Концепция Большого Взрыва и расширяющейся Вселенной

Эйнштейн, разрабатывая в 1915 г. общую теорию относительности, был уверен в статичности Вселенной. Чтобы не вступать в противоречие со статичностью. Эйнштейн модифицировал свою теорию, введя в уравнения так называемую космологическую постоянную. Он ввел новую «антигравитационную» силу, которая в отличие от других сил не порождалась каким-либо источником, а была заложена в саму структуру пространства-времени. Эйнштейн утверждал, что пространство – время само по себе всегда расширяется и этим расширением точно уравновешивается притяжение всей остальной материи во Вселенной, так что в результате Вселенная оказывается статической. 

Фридман сделал два очень простых исходных предположения: во-первых, Вселенная  выглядит одинаково, в каком бы направлении  мы ее ни наблюдали, и во-вторых, это  утверждение должно оставаться справедливым и в том случае, если бы мы производили  наблюдения из какого-нибудь другого  места. Не прибегая ни к каким другим предположениям, Фридман показал, что  Вселенная не должна быть статической. В 1922 г., за несколько лет до открытия Хаббла, Фридман в точности предсказал его результат. В модели Фридмана все галактики удаляются друг от друга. Расстояние между любыми двумя точками увеличивается, но ни одну из них нельзя назвать центром расширения. При том, чем больше расстояние между точками, тем быстрее они удаляются друг от друга. Но и в модели Фридмана скорость, с которой любые две галактики удаляются друг от друга, пропорциональна расстоянию между ними. Таким образом, модель Фридмана предсказывает, что красное смешение галактики должно быть прямо пропорционально ее удаленности от нас, в точном соответствии с открытием Хаббла. 

В 1935 г. американский физик Говард Робертсон и английский математик Артур Уолкер предложили сходные модели в связи с открытием Хаббла. 
Сам Фридман рассматривал только одну модель, но можно указать три разные модели, для которых выполняются оба фундаментальных предположения Фридмана. В модели первого типа Вселенная расширяется достаточно медленно для того, чтобы в силу гравитационного притяжения между различными галактиками расширение Вселенной замедлялось и, в конце концов, прекращалось. После этого галактики начинают приближаться друг к другу, и Вселенная начинает сжиматься. В модели второго типа расширение Вселенной происходит так быстро, что гравитационное притяжение хоть и замедляет расширение, не может его остановить. В модели третьего типа, в которой скорость расширения Вселенной только достаточна для того, чтобы избежать сжатия до нуля (коллапса). 

Сегодняшнюю скорость расширения Вселенной можно  определить, измеряя скорости удаления от нас других галактик. Такие измерения  можно выполнить очень точно. Но расстояния до других галактик нам  плохо известны, потому что их нельзя измерить непосредственно. Мы знаем  лишь, что Вселенная расширяется  за каждую тысячу миллионов лет на 5–10%. Однако неопределенность в современном  значении средней плотности Вселенной  еще больше. Если сложить массы  всех наблюдаемых звезд в нашей  и других галактиках, то даже при  самой низкой оценке скорости расширения сумма окажется меньше одной сотой  той плотности, которая необходима для того, чтобы расширение Вселенной  прекратилось. Однако и в нашей, и  в других галактиках должно быть много  темной материи, которую нельзя видеть непосредственно, но о существовании, которой мы узнаем по тому, как ее гравитационное притяжение влияет на орбиты звезд в галактиках. Кроме того, галактики в основном наблюдаются в виде скоплений, и мы можем аналогичным образом сделать вывод о наличии еще большего количества межгалактической темной материи внутри этих скоплений, влияющего на движение галактик. Сложив массу всей темной материи, мы получим лишь одну десятую того количества, которое необходимо для прекращения расширения. Но нельзя исключить возможность существования и какой-то другой формы материи, распределенной равномерно по всей Вселенной и еще не зарегистрированной, которая могла бы довести среднюю плотность Вселенной до критического значения, необходимого, чтобы остановить расширение. Таким образом, имеющиеся данные говорят о том, что Вселенная, вероятно, будет расширяться вечно. 

