Аристотель
дает определения основных понятий
этики. Так, благо – это «то,
к чему стремятся»[9]. Благо для
грубых людей – в наслаждениях,
для благородных – в почестях, для мудрых
– в сознании.
Назначение
человека – в разумной деятельности,
отличающей его от растений
и животных. Как на Олимпийских
играх награждаются не самые
сильные и красивые, а победители,
так и блага достигают, действуя.
От нашей деятельности зависят качества
характера, приобретаемые нами.
Высшее
благо, или счастье, есть деятельность,
сообразная с высшей добродетелью[10].
Для счастья нужна как полнота
добродетели, так и достаточная
обеспеченность внешними благами[11].
Вопреки киникам, Аристотель считал, что
не может человек быть счастлив во время
пытки, а вопреки киренаикам – что никто
не был бы доволен, если бы ему пришлось
прожить жизнь, обладая разумом ребенка,
даже если бы она прошла в удовольствиях.
Понятие счастья Аристотель отделяет
от понятия блаженства как не зависящего
от внешних обстоятельств.
Аристотель
отличает намерение, как имеющее
дело с тем, что в нашей
власти, от желания, которое может
от нас не зависеть. Так как
достижение добродетели – деятельность,
а не только созерцание, для Аристотеля
очень важно понятие воли, которое он определяет
как стремление к цели. Аристотель на место
судьбы и рока ставит свободу воли человека.
Проанализировав
неудачу Платона с устройством
идеального государства и свой
собственный педагогический опыт, Аристотель
пришел к выводу о необходимости воспитания
нравственности с раннего возраста путем
накопления нужных привычек. Наука дает
знания, отличающее истину от заблуждения,
нравственность дает ценности, различающие
добро и зло. Знания приобретаются в процессе
обучения, но чтобы стать нравственной
силой и деятельным началом, они должны
сжиться с человеком, войти в его плоть
и кровь, способствовать созданию определенной
расположенности души, накоплению опыт
Аристотель поясняет свою точку
зрения следующим образом: зерно – знания,
почва – внутренняя склонность человека,
его желания. И то и другое необходимо
для получения урожая. Давая общую картину
становления добродетели, Аристотель
подчеркивал, что нет неизменных правил,
применение которых гарантирует похвальное
поведение. Наличие в человеке определенных
добродетелей заменяет правила. Внутренними
механизмами, свидетельствующими о добродетельности
поступков, служат стыд и совесть.
Основываясь на изучении
действительности как таковой, Аристотель
проводил эту линию и в область этики.
У Платона добродетель зиждется на первоначальных
свойствах души, которые возникают из
отношения души к миру идей. Идеал добродетели
мыслился Платоном в виде нормы, лежащей
вне реального человека. Аристотель, исходя
из единства формы и материи, рассматривает
добродетель как приобретенную душой
в процессе воспитания.
Хотя Аристотель и соотносит
добродетель с чувствами человека,
главенствующие добродетели для
него, в соответствии с основной
античной традицией, - мудрость, рассудительность,
здравый смысл. Эти добродетели имеют
безусловную цену, так как не зависят от
частных житейских обстоятельств.
Среди разумных добродетелей
встречаем у Аристотеля – науку,
искусство, практичность, изобретательность.
На различии мудрого и практичного основан
отказ Аристотеля от убеждения Платона,
что философы должны управлять государством.
Различая мудрость и разумность,
Аристотель пишет, что «мудрость
направлена на вещи доказуемые
и неизменные, разумность же не
на них, а на вещи изменчивые»[12]. Разум
выступает в роли управителя у мудрости,
и его задача – научиться управлять чувствами
и подчинять действие определенной цели.
Заботясь о своих душевных качествах,
личность создает себя.
Растительная часть души, отвечающая
за рост и развитие тела, не может, по Аристотелю,
иметь добродетелей. Животная, или страстная
часть имеет добродетели, которые Аристотель
называет этическими. В отличие от чувств
– например, гнева, страха, зависти, робости
– они являются не врожденными, а приобретенными
воспитанием и привычками, свободно и
сознательно выбранными. Этические добродетели,
по Аристотелю, представляют собой среднее
между двумя противоположными чувствами:
мужество – середина между трусостью
и отвагой, щедрость – между скупостью
и мотовством, великодушие – между самопревознесением
и самоуничижением, умеренность в наслаждении
– между невоздержанностью и бесстрастностью.
