Цивилизация как философская категория

            Однако только  рассмотрение  всех  вышеназванных  компонентов   в

Совокупности  может дать объективную картину. Зададимся вопросом:  как объяснить, почему при одном и том же в принципе технико-технологическом

базисе  мы обнаруживаем  серьезно  отличающиеся  друг  от  друга   варианты

исторического развития?

             Почему, скажем, в большинстве регионов земного шара возникновение государства явилось следствием зашедшего уже далеко  процесса классообразования, а в некоторых заметно опережало этот  процесс?  Очевидно, при прочих равных и прежде всего при одном и том же  технико-технологическом базисе, налицо  какой-то  дополнительный  фактор,  определяющий  специфику рассматриваемого явления. В данном случае в  качестве дифференцирующего фактора выступали природно-климатические    условия,  предопределяющие необходимость централизованных усилий по сооружению и эксплуатации крупных ирригационных систем. Здесь  государство выступало первоначально прежде всего в своей хозяйственно-организаторской ипостаси, в то время  как  в других регионах все начиналось с функции классового подавления.

          Или – почему (тоже при прочих равных)  отличаются друг от друга исторические  пути  разных  социально-этнических общностей? Было бы опрометчиво сбрасывать со счетов этнические особенности народов, а  также

сбрасывать  со счетов  и  исторические особенности  развития  исследуемого

социума.

       Из  всего  сказанного  становиться   ясным  и  смысл  цивилизационного подхода –  построить типологию  общественных  систем, исходящую из определенных, качественно различающихся между собой технико-технологических базисов. Длительное игнорирование цивилизационного   подхода серьезно обедняло нашу историческую науку и социальную  философию, мешало понять многие процессы  и явления.  Восстановление в   правах и обогащение цивилизационного подхода позволит сделать наше  видение истории  более многомерным.

      Из сущности и структуры общественно-экономических   формаций  не  могут быть прямо выведены и конкретные исторические формы   организации общественного хозяйства (натуральное, натурально-товарное,   товарное, товарно-планомерное), поскольку формы эти непосредственно определяются, как мы видели, технико-технологическим базисом, лежащим  в  основе  цивилизации. Сопряжение форм организации общественного хозяйства с волнами (ступенями) цивилизации позволяет понять, что натурализация экономических отношений в любых исторических условиях не есть движение вперед, по линии развития цивилизации - перед нами попятное историческое движение.

      Цивилизационный подход позволяет  понять генезис, характерные   черты  и тенденции развития различных социально-этнических общностей, которые  опять- таки не связаны напрямую с формационным членением общества.

      При цивилизационном подходе  обогащаются и наши представления  о социально-психологическом  облике данного  конкретного общества, его менталитете, причем активная роль общественного сознания предстает более

рельефно, ибо многие черты этого облика являются отражением технико-технологического базиса, лежащего в основе той  или  иной  ступени цивилизации.

      Цивилизационный  подход  вполне согласуется с современными представлениями о культуре как внебиологическом, чисто социальном  способе деятельности  человека и общества. Более того, цивилизационный   подход позволяет рассматривать культуру во всем ее объеме, не исключая  ни одного структурного элемента. С другой стороны, сам переход к  цивилизации может быть понят только с учетом того, что он явился узловым пунктом  формирования культуры. Таким образом, цивилизационный подход позволяет глубоко вникнуть в еще один очень важный срез исторического процесса — цивилизационный[11].

      Следует отметить и  возрастающее  значение этнических, культурных  и цивилизационных различий в современном мире и то, что идеи  глобальности охватывают еще очень узкую часть населения планеты. Западная,  исламская,

индийская, китайская и другие цивилизации  продолжают сохранять свою жизненную силу, ибо они служат основой для самовыражения масс  населения, для выработки соответствующего нормативно-ценностного   пространства   их бытия.

      Понятие «цивилизация» в такой интерпретации может быть  использовано лишь для описания современного мира, в котором  взаимодействие цивилизаций является устойчивой и доминирующей  тенденцией, где уже нет «чистых» цивилизационных образований и   сохранение  их идентичности выглядит достаточно проблематично.

      Сторонники концепции, абсолютизирующей  интеграционные   тенденции, делают вывод о том, что глобальное взаимодействие культур   ведет к становлению и глобальной культурной ойкумены. Так, Н. Моисеев  прогнозировал появление в XXI в. единой планетарной цивилизации с новой   шкалой общечеловеческих ценностей и даже коллективным  общепланетарным Разумом, Памятью и Духовным миром.  
 

      3.Соотношение формационного и цивилизационного подходов в исследовании общества 

      Формация и цивилизация разные среды в развитии общества как целостной системы. Как нельзя познать механизм развития любого  общества, исследуя только базисные факторы и опустив надстроечные, так  невозможно и понять секреты управления общественным развитием,  ориентируясь либо только на формационный, либо только на  цивилизационный аспект в его динамике. Формация -социоэкономическая категория, цивилизация - социокультурная.

      Понятие формации имеет значение  как системообразующего начала  всего социально-экономического и политического строя данного общества.  Формации различаются по доминирующим формам собственности. Переход от одной формации к другой обусловлен сменой форм собственности на   основные средства производства, происходящей под влиянием прогресса  производительных сил, открывающего новые материальные возможности для  человеческой  деятельности, для формирования общественных отношений[13].

