Эволюция менеджмента

Эволюция  менеджмента

На формирование современной науки управления повлияли социально-экономические условия  организации общественного производства. Рассмотрим в историческом контексте, как менялись задачи, встававшие перед  предприятием, начиная с эпохи  первоначального накопления капитала. 
Эпохи Ренессанса, Просвещения и Реформации в Западной Европе обеспечили политические и культурологические условия развития промышленности. На смену феодальным нравам и самовольству сюзерена пришли законы централизованного государства, охранявшие купцов, ремесленников и коммерсантов от произвола феодалов. 
В эпоху Реформации сформировалась, как показал немецкий социолог Макс Вебер, новая протестантская этика. Упорный труд и успех, понимаемый как эффективное функционирование капитала, честная торговля и высокая мораль — вот главные ценности протестантизма, которые послужили питательной почвой нарастающему капитализму. Протестанты утверждали, согласно их религиозному учению, что предприниматель является, прежде всего, руководителем, для чего бог и наделил его всеми необходимыми качествами. Рациональная предпринимательская деятельность вполне отвечает божественному промыслу, следовательно, капиталист вполне может стремиться к получению максимальной прибыли, не испытывая чувства вины — совесть его чиста. 
В концепции М. Вебера при желании можно обнаружить много слабых мест, но типы психологических характеров, описанные им, и особенно тип человека, способного противостоять бюрократической организации и отличающегося духом предприимчивости, способностями в области коммерции и руководства, еще раз обратили внимание специалистов на проблему психологических факторов развития не только капитализма, но и любого общественного устройства. 
Первая промышленная революция открыла эпоху массового производства, которое пришло на смену ремесленной мануфактуре. Торговля подготовила экономическую инфраструктуру — дороги, склады, транспорт и финансы. Инфраструктура объединила страны, создав общеевропейский рынок. Финансовый капитал стал искать новые сферы приложения и нашел их в промышленности. Нарождавшиеся капиталистические предприятия нуждались в постоянном притоке рабочей силы, и они получили ее в результате упадка и распада феодальных крестьянских хозяйств. 
Капиталистическое предприятие или фирма долго не знали цивилизованной конкуренции. Нещадная эксплуатация женского и детского труда, борьба с конкурентами на уничтожение, ограбление колоний и захват новых рынков вооруженной силой — таковы действительные особенности «свободного капитализма» вплоть до конца XIX века. Но намечались и иные тенденции. Начиная с последней четверти XIX века, когда результаты первой промышленной революции приняли массовый характер, энергия многих предпринимателей уходила на то, чтобы усовершенствовать старую или изобрести новую промышленную технологию, организовать и наладить производство и занять свое место на рынке. Конкурировать в этих условиях означало добиваться всеми способами подавления или поглощения противника, но никак не состязаться с ним на рынке. 
Промышленный переворот обеспечил, в конце концов, переход к развитию и консолидации производственной структуры эпохи массового производства. Главной целью фирмы в ту эпоху был экономический рост. Прибыль обеспечивалась за счет расширения производства, его механизации, увеличения выпуска однотипной продукции при максимальном снижении издержек производства. Выигрывала та фирма, которая предлагала стандартный продукт по самой низкой цене. В результате все внимание предпринимателя и его управляющих сосредоточивалось на эффективной работе производственного механизма. 
Типичным представителем сложившегося в эпоху массового производства производственного стереотипа предпринимателя был Генри Форд. Набор управленческих представлений, подходов к организации производства и алгоритмов принятия решений получил по имени одного из своих создателей название «фордизм». Конечно, в разных странах Западной Европы и США развитие массового производства и становление капитализма отличались своими особенностями и были сдвинуты во времени. В Германии, которая несколько отставала от Англии, эта эпоха получила название грюндерства. Здесь в отличие от США не придавали особого значения организации производства. Главное — это довести научное открытие до промышленного применения. Примером могут служить предприятия А. Круппа, А. Тиссена, В. Сименса, основанные в эпоху грюндерства. 
Очень важно проследить взаимоотношение бизнеса и государства в эпоху массового производства. Предпринимательский сектор был обособлен, политический и социальный контроль со стороны общества сведен до минимума. Политика налогового обложения и меры экономического протекционизма — только это и требовалось бизнесу от государства. Если же предприятия шли на скандальные нарушения общественных норм, государство отвечало на это ограничениями свободы действий предпринимателей. Оно принимало антитрестовские законы, запрещало сговоры и соглашения. Кроме того, государство всеми средствами — от дипломатических до военных — защищало интересы предпринимателей, выходивших на мировой рынок. Собственно, это было просто продолжение прошлой колониальной политики, хотя ее формы и методы для стран Западной Европы, США и Японии существенно различались. 
Производственному стереотипу этой эпохи соответствовал свой тип предпринимателя — героя-одиночки, «капитана бизнеса», отличавшегося дерзостью замыслов, агрессивностью, страстностью, готовностью к риску, когда на карту ставится все, а выручают надежда да интуиция. Что касается менеджеров, то они не играли ведущей роли в организации бизнеса в эту эпоху. От управляющих всех рангов требовались знания технологии, бухгалтерского дела, умения и навыки функционального руководства, т.е. они были либо чистыми инженерами, либо «штабными работниками», но не организаторами. 
