Основоположником немецкой классической философии явился Иммануил Кант, проживший всю жизнь в г. Кенигсберге, нынешний Калининград. Его можно назвать «Кенигсбергским затворником», но чаще при жизни его называли «гением философии из Кенигсберга». Мы не будем останавливаться на его биографии, во многом очень примечательной, насыщенной интенсивным духовным содержанием, хотя и лишенной внешних ярких проявлений. Отошлем любопытствующего читателя к прекрасной книге А.В. Гулыги «Кант» из серии «Жизнь замечательных людей».

    Необходимо сделать пояснения, почему И. Кант считается (и по праву) основоположником немецкой классической философии, которая действительно отличается некоторыми принципиальными моментами от предыдущего развития философии, хотя и прямо как бы стоит на плечах философии Просвещения XVIII века, апеллирующей к просвещенному разуму при рассмотрении фундаментальных философских проблем бытия мира, природы, человека и общества. Эта традиция сохраняется и в немецкой классической философии.

    В то же время для немецкой классической философии характерно тяготение к созданию универсальных философских систем, традиция, которая была почти утрачена в предыдущие эпохи после античности. И. Кант возвращается к этой традиции, и в этом плане он является основоположником и родоначальником немецкой классической философии. Во-вторых, отличительной чертой немецкой классической философии является концентрация внимания на творческой деятельности человеческого духа, обладающего, по их мнению, автономностью и суверенностью по отношению к природе и миру. Другими словами, свобода человеческого духа и человеческой воли явились одной из центральных проблем немецкой классической философии. И к формированию такой традиции И. Кант приложил немалые усилия.

   В философии И. Канта можно выделить два этапа развития: докритический и критический. В докритический период, длившийся до конца 60-х годов XVIII века, И. Канта интересовали, главным образом, натурфилософские проблемы, то есть изучение бытия природного мира посредством философии – об основаниях природного мира, о его законах бытия и развития и т.д. В решении этих проблем И. Кант опирался на достижения естественно-научного знания того периода и на математику как всеобщетеоретический способ познания природных явлений, но прежде всего, на ньютоновскую теорию строения и движения Солнечной системы. Он создает свою собственную космогоническую теорию происхождения Вселенной, в которой наша Солнечная система лишь фрагмент множества звездных систем. В своих работах «Новая теория движения и покоя» (1758 г.), но особенно во «Всеобщей естественной истории и теории неба» И. Кант выдвигает эволюционную теорию происхождения Солнечной системы на основе уплотнения рассеянных материальных частиц и образования планет, в том числе и нашей планеты Земля. А Солнце «есть лишь одна из звезд Млечного пути и что наш Млечный путь не есть предел строения Вселенной» [1, c.17]. Он подчеркивает мысль, что наша звездная система, как и любые системы Вселенной, возникает на основе собственных законов, одних и тех же для любых материальных систем (Закон сгущения масс рассеянных частиц). Более того, И. Кант проводит мысль, что наша Вселенная постоянно изменялась во времени, то есть, имела свою собственную историю, вытекающую из естественно-природных законов. В этом плане он отвергает идею сотворения мира богом и его неизменности после сотворения. По мысли И. Канта, Бог никакого отношения к возникновению мира не имел.

    Рассматривая процесс развития жизни, живых систем, И. Кант подчеркивал невозможность объяснения посредством принципа механицизма ее происхождения и строения. Правда, ставя вопрос об ограниченности механицизма, И. Кант не дает обоснования иных принципов объяснения и понимания возникновения жизни.

    Уже в докритичский период И. Канта заинтересовала проблема соотношения основания познания и основания бытия, которая для развития его философских взглядов приобрела фундаментальное значение. С точки зрения Лейбница и Вольфа, сторонником которых он вначале был, основания познания предмета и основания бытия предметов совпадают, они тождественны. Познание и мышление лишь форма воспроизведения оснований бытия внешнего мира. Поэтому об автономности и суверенности познания и мышления нельзя говорить. Субъект познания всегда будет зависеть от предмета познания. По мысли И. Канта, такая позиция закрывает путь к пониманию познания, познавательной деятельности человека как свободной, творческой и продуктивной. Необходимо найти собственные основания для познающего субъекта. Решение этой задачи потребовало от И. Канта критически подойти к оценке концепций познания, распространенных в философии того периода. Поскольку зависимость субъекта познания от объекта, предмета познания невольно приводит к догматизму. Мысль, уже ранее высказанная Д. Юмом, который оказал немалое влияние на И. Ката. Понятию «критика» И. Кант придает значение и смысл не только как способу пересмотра каких-либо теорий, выявления в них недостатков, но и как способу достижения новых и притом положительных, позитивных знаний творчески познающим субъектом.  

