Сравнительный анализ банковский домов

Своеобразным  способом расширения объема операций и привлечения новых капиталов  стало участие Гинцбургов в создании новых акционерных банков и страховых  обществ. Это существенным образом затронуло и украинские губернии. В 1868 году Гинцбурги оказались в числе учредителей Киевского частного коммерческого банка, в 1879-м — Одесского учетного банка. Санкт-Петербургский учетный и ссудный банк, также основанный при их участии, располагал крупным отделением в Киеве.

 В 1892-м банкирский дом Гинцбургов постигла внезапная катастрофа. Можно сказать, что преуспевающую фирму «кинуло» правительство. Барон Гораций Гинцбург взял на себя размещение значительной части облигаций очередного государственного займа, но его постигла неудача: масса облигаций осталась нереализованной. Министерство же финансов отказалось поддержать банкира кредитом в полтора миллиона рублей, о котором просил Гораций. Министр Иван Вышнеградский фактически взвалил на чужие плечи собственные проблемы и после этого умыл руки.

Тем не менее вкладчики банка не пострадали. Гораций Гинцбург удовлетворил все  претензии, хоть и вынужден был продать  часть личного имущества. После  этого банкирский дом прекратил операции. В дальнейшем династия Гинцбургов вкладывала средства в промышленность, где успех не до такой степени зависел от правительственных пристрастий.

Одной из приоритетных отраслей для них оказалась золотая промышленность. Так, еще в 1870-х годах под контроль Гинцбургов попали Ленские золотые прииски, расширение которых финансировал их банк. Гораций Гинцбург вплоть до смерти в 1909 году возглавлял правление Ленского золотопромышленного товарищества. Правда, в начале прошлого столетия основные рычаги влияния на дела компании перешли в руки учредителей вновь созданного русско-английского общества «Ленаголдфилдс». Вслед за этим были проведены авантюристические операции по повышению котировок акций Ленских приисков; за первый год после кончины барона Горация акционеры получили неестественно большие дивиденды (56%). Новые хозяева добились было своих целей, но ценой значительного ухудшения условий жизни и труда рабочих. В итоге на приисках началась забастовка. Категорический отказ администрации удовлетворить требования бастующих привел к эскалации конфликта. Рабочие вышли на демонстрацию, их встретил огонь воинской команды, и свыше пятисот человек оказались убитыми или ранеными. Молва о Ленском расстреле разнеслась по всей стране. После этой трагедии Гинцбурги сочли за благо отказаться от участия в компании…

Другим  приоритетом для семейства баронов  стало производство свекольного  сахара. Оно в то время считалось  ведущей отраслью промышленности на юго-западе империи. Гинцбурги обзавелись сахарными заводами в Киевской, Подольской, Таврической губерниях, где располагали значительными земельными угодьями. Так, еще в 1880 году под их эгидой было основано товарищество Могилянского сахарного завода (от села Могильно на Подолье, в Гайсинском уезде). Завод располагал солидным техническим оснащением, там трудились свыше 500 рабочих. Недалеко, при селе Салькове, находился не менее крупный Осиповский сахарный завод, также управляемый Могилянским товариществом. Основной капитал товарищества в начале ХХ века составлял 1,2 млн рублей.

Лидерами  свеклосахарной отрасли однозначно считались знаменитые предприниматели  Бродские. И вот два могущественных семейства породнились. Владимир Горациевич Гинцбург, воспитанник Петербургского университета, стал мужем Клары Лазаревны Бродской — дочери киевского мультимиллионера Лазаря Бродского.

Экспансия еврейского капитала в Сибирь начиналась с криминальной  волной сосланных сюда евреев-фальшивомонетчиков. Эти преступники  хорошо  обосновались здесь и после окончания срока занялись коммерцией. Начиналось все с содержания шинков и кабаков с "выдачей  под залог ссуд" местному населению. Очевидцы рассказывают, что дело  пошло так ходко, что, начиная с границ Тобольской губернии и кончая чуть ли не Ледовитым океаном, всюду и везде, густою сетью возникли  эти прибыльные учреждения, причем местные жители стали настоящими   данниками владельца кабака и его ссудной кассы. Вслед за мелкими  предприятиями возросли и крупные, и высокие трубы винных заводов задымились во многих местах Восточной и Западной Сибири.

Получая  огромные доходы от продажи водки русскому населению, еврейские предприниматели были  самыми  яростными противниками народного движения  за трезвость. Так, в 1911 году барон Гинцбург, встревоженный ростом антиалкогольного движения, в своем кругу заявил: "От поставок водки для казенных винных лавок, от промышленного винокурения я получаю больше золота, чем от всех моих золотых приисков. Поэтому казенную продажу питий надо любой ценой сохранить и оправдать в глазах пресловутого общественного мнения".