В 1963 г. два советских физика, Е.М. Лифшиц и И.М. Халатников, сделали еще одну попытку исключить большой взрыв, а с ним и начало времени. Лифшиц и Халатников высказали предположение, что большой взрыв – особенность лишь моделей Фридмана, которые, в конце концов, дают лишь приближенное описание реальной Вселенной. Поэтому галактикам не нужно находиться точно в одном месте – достаточно, чтобы они были расположены очень близко друг к другу. Тогда нынешняя расширяющаяся Вселенная могла возникнуть не в сингулярной точке большого взрыва, а на какой-нибудь более ранней фазе сжатия; может быть, при сжатии Вселенной столкнулись друг с другом не все частицы. Какая-то доля их могла пролететь мимо друг друга и снова разойтись в разные стороны, в результате чего и происходит наблюдаемое сейчас расширение Вселенной. Лифшиц и Халатников занялись изучением моделей, которые в общих чертах были бы похожи на модели Фридмана, но отличались от фридмановских тем, что в них учитывались нерегулярности и случайный характер реальных скоростей галактик во Вселенной. В результате Лифшиц и Халатников показали, что в таких моделях большой взрыв мог быть началом Вселенной даже в том случае, если галактики не всегда разбегаются по прямой, но это могло выполняться лишь для очень ограниченного круга моделей, в которых движение галактик происходит определенным образом. Поэтому в 1970 г. Лифшиц и Халатников отказались от своей теории.  

В 1965 г. английский математик и физик Роджер Пенроуз показал, что когда звезда сжимается под действием собственных сил гравитации, она ограничивается областью, поверхность которой, в конце концов, сжимается до нуля. А раз поверхность этой области сжимается до нуля, то же самое должно происходить и с ее объемом. Все вещество звезды будет сжато в нулевом объеме, так что ее плотность и кривизна пространства-времени станут бесконечными. Иными словами, возникнет сингулярность в некоей области пространства-времени, называемая черной дырой.

В теореме  Пенроуза, согласно которой любое  тело в процессе гравитационного  коллапса должно, в конце концов, сжаться в сингулярную точку. А что если в теореме Пенроуза изменить направление времени на обратное, так, чтобы сжатие перешло  в расширение, то эта теорема тоже будет верна, коль скоро Вселенная  сейчас хотя бы грубо приближенно  описывается в крупном масштабе моделью Фридмана. По теореме Пенроуза конечным состоянием любой коллапсирующей звезды должна быть сингулярность; при  обращении времени эта теорема  утверждает, что в любой модели фридмановского типа начальным состоянием расширяющейся Вселенной тоже должна быть сингулярность. По соображениям технического характера в теорему Пенроуза было введено в качестве условия  требование, чтобы Вселенная была бесконечна в пространстве. В итоге  в 1970 г. Воронин и Пенроузом написали совместную статью, в которой, наконец,  доказали, что сингулярная точка большого взрыва должна существовать, опираясь только на то, что верна общая теория относительности и что во Вселенной содержится столько вещества, сколько мы видим. Эта работа вызвала массу возражений, частично со стороны советских ученых, которые из-за приверженности марксистской философии верили в научный детерминизм, а частично и со стороны тех, кто не принимал саму идею сингулярностей как нарушающую красоту теории Эйнштейна. Когда работа была закончена, ее приняли, и сейчас почти все считают, что Вселенная возникла в особой точке большого взрыва. 
 

      Глава 3. Рождение и  гибель Вселенной 

Считается, что в момент большого взрыва размеры  Вселенной были равны нулю, а сама она была бесконечно горячей. Но по мере расширения температура излучения  понижалась. Через секунду после  большого взрыва температура упала  примерно до десяти тысяч миллионов  градусов; это примерно в тысячу раз больше температуры в центре Солнца, но такие температуры достигаются  при взрывах водородной бомбы. В  это время Вселенная состояла из фотонов, электронов, нейтрино (нейтрино – легчайшие частицы, участвующие  только в слабом и гравитационном взаимодействиях) и их античастиц, а  также из некоторого количества протонов и нейтронов. По мере того как Вселенная  продолжала расширяться, а температура  падать, скорость рождения электрон антиэлектронных  пар в соударениях стала меньше скорости их уничтожения за счет аннигиляции. Поэтому почти все электроны  и антиэлектроны должны были аннигилировать друг с другом, образовав новые  фотоны, так что осталось лишь чуть-чуть избыточных электронов. Но нейтрино и  антинейтрино не аннигилировали друг с другом, потому что эти частицы  очень слабо взаимодействуют  между собой и с другими  частицами. Поэтому они до сих  нор должны встречаться вокруг нас. Если бы их можно было наблюдать, то у нас появился бы хороший способ проверки модели очень горячей ранней Вселенной. К сожалению, их энергии  сейчас слишком малы, чтобы их можно  было непосредственно наблюдать.