    Второй период творческой деятельности И. Канта как философа получает наименование «критического периода», в рамках которого он революционным образом пересмотрел многие фундаментальные философские проблемы. Как принято считать, И. Кант совершил «коперниковский переворот» в области философии.

     Основные принципы своей новой философии в систематической форме И. Кант изложил в знаменитом труде «Критика чистого разума», который вышел в свет в 1781 году и над которым он работал больше 10 лет. В нем он сформулировал свои знаменитые три вопроса, которые стали как бы канвой всех последующих философских штудий И. Канта, которые всегда встают перед любой мыслящей личностью. Вот эти вопросы, которые одновременно есть и задачи для философа:

1. Что  я могут знать? – ответ на  него может дать теоретическая философия.

2. Что  я должен делать? – ответ дает  практическая философия.

3. На  что я могут надеяться? –  ответ дает философия религии.

    Позднее к этим трем вопросам в своей одной из последних работ «Антропология» (1798 год) И. Кант добавляет четвертый вопрос: «Что есть человек?» – ответ на который дает философская антропология, ибо в непосредственном бытие человека и разрешаются эти фундаментальные философские проблемы.

    Поиск ответов на поставленные фундаментальные вопросы, которые по мысли И. Канта, и являются единственными и подлинными целями человеческого существования, составляют прерогативу человеческого разума, стремящегося к получению положительного знания.

    В связи с этим философию он рассматривает как «науку об отношениях всякого знания к существенным целям человеческого разума» [5, т. 3, с. 684] (подчеркнуто мной – Г.Ч.). И только решив эту проблему, философия может осуществлять свое призвание – научить человека тому, «каким надо быть, чтобы быть человеком» [5, т. 2, с. 206].

    Чтобы выявить закономерности деятельности разума, направленного на получение всякого истинного знания, И. Кант создает свою философскую теорию, идеи особой науки, «которую можно назвать критикой чистого разума» [6, ч. I, с. 519]. Ее задачей он считает выявление общих законов познавательной деятельности человеческого разума как такового и определения границ знания. Причем эту деятельность он называет продуктивной, творческой, построенной на собственных, внутренних, а не внешних основаниях. Необходимо выявить наличие таких универсальных законов познания, которые он называет трансцендентальными, то есть, выходящими за границы какого-либо непосредственного опыта, «чтобы затем иметь возможность определить их применимость к предметам всякого знания вообще» [6, ч. I, с. 518]. Кант имеет в виду создание определенного метода познания, который был бы универсальным и исходил из собственных оснований разума.

     Предваряя решение этой задачи, И. Кант рассматривает важную проблему – бытие самих вещей вне нас, природу. То, что она существует объективно, для него нет и малейшего сомнения. Природа вещей как бы распадается на два «вида» – вещи сами по себе, обладающие внутренней сущностью и внутренней организацией («вещь в себе») и внешним проявлением вещи (явления). Кант не сомневается в существовании пространства и времени как объективных атрибутов бытия предметно-вещественного мира, бесконечного и безграничного. В этом плане само познание основывается на чувственном опыте, ибо вне его нельзя признать объективное существование вещей. Но опыт сам по себе не дает нам знания о вещах. Из опыта нельзя ни получить знания о свойствах пространства и времени, ни указать, что это такое. Более того, чувственный опыт не постоянен, подвижен и ограничен, то сам по себе он не дает знания об универсальных, всеобщих свойствах вещей, тем более он не дает знания о внутренней сущности вещей. И. Кант приходит к мысли о том, что должны существовать какие-то доопытные формы как чувственного, так и рационального теоретического познания. Так он приходит к мысли о создании учения об априорных[1] формах всякой познавательной деятельности человеческого разума, которые носят всеобщий характер. Такое учение, науку он и называет «Критикой чистого разума». В ней решаются две фундаментальные задачи:

1) учение о  началах (что является началом познания);

2) «учение о  методе чистого разума» [5, т. 3, с. 124].