Разбогатев  на питейном деле, еврейские предприниматели  начинают проявлять большой интерес  к золотопромышленности. Как свидетельствуют  очевидцы, повели они себя здесь  очень "остроумно". Приезжая на золотые  прииски, они скупают золото за спирт, представлявший в сибирских приисках гораздо большую ценность, чем золото. Подобная манипуляция  проделывалась так: *2 На питейных и подобных "золотопромышленных" делах возникает целый клан еврейских "предпринимателей" в Сибири - Домбровские, Хотимские, Хаймовичи, Лейбовичи, Ижаковичи, Цибульберги.

К  концу XIX века в их руки переходят знаменитые прииски "Ленского товарищества" (на которых они устроили ад для рабочих), на Амуре "Ниманское золотое дело", забайкальские прииски.

Крупный еврейский капитал в России всегда был связан с международным еврейским  капиталом на началах взаимной поддержки. Внутренний еврейский  капитал всячески содействует проникновению на русский рынок международного  еврейского капитала. Весьма показательно было проникновение в русскую нефтяную промышленность капиталов Ротшильда. Этот еврейский мультимиллионер, нисколько не думая  о России, решил построить нефтепровод, через который сырая нефть перекачивалась бы на суда, уходящие за границу. Как писали газеты в то время, "закупая земли у прогоревших промышленников, опутывая контрактами разорившихся заводчиков, он (Ротшильд. - О.П.) постепенно шаг за шагом идет к тому, что как добывающая, так и обрабатывающая  промышленность сосредоточилась в его руках". Однако русское правительство в  то время  сумело остановить экспансию Ротшильда. 
 

Майер Ротшильд

Основателем семейства и финансовой империи  Ротшильдов считается Майер Амшель Бауэр. Его отец Мозес путешествовал  по Восточной Европе, попутно занимаясь  традиционной для европейских евреев того времени деятельностью: ювелирным бизнесом и ростовщичеством. Устав от скитаний, он решил осесть в том городе, где у него родится первый сын. В 1743 году во Франкфурте-на-Майне на свет появился Майер Амшель, а Мозес Бауэр поселился во франкфуртском еврейском гетто, открыв собственный счетный двор. Над его дверью банкир поместил фамильный герб — большой красный щит.

В раннем возрасте Майер Амшель показал необыкновенную одаренность, и его отец посвятил немало времени обучению сына ростовщическому делу. Изначально старый Мозес хотел, чтобы Майер стал раввином, но сына куда больше привлекала практическая деятельность. Он отправился в Ганновер, чтобы поработать в банке Оппенгеймеров. Управляющие банка оценили способности Майера — после нескольких лет работы он стал младшим партнером.

Однако  карьера наемного служащего не прельстила Майера, финансовый гений решил поработать на себя. Он вернулся в родной Франкфурт. Первый «банк» Амшеля размещался в  лачуге площадью 4 кв. м. Фамильный герб, как и прежде, украшал вход в лавку, а местные жители называли дом не по имени занимавшего его семейства, а просто — лавкой у красного щита. Осознав важность бренда для будущих финансовых и торговых операций, молодой банкир решил взять фамилию Ротшильд (нем. — красный щит).

Фундамент будущей финансовой империи был  заложен в 1760-х, когда Майер Амшель возобновил знакомство с генералом  фон Эсторффом, чьи поручения  ему приходилось исполнять во время службы в банке Оппенгеймеров. Ротшильд вскоре узнал, что генерал, пришедшийся ко двору наследного принца Вильгельма IX (позже — гессенский курфюрст Вильгельм I), увлекается коллекционированием монет. Предлагая редкие монеты по низким ценам, банкир снискал расположение как генерала, так и других влиятельных придворных мужей.

Традиционно клан Ротшильдов принято делить на английскую и французскую ветви. Майер Амшель распределил банковский бизнес между своими сыновьями в  следующем порядке: Натан возглавил  дом Ротшильдов в Англии, Майер - в Германии, Джеймс - во Франции, Карл - в Италии и Соломон - в Австрии.  Тем не менее, Англия и Франция послужили клану теми самыми значимыми форпостами, с которых потомки Майера стали диктовать свою железную волю европейским банкирам, епископам, революционерам, диктаторам и монаршим династиям. К финансовым делам Ротшильдов допускались лишь мужчины. Полномочия, отведенные женщинам, были просты: выходить замуж за аристократов и расширять и без того обширные связи семьи. При заключении брака девушкам не разрешалось менять свою веру, они были обязаны остаться в иудаизме — Ротшильды были религиозны.