Примерно  через сто секунд после большого взрыва температура упала до тысячи миллионов градусов, что отвечает температуре внутри самых горячих  звезд. При такой температуре  энергии протонов и нейтронов  уже недостаточно для сопротивления  сильному ядерному притяжению, и они  начинают объединяться друг с другом, образуя ядра дейтерия (тяжелого водорода), которые состоят из протона и  нейтрона. Затем ядра дейтерия присоединяют к себе еще протоны и нейтроны и превращаются в ядра гелия, содержащие два протона и два нейтрона, а также образуют небольшие количества более тяжелых элементов – лития и бериллия. Вычисления показывают, что, согласно горячей модели большого взрыва, около четвертой части протонов и нейтронов должно было превратиться в атомы гелия и небольшое количество тяжелого водорода и других элементов. Оставшиеся нейтроны распались на протоны, представляющие собой ядра обычных атомов водорода.

Всего через несколько часов после  большого взрыва образование гелия  и других элементов прекратилось, после чего в течение примерно миллиона лет Вселенная просто продолжала расширяться, и с ней не происходило  ничего особенного. Наконец, когда температура  упала до нескольких тысяч градусов и энергии электронов и ядер стало  недостаточно для преодоления действующего между ними электромагнитного притяжения, они начали объединяться друг с другом, образуя атомы. Вся Вселенная  как целое могла продолжать расширяться  и охлаждаться, но в тех областях, плотность которых была немного  выше средней, расширение замедлялось  из-за дополнительного гравитационного  притяжения. В результате некоторые  области перестали расширяться  и начали сжиматься. В процессе сжатия под действием гравитационного  притяжения материи, находящейся снаружи  этих областей, могло начаться их медленное  вращение. С уменьшением размеров коллапсирующей области ее вращение ускорялось, подобно тому, как ускоряется вращение фигуриста на льду, когда  он прижимает руки к телу. Когда, наконец, коллапсирующая область стала  достаточно малой, скорости ее вращения должно было хватить для уравновешивания  гравитационного притяжения – так  образовались вращающиеся дискообразные  галактики. Те области, которые не начали вращаться, превратились в овальные объекты, называемые эллиптическими галактиками. Коллапс этих областей тоже прекратился, потому что, хотя отдельные части  галактики стабильно вращались  вокруг ее центра, галактика в целом  не вращалась.

Состоящий из водорода и гелия газ внутри галактик со временем распался на газовые  облака меньшего размера, сжимающиеся  и од действием собственной гравитации. При сжатии этих облаков атомы  внутри них сталкивались друг с другом, температура газа повышалась, и, в  конце концов, газ разогрелся так  сильно, что начались реакции ядерного синтеза. В результате этих реакций  из водорода образовалось дополнительное количество гелия, а из-за выделившегося  тепла возросло давление и газовые  облака перестали сжиматься. Облака долго оставались в этом состоянии, подобно таким звездам, как наше Солнце, превращая водород в гелий  и излучая выделяющуюся энергию  в виде тепла и света. Более  массивным звездам для уравновешивания  своего более сильного гравитационного  притяжения нужно было разогреться  сильнее, и реакции ядерного синтеза  протекали в них настолько  быстрее, что они выжгли свой водород  всего за сто миллионов лет. Затем  они слегка сжались, и, поскольку  нагрев продолжался, началось превращение  гелия в более тяжелые элементы, такие как углерод и кислород. Но в подобных процессах выделяется не много энергии, и потому, как  уже говорилось в главе о черных дырах, должен был разразиться кризис. Не совсем ясно, что произошло потом, но вполне правдоподобно, что центральные  области звезды коллапсировали в  очень плотное состояние вроде  нейтронной звезды или черной дыры. Внешние области звезды могут  время от времени отрываться и  уноситься чудовищным взрывом, который  называется взрывом сверхновой, затмевающей  своим блеском все остальные  звезды в своей галактике. Часть  более тяжелых элементов, образовавшихся перед гибелью звезды, была отброшена  в заполняющий галактику газ  и превратилась в сырье для  последующих поколений звезд. Наше Солнце содержит около двух процентов  упомянутых более тяжелых элементов, потому что оно является звездой  второго или третьего поколения, образовавшейся около пяти миллионов  лет назад из облака вращающегося газа, в котором находились осколки  более ранних сверхновых. Газ из этого облака в основном пошел  на образование Солнца или был унесен взрывом, но небольшое количество более тяжелых элементов, собравшись вместе, превратилось в небесные тела – планеты, которые сейчас, как и Земля, обращаются вокруг Солнца.