   Всякое познание начинается с опыта, во времени он предшествует самому акту познания. Под опытом он понимает чувственность, чувственный опыт. Но посредством чувственности предметы нам всего лишь даются как предметная, вещная реальность, как мир явлений. Но из чувственного опыта не проистекает знание о сущности вещей, «о вещах в себе». Да и само чувственное познание проявляется лишь под воздействием на субъект со стороны объекта. Оно скорее пассивно, чем активно. Знание же о сущности вещей (о внутреннем в вещах) дается только посредством мышления, рассудка, разума, которые имеют собственное основание и собственные побуждения.

    Знание, основанное на опыте, эмпирическое знание, по мнению И. Канта, никогда не обладает истинной и строгой всеобщностью. Оно так или иначе зависит от конкретных условий от конкретных обстоятельств. Например, от воздействия объекта А, его силы на субъект. В тоже время само опытное знание начинается с чистого созерцания вещей и предметов, которое еще не входит в опыт. Следовательно, оно тоже априорно. На основе априорного внешнего созерцания (внешнего чувства) субъекту познающему дается пространство как форма бытия материи, но не само понятие пространства (что такое пространство). На основе же внутреннего созерцания, внутреннего чувства дается время как форма бытия материи, но не само понятие времени (что такое время).

    Подлинное, истинное знание, обладающее необходимой всеобщностью, может быть только априорным. Априорными являются такие знания, которые «безусловно независимые от всякого опыта, а не независимые от того или иного опыта» [6, ч. 2, с. 508]. Априорное знание основывается на априорных понятиях, которые не выводятся из опыта, а уже даны человеческому разуму. Чаще всего И. Кант для доказательства истинности своего утверждения апеллирует к математике, которая сплошь и рядом оперирует идеальными объектами, являющиеся продуктами чистого воображения. Кант идет дальше, подчеркивая, что все теоретические науки построены на априорных понятиях.

    Познавательная деятельность субъекта в философии И. Канта представлена в виде деятельности рассудка (чистого рассудка) и разума. Под рассудком он понимает способность человека в процессе мышления оперировать априорными понятиями. Причем эта способность присуща всем людям, а потому носит всеобщий, объективный и необходимый характер. Так, рассудок становится всеобщим законодателем. Его функция состоит не в познании вещей в себе, не сущности вещей, а в подведении многообразия чувственного материала возможного опыта под единство априорного понятия. Мы имеем дело не с природой вещей самих по себе, которая независима и от условий нашей чувственности, и от условий рассудка, а с природой как предметом возможного опыта [5, т. 4, с. 142], подчеркивает И. Кант. Познание не есть воспроизведение законов внешнего мира, а деятельность рассудка по его собственным имманентным, внутренне присущим законам. В силу этого его деятельность носит творческий характер. Он скорее конструирует, продуцирует содержание и сущность вещей, чем их отображает и воспроизводит. Что и позволяло критикам И. Канта «слева» обвинять его в агностицизме.

    Рассудок в своей деятельности стремится к трансценденции, выйти за границы любого опыта, стремясь к самодостаточности. Его деятельность приобретает форму «чистой игры» воображения. В этой игре он имеет дело лишь с явлениями вещей, как предметом опыта, а не с их сущностью. Рассудок как бы покидает «чувственно воспринимаемый мир, потому что этот мир ставит узкие рамки рассудку. Такова уже, по мнению И. Канта, судьба человеческого разума [6, ч. I, с. 512].

      Чистый рассудок, имея дело с множеством явлений, о которых он судит на основе априори, не может найти в себе основы для единства. Он скорее анализирует (аналитические понятия), чем синтезирует. Эту роль выполняет разум (теоретические разум), который вносит в чистый рассудок основополагающие идеи, которые придают результатам деятельности рассудка всестороннее единство и целостность. Кроме того, теоретический разум вырабатывает также на основе принципа априори идею цели познания (ответ на вопрос – для чего мы познаем?). Благодаря разуму познание приобретает упорядоченный, организованный и целенаправленный характер. А само познание становится «абсолютно безусловным», то есть независимым ни от каких внешних условий, и автономным. Познание становится подлинно творческим процессом.

