Ценности и смысл человеческого бытия

В конечном счете, то, каким становится человек, определяет социально-экономическая  структура общества. Но происходит это сложным образом. Чтобы возникли и закрепились те или иные моральные  нормы, выражающие интересы общества, люди, живущие в этом обществе, должны их осознать. Но это осознание не представляет собой простого процесса их познания. Оно всегда происходит далеко не в адекватной форме.

3. Связь культуры и человека

Культура есть опыт деятельности людей, имеющий, в конечном счете, жизненное  значение для всей данной конкретной их общности в целом. Этот социально  значимый, или общезначимый опыт жизнедеятельности  людей закрепляется в словарном  фонде, грамматике и вообще системе  языка, в структурах и образах  мышления, произведениях словесности (пословицах, поговорках, сказках, повестях, романах и т.п.), различного рода приемах и способах действий, нормах поведения, наконец, в различного вида созданных человеком материальных вещах (орудиях, сооружениях и т.п.). Нормы поведения, приемы и способы действия, правила мыслительной деятельности, правила грамматики – все это различные формы практограмм.

Все явления, в которых воплощается  общезначимый опыт, носят название явлений культуры. В силу того, что  культура как опыт всегда воплощается  в явлениях культуры, существует в  них, совокупность последних тоже может  быть охарактеризована и обычно характеризуется  как культура.

Культура, прежде всего, есть программа деятельности, поведения. Главный смысл социально значимого опыта в том, что он выступает для каждого конкретного человека, овладевшего им, в качестве руководства к действию, в качестве программы его поведения (4, стр. 23).

Время существования социоисторического организма всегда превышает длительность жизни любого из его членов. Поэтому  неизбежностью является постоянное обновление его человеческого состава. В обществе происходит смена поколений. На смену одному приходит другое.

И каждое новое поколение, чтобы  существовать, должно усвоить опыт, которым обладало уходящее. Таким  образом, в обществе идет смена поколений  и одновременно передача культуры от одного поколения к другому. С  понятием культуры неразрывно связано  понятие преемственности. Культура есть опыт человеческой общности, который  передается от одного поколения к  другому.

Таким образом, и в человеческом обществе существуют программы поведения, и эти программы передаются от поколения к поколению. Однако передаются иным совершенно иным способом, чем  генетические программы. Последние  записаны в молекулах ДНК и  транслируется через зародышевые  клетки. Программа, определяющая поведение  людей, передается, минуя механизм биологической  наследственности. Средствами ее передачи становится пример, показ, язык (членораздельная  речь). В применении к генетике говорят  о наследственности, в применении к культуре – о преемственности.

Конечно, культура не только передается, но обогащается и развивается. Однако никакое обогащение, никакое развитие культуры невозможно без передачи опыта  от поколения к поколению. Культура всегда включает в себя как опыт, полученный от предшествующих поколений, т.е. традиции, так и собственный опыт нового поколения, т.е. инновации.

И здесь мы сталкиваемся еще с  одним понятием – накопления, аккумуляции. Социально значимый опыт, являющийся программой человеческой деятельности, не только передается, но и накапливается. Процесс развития культуры носит кумулятивный характер.

Несомненно, что структура общества, прежде всего его, социально-экономическая  структура определяет то, каким становится человек. Однако, как явствует из всего сказанного выше, социально-экономический строй общества формирует личность человека не прямо, не непосредственно. Прямо, непосредственно личность человека формируется под влиянием существующей в обществе программы поведения, а этой программой является культура, ведущую роль в которой играет общественная воля, мораль. С этим и связан вывод значительного ряда исследователей, что решающая сила социализации человека есть культура, что именно в наличии культуры состоит главное отличие человека от животного.

Культура есть общезначимый опыт. Поэтому она всегда есть опыт определенных совокупностей людей. Разные человеческие общности жили в различных условиях. Поэтому в каждой из них складывался  свой собственный опыт, отличный от опыта других объединений. Подобно  тому, как человеческое общество в  целом всегда представляло собой  множество социоисторических организмов, человеческая культура всегда существовала как множество различных культур. Такими культурами были, например, древнеегипетская, шумерская, хеттская, римская, русская  и т.п. Их принято называть локальными культурами.