      В понятии цивилизация объединяются  социальные и культурные аспекты жизни общества, цивилизация представляет собой этап истории,  начинающийся вместе с выходом истории из естественного, т.е.  первобытного, состояния и развивающемся далее на основе им самим  создаваемых  предпосылок, что она характеризует преемственность в развитии общества. Вместе с тем настойчиво утверждалась мысль, что  фактически в истории существуют различные цивилизации, так сказать  «формационные»: капиталистическая цивилизация, коммунистическая цивилизация и т.п. В итоге цивилизационный подход терял свою относительную самостоятельность и подчинялся формационному, а понятие цивилизации становилось подсобным, нужным лишь для выполнения  некоторых аспектов  общественно-экономической  формации. Если  теория    формаций ориентирована на выявление закономерностей, присущих обществу на различных этапах истории, а так же его структуры на каждом  из  этих этапов, то цивилизационный подход решает совершенно иные познавательные задачи. Две из них являются главными. Первая - это анализ   социальных механизмов деятельности людей, обеспечивающих саму возможность существования общества на данном, т.е. цивилизованном  уровне, уберегающих его от распада и одичания. Эти механизмы постоянно   развиваются, совершенствуются  или устраняются. Если тот или иной  механизм устраняется, то начинается деградация связанных с ним социальных структур. Каждая последующая формация является и шагом вперед в развитии цивилизации, а не посягательством на ее основы. Гибель  тех или иных цивилизаций в прошлом не останавливала исторического движения, потому что это были локальные катастрофы.

      Прогресс цивилизации при всей  его противоречивости все-таки  связан с развитием и совершенствованием ее социальных механизмов. Эти  механизмы обеспечивают для жизни современного общества развитие производительных  сил, техники, науки, поддерживают соответствующую   динамику общественных отношений.

      Вторая задача, которая решается  цивилизованным подходом к истории —выявление ее человеческого измерения, механизмов формирования  личности

цивилизованного человека, анализ культуры, как меры развития человека,  его способности к деятельности.

      Понятие «цивилизации» шире понятия  формации, однако эту ее  объемность нельзя рассматривать упрощенно: нельзя скажем утверждать, что  цивилизация — это формация плюс сфера культуры данного общества.  Различия между этими категориями обусловлены еще неадекватностью  структурных связей между явлениями и процессами.

      Итак, такие понятия как цивилизация,  формация и культура нельзя уравнять, но в то же время они тесно связаны между собой.

      Рассматривая цивилизационный подход, следует также ответить на  вопрос- чем  объяснить  хроническое  отставание марксизма  в разработке  и использовании цивилизационного подхода?

      Очевидно, тут действовал целый комплекс причин:

1. Марксизм  формировался  в  весьма  значительной  степени  как    европоцентристское  учение, о чем предупреждали и сами его    основоположники. Изучение истории в ее цивилизационном срезе предполагает применение компаративного метода в качестве важнейшего,   то есть сравнительный анализ различных, зачастую непохожих друг на   друга локальных цивилизаций. Поскольку же в данном случае в центре  внимания оказался один регион, представляющий собой единство по происхождению и по современному (имеется в виду XIX век) состоянию,  цивилизационный  аспект анализа вынужденно оказался в тени.

2.  Соглашаясь  с Льюисом Морганом в  отношении   начального временного    ограничителя цивилизации («эпохи, следующие за дикостью и  варварством»), Ф. Энгельс в то же время ввел и конечный ограничитель  цивилизация  -  это то, что до коммунизма, это- серия антагонистических  формаций. В плане исследовательском это означало, что Маркса и Энгельса  интересовала непосредственно лишь та стадия цивилизации, из которой  должен был возникнуть коммунизм. Вырванный же из цивилизационного   контекста капитализм представал и перед исследователем и перед   читателем  исключительно в своем формационном обличье.

3.  Для  марксизма, как отмечал в свое  время  Г.  Маркузе, характерно   гипертрофированное внимание к силам, дезинтегрирующим общество, при   одновременной существенной недооценке сил интеграции, но ведь цивилизация по своему изначальному смыслу-  движение к интеграции, к обузданию разрушительных сил, а раз это так, то и хроническое отставание  марксизма в разработке цивилизационной концепции становится вполне объяснимым.

4. Легко  обнаруживается взаимосвязь с  длительным «невниманием»  марксизма  к проблеме активной роли неэкономических факторов. Отвечая по этому поводу оппонентам, Энгельс указывал, что материалистическое  понимание истории формировалось в борьбе против идеализма, в силу чего ни у Маркса, ни у него в течение десятилетий не хватало ни времени, ни  поводов, ни сил, чтобы уделять неэкономическим явлениям (государству, духовной надстройке, географическим условиям и т. д.) такое же  внимание,  как экономике. Но ведь лежащий в фундаменте цивилизации технико-технологический базис- это тоже неэкономическое явление.

      Можно заметить, что в ходе  современных дискуссий  явно  наметилась тенденция решать вопрос о перспективах применения и самой судьбе формационного и цивилизационного подходов по принципу  «или—или».  Во  всех подобных концепциях историческая наука, по сути дела, исключается  из сферы действия общенауковедческих закономерностей и, в частности,  не  подчиняется принципу соответствия, согласно которому старая теория не   отрицается полностью, поскольку она обязательно чему-то соответствует в  теории  новой, представляет ее частный, предельный случай.

      Возникшая в исторической науке и  обществоведении  в  целом  проблема

может быть и должна быть решена по принципу «и—и». Необходимо целеустремленное исследование и нахождение такого сопряжения формационной и цивилизационной парадигм, которое может быть  плодотворно приложено к решению задачи крупномасштабного членения  исторического процесса, что позволит сделать само видение истории более многомерным.

      Каждая из рассматриваемых парадигм  необходима и важна, но недостаточна сама по себе. Так, цивилизационный подход сам по себе не  может объяснить причины и механизм перехода от одной ступени цивилизации к другой.  Подобная недостаточность  обнаруживается и  при   попытках  объяснить, почему интеграционные тенденции в прошлой  истории  тысячелетиями, начиная с рабовладельческого общества,  прокладывали  себе  путь  в  дезинтеграционных формах.