    Кант подчеркивает и противоречивый процесс познавательной деятельности человека, в чем и состоит его диалектическая природа. До И. Канта считалось, что бытие (например, бытие природы) свободно от противоречий. А поскольку познание лишь воспроизводит бытие, то в самом мышлении не может быть противоречий. Или если оно и есть, то это результат ошибок. Своего рода недоразумение как следствие только заблуждения. И. Кант же считает, что противоречивость мышления вытекает из его природы, необходимое состояние его в процессе творчества. Это открытие он сформулировал в учении об антиномиях разума. Он выделяет четыре пары антиномий чистого разума:  

1) мир  имеет начало во времени и  пространстве и мир во времени  и пространстве не имеет начала (бесконечен);

2) мир  состоит из простого, неделимо  и в мире нет ничего простого, все сложно;

3) в  мире существует свобода и  в мире нет свободы, а есть необходимость;  

4) в  мир есть универсальная причина  (Бог), все предопределяющая и  в мире нет универсальной причины,  все случайно.

    У Канта антиномии чистого разума не находятся в простом равновесии. Ибо это была бы статика, а не динамика познания. Ведь мыслить одновременно взаимополагающие противоречия для здравого смысла недопустимо. Здравый смысл действует по принципу «или то, или другое». Диалектический разум действует по принципу: «и то, и другое». Ведь диалектический разум бьется над разрешением противоречий, антиномий, а не просто констатирует их наличие. Необходимо их интегрировать, а это возможно, если тезис и антитезис, не взаимоисключают, а взаимодополняют друг друга. По сути дела, это и есть путь к приращению знания, к получению нового знания. Заканчивая этот вопрос, подчеркнем еще раз: Кант создает теорию познания, согласно которой субъект творит знания, знания об универсальных всеобщих законах бытия, на основе принципа априори. Субъект познания неизбежно начинает трансцендировать, то есть выходить за границы опыта. В этой трансцендентной сфере разума познающему субъекту и открывается сфера бытия универсальных, всеобщих законов, что и является целью деятельности чистого разума.

     Создавая свою систему философии, И. Кант не ограничивается сферой чистого разума, направленного на выявление универсальных законов бытия природы, познания необходимости. Он достраивает ее анализом сущности практической деятельности, в основе которой лежит воля. В своей работе «Критика практической разума» (1788 г.) он пытается ответить на другой фундаментальный вопрос бытия человека: «Чего я хочу и что я должен делать?». Ведь человек не только действует теоретически (процесс отыскания истинного знания), но и практически. В основе практической деятельности лежит воля, волеизъявление человека, как внутренней побудительной силы. Человек как природное существо следует побуждениям своих природных инстинктов. Он стремится к пользе, к выгоде, к прагматизму, поскольку они вытекают из природы и являются необходимыми. В этом плане воля есть осуществление намерений реализовать потребности и интересы человека как природного существа, без чего невозможно его бытие как таковое. Здесь он действует в пределах необходимости и поэтому он изначально эгоист. Природа, необходимость побуждают его действовать всегда единообразно. У человека нет иного выбора как действовать в соответствии со своей природой. Как естественное природное существо он не свободен. Он действует в соответствии с необходимостью, а не в соответствии со своей внутренней волей. Но человек – духовное и разумное существо, причем его разум является автономным, самостоятельным. Поэтому человек может поступать согласно представлению о законах [5, т. 4, с. 250]. Как правильно отмечает О.Г. Дробницкий, «эта способность делать для себя закон осознанным принципом поведения и есть разумная воля, практический разум»; благодаря ему внешнее необходимое, принудительное становится субъективно необходимым, самопобуждением, то есть, свободой [4, c. 119]. Свобода есть возможность выбора действия и поступка. В своем свободном волеизъявлении человек должен опираться на разум. И только тогда воля и становится свободной. Разум есть учредитель свободы воли, ее законодатель. Но что является внутренним мотивом, побуждением свободной воли? Из чувственной природы человека (его натуральности) свобода воли, по Канту, не выводима. Это лишь следование необходимости. Но как воля становится не только свободной, но и доброй волей – это проблема является центральной в кантовской «Критике практического разума». Ведь человек, стремясь к достижению своих личных интересов и потребностей тоже опирается на волю, но эта воля не становится автоматически ни доброй, ни моральной, да и в собственном смысле не свободной. Такая воля не имеет цели в себе. Кант считает, что изначально воля не является ни злой, ни доброй, она может стать или злой, или доброй. Поэтому он выводит «изначальное зло» за рамки «первородного греха», в чем он расходится принципиально с Августином Блаженным [8, c. 47]. Когда человек преследует свою личную выгоду, он еще не становится злым. Но когда он возводит этот принцип в абсолют и в закон, он обязательно становится злым, а его воля не может стать доброй.