Отличались в культурном отношении  и такие социоисторические организмы, которые принадлежали к одному и  том социально-экономическому типу, т.е. к одной и той же общественно-экономической формации или параформации. На базе одной и той же социально-экономической структуры возникали в сущности одинаковые, но по внешнему проявлению весьма отличающиеся друг от друга культуры. И это было неизбежно. Когда в эпоху первобытного общества происходило разделение той или иной первобытной общины на несколько новых, то в возникших социоисторических организмах первоначально существовала одна и та же культура. Однако в процессе дальнейшего развития постепенно начинали накапливаться различия в опыте и после прохождения определенного времени перед нами уже не одна культура, а несколько пусть близко родственных, но, тем не менее, различных культур (6, стр. 56).

Разные культуры, т.е. разные программы поведения, делают различными и людей, которые являются их носителями. Личность человека специфична не только в социальном отношении, но и в культурном. Культурная специфика существовала всегда, на всех стадиях развития человеческого общества. С переходом от первобытного общества к классовому, цивилизованному возникли этносы. Этнос, или этническая общность, есть совокупность людей, которые имеют общую культуру, говорят, как правило, на одном языке и осознают как свою общность, так и свое отличие от членов других таких же человеческих групп. С возникновением этносов культурная специфика или культурная специфичность приобрела форму этнической специфичности, или просто этничности. В результате личность с тех пор может быть охарактеризована как одновременно социально определенная и этнически специфичная. Социально-экономическая структура через культуру определяет сущность человека как общественного существа – личности, а своеобразие культуры оформляет этническое проявление этой социальной сущности.

Личность не остается неизменной. Она меняется с изменением общества и культуры. Изменение культуры возможно и без изменения общества. Хотя культура всегда продукт общества, всегда акциденция, а не субстанция, она тем не менее всегда обладает известной, а иногда и весьма значительной долей самостоятельности, которая  наиболее ярко проявляется в ее развитии. Уже передача культуры от одного поколения  членов общества к другому есть процесс  отличный от процесса развития общества. А если принять во внимание столь  характерную для процесса развития культуры аккумуляцию, то становится понятным, почему немалая часть исследователей стала рассматривать культуру как  нечто совершенно самостоятельно и  самостоятельно эволюционирующее. В  результате у них понятие культуры в значительной степени заслонило  понятие общества. Все это в  достаточной степени четко проявилось, например, в работе знаменитого английского этнолога Э. Тайлора (1832–1917) «Первобытная культура» (1871).

В последующем была открыто, что  культура может передаваться не только внутри общества, от одного поколения  к другому, но от одного общества к  другому. В случае культурной диффузии культуры отделяется не только от людей, которые ее создали, что имеет  место и при межпоколенной  передаче, но от и породившего ее общества. В результате у диффузионистов культура окончательно выступила как  субстанция, а понятие общества отошло на задний план, а у некоторых  из них совершенно исчезло, что можно  видеть на примере труда немецкого  этнографа Л. Фробениуса (1873–1938) «Происхождение африканских культур» (1898).

Во всяком случае, после открытия культурной диффузии стало ясным, что  культура той или иной группы людей  может претерпеть изменения в  результате воздействия культуры другой группы людей. В определенных условиях может даже произойти замещение  одной культуры другой. При этом культурная (этническая) ассимиляция  может коснуться не только отдельных  представителей того или иного этноса, не только отдельных его подразделений (субэтносов и этнографических групп), но и охватить весь этнос в целом. Чаще всего при этом происходит замещение  и языка. Наиболее яркие примеры  – замещение на территории Месопотамии в конце III – начале II тысячелетий до н.э. шумерской культуры аккадской и в долине Нила во второй половине I тысячелетия н.э. древнеегипетской культуры – арабской. В результате и в том, и в другом случае произошло изменение этнической специфики личности при сохранении в основном ее социальной сущности (5, стр. 45).

4. Ценности и смысл человеческого бытия

Что по большому счету для человека важнее: знать, почему звезды светят, или – где добыть средства к существованию? Последнее, видимо, все же «ближе к сердцу» обычного человека, более насущно. Да бог с нею, со Вселенной и ее устройством, нам бы разобраться с земными, повседневными делами и суметь прожить жизнь достойно. (А то и вообще просто выжить, что для очень многих людей на Земле по сей день является немалым достижением.) Но просто существовать, удовлетворяя свои естественные потребности, развитому человеку мало. Ему непременно нужно, чтобы это существование имело какой-то смысл.