По природе своей люди склонны к крайностям.
Одна из крайностей всегда более ошибочна,
чем другая. Поэтому из двух зол надо выбирать
меньшее (отвага лучше трусости и т. д.).
Поскольку наслаждение и страдание управляют
всеми нашими действиями, надо научиться
управлять ими, больше всего отклоняя
себя от наслаждения.
Все имеет свою меру: корабль,
растение, государство. «Усиленное
или недостаточное занятие гимнастикой
губит телесную силу, точно так же недостаточная
или излишняя пища и питье губит здоровье»
[13]. Наилучшей оказывается «золотая середина».
«Легко промахнуться, трудно попасть в
цель, поэтому-то избыток и недостаток
– принадлежности порока, середина –
принадлежность добродетели»[14]. Несколько
ранее то же говорил Конфуций.
Аристотель выделяет 11 этических
добродетелей: мужество, умеренность,
щедрость, великолепие, великодушие,
честолюбие, ровность, правдивость,
любезность, дружелюбие, справедливость.
Последняя – самая необходимая для совместной
жизни.
Нравственный человек, по
Аристотелю, тот, кто руководит
разумом, сопряженным с добродетелью.
Аристотель принимает платоновский
идеал созерцания, но ведет к нему
деятельность, поскольку человек рожден
не только для умопостижения, но и для
действия.
Для Платона человек –
несовершенный бог, для Аристотеля
бог – это совершенный человек.
Поэтому мера всех вещей и
истины для Аристотеля – совершенный
нравственный человек.
Категории философии
и идея души.
Категории – это фундаментальные
понятия философии. К категориями
Аристотель относит: 1. сущность, 2. качество,
3. количество, 4. отношение, 5. место, 6. время,
7. положение, 8. обладание, 9. действие,
10. страдание. По сути дела, он исследует
и другие необходимые формы сущего, а именно
«форму» и «материю», «движение», «необходимость»
и «привходящее» (на современном языке
случайность). При этом он чаще всего говорит
о категориях как о «формах сказывания»
о мире. И сам термин «категория» берется
им их грамматики.
Таким, образом, Аристотель
впервые выделяет категории как
формы нашего языка, которые
имеют предметный смысл и объективное
значение. И действительно, если
мы говорим, что Солнце больше
Земли, то мы уверены, что слово «больше»
имеет в нашем языке тот же смысл, что и
в действительности. Другое дело, что категории
являются не только необходимыми формами
языка. Прежде всего, они являются формами
нашего мышления, воплощающими себя как
в языке, так и в поступках, во всех разумных
действиях человека. По существу, категории
есть необходимые условия истинности
знания о мире. Ведь, будучи формами мышления,
они одновременно выступают объективными
формами окружающего нас мира.
Помимо метафизики и учения
о силлогизмах, средневековые мыслители
с особым вниманием отнеслись к учению
Аристотеля о душе, изложенному в одноименном
трактате. Аристотель начинает с того,
что душа есть не только у человека. Растительная
душа, по Аристотелю, обладает способностью
роста, питания и размножения. Животная
душа отличается тем, что обладает чувством.
Душа человека является разумной душой.
Аристотель последовательно
отстаивает то, что душа не
может быть чем-то вроде особого
тела, так как она есть, как
он выражается, смысл и форма.
Аристотель не зря очень тяготел к биологии,
к исследованию живых организмов. Дело
в том, что организм как нечто живое существует
не благодаря своей внешней форме, а благодаря
своей внутренней организации. Эту организацию,
или форму, Аристотель отождествляет с
душой.: «Душа есть первая энтелехия[15]
естественного тела, обладающего в возможности
жизнью»[16].
Итак, своеобразие формы живого
тела Аристотель выражает посредством
понятия энтелехии. И без него
нельзя разобраться в учении
Аристотеля о душе. Вместе с тем,
возражая пифагорейцам и своему учителю
Платону, Аристотель настаивает на том,
что душа неотделима от тела, а потому
невозможен метемпсихоз[17]. В особенности
это касается растительных и животных
душ. Что касается души человека, то по
вопросу ее бессмертия Аристотель позволял
себе различные суждения, что породило
острые споры среди его последователей
в Средние века и эпоху Возрождения. Но,
даже признавая бессмертие разумной души,
Аристотель не считал возможным, чтобы
она вселялась в тело животного как неподходящий
для нее орган.