    Человек, по Канту, как разумное и духовное существо, выдвигает понятие, идею добра, в соответствии с представлениями о которых он действует и действует его воля. Но при этом надо представить добро как таковое, как определенную духовную реальность. Ее, по Канту, и учреждает наш разум, узаконивает ее. Она трансцендентна, поскольку выходит за рамки и природы, и опыта. Воля, ориентированная на добро как таковое, становится не только доброй волей, но автономной, самодостаточной и подлинно свободной. Руководствуясь доброй волей, человек становится подлинным человеком, возвышающимся над своей животной природой. Поэтому содержанием и целью воли становится добро и ничто иное. Ее назначение – достижение добра и блага, которые не сводимы к полезности. А добро и благо есть единственные ценности, которые могут исключить зло как таковое или ограничить сферу его действия. Это возможно. по Канту, только тогда, когда внутренним мотивом действия для человека становятся моральные побуждения. Человек «постепенно может сделаться … владыкой» своих неморальных, утилитарных и эгоистических побуждений, постоянно осаждающих его. В этом выражается кантовская вера в человека как волящего, свободного и нравственного существа, если он опирается на свой разум. Для Канта разумное и нравственно-доброе существо – тождественные понятия. Поэтому внутренним содержанием и мотивом свободной воли становится добро как таковое, учреждаемое, узакониваемое разумом. По кантовской терминологии – полагание добра. Только в силу этой парадигмы воля и становится «в себе доброй волей». Она становится «высшей и неограниченной ценностью, превосходящей все» [10, c. 88].

    Но когда и при каком условии доброволие может стать и становится не только теоретическим, но и практическим законом, приобретающим качество всеобщности, универсальности? Во-первых, тогда, когда это доброволие приобретает черты «внутреннего» законодательства для каждого индивида без исключения. Во-вторых, когда это законодательство «доброй воли» принимается субъектом свободно, без внешнего принуждения и насилия, то есть сознательно. В-третьих, когда это «доброволие» оформляется в качестве императива[3] , безусловного требования, которое каждый субъект воли предъявляет себе (себе повелевает), которому он должен и обязан подчиняться. Доброволие и становится всеобщим обязательным нравственным законом. Целью практического разума, доброй воли является утверждение добра как высшего блага, которое и становится абсолютной и ничем не заменимой ценностью.

    Эта цель достигается только через практические действия, поступки и поведение, которые действующий субъект выбирает свободно и добровольно. Нравственный субъект должен исходить из нравственной максимы – всегда стремится к добру, даже если никто не добр. Значит, к добру как таковому, даже если оно трудно достижимо или недостижимо на практике. Только тогда человек сохраняет себя и утверждается как нравственно-ответственное существо. Поэтому для Канта долг является центральной категорией. Долг состоит в том, чтобы всегда быть прежде всего нравственно-добрым существом. Желать и себе, и в своем лице другим людям только добра и блага и ничего больше.

    Это практически достижимо, если каждый человек сознательно руководствуется императивами (требованиями к себе, а потом к другим, становящимися внутренним побуждением к деятельности и поступкам). Они, по Канту, непосредственно не вытекают из опыта, а носят априорный характер, то есть, каждый человек должен их предварительно сформулировать и понять.

