Второстепенные персонажи и их роль в раскрытии идейного содержания комедии А.Н.Островского "Свои люди - сочтемся "

    Устинья Наумовна обманута Подхолюзиным. Тут  и раскрывается сущность её: « Что ж ты думаешь, я на  тебя суда  не найду? - говорит он Подхолюзину - … Уж ты гнать меня стал; да и я-то, дура бестолковая, связалась с вами, - сейчас видно: мещанская-то кровь!.. Уж я вас, золотые, распечатаю: будете  знать! Я вас так по Москве-то расславлю, что стыдно будет в люди глаза показать!.. Ах я, дура,  дура,  с кем связалась!» (Д.4, явл.2).

    Речь  Устинья Наумовна пестрит ласковыми, льстивыми словами, вводит в обращения слова:  «алмазный мой», «яхонтовый», «бралиянтовая», «серебряный». Но тем не менее хочет себя показать дамой тоже с положением, называя себя  «дамой с званием-чином».

    Следующим персонажем второго плана можно назвать спившегося чиновника Рисположенского, составляющего для купцов за мизерную плату различные официальные документы. Рисположенский многократно прикладывается к «рюмочке». Это двуличный человек, который клянется в любви к семье Большова, называя Самсона Силыча «благодетелем». Рисположенский говорит: «Кабы я вас не любил, я бы к

вам и  не таскался. Разве я не чувствую? Что ж я, в самом деле, скот, что ли,  какой бессловесный?» Но Большов, зная подлую натуру стряпчего, занимающего сплетнями и взятками, дает такую характеристику: «То-то вот вы  подлый народ такой,  кровопийцы какие-то: только б вам пронюхать что-нибудь эдакое, так уж вы и вьетесь тут с вашим дьявольским наущением… Знаю, что в наших руках, да сумеешь ли ты это дело сделать-то?... Знаю я, что ты любишь,- все вы нас любите; только путного  от вас ничего  не  добьешься… Ведь вы народец тоже! Я  уж вас знаю! На словах-то вы прытки, а там и  пошел  блудить» (Д.1,явл.10).  Но тем не менее Большов именно ему доверяет дело о банкротстве «состряпать». И также легко, как и сваха Устинья Наумовна втягивается в интригу. Он жалуется Подхолюзину, на свою бедную жизнь, на воспитание «четырех ртов», и поэтому он на той стороне, кто больше заплатит. За рюмку водки готов сделать всё. Комической стихии речи главных героев пьесы противостоят чувствительность речи маленького чиновника Рисположенского Речь стряпчего отличается эмоциональной суетливостью и самоуничижением, выраженными употреблением уменьшительных имен: «После, Аграфена Кондратьевна, после доскажу, на свободе как-нибудь забегу в сумеречки и расскажу», — говорит он хозяйке дома. «А я вот забежал понаведаться, как ваши делишки», — говорит он Большову.

    Ключница  Фоминишна напоминает добрую старушку, которая, видимо, давно живет в семье Большовых. Это можно заметить по разговору с хозяевами – она говорит на равных с ними, считает себя в чем-то равноправным членом семьи. «…На словах-то ты  у  нас больно прытка, а на деле-то вот  и нет тебя.  Просила, просила, не  токмо чтобы что

такое, подари хоть платок, валяются у тебя вороха два без призрения, так  все нет, все чужим да чужим» - так она обращается Липочке (Д.1, явл.4). Она принимает участие в семейных делах, по-матерински любит Липочку: «Ох, уж ты мне, егоза!» Просит Устинью Наумовну, чтобы она нашла «егозе» жениха хорошего, «чтоб были люди свежие,  не плешивые, чтоб не пахло ничем, а там какого ни  возьми  -  все человек». Фоминишна очень любит этот дом, беспрекословно выполняет все требования домашних, одновременно старается угодить и Самсону Силычу, и Аграфене Кондратьевне; терпит «буйство и драки» пьяного Большова. Фоминишна напоминает чем-то саму хозяйку по складу ума и любви к домочадцам . Он беззаветно предана им, рабски привязана к дому, у неё сильно развито чувство долга.

    Мальчик Тишка находится в конторе  Большова в прислугах. С ним знакомимся во втором действии, которое открывается монологом Тишки, где раскрывается истинное лицо и положение этого мальчика в семье. Он сетует на то, что ему надоело «целый день шаркать по мостовой как угорелый», но чувствуется что не безразличны ему деньги и уже понемногу, по копеечке, начинает собирать свой доход («Полтина серебром -  это нынче Лазарь дал.  Да  намедни,  как с  колокольни  упал, Аграфена Кондратьевна гривенник дали, да четвертак в орлянку выиграл, да третевось хозяин забыл на прилавке целковый. Эвось, что денег-то!» Д.2, явл.8). Ему даже «по малолетствию не спускается» и наказания терпит от всех. «Коли не тот, так другой, коли не сам, так сама задаст вытрепку; а то вот приказчик Лазарь,  а то вот Фоминишна, а то вот... всякая шваль над тобой командует» (Д.2,явл.1). Уже с малолетства он проявляет дерзость и грубость. Когда-то, видимо, так себя вел в этом доме и Подхолюзин. Мальчик Тишка пока что ещё служит «на побегушках», но, и со временем, очевидно, он станет «новым» Подхалюзиным. Поэтому автор всегда его показывает рядом с этим персонажем. И в четвертом действии, где Подхалюзин выгоняет Рисположенского, Тишка помогает ему в этом, участвуя в диалоге и показывая своё будущее истинное лицо.

    Тишка. Ишь ты, с пьяных-то глаз куда лезет!

    Рисположенский. Постой,  постой!.. Почтеннейшая публика! Жена,  четверо  детей - вот сапоги худые!..