Эпоха массового производства закончилась кризисом перепроизводства. Спрос на основные виды потребительских товаров к началу 30-х годов XX века достиг перенасыщения. Стандартные товары среднего качества не находили сбыта, прошлые производственные стереотипы пришли в противоречие с запросами потребителей. Нужно было менять ориентацию с производственной на рыночную. Все резервы снижения себестоимости внутри предприятия были исчерпаны. Успех фирмы все в большей мере зависел от внешних условий. Точно так же и задачи управления все более обострялись не внутри фирмы, а вне, рынки сбыта приходилось не искать, не отвоевывать, а создавать заново, предлагая новую продукцию с иным качеством и иными функциональными свойствами, чем у конкурентов. 
Первыми перешли к рыночной ориентации отрасли, выпускавшие потребительские товары, а также отрасли со сложными технологиями, производившие комплектующие изделия, инструменты, станки и полуфабрикаты. 
Эпоха массового сбыта породила комплексную конвенцию маркетинга, призванную уравновесить требования производства и сбыта. Однако важно отметить, что все внимание отдавалось улучшению характеристик продукции и изучению текущих требований рынка. Даже передовые фирмы не заботились о перспективах развития, порой сознательно сдерживали экономический рост и потенциал для поддержания высокого уровня прибыли в отдаленном будущем. 
Насыщение рынка товарами, превышение предложения над спросом — вот, что положило конец эпохе массового сбыта. Но одновременно вырос и так называемый средний класс, т.е. потребитель с более высокими запросами. Изменились его потребности как в количественном, так и в качественном выражении, поэтому назрели изменения в ориентации массового сбыта товаров среднего качества на возросшие требования рынка. Изменились и роли предпринимателей и менеджеров. Во-первых, предприниматель в условиях ограниченного рынка, его изменчивости и усложнения общественно-экономических структур уже не мог самостоятельно вести дело, опираясь на навыки, знания и умения, приносившие успех в прошлом. 
Изменились также интересы предпринимателей и менеджеров. Они все чаще стали приходить в противоречие, обостряться. Все большее влияние начал приобретать корпус управляющих — линейных руководителей и менеджеров-профессионалов. 
Перераспределилось влияние различных групп управляющих, возникла внутрифирменная борьба за власть между различными функциональными подразделениями фирмы. Появилось и такое не известное ранее явление, как сопротивление переменам. Психологические барьеры перед нововведениями в производственных организациях объясняются многими причинами, среди которых не последнюю роль играет необходимость переучиваться самому и учить новому других, развивать новые подходы к решению прежде не известных проблем, потеря уверенности в будущем, опасения за карьеру, неспособность работать в условиях неопределенности и пр. 
К этому времени сформировался так называемый «социальный институт» управляющих. Идея представить руководство экономической деятельностью в виде социального института принадлежит американскому социологу Т. Парсонсу. Она был подхвачена и развита американским специалистом по менеджменту П. Дракером и французскими прогнозистами Р. Ароном и Ж. Фурастье, предсказавшими распространение власти технократии в будущей «технотронной цивилизации». Хотя их прогнозы пока не оправдались и политики за прошедшие после этого 30 лет так и не выпустили бразды правления в современных государствах из своих рук, сама по себе идея социального института менеджеризма и теперь не потеряла значения. 
Согласно Т. Парсонсу, превращение функции руководства в специфическую форму человеческой деятельности привело к обособлению профессиональных менеджеров и руководителей в ведущий социальный институт, занимающий совершенно особое положение в обществе. Т. Парсонс склонен считать это одним из центральных событий в истории общества. Начиная с XIX века не было случая, когда бы новый социальный институт, новая ведущая группа появились бы так быстро и заняли бы ведущие позиции в обществе, как институт менеджеров. Менеджеры — это особый орган общества, обеспечивающий максимальную продуктивность ресурсов и несущий ответственность за организацию научно-технического прогресса и эффективность всей экономической жизни. 
Все цели менеджеризма в «эпоху массового сбыта» сосредоточивались вокруг проблем научно-технического прогресса и экономического процветания, причем на первый план выходили вопросы не экономического роста, а экономического равновесия, т.е. стабильности цен, занятости, трудовых отношений и эффективности производства. 
Внимание менеджера тогда целиком концентрировалось на производственных, финансовых, бытовых и кадровых проблемах. Научные разработки были средством повышения эффективности производства и улучшения качества продукции. Крупномасштабные технологические прорывы скорее беспокоили, чем представляли интерес как новые сферы бизнеса. Государство и его общественные органы работали на нужды промышленности и сельского хозяйства. Идеалом отношений между бизнесом и государством было дружеское партнерство, которое, правда, все время нарушалось из-за монополистических тенденций и тайных (за спиной инспектирующих государственных органов) сговоров конкурентов. 