Сначала Земля была горячей и не имела  атмосферы. Со временем она остыла, а вследствие выделения газа из горных пород возникла земная атмосфера. Ранняя атмосфера была непригодна для нашей  жизни. В ней не было кислорода, но было много других, ядовитых для  нас газов, например сероводорода. Правда, есть и другие, примитивные формы  жизни, которые могут процветать в таких условиях. Предполагают, что они развились в океанах, возможно, в результате случайных  объединений атомов в большие  структуры, называемые макромолекулами, которые обладали способностью группировать другие атомы в океане в такие  же структуры. Таким образом, они  самовоспроизводились и множились. Иногда в воспроизведении могли  произойти сбои. Эти сбои большей  частью состояли в том, что новая  макромолекула не могла воспроизвести  себя и, в конце концов, разрушалась. Но иногда в результате сбоев возникали  новые макромолекулы, даже более  способные к самовоспроизведению, что давало им преимущество, и они  стремились заменить собой первоначальные. Так начался процесс эволюции, который приводил к возникновению  все более и более сложных  организмов, способных к самовоспроизведению. Самые первые примитивные живые  организмы потребляли различные  вещества, в том числе сероводород, и выделяли кислород. В результате происходило постепенное изменение  земной атмосферы, состав которой, в  конце концов, стал таким, как сейчас, и возникли подходящие условия для  развития более высоких форм жизни, таких, как рыбы, рептилии, млекопитающие  и, наконец, человеческий род.

Пока  у нас еще нет полной и согласованной  теории, объединяющей квантовую механику и гравитацию. Но мы совершенно уверены  в том, что подобная единая теория должна иметь некоторые определенные свойства. Во-первых, она должна включать в себя фейнмановский метод квантовой  теории, основанный на суммах по траекториям  частицы. При таком методе в отличие от классической теории частица уже не рассматривается как обладающая одной-единственной траекторией. Напротив, предполагается, что она может перемещаться по всем возможным путям в пространстве-времени и любой ее траектории отвечает пара чисел, одно из которых дает длину волны, а другое – положение в периоде волны (фазу). Во избежание усложнений технического характера при вычислении фейнмановский сумм по траекториям следует переходить к мнимому времени. Это означает, что при расчетах время надо измерять не в действительных единицах, а в мнимых. Тогда в пространстве-времени обнаруживаются интересные изменения: в нем совершенно исчезает различие между временем и пространством. Пространство-время, в котором временная координата событий имеет мнимые значения, называют евклидовым, в честь древнегреческого ученого Евклида, основателя учения о геометрии двумерных поверхностей. То, что мы сейчас называем евклидовым пространством-временем, очень похоже на первоначальную геометрию Евклида и отличается от нее лишь числом измерений: четыре вместо двух. В евклидовом пространстве-времени не делается различий между осью времени и направлениями в пространстве. В реальном же пространстве-времени, где событиям отвечают действительные значения координаты времени, эти различия видны сразу: для всех событий ось времени лежит внутри светового конуса, а пространственные оси – снаружи. В любом случае, пока мы имеем дело с обычной квантовой механикой, мнимое время и евклидово пространство-время можно рассматривать просто как математический прием для расчета величин, связанных с реальным пространством-временем.