    И. Кант в «Критике практического разума» выделяет два типа императивов. Одни он называет гипотетическими, вторые – категорическими, безусловными. Гипотетические направлены на достижение конкретной практической цели. Когда человек четко знает, что ему надо, и речь идет лишь об одном – как реализовать намерение. Например: хочешь быть врачом, изучай медицину и только. В данном случае для достижения цели – стать врачом – легальны все средства обучения. В обиходе: все средства хороши, цель оправдывает средства. Хотя врач может не только вылечить, но и убить. Аналогичным образом дело обстоит, отмечает И. Кант, и в отношении счастья. Нельзя принудить стать врачом, быть счастливым, поскольку такое действие покоится на сугубо эмпирическом основании, на конкретных условиях. Гипотетические императивы не могут быть всеобщими и универсальными (каждый становится врачом, счастливым по-своему). Они условны, а не безусловны.

    Категорические императивы, относящиеся к области морали, напротив, носят всеобщий, безусловный характер, поскольку они предписывают достижение добра и блага как такового и ничего больше. Потому они носят объективный и необходимый характер. Становятся законом нравственности, то есть действуют в любых случаях без исключения и правят волею всех. Они носят априорно необходимый характер. Приведем некоторые из категорических (нравственных) императивов И. Канта.

1. «Во  всем сотворенном (в природе  – Г.Ч.) все, что угодно и  для чего угодно может быть  употреблено всего лишь как  средство; только человек, а с  ним каждое разумное существо  есть цель сама по себе». Другими словами – к человеку должно относиться только как к цели и никогда как к средству.

2. «…Поступай  согласно такой максиме, руководствуясь  которой ты в тоже время  можешь пожелать, чтобы она стала  всеобщим законом».

3. «…Поступай  так, чтобы всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

4. «Относись  к другим также, как бы ты  хотел, чтобы они относились  к тебе» [5, т. 4, с. 260, 270].

    Нравственные императивы носят предписательный и повелевающий характер. Нравственный долг по сути дела это и есть выполнение и соблюдение категорических императивов. Выполнение их возможно лишь тогда (а значит и нравственного долга), когда нравственный субъект налагает добровольно ответственность на себя за их неукоснительное исполнение. Когда они становятся внутренним побудительным мотивом и стимулом деятельности и поведения человека.

    Практически действующий человек может также по своей воле или в силу необходимости уклониться от выполнения нравственных императивов, но при этом, по И. Канту, он перестает быть нравственным субъектом. Человек, умирающий от голода, может украсть кусок хлеба, но он не должен выдавать свой поступок за моральный. Лучше в таком случае промолчать. Ибо: мораль есть мораль, а воровство есть воровство. Практическая целесообразность не может (не в силах) заменить и отменить нравственную необходимость, как бы человек не силился это сделать.

     Практический разум призван учреждать добрую волю как абсолютную цельность нравственности. Целью же практического разума является конкретное воплощение нравственного идеала. В силу этого счастье злодеев неприемлемо для нравственного существа. Ибо достижения счастья, по Канту, вовсе не делает человека нравственно-добрым. Хотя стремление сделать всех (других) людей счастливыми является возвышенным нравственным побуждением. Но при одном непременном условии – если это побуждение не влечет за собой насилие и принуждение. Поэтому для подлинно нравственного человека долгом является заботиться о счастье других, а не преследовать цель личного счастья. «Собственное совершенство и чужое счастье» есть формула долга по И. Канту [2, c. 160]. По Канту, долг выше и надежнее счастья. Поскольку стремление к счастью есть всего лишь преследование личного интереса, в основе которого лежит человеческий эгоизм. Долг же преследует по своей сути общественные, а в максиме своей – общечеловеческие цели и интересы. В выполнении нравственного долга, с какими бы трудностями это не было сопряжено, выражается наше человеческое призвание. Как мы помним, И. Кант ставит и третий фундаментальный вопрос человеческого бытия, над которым также бьется человеческий разум: «На что я могут надеяться?» Это проблема Бога, веры и религии. Кант рассматривает и предлагает свое решение в работе «Религия в пределах только разума» (1793 г.) Он придерживается той же методологии: все выводится из деятельности разума. Кроме того, И. Кант указывает, что сама проблема Бога и веры в него вытекает из свободы нравственной воли. Укажем на основные черты кантовской концепции религии, хотя и кратко.