Различая растительную, животную
и разумную душу, Аристотель не
противопоставляет их. Наоборот, здесь
речь идет скорее о трех
ступенях в развитии одной
и той же души. Животное, по
Аристотелю, отличается от растения
способностью ощущать, а у людей к
этому прибавляется еще и разум. Следовательно,
обладая способностями к росту и ощущению,
человек в определенном смысле является
растением и животным.
Надо сказать, что Аристотель
подробнейшим образом анализирует
способности ощущать, представлять
и мыслить. Суждения его на этот счет отчасти
наивны, отчасти остроумны. Но в некоторых
случаях он предвосхищает более поздние
представления. Например, сравнивая чувства
животного и человека, он верно замечает,
что в осязании человек превосходит все
другие существа. Аристотель напрямую
связывает это превосходство с разумом.
Душа человека, таким образом, помещается
Аристотелем на кончиках пальцев.
Столь же проницателен Аристотель,
когда замечает, что мышление
есть сочетание того, что ощущается.
Отсюда понятна и связь мышления с воображением.
Ведь суждение как сочетание невозможно
без разделения. А отделить, к примеру,
красный цвет от розы можно только в воображении.
Непосредственно в восприятии мы никогда
и нигде не встретим розу, лишенную цвета.
Но воображение предполагает элемент
произвола, оно разъединяет то, что всегда
соединено, и соединяет то, что в действительности
разъединено. Поэтому воображение, по
Аристотелю, есть и источник истины, и
источник заблуждения. При этом чувства
не заблуждаются, а заблуждается человек,
который доверяет или не доверяет чувствам,
когда судит. А потому центральное место
в учении Аристотеля занимает вопрос о
критериях истинности наших знаний. К
таким критериям он в первую очередь относит
употребление правильных логических форм.
Об обществе
и государстве.
Осуществив грандиозное обобщение
социального и политического
опыта эллинов, Аристотель разработал
оригинальное социально-философское
учение. При исследовании социально-политической
жизни он исходил из принципа:
«Как и всюду, наилучший способ теоретического
построения состоял бы в рассмотрении
первичного образования предметов»[18].
Таким «образованием» он считал естественное
стремление людей к совместной жизни и
к политическому общению. По Аристотелю
человек – политическое существо, то есть
социальное, и он несет в себе инстинктивное
стремление к «совместному сожительству»
(Аристотель еще не отделял идею общества
от идеи государства). Человека отличает
способность к интеллектуальной и нравственной
жизни. Только человек способен к восприятию
таких понятий, как добро и зло, справедливость
и несправедливость. Первым результатом
социальной жизни он считал образование
семьи – муж и жена, родители и дети…Потребность
во взаимном обмене привела к общению
семей и селений. Так возникло государство.
Отождествив общество с государством,
Аристотель был вынужден заняться поисками
элементов государства. Он понимал зависимость
целей, интересов и характера деятельности
людей от их имущественного положения
и использовал этот критерий при характеристике
различных слоев общества. По мысли Аристотеля,
бедные и богатые «оказываются в государстве
элементами, диаметрально противоположными
друг другу, так что в зависимости от перевеса
того или иного из элементов устанавливается
и соответствующая форма государственного
строя»[19]. Он выделил три главных слоя
граждан: очень зажиточных, крайне неимущих
и средних, стоящих между теми и другими[20].
Аристотель враждебно относился к первым
двум социальным группам. Он считал, что
в основе жизни людей, обладающих чрезмерным
богатством, лежит противоестественный
род наживы имущества. В этом, по Аристотелю,
проявляется не стремление к «благой жизни»,
а лишь стремление к жизни вообще. Поскольку
жажда жизни неуемна, то неуемно и стремление
к средствам утоления этой жажды. Ставя
все на службу чрезмерной личной наживы,
«люди первой категории» попирают ногами
общественные традиции и законы. Стремясь
к власти, они сами не могут подчиняться,
нарушая этим спокойствие государственной
жизни. Почти все они высокомерны и надменны,
склонны к роскоши и хвастовству. Государство
же создается не ради того, чтобы жить
вообще, но преимущественно для того, чтобы
жить счастливо. Согласно Аристотелю,
государство возникает только тогда, когда
создается общение ради благой жизни между
семействами и родами, ради совершенной
и достаточной для самой себя жизни. Совершенством
же человека предполагается совершенный
гражданин, а совершенством гражданина,
в свою очередь, - совершенность государства.