    Подхалюзин. Все врет-с! Самый  пустой человек-с! Полно ты, полно...  Ты прежде на себя-то посмотри, ну куда ты лезешь!

    Рисположенский.  Пусти!  Тестя  обокрал! И меня грабит... Жена, четверо детей, сапоги худые!

    Рисположенский.  Пусти!  Тестя обокрал! И меня грабит... Жена, четверо детей, сапоги худые!

    Тишка. Подметки подкинуть можно!

    Рисположенский. Ты что? Ты такой же грабитель!

    Тишка. Ничего-с, проехали!

    Нарастающий процесс действия завершается своего рода взрывом, который срывает маски  с героев и их взаимоотношений, обнаруживая  скрытую под видимостью суть характеров и положений.

      Островский - мастер речевой характеристики. Он наделяет своих персонажей  речью, раскрывающей их внутренний  мир. Речи героев в основном  ведутся в тонах веселости,  грубости и лукавства. И в  самом строе этих внешних простодушных, а внутренне лукавых речей драматург выделяет и усиливает комическую противоречивость характеров героев.

    Второстепенные  персонажи – это фон раскрытия образов главных персонажей, которые, увы, постепенно утрачивают активность. Они прекрасно знают правила и законы «темного царства», и поэтому приспосабливаются к условиям жизни. В них чувствуется властность, корыстолюбие, сила, желание обманывать. Пока они подчиняются и не имеют четкой жизненной позиции, их жизнь зависит от выгодных условий жизни. Среди второстепенных персонажей не выделяются положительные, хотя их нет и во всем произведении. Это мир бездуховных людей, в котором каждый живет по собственным законам. Во всем они ищут выгоду.

    Объясним ещё одну черту поэтики Островского. В комедии                               отсутствует фигура образованного героя-резонёра (как, допустим, Чацкий у Грибоедова). Интрига не разоблачается прилюдно. Можно сказать, что именно второстепенные персонажи разоблачают Подхолюзина (Устинья Наумовна, Рисположенский). Ведь именно ими была сфабрикована вся интрига, они же и «пострадали».

    Второстепенные  персонажи сыграли большую роль в раскрытии идейного содержания комедии. Можно сделать вывод действующие лица Островского грубы, простодушны, дики, наивны, самовольны, отходчивы, наглы, робки, безобразны... И из всего этого спектра душевных качеств рождаются отношения в доме, имеющие видимость патриархальной простоты, но окрашенные насилием и обманом. Обман в "Банкроте" выступает как потайная пружина всей жизни. Идея обмана поднята до символики, до грозного поэтического обобщения: все обмануты в пьесе или ждут, что их обманут, ибо обман - это не мелочное надувательство: обман - закон, обман - царь, обман - религия жизни.  
 
 
 

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

    В заключение приведем ещё один важный принцип Островского — на все социальные проблемы драматург неизменно смотрит сквозь призму нравственности. Свой моральный (или — чаще — аморальный) выбор его герои делают в жёстко заданных общественных обстоятельствах, но обстоятельства важны не сами по себе. Они лишь обостряют вечные вопросы человеческой жизни: где правда, где ложь, что достойно, что недостойно, на чём стоит мир...

    В работе сделана попытка анализа второстепенных персонажей в сюжете, образной системе и раскрытия их  роли в идейном содержании комедии.

      «Он начал необыкновенно — и читатель ждет от него необыкновенного»— писал об Островском И. С. Тургенев, имея в виду прежде всего «Своих людей...».

    Успех только что законченной комедии  еще неизвестного драматурга был  огромен. Молодой автор с помощью своего друга, актёра Малого театра П. С. Садовского, целую зиму читал ее в рукописи по московским гостиным и приводил слушателей в восторг. «Что за прелесть «Банкротство», — отмечала, например, писательница Ростопчина, — это наш русский Тартюф, и он не уступит своему старшему брату в достоинстве правды, силы, энергии».

    Немногие  писатели описывают так умело  жизненные ситуации, заставляя призадуматься  над ними. Пьесы Островского открывают нам нашу жизнь. И мы стараемся избежать тех ошибок, которые совершили те или иные герои в пьесах. Социальные темы, проблемы купеческой амбициозности, конечно, и сегодня не утратили своей актуальности. Но сюжет про московских бизнесменов и их семьи середины XIX века интересен в наши дни именно потому, что вновь дает пищу к размышлению о вечной проблеме отцов и детей, смены поколений, смены жизненных ценностей.

    ИСПОЛЬЗОВАННАЯ  ЛИТЕРАТУРА 

1. Островский А. Н. Избранное. Свои люди – сочтемся . Москва,1993, с.15-78.

2. Добролюбов Н. А. Темное царство. — Полн. собр. соч., т. 2. М., 1935.

3. Грехнев В.А. Словесный образ и литературное произведение: Книга для учителя.// VI. Литературное произведение. Композиция. Персонажи в композиции// М., 2000,  с.187-248

4. Лакшин В. Я. Александр Николаевич Островский. 2-е изд., испр. и дол. - М.: Искусство, 1982. Серия "Жизнь в искусстве"

5. Лотман Л. М. Островский и русская драматургия второй половины XIX в. // История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983—1994.

6. Поспелов Г. Н. История русской литературы ХIХ века. Издательство «Высшая школа», Москва, 1972 г.

7. Тамарченко Н.Д. Теоретическая поэтика: Хрестоматия для студентов / М.: РГГУ, 2001. -  с.211

8. Холодов Е. Т. Мастерство Островского. М., 1963.

9.  Чернец  Л.В. Система персонажей // Русская словесность. 1994. № 1. (Материалы к словарю).

10. Штейн А. Л. Мастер русской драмы. Этюды о творчестве Островского.м.,1973,с.29-37