     По И. Канту, идея свободы предшествует идее Бога. А саму свободу учреждает человеческий разум «посредством понятия свободы дает идеям о Боге и бессмертии объективную реальность» [5, т. 4, с. 315]. Но это реальность понятия Бога, а не самого Бога. По Канту, Бог есть возможность осуществления абсолютного добра, которое без веры в эту возможность недостижимо. Поэтому Бог и есть абсолютное добро, даваемое и определяемое разумом. Мы верим в Бога не потому, что он существует, а Бог существует, поскольку мы в него верим, поскольку мы его мыслим как Абсолютное добро. Поэтому Кант настаивает на нравственном доказательстве существования Бога, считая, что наука не может ни доказать, ни опровергнуть бытие Бога.

   Поэтому идеи и Бога, и бессмертия носят также априорный характер. Ограничиваясь нравственным доказательством Бога, Кант стремится преодолеть противоречие между верой и разумом, наукой и религией [7, c.104–109]. Поэтому «религия разума – это чистая вера в добро, в собственные моральные потенции без примеси какого бы то ни было расчета, без перекладывания ответственности на высшие силы» [3, c. 212].

    Нравственные законы, учреждаемые разумом, становятся божественными, когда они приобретают универсальный, абсолютный характер и обязательными для выполнения посредством побуждения доброй воли. Бог и есть нравственный закон, как бы существующий объективно и предписывающий запрет на свершение деяний зла. Кант указывает на психологические корни религии – страх перед установленными Богом законами. Но поскольку Бог и есть нравственные законы, то совесть есть форма переживания вины за нарушенные нравственные законы. Совесть, по Канту, есть Бог во мне, есть нравственный закон внутри человека, который призван и регулировать отношение с Богом как абсолютным добром, но одновременно она есть и высший судья. Поэтому она и есть не что иное, как веление долга. Выполнение нравственного долга и пробуждает в нас любовь, человеколюбие. Без любви к добру как таковому невозможно исполнение нравственного долга. Но и любовь без него все испепеляющая слепая страсть. Только нравственно содержательная любовь, чувство любви, обернутое в форму культуры, возвышает человека как человека.

     Поэтому и будущее, вера в него, и бессмертие, надежда на лучшую жизнь есть вера в нравственные силы человека и его неограниченное нравственное самосовершенствование. Человек должен вести себя и поступать так, как будто бы в потустороннем мире тебя ждет награда. Так может и не случиться, все равно – веди себя так, как велит тебя нравственный долг.

    Таким образом, И. Кант создает свою философскую систему, которая охватывает всю систему бытия мира и человека, которые оказываются полем деятельности разума и без деятельности разума нельзя создать философскую систему и объективный мир не существует для нас как система. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список литературы

1. Асмус В.Ф.  Кант. – М.: Наука, 1973.

2. Гулыга А.В.  Кант. – М.: Молодая гвардия, 1973.

3. Гулыга А.В.  Гегель. – М.: Молодая гвардия, 1977.

4. Дробницкий  О.Г. Теоретические основы этики  Канта / Философия Канта и современность.  – М.: Мысль, 1974.

5. Кант И.  Сочинения: В 6 т. – М.: Мысль, 1963–1966.

6. Мир философии.  Книга для чтения. В 2-х частях. – М.: ИПЛ, 1991.

7. Ойзерман Т.И. Этикотеология и ее современное значение / Вопросы философии. – 1997. – № 3.

8. Росси Ф.Д.  Общественный авторитет разума. Критика, изначальное зло и  предназначение человечества // Вопросы  философии. – 2000. – № 7.

9. Современный  словарь иностранных слов. – М.: Русский язык, 1999.

10. Судаков А.К.  Чистая этика как рефлексия  доброй воли // Вопросы философии.  – 1998. – № 3, 4.

Для подготовки данной работы были использованы материалы  с сайта http://www.filosof-chel.narod.ru/