При этом природа государства стоит «впереди»
семьи и индивида. Эта глубокая идея характеризуется
так: совершенство гражданина обусловливается
качеством общества, которому он принадлежит:
кто желает создать совершенных людей,
должен создать совершенных граждан, должен
создать совершенное государство. Будучи
сторонником рабовладельческой системы,
Аристотель тесно связывает рабство с
вопросом собственности: в самой сути
вещей коренится порядок, в силу которого
уже с момента рождения некоторые существа
предназначены к подчинению, другие же
– к властвованию. Это общий закон природы
– ему подчинены и одушевленные существа.
По Аристотелю, кто по природе принадлежит
не самому себе, а другому и при этом все-таки
человек, тот по своей природе раб.
Если экономический индивидуализм
берет верх и ставит под угрозу
интересы целого, государство должно вмешаться
в эту область. Аристотель, анализируя
проблемы экономики, показал роль денег
в процессе обмена и вообще в коммерческой
деятельности, что является гениальным
вкладом в политическую экономию. Он выделял
такие формы государственного правления,
как монархия, аристократия и полития.
Отклонение от монархии дает тиранию,
отклонение от аристократии – олигархию,
от политии – демократию. В основе всех
общественных потрясений лежит имущественное
неравенство. По Аристотелю, олигархия
и демократия основывают сое притязание
на власть в государстве на том, что имущественное
благосостояние – удел немногих, а свободой
пользуются все граждане. Олигархия защищает
интересы имущих классов: общей же пользы
ни одна из этих форм не имеет. Аристотель
подчеркивал, что отношения между бедными
и богатыми – отношение не просто различия,
а противоположности. Наилучшее государство
– это такое общество, которое достигается
через посредство среднего элемента (под
средним элементом Аристотель имеет в
виду «средний» между рабовладельцами
и рабами), и те государства имеют наилучший
строй, где средний элемент представлен
в большем числе, где он имеет большое
значение сравнительно с обоими крайними
элементами. Аристотель отмечал, что, когда
в государстве много лиц лишено политических
прав, когда в нем много бедняков, тогда
в таком государстве неизбежно бывают
враждебно настроенные элементы. И в демократиях,
и в олигархиях, и в монархиях, и при всякого
рода другом государственном строе общим
правилом должно служить следующее: ни
одному гражданину не следует давать возможности
чрезмерно увеличивать свою политическую
силу сверх надлежащей меры. Аристотель
советовал наблюдать за правящими лицами,
чтобы они не превращали государственную
должность в источник личного обогащения.
Литература.
Ø В. Г. Голобоков. Краткая
история философии. – М.: ООО
«Издательство «Олимп»: ООО «Издательство
АСТ», 2002 г.
Ø А. Г. Спиркин. Философия:
Учебник. – 2-е издание. –
М.: Гардарики, 2004 г.
Ø А. А. Горелов. Философия
в вопросах и ответах. – М.: ООО «Издательство
«Эксмо», 2006 г.а соответствующего, переживанию
и привычкам. [1] Лосев А. Ф., Тахо-Годи А.
А. Аристотель. С. 104.
[2] Этика Аристотеля. М., 1908. С. 28.
[3] Лосев А. Ф. Тахо – Годи
А. А. Аристотель. С. 195.
[4] Аристотель. Метафизика // Соч: В
4 т. М., 1976 Т. 1.С.189.
[5] Там же. С.301.
[6] Там же. С.312.
[7] Аристотель. Метафизика// Соч: В
4 т. М., 1976 Т. С.181.
[8] Аристотель. Метафизика // Со: в 4
т. М., 1976. Т. 1. С. 125.
[9] Этика Аристотеля. С.3.
[10] Там же. С. 118.
[11] Аристотель. Никомахова этика.
1101а,10-15 // Соч.: в 4 т. М., 1984. С. 72.