жизнь и смерть - понятия относительные,
акцент явно был сделан на жизнь, на том,
как ее следует организовать. Мистические
же уклоны в этом трактате, выражавшиеся,
в частности, в упоминаниях о фантастическом
долголетии (800, 1200 лет) и даже бессмертии,
которых могут достичь праведные отшельники,
приблизившиеся к Дао, сыграли немаловажную
роль в трансформации философского даосизма
в даосизм религиозный.