Потребность в осмысленности бытия возникает  из постоянно присутствующей в действиях  человека целесообразности. Что бы мы ни делали, мы всегда делаем это «для чего-то», ради какой-то цели. Работаем ли мы, учимся, развлекаемся, создаем  технические устройства или произведения искусства – все подчинено определенным целям, которые и наполняют смыслом, то есть обосновывают и оправдывают наши действия. И даже смерть человеку не страшна, если она принимается во имя высокой цели (защиты семьи, Родины, исполнения долга и пр.). Бессмысленность же деятельности (вспомните Сизифа) – самое страшное наказание.

Но если практически каждое действие человека целесообразно и осмысленно, то, очевидно, такой же характер должна иметь и вся его жизнь. Она  должна быть осмысленна! В ней должны быть сквозные, мощные и достойные  цели. Определить, в чем они заключаются, что может придать жизни человека приемлемый смысл, – это и есть главная задача философствования, его «основной вопрос» (3, стр. 23).

Однако  попытки с ходу установить, в чем  может состоять смысл человеческой жизни, наталкиваются на серьезные  препятствия. Оказывается, смысл индивидуальной жизни человека не может быть найден в ней самой. Подобно тому, как  смысл существованию любой сотворенной человеком вещи (компьютера, например, или книга) обнаруживается не собственно в ней, а в ее отношении к человеку и другим вещам. Поэтому смысл жизни отдельного человека может существовать только в том случае, если имеет хоть какой-нибудь смысл жизнь рода человеческого, вся его история. А последняя по тем же соображениям может иметь смысл только тогда, когда есть хоть какой-нибудь смысл в существовании природы, Вселенной, частью которой она является. Ну не может «часть» смысл иметь, а «целое» – нет.

Поэтому-то философия и включает в себя знание не только о человеке, но и об обществе в целом, его истории, а также  и о природе, Вселенной и т.д. При этом Вселенная или биосфера интересуют философию не сами по себе (это предмет естествознания), а лишь в их соотнесенности с человеком, его целями и ценностями.

Таким образом, проблема бытия – это проблема способа, целей и смысла существования мира в целом, который только и может наполнить смыслом индивидуальное человеческое существование (2, стр. 98).

Возможен  ли смысл бытия?

Но не слишком ли опрометчиво требовать  от мирозданья смысла и целей? Не приписываем  ли мы при этом Вселенной наших  собственных человеческих особенностей, подобно тому, как древние греки  наделяли олимпийских богов своими страстями и пороками? Такая опасность, безусловно, есть. В философии она  именуется антропоморфизмом (от греч. антропос – человек, морфе – форма), т.е. рассуждениями об устройстве мира по аналогии с организацией социальной жизни. Но есть и не менее серьезные основания верить в правомочность постановки вопроса о смысле бытия.

Вопрос  о смысле какого-либо явления обычно задается словами «зачем», «для чего», «ради какой цели». В естественных науках эти вопросы считаются  практически запрещенными. Спрашивать, для чего разноименные заряды или  тела, обладающие массой, притягиваются  друг к другу, как-то нелепо. Но есть ведь и другие примеры. Биологам, допустим, вопросы типа «Зачем оленю рога?»  или «Для чего кошке кривые когти?»  совсем не кажутся странными. На них  даже есть вполне удовлетворительный ответ: для выполнения определенной функции, возникшей в процессе эволюции определенного вида. (Причем это  относится не только к телесным формам, но также и к формам поведения  живых существ.) Означает ли это, что  эволюция живого имеет цели и смысл? Буквально – скорее всего, нет. А вот метафорически, фигурально – определенно, да. Эволюция живых систем (а как выяснилось в последние годы – и не только живых) имеет явно выраженную направленность изменения их свойств. Эта направленность, имеющая характер закономерности, и позволяет интерпретировать мир в целом в терминах «смысла» и «целей». Последние в этом случае означают не субъективные намерения и ожидания людей, а выражение объективной необходимости того или иного явления.