Рост производительности труда, борьба за свою долю рынка, за клиентов и поддержание репутации фирмы у потребителей больше всего заботили менеджеров. Они стояли по одну сторону баррикад с профсоюзными деятелями, акционерами, клиентами и государственными контролерами. Ни времени, ни знаний, ни информации, ни подготовки у предпринимателя для решения этих задач не было. Это еще больше разводило цели и интересы предпринимателей и менеджеров. 
Предприниматель, как и прежде, готов был искать в научных открытиях новые источники прибыли, но он не мог больше обходиться без наемных менеджеров. Но менеджеры, вполне естественно, обостренно воспринимали первые сигналы о технологических прорывах и изменениях целей общественного развития точно так же, как они встречали периодические спады и стагнации в экономической конъюнктуре. Растущие ограничения со стороны государства, экономические проблемы, недовольство потребителей, ускорение научно-технического прогресса, изменяющаяся трудовая мораль и конфликты поколений — ко всем этим переменам менеджеры относились вначале как к неизбежным помехам из внешней среды, как к чему-то такому, что заставляет их отвлекаться от интересов дела. 
Чтобы избавиться от этих «неприятностей», менеджеры обращались за рецептами к специалистам по научному менеджменту, теории человеческих отношений и маркетингу. Те рекомендовали глубже изучать рынок, самим формировать спрос, организовывать сбыт, проводить НИОКР и постараться обеспечить классовый мир, заинтересовав работников участием в управлении производством и в распределении прибылей. 
Итак, глубинной причиной всех перемен в экономически развитых странах было достижение обществом нового, достаточно высокого уровня благосостояния для большинства населения. 
Изменение экономических и неизбежно следовавших за ними социальных условий не могло не сказаться на деятельности предпринимателей и менеджеров. Тот, кто не хотел замечать перемен или препятствовал им, терял свои позиции — прошлый опыт служил плохим руководством для будущего развития промышленного производства. 
Современный этап исторического развития после неожиданного крушения мировой колониальной системы и впечатляющих достижений научно-технического прогресса вовсе не привел к господству классического империализма как высшей стадии капитализма. Под влиянием целого ряда факторов вновь изменились границы, структура, методы и динамика предпринимательства и менеджеризма. Вероятно, Д. Белл первым дал этой стадии промышленного развития имя «постиндустриальная эпоха». 
Технологические прорывы, следовавшие один за другим, новые продукты, новое техническое вооружение изменили в очередной раз распределение функций между менеджерами, предпринимателями и техническими специалистами. Однако власть внутри фирмы так и не перешла к технократии. Вместе с тем функции организации управления приобрели новое содержание и еще большее значение. Оказалось, что общество нуждается теперь уже не в росте объемов производства, а в качественных показателях уровня жизни. Значение философии экономического роста, служившей бесспорным ориентиром для социального поведения, начало снижаться. 
Все чаще стали подвергаться публичному порицанию недостатки свободного предпринимательства конца эпохи массового сбыта. В их числе загрязнение окружающей среды, инфляция, безработица, ограниченность ресурсов, а также образование монополий, беспощадно захватывающих не только национальные, но и международные рынки, спекуляции банковского капитала, недобросовестная реклама, распространение вредных продуктов, скверное послепродажное обслуживание и, наконец, прямое манипулирование поведением потребителя путем средств массовой информации, которые также стали формироваться в гигантские картели. 
С началом постиндустриальной эпохи стали изменяться также социальные приоритеты. Потребители стали требовать большего удовольствия от своих покупок, а работники — высокого удовлетворения от своей работы. В западном обществе, по мнению И. Ансоффа, несколько снизился престиж менеджеров, банкиров и предпринимателей, население перестало верить в мудрость своих прежних руководителей и потребовало от государства усиления контроля за деятельностью фирм. 
Фирмы, создавшие благосостояние в обществе, парадоксальным образом стали утрачивать свое ведущее положение. Теперь на них возлагают ответственность за позитивные шаги на пути общественного прогресса.  
Западные специалисты по менеджменту — Дж. Гэлбрейт, Р. Акофф, И. Ансофф — предупреждают: всем пришла пора задуматься над новым смыслом существования фирмы, методами организации и управления в непрерывно изменяющихся социальных, политических и экономиче ских условиях. 
Таким образом, бизнес в условиях растущей неопределенности, новизны, непредсказуемости и сложности окружения потребовал новых методов менеджмента и организации деятельности фирмы. 
Развитие внешнеэкономических связей после второй мировой войны существенным образом повлияло на формы, стиль и методы предпринимательской деятельности. В странах Азии возникли новые центры экономического влияния. Лишь незначительная часть национального дохода Японии, Южной Кореи, Тайваня, Сингапура и Гонконга тратится на военные нужды (не более 3%), это, вероятно, главный фактор приписываемого им «экономического чуда» и, прежде всего, высокой конкурентной способности их продукции. Не менее важен и такой фактор, как относительно низкий уровень зарплаты и более высокая производительность труда (в Японии в два-три раза выше, чем в США) в ключевых отраслях национального хозяйства.