Чтобы богатство не распылялось между  многочисленными потомками, Ротшильды  практиковали смешанные браки между  дальними родственниками. Позже, когда  на европейскую сцену вышли другие богатые банковские дома, управляемые евреями, Ротшильды перестали жестко следить за соблюдением правил женитьбы и разрешили браки между представителями новой (не исповедовавшей иудаизма) и старой финансовой элиты.

Но самым  необычным пунктом в завещании  старого Ротшильда было повеление ни при каких обстоятельствах не допускать публичной оценки имущества семьи. Сам Майер Амшель всю жизнь вел двойные бухгалтерские книги: публичные — для властей и налоговых ведомств и секретные — для себя. Поэтому сведения о состоянии Ротшильда на момент его смерти противоречивы. По самым скромным данным, оно достигало 800 тыс. флоринов (около $100 млн в нынешних ценах), самые смелые историки заявляли о 200 млн. Завещание запрещало публикацию сведений о размере состояния Ротшильдов. Член семьи, допустивший утечку информации, мог лишиться своей части наследства.

В XIX веке пятеро братьев, которых теперь называли пятью пальцами одной руки и пятью  франкфуртцами, начали кредитовать  не предпринимателей и даже не правителей, а государства. Самым крупным заемщикам была Франция времен Наполеона I и Наполеона III. Чтобы добиться права на организацию крупного или долгосрочного займа, Ротшильды не брезговали взятками. Особым мастером в преподнесении «подарков» был глава парижского банка Джеймс (так Якоб Ротшильд называл себя после переезда во Францию). Банкир, кстати, задабривал не только чиновников, но и прессу.

Джеймс  Ротшильд поддерживал тесные связи  с министрами и порой знал содержание их речей еще до выступления в  парламенте. За любовь к роскошной  жизни Джеймс получил прозвище Король Ротшильд I. Мечтая обрести славу мецената, банкир не скупился на подарки общественным деятелям. Известно, что поэт Генрих Гейне зарабатывал на биржевых сделках Джеймса и был частым гостем в особняке банкира, хотя за глаза говорил, что «деньги — это Бог в наше время, а Ротшильд — его пророк». Третий сын Майера Ротшильда слыл первым парижским богачом, размер состояния которого во времена Наполеона III уступал разве что богатству самого императора. После смерти Натана руководство международной сетью банков Ротшильдов перешло именно к Джеймсу.

Помимо  организации займов и финансовой помощи правительствам, банкиры инвестировали  в новые отрасли экономики. В  частности, Ротшильды вовремя поняли, насколько выгодным может быть строительство железных дорог, и вкладывали в новые железнодорожные предприятия во Франции, Бельгии и Австрии. Чтобы получить право на строительство Северной дороги во Франции, Джеймс Ротшильд подкупил и парламент, и журналистов, красочно описывавших перспективы новой железнодорожной магистрали. На спекуляциях с ценными бумагами железных дорог парижский банкир заработал более 40 млн франков.

Ротшильды много инвестировали в промышленные предприятия и землю. Например, когда  французское правительство основало компанию по добыче меди и никеля, банкиры профинансировали новое предприятие. В 1873 году франкфуртцы получили долю в добывающей корпорации Rio Tinto, а в 1887-м. инвестировали в добычу драгоценных камней в Африке и Индии. К 1905 году Ротшильдам принадлежало более 30% Rio Tinto. Позже знаменитое семейство выделяло деньги на разработку нефтяных месторождений в Баку и в Батуми.

Легендарный банкирский дом начал приходить  в упадок уже в третьем поколении  семейства. Еще в 1863 году в связи  с революцией в Италии Ротшильды  приняли решение закрыть неаполитанский банк. Чуть позже прекратил деятельность ротшильдовский банк во Франкфурте. Причина банальна: отсутствие у тамошнего Ротшильда наследника мужского пола. Банк в Вене просуществовал до 30-х годов прошлого века. С приходом в Австрию нацистов Ротшильды вынуждены были бежать из страны, в 1939 году нацистское правительство перепродало филиал банковского дома частному немецкому банку Merck, Finck & Co.

В XX веке наиболее успешным из всех представительств финансовой империи стал французский банк Ротшильдов. Банкиры сохранили тесные взаимоотношения с политиками: к примеру, Жорж Помпиду, президент Франции (1969-1974), в 1956-1962 годах занимал пост генерального директора банка.